(итал. — «я вспоминаю»)
Они так и не стали чемпионами, волей судьбы остановившись возле самого желанного рубежа своей спортивной карьеры. В начале Чемпионата участие футболистов сборной России воспринималось только как повод для банальных анекдотов, но именно их усилия воодушевили и сплотили огромную страну, подарив ей праздник, которого уже не отнять.
«Я раньше никогда не смотрела футбол», — наверное, именно так начинаются сейчас тысячи признаний, и по сей день выходящих на страницах болельщиков-неофитов. Присоединюсь: до матча Россия vs Египет я и понятия не имела, что такое Чемпионат, на фан-зону Воробьевых гор пришла чисто из любопытства.
Что поразило сразу же — это атмосфера дружелюбия. Никольская, эта улица дружбы народов, стала местом встречи для носителей самого разного менталитета. Амбассадоры глобальной унификации спасовали перед самым естественным: на улицах мундиаля каждый почувствовал необходимость прославить именно свою страну — в искреннем дружелюбии с представителями других народов. Братания длились весь месяц: сербы фотографировались с бразильцами, австралийские футболки менялись на российский триколор, шапочки марокканцев — на французские береты, там-тамы нигерийцев подыгрывали «Калинке», «Спасибо, Русия!» отзванивало в метро, дорожала гуашь, яркими пятнами оседавшая на щеках и даже ногах болельщиков. Поначалу робкие, к футбольному празднику подключились и те, кто формально в самом соревновании не участвовал: ревниво поглядывая на ликовавших аргентинцев, на пике Чемпионата к Красной площади со своими флагами начали подтягиваться ценители лезгинки, вокруг которых мгновенно вырастал очередной кружок невзыскательных зрителей. И все они улыбались, улыбались порой без причины, от самого воздуха этой, казалось, бесконечной вечеринки для всех и каждого.
Однако разогреть русских болельщиков не так-то просто: для них настоящая игра началась в матче с Испанией, в те мучительные полчаса дополнительного времени, в самый ливень («Да уберите же зонты, нам не видно!»), когда после легендарного сейва Акинфеева нас подхватило и понесло: наверное, никогда не забуду, как мы, вопившие от счастья, прыгали и обнимались, а по щекам текли мокрые от дождя флаги… Красную площадь в ту ночь брали штурмом, гудящая Моховая сверкала мигалками самого разнообразного автопрома, на глазах растерянных полицейских её попросту перебегали наискосок. Утро понедельника было поистине тяжким: «Игорь, Игорь Акинфеев, эй, эй!» слышалось даже в шуме вагонов подземки — трудно представить, как себя в то утро чувствовали где-нибудь во Владивостоке, где трансляция игры началась только за полночь.
Радость — наверное, самая элементарная эмоция. После матча с Хорватией болельщики сборной России испытали нечто более сложное и глубокое: помимо ощутимого опустошения было тёплое чувство невероятной гордости за наших ребят, за неподражаемого команданте Черчесова — версии о «случайной» победе в предыдущем матче рассыпались сами собой. Может, прямо сейчас кто-нибудь в досаде скрипит зубами: «Почему всё-таки не забили, почему?..» — реальная игра явила тот состав, о котором и не мечталось. «Играли за вас, играли всем сердцем!» — так потом скажет народный любимец Артём Дзюба, так и не сдержавший слёз на своём послематчевом интервью. Его имя, имена всех игроков обновлённой российской сборной теперь звенят чуть ли не в каждой футбольной коробке, там, где до некоторой поры звучали только импортные фамилии, если вообще что-то звучало.
Они так и не стали чемпионами, по какой-то случайности упустив очередной ключевой рубеж. 8-го числа мы встретили их как победителей: старательно срывая голоса, порой переходя на самый рискованный визг, дружным «Спасибо!» мы полчаса признавались им в своей искренней благодарности. Футболисты были немногословны — впрочем, в тот день мы поняли бы их и без слов, как поняли фирменную жестикуляцию Станислава Черчесова, лихо дирижировавшего этим импровизированным, но таким душевным ансамблем.
Как бы долго ни длился праздник, у него всегда есть конец, и уже завтра будет сыгран последний матч российского чемпионата. Новые друзья россиян, иностранные болельщики всё ещё встречаются, но чаще всего — по пути в аэропорт. Иногда очень хочется праздника. И как тут не вспомнить хрестоматийный эпизод из феллиниевского «Амаркорда»: приморский город и огромный пароход, весь в лампочках, как на Никольской, уходящий в ночь. Мужчины, женщины, дети на берегу и счастливы, и плачут: «Прощай, прощай! Счастливого пути!» — и смешно, и немного грустно...
