Задело!

Задело!
Марина Алексинская 03 ноября 2011 года Номер 44 (937)
В воскресенье на почтовый ящик мне сбросили ссылку. Кликнув на нее, я попала на новостную передачу телеканала «Дождь». Речь шла о реконструкции Большого театра и в студию были приглашены Николай Цискаридзе — народный артист России, премьер балета Большого театра и Константин Ремчуков — член Попечительского совета Большого театра, владелец и главный редактор «Независимой газеты».
Впервые г-н Ремчуков обратил мое внимание к своей персоне зимним вечером этого года. Дело в том, что в январе газета «Завтра» в Р. S. к статье «Голая сцена. К чему ведет »перезагрузка« Большого театра» (№8, 2011) дала анонс грядущей премьеры Большого театра — балета «Отражения». О балете этом написал и г-н Ремчуков, после его просмотра в Америке. «Идите и доставайте билеты, — цитирую, — врите, притворяйтесь, лжесвидетельствуйте, прелюбодействуйте, но заполучите заветный лоскуток бумаги, переплачивайте на черном рынке, но обязательно попадите на спектакль! Вы не пожалеете, вы запомните этих звезд, вы будете гордиться тем, что видели их наяву, на сцене Большого театра! » Верно, список действий по добыче «заветного лоскутка бумаги» показался мне уж очень эмоциональным… Но с другой стороны, что не скажешь в эйфории восторга?! Забудешь, что ныне билет на Новую сцену Большого театра легко купить можно и в кассах театра, и у снующего возле парадного подъезда сонма «бизнесменов». Так я и сделала. Купила билет практически без переплаты. Только вот что это был за балет «Отражения»? Чем отличался от «Herman Schmerman» или «Chroma»?
Зато определение современного балета запомнила навсегда. Сколько раз я пыталась узнать его! Сколько раз задавала один и тот же вопрос Алле Осипенко! Кому, как непревзойденной балерине-модерн, легенде Ленинграда, знать толк в современной хореографии? Но Алла Осипенко отвечала, улыбаясь: «Марина, вы лучше меня не спрашивайте об этом. Я ничего не понимаю в балете». Не кто иной, как г-н Ремчуков открыл мне глаза. «Современность, на мой взгляд, проявляется и выражается в интенсивности движения в единицу времени, — сформулировал он. — Это обусловлено необходимостью выражать более сложные, противоречивые и дробные месседжи, характерные для информационной эпохи. Уже нельзя один акт танцевать мысль: »я тебя не люблю«, второй — »я тебя люблю«, а третий — »так не доставайся же ты никому! « Современный язык танца предполагает пластическую мгновенность перемены настроения и чувства». С тех пор г-н Ремчуков мне представлялся бодрым живчиком с iPаdом в руках, мгновенно «секущим» информацию, вбегающим в Большой с третьим звонком на балет, и, чуть дернулся занавес закрытия, как он уж вздыбливает гоночный свой «феррари».
И вот, г-н Ремчуков в студии телеканала «Дождь». Образ вальяжного мэтра спутал все карты. Вид его обещал широту взглядов, неторопливость, сомнения и рефлексию интеллигента, если в информационную эпоху еще актуально говорить об «интеллигенте». Но едва ведущие новостной передачи дали слово г-ну Ремчукову, как всё переменилось. Удручающие картины некомпетентности и воровства, открывшиеся после ремонта главного театра страны, рассказ о пропаже предметов антикварного интерьера Большого театра и другие факты, обнародованные Николаем Цискаридзе в своем интервью газете «Завтра» (№43, 2011), Ремчуков принять не мог. Он всё повторял, обращаясь к Цискаридзе: «Вы лгун и врун! »
Г-н Ремчуков в своем неприятии реальности договорился до того, что имя Николая Цискаридзе в истории Большого театра лишнее.
Кстати говоря, Большой театр к открытию исторической сцены выпустил альбом. Дорогой, прекрасно изданный ограниченным тиражом. На первых страницах альбома фотографии Дмитрия Чернякова и Кирилла Серебренникова. Что совершили — хотелось бы узнать у г-на Ремчукова, — сии борцы за «радикальную» режиссуру на исторической сцене Большого театра к моменту ее открытия? Но, с другой стороны, ведь Барак Обама получил Нобелевскую премию мира!
Жесткость, безапелляционность г-на Ремчукова были обескураживающими. Куда подевался известный либеральный лоск? Где она, толерантность, обходительность, стремление к многомерности суждений, к многообразию позиций? Все это исчезло, испарилось, дематериализовалось…
Почему же либеральный г-н Ремчуков в какой-то момент стал вести себя, как парторг? Не потому ли, что ему выпала глупейшая роль общественного защитника того, что очень-очень сильно смахивает на примитивную аферу?
Ведь г-н Ремчуков вовсе не наивный и совсем не глупый человек. Он прекрасно знает, как в «стране победившего капитализма» обстоят дела с подобного рода предприятиями. Он отлично осведомлен об истинных масштабах того, чем сопровождалась пресловутая реконструкция театра. Думаю, что и вероятность пропажи старинной бронзы и хрусталя из «обновленного» Большого не кажется для него чем-то из ряда вон…
Да, г-н Ремчуков все знает и понимает, но, в силу своих корпоративных обязательств и в силу принадлежности к определенному социуму, вынужден всеми способами изображать «восторг и глубочайшее удовлетворение» от происходящего.
Помпезное открытие Большого театра — знаковое событие в истории нашей демократической России. Оно собрало почти всю современную российскую элиту. При этом, сущностность этой «элиты» жестко коррелировалась, подчас, с качеством восстановленного убранства театра. Признать факт подделки, значит — восстать против господствующего дискурса, восстать против себя самого, открыто заявить, что «король голый»…
Именно этого никак не может себе позволить столь проницательный, столь независимый и свободолюбивый г-н Ремчуков.
Только вот, что скажут потомки?