Наши дни. Шествие Бессмертного полка в Москве. У памятника А.С. Пушкину в праздничный поток людей вливаются трое в будёновках с портретами трижды героя Советского Союза, полного Георгиевского кавалера, маршала С.М. Будённого. Люди в толпе сначала показывают пальцем, подсмеиваются над перформанасом, но, рассмотрев портрет, подходят, стараются шагать рядом, знакомиться, брать автографы, задавать вопросы, петь конармейские песни, обнимать, фотографироваться вместе у Кремлевской стены. В разговорах отчётливо слышится запрос на справедливость, на положительные образы настоящих патриотов. Присоединяются юнармейцы. Один получает в подарок будёновку из рук мужчины. Тележурналисты берут у него интервью — это внук легендарного маршала.
Преисполненный чувств, он идёт домой, в квартиру в Романовом переулке. Проходит мимо стены с мемориальными табличками, останавливается возле таблички с дедом. Заходит домой, кладёт будёновку на полку под портретом Будённого. В буфете стоит рюмка. Берёт, выпивает до дна махом. Засыпает. Крупный план рюмки: он же выпил, а она осталась полной — почему?
Ему снится сон. Фырканье лошадей, хруст травы на их зубах. Из маленькой светящейся точки разрастается панорама раннего утра донской степи — ковыль, перекати-поле, тополя — окраина деревни на реке Маныч, притоке Дона. Полёт над холодной и густой, как ртуть, предрассветной рекой. На дальнем обрыве щиплет траву разномастный конский табун, хруст травы на зубах становится слышнее. Начинается снегопад. Кружатся отдельные крупные хлопья, превращаются в сплошной снегопад, укрывающий землю, воду и даже спины лошадей белым покрывалом. Кубанская степь, покрытая снегом, выглядит необыкновенно. Табун коней растерялся – куда делась трава? Отъезд камеры. Оказывается, всё предыдущее — есть мир, отражённый огромным, тёмно-синем глазом коня. С высоты птичьего полёта виден скачущий всадник без седла. Это мальчишка-пастух, раскинувший руки. Он ловит ладонями снег, как чудо. В небе летит белый голубь. Мелькают окрестности, мелькает весь мир. Пробуждение.
Диалог внука с женой на кухне. Он погружён в свои мысли.
— Ты чего?
— Дед снился. Когда он маленький был, на Дону ещё.
— Во сколько интервью?
— В одиннадцать.
Будённый намыливает щеки, бреется утром. Внук сидит смотрит. Маршал напевает, подмигивая:
-Вставай проклятьем заклеймённый, Семен Михайлович Будённый! Вот так, брат ты мой, на войне, не на войне, а бриться надо всегда! С внешним видом и воевать, и переговоры вести, и знакомиться легче! Запомни.
Перед началом интервью в квартире Будённого киногруппа готовится к съемке. Внука припудривает молодая девушка.
— А у деда интервью как-то брал Катаев.
— Это писатель?
— Да. В 1933 году.
— Здесь?
— Нет, в кабинете деда на Знаменке, в наркомате. Потом написал рассказ «Сон».
— Не читала.
— Сейчас вообще мало читают, время такое…
1933 год. Катаев берёт интервью у Будённого, описанное в книге «Страницы большой жизни» — «История одного интервью». Эпическая сцена, описанная Катаевым в рассказе «Сон», когда Будённый один охранял сон целой армии. Измотанные рейдами и жаждой бойцы валились с лошадей на землю в буквальном смысле. 240 минут на сон, данные Будённым, казались длиннее жизни. Четырёх часов не прошло, мертвецкий сон почти мгновенно перетёк в кровавый бой.
- Представляешь, спали тысячи людей, храп стоял такой, что аж бурьян качался. Трудно поверить.
Посмотрел в окно на Москву вдаль. И повторил Катаеву задумчиво:
- Аж бурьян качался.
Интервью в квартире Будённого.
— А каким Сёмен Михайлович был в детстве?
— Гм… Знаете, он мне таким сегодня приснился, я вам сейчас расскажу.
Эпизод: «Заговорённый» не тонет. На отшибе хутора Казюрин Ростовской губернии приютилась покосившаяся, но крепкая изба. Утренние звуки деревни — просыпаются и мычат коровы, петухи покрикивают с дворов, собаки лают. На плетне, вроде, птица. С виду белый голубь. Солнце, бьющее в глаз, не даёт разглядеть. Вповалку на печи спят дети — родители отдельно за занавеской и младенец с ними в люльке. Открывается дверь на двор — из тьмы избы деловито выглядывает и щурится от яркого света, отражённого от занесённого снегом двора, Сёмка. Смуглый паренёк 10-ти лет. К нему подбегает и встаёт на задние лапы чёрный дворовый пёс. Сёмке не до него. Он таращит со сна глаза. В южных сальских степях - и вдруг снег! Он наскоро умывается, чистит пальцем зубы, зачем-то проводит мамкиным гребнем по непослушным волосам, смотрится в осколок зеркала, накидывает зипун, затягивает сноровисто по-солдатски ремнём штаны и опрометью в сарай. Находит ржавую косу, ломает её пополам об колено, берёт молот с гвоздём, пробивает дырки и прилаживает верёвкой половинки к ногам. Топает, высоко поднимая ноги по снегу, доходит до замёрзшей воды. И по тонкому льду лимана он сначала неловко, но с каждым шагом всё увереннее несётся, режет лёд и улыбается на ходу от радости. Но лёд тонкий, и Сёмка проваливается. Его несёт течением подо льдом. Видно сквозь лёд, что идёт борьба за жизнь. Никто не видел катастрофы, а кричать под водой только обессилишь и воды нахватаешься… Он отвязывает кусок косы от ноги, борясь с течением. Воздух уже давно кончился в лёгких, но он упорно стучит железякой, пытаясь пробить лёд и, когда он уже прощается с жизнью, лезвие находит проталину, и Сёмка из последних сил выползает, прибитый к берегу. Он теряет сознание, к нему ложится рядом пёс, подходят кони и согревают безжизненное тело паром из ноздрей. Кони знают и любят своего пастушонка. Белый голубь кружит сверху и видит табун, взявший в круг «новопреставленного утопленника».
