Ранним утром 14 августа 1992 года колонны войск и бронетехники грузинской Национальной гвардии пересекли реку Ингур и двинулись на Сухуми – так тогда называлась столица Абхазии, автономной республики в составе Грузии. Начался еще один кровавый акт пресловутого «бескровного» развала Советского Союза. Хотя, впрочем, о его «бескровности», особенно в свете трагических событий в Донбассе, (которые, по сути, также являются прямыми последствиями развала Союза, только несколько задержавшимися по времени), сейчас стесняются заикаться даже отпетые либералы и «ветераны перестройки»…
Тем не менее, могут спросить – а чего ради сегодня-то, особенно на фоне пылающих Донецка и Луганска, вспоминать такие давние дела, к тому же напрямую вроде бы ни самой России, ни русский народ особенно не затрагивающих: ведь даже в большинстве справочников та война называется «грузино-абхазской». Ну, воевали грузины и абхазы друг с другом: а мы то, вроде, тут с какого бока?
На самом деле, это предельно наивный и упрощенный взгляд на те события. Не говоря уж о том, с чего начал – это было одним из прямых последствий ликвидации Союза, а уж это событие касается всех, как «крупнейшая геополитическая катастрофа», по выражению одного весьма известного политика. Но и непосредственно и русских людей, и других граждан России, и саму Российскую государственность этот военный конфликт коснулся непосредственно (да во многом затрагивает и по сей день).
Грузинские же политики и журналисты со своей стороны не переставали годами долдонить: «не было бы Абхазии – не было бы и Чечни!», а это нас-то уж без сомнения касается. Правда, заявление это лживо и демагогично – но по этому вопросу объяснения еще будут.
Отметим также, что хотя практически все военные конфликты на постсоветской территории и имели свою уникальную национальную специфику, среди них было и немало общего. В том числе – и между Абхазской войной 1992-1993 годов, и войной идущей сегодня на востоке бывшей Украины.
Возвращаясь к нашей истории, упомянем, что формальным поводом введения в Абхазию Национальной гвардии с десятками танков, бронетранспортеров, орудий и даже систем залпового огня было объявлено «обеспечение безопасности железной дороги». И кстати, теоретически, некоторые основания для беспокойства о регулярном железнодорожном сообщении Грузии с Россией имелись. И тут потребуется некоторый экскурс в историю.
В январе 1992 года в итоге нескольких месяцев политического противостояния и нескольких недель гражданской войны, грузинские «революционеры», объединившие самый пестрый спектр различных сил – от функционеров бывшей республиканской компартии и диссидентов-антикоммунистов до криминальных авторитетов, свергли первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа.
Сам Звиад, ярый грузинский националист и антисоветчик, был избран триумфально президентом совсем недавно, в мае 1991 года. Имея несомненное влияние среди многих простых грузин, он одновременно обладал уникальной для политика чертой – умением ссориться даже со своими соратниками, а оппонентов, даже в мелких вопросах, вообще на дух не выносить. И за считанные месяцы значительная часть грузин, особенно в столице, да и других районах Восточной и Центральной Грузии, к нему быстро охладела. Не говоря о практически всех национальных меньшинствах, которых Звиад чуть ли не публично относил к людям второго сорта. Впрочем, аналогичные взгляды по отношению к нацменьшинствам имели и многие противники Звиада. Однако, как ни парадоксально, как раз Звиад, развязав войну на уничтожение юго-осетинской автономии, за время своего руководства страной сумел добиться определенного компромисса в отношениях с абхазами.
Это тем более любопытно с учетом того, что взлет политической карьеры Гамсахурдиа произошел как раз после печально знаменитой «Тбилисской трагедии 9 апреля 1989 года». Этот массовый несанкционированный митинг (участников которого якобы советские десантники изрубили саперными лопатками – эта чушь потом долго тиражировалась всеми советскими и антисоветскими СМИ) Гамсахурдиа и его товарищи устроили именно под предлогом борьбы с абхазской автономией. Лозунг о выходе Грузии из СССР до 9 апреля среди подавляющей массы грузин популярностью не пользовался – поэтому грузинские националисты созывали народ на площадь во имя борьбы с «возомнившими о себе» автономиями: осетинской (которая, строго говоря, никем всерьез и не воспринималась), и главным образом, абхазской.
С Абхазской АССР у Грузии традиционно все складывалось непросто.
Несмотря, на то, что и при Империи, и во времена СССР в Центре традиционно благоволили именно к грузинам, и всячески поощряли их переселение в Абхазию.
Внешне, со стороны же казалось, что отношения грузин и абхазов, самые что ни на есть дружеские, и даже братские. Постоянно заявлялось о том, что эти народы связаны на протяжении многих веков, и образовывали единое государство еще в глубокой древности. Правда, грузинам не очень нравилось, когда абхазы напоминали, что во время оно именно абхазская династия Леонидов объединила вокруг себя почти все грузинские земли, и Грузия чуть ли не сто лет называлась Абхазским царством. Поэтому, несмотря на древнюю историю, грузины в текущем времени всячески пытались обеспечить свое доминирование в Абхазии.
Хотя в Абхазии в 1921 году Советская власть была установлена отдельно от остальной Грузии, при активном участии местных большевиков во главе с Нестором Лакобой, и поэтому Абхазия настаивала на своих особых правах. Даже в состав СССР в 1922 году она вошла не как составная часть Грузинской ССР, а как отдельная республика в составе Закавказской СФСР (куда входили также Грузия, Армения и Азербайджан). Только в 1931 году Лаврентию Берия (кстати уроженцу села Мехреули под Сухумом) удалось уговорить Сталина на включение Абхазии в состав Грузии на правах АССР. Именно Берия и развернул форсированное переселение в Абхазию грузин, в первую очередь, соплеменников – мингрелов (субэтнос грузинского народа, проживающий в основном в Западной Грузии). Мингрелы селились в основном на плодородных равнинах и в городах. В горных районах селились сваны – другой субэтнос грузинского народа. Впрочем, процесс заселения грузинами Абхазии продолжался и после ареста и расстрела Берия. Только в западные, курортные районы, вроде Гагринского, Тбилиси предпочитал селить выходцев из Восточной Грузии, собственно грузин-картвелов. Впрочем, в Абхазию и в царские и в советские времена заселялись и представители других народов – русские, украинцы, армяне, греки и даже эстонцы. В общем «пролетарский интернационализм» и «ленинская национальная политика», так сказать, в действии. Параллельно, разумеется, шла и «грузинизация» органов власти, руководящих постов в партхозактиве, да и вообще большинства «доходных мест». Абхазам это, разумеется, не нравилось (кстати, наплыв тбилисских назначенцев не нравился и местным мингрелам), и они неоднократно устраивали массовые акции протеста – в 1931, 1949, 1957, 1965 годах. Впрочем, акции были мирные, и грузинское руководство старалось их заминать втихую, даже без особых массовых репрессий, чтобы не получить нагоняя из Москвы. Последняя доперестроечная массовая акция абхазов произошла в 1978 году, после принятия уже при Шеварднадзе (тогда – 1-го секретаря ЦК КП ГрССР) новой Конституции Грузии. Вообще-то, сама эта Конституция, утверждающая грузинский язык в качестве единственного государственного, должна была бы вызвать, в первую очередь, недовольство у Москвы: но Эдуард Амвросиевич ходил у Леонида Ильича в любимчиках, сладко пел о том, что «для Грузии солнце восходит на севере» (то есть, в России), и на это предпочли закрыть глаза. Правда, массовые манифестации с участием более чем двадцати тысяч человек были для СССР 1978 года чем-то немыслимым, и грозящим крупными неприятностями.
И Шеварднадзе поспешил пообещать абхазам увеличить их права в автономной республике. И действительно, кое-что он сделал - на различных ответственных постах стало больше представителей абхазской национальности (разумеется, отфильтрованных Тбилиси), абхазский язык, переделанный при Берии на грузинский алфавит, вновь перевели на кириллицу, созданы были Абхазский госуниверситет и Абхазское республиканское телевидение, последовали и прочие послабления абхазам в сфере «культурной автономии». Кстати, русским, армянам, грекам и прочим не перепало ничего, никаких квот, если их и брали на руководящие должности, то исключительно как «технических специалистов» – но так ведь они ничего и не добивались...
Вообще, надо отметить, что если уровень жизни в ГрССР был несравненно выше, чем в РСФСР, то в автономной Абхазии он был на порядки выше, чем в остальной Грузии. И это при том, что большую часть доходов от знаменитых курортов забирал Тбилиси, оставляя республике порядка 18%. В республике также была развита (пожалуй, мало чем где-либо в СССР) и теневая экономика, и соответственно, криминал. Правда, криминал практически не угрожал многомиллионной массе советских курортников: даже наиболее «отмороженные» из них понимали, что это – один из источников богатства республики. Кстати, и теневой бизнес, и криминалитет были вполне интернациональными. Может, грузин там задействовано было чуть больше, чем представителей других национальностей – но это вполне соответствовало «национальной специфике» АбАССР. К началу перестройки грузин в Абхазии проживало почти 46% населения (240 тысяч, из общего населения в 525 тысяч), а абхазов – 17% ( соответственно 95 тысяч человек). Еще примерно по 15 % приходилось на армян и на русских (с украинцами), меньше 3% на греков.
Пресловутая «перестройка» к 1989 году разбудила отнюдь не созидательные процессы – а скорее, националистические чувства, которые и так существовали во многих республиках СССР. Просто в Грузии это было проявлено наиболее наглядно, и в крайне резкой форме.
Пресловутая «тбилисская бойня 9 апреля» уже в июле того же 1989 года в Абхазии обернулась вооруженными столкновениями между грузинами и абхазами – причем столь масштабными, что пришлось отменять железнодорожное движение вдоль Черноморского побережья СССР. Тогда столкновения (как и в Тбилиси) пресекли советские десантники. Жертв, кстати, было больше, чем 9 апреля, но и грузины и абхазы знали, кто кого поубивал, десантников хоть обе стороны и поругали, но больше для проформы. Похоже, что в глубине души обе стороны были рады, что отделались малой кровью, да еще в разгар курортного сезона, от которого зависели доходы и грузин и абхазов.
Вообще, по большому счету, несмотря на периодически звучащие громкие заявления разных политиков, можно с уверенностью сказать, что войны не хотели ни абхазы, ни проживающие в Абхазии грузины, ни тем более, представители других национальностей республики.
Да и сам Гамсахурдиа, при всем своем национализме, официально возглавив Грузию осенью 1990 года, все же пообещал абхазскую автономию не отменять. И даже согласовал с абхазской стороной компромиссный вариант устройства власти в автономной республике: Абхазией руководит Верховный Совет, избираемый по квотному принципу: из 65 мест – 28 мест абхазским депутатам, 26 – грузинским, 11 – всем остальным национальностям. Абхазская сторона, и ее лидер, Вячеслав Ардзинба, предлагали, как кажется, более справедливый вариант, предусматривающий двухпалатное устройство, где в одной из палат будут равные квоты для грузин, абхазов, русских, армян и греков. Но для Звиада это было уж чересчур – даже его предложение, на которое вынуждены были согласиться абхазы, его же собственные соратники заклеймили «предательством». Это вообще было очень забавно слышать от грузинских национал-демократов (в том числе и т.н. «Хельсинкской группы»!) обвинения Звиада в том, что пойдя на компромисс с абхазами, он «установил в автономии режим апартеида»!
С Абхазией, несмотря на достигнутый компромисс, теплых отношений все равно не складывалось. Например, несмотря на запрет Тбилиси, в Абхазии 17 марта 1991 года прошел общесоюзный референдум о сохранении СССР – за что проголосовало большинство населения. А вот грузинский референдум о независимости, в Абхазии был фактически сорван (абхазы и представители других национальностей избирательные бюллетени получали, но не бросали в урны, а уносили с собой). Гамсахурдиа ругался, жаловался, что ВС Абхазии ему не подчиняется, и грозился с этим покончить – но у него уже было столько проблем, что до Абхазии просто руки не доходили. Впрочем, в Верховном Совете Абхазии тоже сложилась тяжелая обстановка. Грузинская и абхазская фракции ссорились почти по любому вопросу. Причем депутаты других национальностей, как правило, поддерживали абхазов. Та же ситуация сложилась и в обществе в целом – воинствующий грузинский национализм оттолкнул все прочие нацменьшинства, и те все более явно занимали проабхазские позиции. Меж тем грузины успели перессориться и друг с другом – в Грузии оппозиция всех мастей начала выступать против Гамсахурдиа: ну и в Абхазии одни стали считать себя «звиадистами», другие – «оппозиционерами». Единство они находили только в национальном вопросе, да и то, не всегда.
Между тем, в Тбилиси победила «народная революция», и власть перешла к так называемому Госсовету. Председателем его стал прилетевший из Москвы Эдуард Шеварднадзе, но важнейшими его членами были Тенгиз Китовани, командующий Национальной гвардией, и Джаба Иоселиани, лидер группировки «Мхедриони» («Всадники»). Национальная гвардия была основана Звиадом 20 декабря 1990 года как основа армии будущей независимой Грузии. Не смотря на такую открыто антисоветско – сепаратистскую направленность, эта гвардия почему-то пользовалась расположением у командующего Закавказским военным округом, генерала Патрикеева и его заместителей, генералов Беппаева и Реута. Мало того, что гвардии выдавалось оружие и техника Советской Армии, даже призыв в нее осуществлялся через советские военкоматы. Причем и до провала ГКЧП, и после, когда гвардия взбунтовалась уже против самого Звиада.
«Мхедриони» имел статус «корпуса спасателей», хотя в большинстве своем состоял из криминальных элементов, что и неудивительно: его создатель, профессор и писатель Джаба Иоселиани был «вором в законе», и в ХХ веке не сидел разве что при Ленине (первый срок получил в 1943 году). Даже в независимой Грузии его отправляли за решетку и Гамсахурдиа, и Шеварднадзе (до Саакашвили он просто не дожил – а то сел бы опять).
И Национальная гвардия, и «»Мхедриони» имели свои филиалы в Абхазии – которыми руководили, соответственно, Сосо Ахалая и Борис Какубава. Несмотря на бегство Звиада, в Западной Грузии активно действовали его многочисленные сторонники – в большинстве своем мингрелы, как и сам Гамсахурдиа. (Впрочем не все мингрелы были звиадисты – тому пример те же Ахалая и Какубава). Командующим звиадистской «армией», действующей также и в ряде районов Абхазии провозгласил себя Вахтанг Кобалия с выразительным прозвищем «Лоти»( «пьяница»). Вот он действительно, неоднократно пытался парализовать транспортную деятельность в Западной Грузии, да и Абхазии заодно, а так же регулярно совершал похищения сторонников Госсовета. Так что, возвращаясь к началу нашего повествования, подтвердим – что формальный повод «для охраны железных дорог» у Госсовета все же был. И все-таки, это был лишь именно повод.
На самом деле, Госсовет спланировал военную операцию с грозным названием «Меч», с целью полной оккупации Абхазии и фактической ликвидации ее автономии.
Благо, звиадисты казались уже разбитыми, с Южной Осетией было установлено Дагомысское перемирие. К тому же Борис Ельцин, почему то искренне симпатизировавший Шеварднадзе, распорядился передать Грузии (как ее долю общесоюзного наследства) технику и вооружение на две дивизии. Правда, с Китовани было взято «честное слово» использовать вооружение лишь для защиты страны «от внешнего врага»… Но «внешнего врага» Тбилиси скоро нашел – причем несколько неожиданно для Кремля.
Нельзя не отметить, что все же перед началом прямых военных действий стороны пытались какое-то время вести борьбу в «конституционном поле».
Вскоре после учреждения пресловутого Госсовета, в феврале 1992 года, было объявлено, что отныне в Грузии действует Конституция 1921 года – то есть времен меньшевистской «независимой» Грузии. Собственно, и при меньшевиках эта Конституция практически не успела вступить в силу – пришла Красная армия и Грузинский Ревком. Но Госсовету этот акт был нужен для собственной легитимации. Как ни крути, Грузия получила независимость, нарушив все возможные законы о порядке выхода из СССР. Это было бы еще пол - беды: другие республики, строго говоря, поступили примерно также. Но тот факт, что независимое существование Грузия начала со свержения законно избранного президента (каким бы он не был) и установления власти фактически хунты – авторитета на международной арене ей не добавлял. Вот и решено было реанимировать Конституцию 1921 года – мол, страна уже давно стала независимой де-юре, а сейчас она просто восстановила свою независимость де-факто.
Кстати, не напоминает ли это конституционное трюкачество аналогичные действия в Киеве, после столь же незаконного свержения Януковича в минувшем феврале? Когда восстановили Конституцию 2005 года – хотя не имели на это законных полномочий, а Конституционный суд вообще разогнали: так что, непонятно, какая же Конституция на Украине сегодня легитимная? Но это так, к слову.
Но тогда тбилисские предшественники киевской хунты ко всему забыли учесть, что та меньшевистская Конституция, которую они восстановили, просто вообще не предусматривает автономий в Грузии. И абхазской, в первую очередь. Дополнительное постановление Госсовета, о том, что абхазскую автономию он не отменяет, абхазов, да и не только их, не успокоило – мало ли что заявляет, в общем-то, совершенно незаконный Госсовет.
В общем, в Абхазии долго искали компромиссный вариант, и 23 июля Верховный Совет Абхазии постановил восстановить Конституцию Абхазской ССР образца 1925 года. Дополнительно уточнив, что это вовсе не означает отделение от Грузии, а лишь вхождение в состав Грузии на договорных началах, с соответствующим распределением полномочий.
В Тбилиси это решение было воспринято в штыки, и хотя Шеварднадзе на словах ратовал за переговорный процесс, и даже заявил публично 27 июля, что если в Абхазии случится конфликт, то он уйдет в отставку, реально грузинское руководство приступило к разработке пресловутого плана «Меч». Хотя Шеварднадзе продолжал телефонные переговоры с Ардзинбой. И в принципе, оба руководителя договорились провести встречу абхазской и грузинской полномочной делегаций, чтобы обсудить перспективы распределения полномочий между Грузией и Абхазией. Дата встречи была назначена как раз на 14 августа – день утвержденного уже плана военной операции.
Правда, как утверждают многие московские доброжелатели Эдуарда Амвросиевича (а такие остались и до сих пор) сам - то он был за мир, но его «подставили» ищущие новых военных приключений Китовани и Иоселиани.
А некоторые злые языки еще и утверждают, что к августу 1992 года просто в Западной Грузии, в отличие от Абхазии, уже не осталось чего грабить – так что направить бравых вояк из Нацгвардии, «Мхедриони», и прочих банд, вроде «Белого орла», оставалось только туда, иначе Шеварднадзе от них просто не имел возможности избавиться.
А про «охрану железных дорог» грузинское правительство вообще почти моментально забыло. Более того, именно грузинские войска, «Мхедриони», и следующие за ними банды мародеров стали вдохновенно эту железную дорогу уничтожать, растаскивая чуть ли не по рельсам. Даже мосты через реки грузины стали взрывать (Ингурский ж.д. мост взорвали в первый же день вторжения) – что, кстати, им же самим аукнулось, когда война перешла в затяжное противостояние, и им потребовался регулярный подвоз подкреплений, техники и провианта.
Впрочем, уже 15 августа сам Шеварднадзе в прямом эфире объявил: «Как и наши великие предки, в борьбе за сохранение территориальной целостности нашего государства мы не перед чем не остановимся. Ради этого мы готовы погибнуть сами, но уничтожим всякого».
Теперь война уже стала официально признанным фактам.
Впрочем, никто почти и не верил, что война затянется надолго – уж больно велико было превосходство Грузии над абхазами и в числе, и в военной технике. Уже к вечеру 14-го грузины рассчитывали взять Сухуми ( который абхазы упорно именовали Сухум), 15-го десантом с моря захватить Гагру и занять территорию вдоль российской границы по реке Псоу. А дальше, сходящимися ударами, добить остатки возможного абхазского сопротивления.
Правда, уже первый же день боев грузинских «нацгвардейцев» и «мхедрионцев» с горстками вооруженных преимущественно охотничьими ружьями ополченцев показал, что «легкая прогулка» может и сорваться. Занять Сухум и Гагру они смогли только 18 августа. И то, не с боя, а по жульнически – сперва договаривались с абхазской стороной о взаимном отводе сил от городов – а потом лихо врывались в «демилитаризованные» города. Где тут же начинали грабежи мародерства и изнасилования – причем зачастую и грузинской части населения. Что, кстати, даже не особенно удивительно – ведь еще 17 августа Китовани публично объявил, что он не будет останавливать своих мародерствующих «воинов», так как они еще «не насытились».
Да, кстати – а при чем же здесь все же Россия? Самое любопытное, что руководство России, в первую очередь президент Борис Ельцин, и МИД РФ во главе с Андреем Козыревым, старательно делали вид, что она здесь вовсе не причем. Что это чисто «внутригрузинский конфликт» (ничего не напоминает из дня сегодняшнего?), и что Россия настаивает на территориальной целостности Грузии. Последнее заявлялось с такой параноидальной периодичностью, что один из абхазских лидеров, Станислав Лакоба, даже язвительно заметил: «Такое впечатление, что Россия готова пожертвовать своими национальными интересами ради территориальной целостности Грузии».
А может, у России там и не было интересов? Ну, для начала напомним, что в разгаре был туристический сезон, и на пляжах Абхазии загорали десятки, если не сотни тысяч «дорогих россиян». Между тем грузины открыли обстрелы пляжей и пансионатов из всех видов оружия, в том числе с моря и с воздуха. Прославился тогда грузинский вертолетчик (советский майор, в прошлом) Майсурадзе, показательно обстрелявший «Комету», вывозящую в Россию женщин и детей. Впрочем, он потом получил по заслугам. Между прочим, в Абхазии находились и военные объекты российского министерства обороны, и собственно российские войска. Например, 345-й полк ВДВ в Гудауте (остался после событий в июле 1989 года), 901-й отдельный десантно-штурмовой батальон в Сухуме, 529-й истребительный авиационный полк на аэродроме в Бомборе, сейсмологическая лаборатория 12 управления МО РФ в Эшерах, и т.д.
Первые жертвы среди российских военных и членов их семей зафиксированы уже в первый день войны. Но из Москвы приказали – «сохранять нейтральный статус». Фактически наши десантники на свой страх и риск, да еще под угрозой трибунала занимались спасением российских отдыхающих. Вообще, такое впечатление, что из всего российского правительства на разворачивающуюся трагедию отреагировали только руководители ГКЧС (предшественник МЧС) Сергей Шойгу и Юрий Воробьев, организовавшие вывоз российских граждан из зоны военных действий. Кстати, тогда же правительство Израиля позаботилось об эвакуации проживающих в Абхазии евреев, правительство Греции – об эвакуации местных греков. А вот от правительства России указаний по эвакуации русских с абхазской пропиской почему то не последовало. Как впрочем, и от правительства Украины – об украинцах.
Правда, Россия все же не исчерпывалась одним Ельциным, или даже всем его кабинетом.
Уже 15 августа о своей готовности выступить на защиту Абхазии объявила Конфедерация горских народов Кавказа. Организация, несмотря на звучное название, строго говоря - общественная. Причем многие в Москве подозревали ее в антироссийской направленности. По правде сказать, откровенно предательская политика режима Ельцина по отношению и к Южной Осетии, а теперь и Абхазии, могла и впрямь разжечь среди северо-кавказских народов, особенно у адыгов (собственно адыгейцы, черкесы, кабардинцы, абазины) и осетин подобные настроения. Но, на самом деле, в «парламенте» Конфедерации антироссийски были настроены преимущественно представители дудаевской Чечни. Кстати, к упомянутому в начале тезису грузинской пропаганды – мол, «война в Чечне – это последствия войны в Абхазии». Самое любопытное, что как раз Джохар Дудаев выступил против (!) участия чеченских добровольцев на стороне Абхазии – мол, абхазы слишком пророссийски настроены. Другое дело, что в Чечне были такие порядки, что слово «президента» многие запросто игнорировали по поводу и даже без такового. Поэтому действительно, в Абхазию прибыл со своим будущим «батальоном» сперва Шамиль Басаев, а затем и Руслан Гелаев (последний потом опять пришел воевать в Абхазию, в 2001 году… Только на стороне Шеварднадзе!)
Много было утверждений, что басаевский отряд тренировали «спецы» из ГРУ – но подтвердить или опровергнуть это невозможно. Лично Басаев такие контакты отрицал, и даже заявлял, что «воюет против грузин только до тех пор, пока против них не начнут воевать русские».
Впрочем, хватит про этого деятеля. Хотя бы потому, что первый, кто пришел на помощь Абхазии с отрядом добровольцев уже 15 августа, был советский полковник, кабардинец по национальности Султан Сосналиев, будущий министр обороны республики, удостоенный звания «Герой Абхазии». Его отряд с боем прорвался сквозь позиции госсоветовцев, уже занявших Гантиади (ныне Цандрыпш).
А 16 августа, через перевалы, к городу Гудаута, куда переместилось руководство Абхазии, вышли отряды не только адыгов, но и кубанских казаков. Вслед за кубанцами, в Абхазию отправились также и донские и терские казаки, приднестровцы, просто русские добровольцы самых различных политических взглядов – от монархических до коммунистических. Позднее из них будет сформирован т.н «Славбат». Но самое главное, что на борьбу был готов встать практически весь абхазский народ, а также представители и всех других народов республики – и русские, и армяне, и греки, и даже часть грузин, которых соплеменники грабили также нещадно, как и прочих.
Китовани уже объявил, что «Абхазская кампания подошла к концу»: действительно, занято четыре города республики из шести, включая и столицу, под контролем граница с Россией, ополченцы в Гудауте зажаты между двух огней, в промежутке между реками Бзыбью и Гумистой, а в Ткуарчале (грузинское название Ткварчели), они вообще в полной блокаде и обречены на смерть от голода и бомбежек. И весь мир считает все вроде само собой разумеющимся – так чего беспокоиться?! На самом деле, на этом все грузинские победы завершились. Первое же их наступление за Гумистой захлебнулось, а ополченцы и добровольцы захватили свои первые несколько танков и бронетранспортеров. Собственно, и всю дальнейшую войну именно грузинская армия являлась главным поставщиком военной техники и вооружения для вооруженных сил Республики Абхазия.
Война сперва приняла затяжной характер, а затем ополченцы и добровольцы даже стали контрнаступать. Первой их большой победой стало освобождение Гагры и выход к российской границе в начале октября 1992 года. При этом разгромленные и брошенные своими командирами остатки грузинских войск были прижаты к Псоу, и от смерти спаслись только благодаря вмешательству российских пограничников – им дали возможность переправиться в еще оккупированный Сухум (ничего не напоминает из недавних событий?).
Тем не менее, даже после этой победы война продолжалась еще целый год – 27 сентября был наконец, взят Сухум, а к началу октября вся Абхазия была освобождена от оккупации (за исключением контролируемого сванами верховья Кодорского ущелья, взятого под контроль лишь в августе 2008 года).
Шеварднадзе, обещавший, что никогда не оставит Сухуми, а если надо будет, там и погибнет, сумел, однако, сбежать оттуда в последний момент – Черноморскому флоту РФ под командованием адмирала Эдуарда Балтина пришлось устраивать целую спецоперацию, чтобы спасти грузинского правителя. А потом, еще несколько недель, российские десантники и морские пехотинцы спасали Шеварднадзе уже от «политической смерти». Дело в том, что после проигранной Абхазской войны Звиад Гамсахурдиа снова попытался поднять восстание верных ему мингрелов - а войск (причем уже никаких), у Шеварднадзе не оставалось. В итоге российские военные усмирили «звиадистов», а сам Звиад, при невыясненных обстоятельствах, «покончил самоубийством».
И, тем не менее, и практически на протяжении всей войны, и многие годы спустя, грузинская сторона утверждала, что воевала против российской армии, и только поэтому и потерпела поражение.
Хотя официальная российская позиция (особенно козыревского МИДа) явно благоприятствовала Грузии. Все же, надо признать, что постоянные обстрелы, а то и прямые нападения на российские военные объекты в Абхазии (погибло более 50 российских военнослужащих), вынуждали российских военных давать грузинам отпор, что, разумеется, потом на весь мир объявлялось ими как «российская агрессия».
Добавим, что по некоторым данным, кроме ранее упомянутых частей, в Абхазии, для обеспечения гуманитарных коридоров, в том числе и для спасения умирающего от голода населения блокадного Ткуарчала в республику якобы перебрасывались 218-й отдельный батальон спецназа ВДВ (в декабре 1992 г.) и 888-й отдельный разведывательной батальон 810 полка морской пехоты ЧФ (в декабре 1992 г. и сентябре 1993 г.).
Особый упор грузинские СМИ делают на то, что группировка в Абхазии не подчинялась непосредственно командованию Закавказского округа с командованием в Тбилиси. Ей посменно руководили генералы Александр Чиндаров, Алексей Сигуткин и Виктор Сорокин. Из того, что все они – десантники, ветераны Афганистана и личные знакомые тогдашнего министра обороны РФ Павла Грачева, грузинские конспирологи делают далеко идущие выводы. Хотя никто из этих трех генералов своего пребывания в Абхазии никогда и не отрицал – только все подчеркивали исключительно миротворческий и гуманитарный характер своей деятельности.
Для полноты картины, добавим, что когда в сентябре 1993 года вооруженные силы Абхазии развернули решительное наступление на Сухум - тут и грузинское руководство, и высшие чины российского МИДа стали требовать от российских военных как раз добиться прекращения любой ценой (вплоть до применения силы) этой операции. Но генералы, с одной стороны, ни к Шеварднадзе (по известным причинам), ни к его армии (то же, понятно почему) симпатий не испытывали. И заявляли, что без письменного приказа президента и пальцем не пошевелят. Но у Бориса Ельцина тогда в разгаре была война с «коммуно-фашистским» Домом Советов в Москве, кресло под ним трещало, и ему было явно не до помощи Шеварднадзе.
Зато потом некоторые наши либеральные публицисты (кое-кто, впрочем, уже перешел в патриоты) даже обзывали Абхазию «непобежденным филиалом красно-коричневого Верховного Совета». Ну что ж, это даже приятно – хоть таким образом справедливой борьбе народа Абхазии за свободу удалось помочь.
