…кюре из Кюкюньяна будет потрясён, соприкоснувшись (якобы) с тем светом: ведь все его кюкюньянцы окажутся в аду!
…пока Тартарен – о! толстый, славный Тартарен, совместивший в себе, в одном сосуде личности и Дон Кихота и Санчо – будет колебаться – отправиться ли ему в поход, или остаться в мире подушек, пледов, набрюшников, тепла, уюта…
Зачем выбираться из этой капсулы?
Интересно было, если б познакомились Тартарен, в этой своей ипостаси – с Обломовом, Ильёй Ильичём: превосходным человеком…
…отец Доде владел небольшой шелковичной фабрикой, однако, разорился, фабрику продали, семья переехала в Лион…
Высшего образования нету возможности получить: и Доде поступает на должность помощника учителя…
Затхлая скука провинциального колледжа!
Есть ли в ней своё обаяние?
Но всё ложится в опыт, копимый для будущего, книги зреют.
Вот уже – Доде в Париже, пробует зарабатывать журналистикой; роман с нежнейшим названием «Малыш» (как во французском? В пантеоне русского языка одно из милейших слов) рассказывает об этом периоде жизни.
Роман лёгок, скоротечен, сквозящ; только Малыш… не возраст, а своеобразный диагноз: боязнь взрослеть, вырастать, укореняться в противоречиях мира.
Доде – тем не менее – и вырос, и укоренился.
Вот он уже репортёр нескольких газет, занимается и театральной критикой.
Тартарен выходит, укореняя Доде в литературе, представляя его особость, курчавую весёлость, экзистенциальную насмешливость.
Трилогия, сияющая провансальским юмором, разойдётся по миру – лучше чтения не придумаешь: баланс, золотая середина между серьёзностью и насмешкой, меж эпикурейством и стоицизмом.
Бравый рантье вызывает восхищение рассказчика; живущий мечтами несравненный Тартарен не прочь поиграться с оружием, побряцать им от души, но – только в тех же пределах мечтаний.
Сколько планов!
Да всё – не всерьёз, или – наполовину всерьёз, и…как и сам не заметил – Тартарен вошёл в галерею нарицательных персонажей, хвастун и бахвал, сумма провансальского комизма…
Добродушие…
Но Доде становится сатирическим, заостряет своё перо, пишет «Бессмертного»…
Членство во Французской Академии пожизненно, а академиков называют бессмертными: отсюда и название.
Особняк историка наполнится суммами взаимоотношений, денежные дела возникнут, вечно отравляющие жизнь, ценные письма из архива историка будут похищены женой – ради покрытия долгов сына, любовные связи натянут свои провода…
Потом возникнут… отчасти утопические «Письма с моей мельницы»: произведение, в котором Доде стремится доказать, что жизнь должна идти в соответствии со строгими и чёткими законами природы, простоты, естественности.
Все его книги – внешне просты, исполнены с величайшим изяществом, и успех логично сопровождал его – продлившись в вечность, где и Тартарену отведено почётное место.
