6. ВЕНОК ЖЕНЩИНАМ РОССИИ (МАРКО ВОВЧОК: СИМПАТИЯ ШЕВЧЕНКО,
ПИСАРЕВА И ТУРГЕНЕВА)
Из «Истории украинской литературы Х1Х века»:
« Классик украинской прозы и активный деятель русского литературного процесса
МАРКО ВОВЧОК пришла в литературу накануне крестьянской реформы 1861 г., во время назревания в Украине да и во всей России революционной ситуации…».
Тургенев и Шевченко… Тургенев и Марко Вовчок… Шевченко и Марко Вовчок… Шевченко и Тургенев…
Благодарю судьбу за дружбу и товарищеское со-творчество с краеведами, регионоведами, газетчиками и журналистами, книголюбами, ревнителями «малой родины»… Более полувека исследовательских контактов… Они знали то, что было ещё недоступно академикам, профессорам, доцентам, педагогам-просветителям… Только благодаря их бескорыстному, подвижническому дерзанию-подвигу «Собрания сочинений», «Энциклопедии» обретали глубину достоверности… Краезнатцы Москвы, Подмосковья, Русского Подстепья, Воронежа, Рязани, Орла, Тамбова, Липецка, Ельца, Мичуринска, Тулы, Пензы, Белгорода, Брянска… Краеведческие т р о п ы Подонья, Поочья, Приворонежья, смоленского Приднепровья, Красивой Мечи, Осетра, Москвы-реки…
ИВАН ТУРГЕНЕВ И МАРИЯ ВИЛИНСКАЯ
Дороги, дороги… Пыль да туман… Печальные огни печальных деревень… - Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые, Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь и лица, давно позабытые. Вспомнишь обильные страстные речи. Взгляды, так жадно, так робко ловимые. Первые встречи, последние встречи, Тихого голоса звуки любимые. Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, Многое вспомнишь родное далёкое, Слушая ропот колес непрестанный, Глядя задумчиво в небо широкое…
Готовя к печати памятное издание «Л е б е д я н ь», я попросил известного краеведа
А.С. Куркова «прокурировать» эссе-статьи о пребывании в Русском Подстепье Тургенева, Марко Вовчок и Тараса Шевченко. В «Библиографическом указателе» он пишет: «Великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев, исходивший немало вёрст по бескрайним просторам центральной России, не раз бывал в липецких местах: в уездном городке Лебедяни, известном своими конными ярмарками и яблоневыми садами, на реке Красивая Меча с её живописными берегами…».
Тургеневское СПАССКОЕ-ЛУТОВИНОВО… Толстовская ЯСНАЯ ПОЛЯНА… Лермонтовское КРОПОТОВО… Есенинское КОНСТАНТИНОВО… Плехановская ГУДАЛОВКА… Левитовское Доброе… Кольцовско-никитинские Задонск и Усмань…
Семеново-тяншанское УРУСОВО… Бунинско-пришвинские Озерки и Орёл… Замятинско-игумновская Лебедянь… РАНЕНБУРГ (ЧАПЛЫГИН» Леонида Радина…
Марко Вовчок и Тарасу Шевченко нравились тургеневские «ЗАПИСКИ ОХОТНИКА»…
Читатели «Современника» в 1851 году «встретились» с тургеневским Касьяном с Красивой Мечи. Карие глаза, курчавые волосы, какая-то особенная одухотворенность, трепетная любовь к природе. Земляника с розовыми усиками, голубые гроздья журавлиного гороха, лилово-желтые цветы ивана-да-марьи, хор кузнечиков – всё это вызывает в нежной душе Касьяна тревожное чувство поклонения перед величавой красотой природы. Касьян перекликался с птицами, передразнивал перепелов, жаворонков. Он знал тайны целебных трав. Касьян осуждает убийство зверей и птиц ради прихоти. Ему иногда приходится заниматься ловлей певчих птиц, но делает он это «ре на погибель живота, а для удовольствия человеческого, на утешенье и веселье». Касьян знает и как «кулички свистят», и как «зайцы кричат», и как «селезни стрекочут». Тепло и задушевно говорит Касьян о своих родных краях: «Там места привольные, речные… Там у нас, на Красивой-то Мечи, взойдешь на холм, взойдешь - и …что это? А? И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно… Смотришь, смотришь, ах ты, право!..».
…Тургенев и Марко Вовчок… Иван Сергеевич вспоминал, что Марко Вовчок «была украшением и основным центром небольшой группы малороссов, что сплотились тогда в Петербурге и восхищались ее произведениями». Тургенев сопроводил предисловием её «Народные рассказы». В оценке М.Вовчок Тургенев «перекликался» с Тарасом Шевченко, видевшим в её сочинениях «источник истины и красоты».
СТРАНИЦЫ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ БИОГРАФИИ
Процитирую опубликованную в «Липецком Энциклопедическом Словаре» ( Рязань-Липецк, издательство «ГЭЛИОН». 1994: сост. В.В. Шахов, стр. 113 – 114) статью А.С. Куркова «ВОВЧОК МАРКО (Мария Александровна Вилинская. !833 – 1907)»:
«Мария Александровна Вилинская родилась 10 (22) декабря 1833 года в селе Екатерининском, под Ельцом, в мелкопоместной семье. Будущая писательница рано лишилась отца. Её мать, вторично выйдя замуж, отправила Марию в село Знаменское к своей двоюродной сестре Варваре Дмитриевне Писаревой. В семье Писаревых Маша получила первоначальное образование. Не только большая библиотека и долгое чтение занимали ее время: она изучала иностранные языки, увлекалась музыкой. В сознании Марии Александровны на всю жизнь остались благодарные воспоминания о семье Писаревых. В 1845 году Мария Вилинская переехала в Харьков, где в частном пансионе Мортелии продолжила свое образование, в совершенстве овладела французским языком, познала прелести языка малороссиян. После окончания пансиона с 1847 по 1851 год она жила в Орле, в семье своей тётки Екатерины Петровны Мордвиновой. Пребывание у Мордвиновых оказало благотворное влияние на мировоззрение будущей писательницы. Здесь часто собирались гости. Мария слушала их разговоры о Белинском, Герцене, Шевченко и Некрасове, беседовала с Павлом Ивановичем Якушкиным, известным собирателем народного творчества, с приезжавшими из обеих столиц писателями и художниками. Всё это пробуждало интерес к русской литературе и народному творчеству. В семье Мордвиновых Мария Вилинская познакомилась с украинским фольклористом Афанасием Марковичем, за которого вышла замуж…»
«НЕ РЫДАЙ ТАК БЕЗУМНО НАД НИМ…»
Трудно и сложно складывались отношения Писарева с Марией Александровной Вилинской-Маркович, его троюродной сестрой, получившей европейскую известность под псевдонимом Марко Вовчок. Дмитрий Иванович испытывал к ней большое и сильное чувство. Тревожась за сына, Варвара Дмитриевна пишет ей: «О, Маша.. умоляю тебя, сделай Мите жизнь легкой и счастливой… Ради Бога, если ты не смогла осветить радостью его жизнь, полюбить его, то сохрани хотя бы его от безумия. Ох, зачем все это так случилось. Он счастливее был в крепости».
Строки из писаревских писем к М.А. Маркович:
«…Хотелось бы сесть за работу, и наработать как можно больше, отчасти для того, чтобы очистить себе несколько свободных дней ко времени твоего возвращения…».
«…Мне очень хочется Вас видеть, так хочется, что даже плохо верится в ваше возвращение…».
«…Как тебе это выразить, мне не грустно, но вокруг меня все больше полиняло. Вся краска, вся позолота жизни, весь смысл и весь смех – все это слезло и уехало в Москву… береги себя…».
«…Чувства все одни и те же: жду тебя… жду и желаю посредством тебя прочного, хорошего и живого счастья…».
Писаревские строки приобщают нас к чувству светлому, трепетному, взыскующему идеала: «У меня такое большое и такое упорное желание тебе нравиться, что под влиянием этого желания самые резкие черты моего ума и моего характера смогут подвергнуться самым прочным и самым глубоким изменениям… Вся моя жизнь и вся моя душа открыты и чисты перед тобою…».
…В ноябре 1866 года его освободили из Петропавловской крепости; и через два года он погибнет… Его последние письма к Марии Александровне полны любви, радости, тревоги:
«Милая, хорошая моя Маша!.. …люби ты меня, а уж я тебя так люблю, и еще так буду любить, что тебе, конечно, не будет холодно и тоскливо жить на свете. Милая, как мы с тобой можем весело работать и умно наслаждаться. Ты только приезжай…».
«Милая, приезжай скорее. Я чувствую, что начинаю с тоски мешаться в рассудке…».
«Мне кажется, что ты никогда не вернешься…».
Неразгаданной тайной считают его гибель на Рижском взморье, в Дуббельне; многие обстоятельства трагедии остались неразъясненными. 4 июля 1868 года Писарев, купаясь, утонул.
Николай Алексеевич Некрасов в дни прощания обратился к Марии Александровне с проникновенными словами сочувствия:
Не рыдай так безумно над ним,
Хорошо умереть молодым.
Беспощадная пошлость ни тени
Положить не успела на нем.
Становись перед ним на колени,
Украшай его кудри венком.
Перед ним преклониться не стыдно…
Вспомни, сколькие пали в борьбе.
Сколько раз уже было тебе
За великое имя обидно.
И теперь его слава прочна:
Под холодною крышкою гроба
На неё не положит пятна
Ни ошибка, ни случай, ни злоба...
Могила его - рядом с могилами Белинского и Добролюбова…
