Раскольники
Денис Тукмаков 24 августа 2011 года Номер 34 (927)
Национал-демократ Константин Крылов, редактор сайта АПН, диетолог и публицист, философ и так, разродился тремя статьями под общим названием, в которых смешивает с дерьмом принцип территориальной целостности государства.В этих статьях, полных лжи и абсурдистики, Крылов подводит дорогого читателя к мысли, что желание русских держаться за эфемерную территориальную целостность нелепо и убого и что хорошо бы попавшей в беду России поскорее распасться на несколько осколков, дабы «выплыть по одиночке», приводя в качестве разумного примера такого «выплывания» исключительно случаи оккупированных государств.
Что тут можно сделать? Писать ответную статью, доказывая, что дважды два — четыре, совсем уж смешно. Не лучше ли просто рассмотреть, абзац за абзацем (выделены жирным курсивом), как устроены крыловские статьи, из какого густопсового замеса лжи и передергиваний они склеены? Так и поступим.
Начинает Крылов с абсурдистики, которую вкладывает в уста оппонента, то есть всякого вменяемого человека.
Одним из самых распространённых обвинений, которые традиционно предъявляют националистам вообще и национал-демократам в особенности разного рода «охранители», «патриоты» и «крепкие государственники», является то, что-де русский национализм, реализуя свои чаяния, непременно вызовет «раскол страны». Когда обвинителей спрашивают, как они себе представляют этот раскол, те обычно объясняют, что речь идёт об уменьшении территории России, в пределе — «до Московской области».
Доведение до абсурда. Не до карикатурно-утрированной и оттого не тянущей на пугалку «Московской области», а до гипотетически куда более реальной «Республики Русь» в примерных размерах Руси XIV века.
Если в человечка, талдычащего про «границы Московской области», всё же вцепиться и потребовать хоть каких-то обоснований, он, после долгих мучений, скажет, что «если русские чего-то себе захотят, тогда татары отделятся» и «мы потеряем Кавказ».
Ложь. В логике рассуждений защитника целостности России нет подобной причинно-следственной связки.
На вопрос о том, наш ли сейчас Кавказ и куда денутся отделившиеся татары, обычно следует ответ, что Кавказ является святыней и краеугольным камнем российской государственности, а татары уж такие хитрые, что найдут, куда деться и как навредить.
Доведение до абсурда. Патриоты, выступая за сохранение Северного Кавказа в составе России, вовсе не относятся к нему как к «святыне» и «краеугольному камню», а логика возможного отделения Татарстана связана не с тем, что «татары куда-то денутся», а с тем, что на них перестанет распространяться суверенитет РФ.
В последнее время, впрочем, камлания стали действовать хуже, и в охранительской среде начался лихорадочный поиск хоть каких-то аргументов. Некоторые записные патриоты, типа Калашникова или Кургиняна, с недавних пор рассказывают всем, что по территории Татарстана идут трубопроводы, и татары через это имеют возможность развалить нам всю нефтяную и газовую торговлю, а это становой хребет нашей государственности.
Снова абсурд. Речь не о «становом хребте», а о том, что в случае выпадения Татарстана и Башкирии из состава России ее ждут в том числе новые экономические и дипломатические угрозы. Равно как многомиллиардные вложения в строительство обходных коммуникаций.
В результате в голове благонамеренного обывателя возникает такая картинка. С одной стороны — русские националисты, желающие свобод, прав, хорошей и спокойной жизни и прочего «национального эгоизма». А с другой — суровые и мужественные Защитники Земли Русской. Которые защищают грудью просторы Родины. И, естественно, защитники просторов выигрывают в глазах публики.
Неверная оппозиция, предполагающая, будто защитники земли Русской вовсе не желают «хорошей и спокойной жизни» для русского народа.
Получается, что русские националисты хотят обменять то, что уже есть, на то, чего нет, и неизвестно, будет ли. От добра добра не ищут. Пусть нас, русских, давят, пусть у них на шее сидят, свесив ножки, братские народцы с ножичками, пусть у русских нет элементарных прав и свобод, пусть нищета, пусть безнадёга. Ведь так было всегда, правда?
Передергивание. Защита целостности России исходит не из принципа «Пусть нам будет плохо, зато сохраним границы», а из принципа прямо противоположного: «Плохо нам будет, если мы не сохраним границы». И не нужно приписывать нам выдуманный аргумент «Ведь так плохо было всегда».
Меж тем, стоит разобраться, что же на самом деле защищают защитники «территориальной целостности» и так ли уж сильно они их любят нашу землю.
Начнём с простого. Из чего состоит «территориальная целостность»?
Есть территория государства. Это и в самом деле ценность, причём вполне понятная, материальная. Земля — очень ценная вещь, ведь её больше не делают. Даже пустая и мёрзлая земля — ценность, и не только потому, что внутри у неё может быть нефть. А потому, что любую землю всегда можно подо что-то приспособить. В крайнем случае помойку сделать, это тоже стоит немалых денег, особенно сейчас. В общем, земля, территория — это очень полезное имущество, и держаться за неё руками, ногами и зубами — вполне естественно.
Намеренно зауженное описание преимуществ и ценности земли. Ни пол-словечка не сказано, например, про военно-стратегическое значение тех или иных территорий.
Единство территорий, составляющих страну — тоже ценность. Тоже понятная и материальная. Потому что единство территории — это, попросту говоря, возможность проложить по этой территории коммуникации, не зависящие от чужой воли. Одно дело дорога или кабель, протянутая через свою территорию, и совсем другое дело — тянуть через соседа. Тут придётся от него зависеть, а это и неприятно, и невыгодно, и опасно.
А как же Татарстан и «придуманный наспех» аргумент про трубопроводы? Неужели этот аргумент все же чего-то стоит?
Кстати, сюда же можно отнести и единство юрисдикции, единство законов, действующих на территории государства. Если у нас имеются анклавы со своими порядками, сильно отличными от общегосударстенных, территориальное единство страны ощутимо от этого страдает.
Наконец, международное признание законности владения данными территориями. Тоже чертовски ценные вещи, кто бы спорил. Потому что если этого нет, то с пользованием территорией возникают проблемы. Советский Союз, например, всю дорогу был вынужден приплясывать перед маленькой Прибалтикой, умасливать и ублажать гордых латышей и эстонцев — поскольку международное сообщество не признавало эти территории законной собственностью СССР, а считало оккупированными.
Любимый крыловский прием — расписать дело «сочненько». «Приплясывать», «ублажать», «гордых»…На самом деле, никто с прибалтами в СССР особо не церемонился: кого надо — в ссылки отправляли или на заводах вкалывать заставили. А уж если кто кого и ублажал, так это прибалтийские актеры — русских любителей кинематографа.
Теперь посмотрим, что из вышеперечисленного защищают защитники «территориальной целостности страны».
Если речь идёт о «нерушимости границ России», сообщаю проспавшим последние тридцать лет, что за эти годы оные границы неоднократно менялись, причём исключительно в сторону уменьшения. Власть, которая сейчас сидит в Кремле, села туда ценой потери трети территорий страны, в том числе населённых русскими людьми.
Не разделять Горбачева, Ельцина, Путина и Медведева, представляя их в виде «слипшегося кома», может позволить разве что большой художник — но не редактор политического сайта.
Потом она неоднократно отрезала от страны кусочки, и эти кусочки отдавала другим государствам. Отдавали, отдают и собираются и дальше отдавать.
Что именно собираются отдавать дальше? Какие кусочки? Про это — ни слова.
При этом наши «имперцы», «патриоты» и «крепкие государственники» продолжают поддерживать существующий режим, а если его и критикуют, то не за это. Досадуют — да, но не более того.
Ложь. Одно из фундаментальных обвинений ельцинской власти со стороны патриотов — в развале единого государства и в потере трети территории страны, на которой остались три десятка миллионов русских. Сваливание в одну кучу разрушение страны и улаживание ведущегося много десятилетий территориального пограничного спора — это очередное передергивание: разумеется, реакция на эти события у нормального человека различается. Впрочем, неприятие нынешних территориальных уступок составляет одну из частей критики власти со стороны патриотов.
Зафиксируем: нерушимость границ, «ни пяди родной земли врагу» — к пресловутой «территориальной целостности» прямого отношения не имеет, разве что опосредованное.
Фиксация собственноручно сварганенного и не доказанного тезиса.
Возникает логичное предположение: может быть, у нас имеются какие-то особо священные земли, которые отдавать нельзя, потому что это убьёт душу и гордость нации, и наши государственники заботятся именно о них? Есть земля, которую можно отдавать, и есть земля, которую отдавать нельзя? Вот имеется у нас такое «русское Косово», и его мы не отдадим никогда и ни за что, любой ценой удержим… Хорошо, но в таком случае покажите мне это наше русское «Косово».
Показываю. Это вся территория России: от Калининграда до Камчатки. Такова позиция патриота страны, выступающего за ее целостность.
Впрочем, я знаю одну такую территорию — Курилы. Они стали «вопросом принципа», да. Но как раз Курилы-то… сами знаете, что позиция российского руководства по этому вопросу, как минимум, двусмысленная. То есть «острова наши, но торг уместен». Это, может, и лучше, чем «берите сколько унесёте», однако про «святую землю» рассуждать в таком контексте несколько неудобно.
Опять намеренное передергивание, когда двусмысленная «позиция российского руководства» выдается за позицию сторонников территориальной целостности России, которым из-за этого теперь непозволительно «рассуждать про »святую землю«.
С другой стороны, некоторые части Российской Федерации — Кавказ, например — не являются частью единого российского пространства.
Прямая ложь.
На этих территориях не действуют российские законы, на некоторых из них нельзя жить русским, потому что их там истребляют или холопят.
Проблема с логикой. В современной России законы вообще действуют плохо и зачастую не выполняются. Кроме того, русских истребляют по всей России. На этом основании, по логике Крылова, следует сделать вывод, что вся Россия »не является частью единого российского пространства«.
Российское присутствие на этих территориях сводится к выплате этим территориям чудовищной по размерам дани, а также исполнению воли проживающих там народов. В обмен на это местные царьки говорят, что их государства являются »частью Российской Федерации«.
»Чудовищная дань« — громкая формулировка, не несущая никакого реального содержания. Все познается в сравнении, поэтому ставить вопрос надо иначе: что приведет к большим тратам — людским, денежным, ресурсным: сохранение Северного Кавказа в составе России или его отделение, которое, по мысли патриотов, неминуемо приведет к новому Хасавюрту и тотальной войне. Правда, уже с международно признанным государством по типу Грузии. Кроме того, совсем иные траты, например, на Олимпиаду в Сочи, с лихвой превышают трансферты в северокавказские республики. Наконец, в сравнении с ограблением России со стороны коррупционеров и олигархов, »кавказские деньги« — это копейки.
Теперь — самое интересное. Все предыдущие рассуждения касались в основном темы границ. И совершенно не касались того, что лежит в этих границах. Скорее всего, дорогой читатель даже не обратил на это внимания, поскольку он приучен — всё теми же патриотами — принимать одно за другое.
Крылов держит дорогого читателя за недоумка.
То есть. Патриоты всё время беспокоятся о ГРАНИЦАХ российских земель. Возникает вопрос — а как они относятся к САМОЙ ЗЕМЛЕ? Любят ли они её, ценят ли, вообще — придают ли они ей хоть какое-нибудь значение?
Логично предположить, что люди, которым дорог каждый сантиметр российской границы, считают то, что заключено в этих границах, чрезвычайно ценным. Наверное, они любят родную землю — каждую речку, каждый ручеёк, каждую малую деревеньку? И, конечно же, они хотят, чтобы вся наша земля была »светло светлой и красно украшенной«? Наверняка наши охранители стоят в первых рядах экологических движений, они же — активисты обществ охраны памятников архитектуры, они рекультивируют наши истощённые земли и водоёмы, восстанавливают разрушенные монументы? Или хотя бы — постоянно говорят об этом?
Наверняка найдется огромное количество патриотов России, стоящих за нерушимость ее границ и при этом состоящих в обществах охраны природы и памятников архитектуры. Проблема Крылова в том, что спорит он с вымышленным врагом — неким »сферическим« публицистом, который за мелкий кэш поет осанну власти и »побарывает в энторнетах« националистов. То, что сторонниками неделимости России является множество обычных честных граждан, любящих »каждый ручеек« и при этом презирающих Кремль, Крылову невдомек.
Увы. Наши охранители границ проявляют редкостное равнодушие к тому, что эти границы окружают. Их совершенно не волнует СОСТОЯНИЕ той самой земли, за которую они так цепляются.
Голословное обвинение, »на раз« уничтожаемое, например, любой из сотен публикаций в »Завтра« о бедственном состоянии жизни и хозяйствования в современной России.
Например, практически все »охранители« открыто восхищаются советским методом хозяйствования, предполагающим разорение и уродование земли вообще и в особенности русской земли, земель Средне-Русской Равнины. Никто их них не возвысил свой голос по поводу подлинно потерянных русских земель — например, затопленных земель в долинах Дона и Волги. »Прощание с Матёрой« написал не имперец, дрожащий над каждым сантиметром драгоценной границы, а писатель-»деревенщик«, относящийся к этим самым границам без всякого интереса.
Попытка записать в »отделенцы« Распутина могла бы оказаться удачной, если бы повесть »Прощание с Матерой« не была полностью выдержана в советской системе ценностей, предполагавшей весьма широкую палитру взглядов, но абсолютно отрицавшей всякого рода »отделенчество«.
Или вот. Имперцы-землелюбцы, например, вовсю восхищаются советской атомной программой. Между тем, »советский мирный атом« использовался в атомной войне против русской природы: в Советском Союзе практиковались так называемые »мирные ядерные взрывы«, проводившиеся в основном на русских землях для »природоустроения«. На территории СССР был произведено 124 »мирных« подземных ядерных взрыва, причём 81 из них был произведён на территории РСФСР, которую не щадили абсолютно. Мирным и военным атомом также долбили Казахстан, тогда ещё русский.
Типичнейшее передергивание антисоветчика, не желающего признавать цену вопроса. Создание ядерного щита, который на протяжении десятилетий защищал и до сих пор один только и защищает нашу страну, трактуется им как безусловное зло, угробившее »русскую природу«.
А ведь советская власть имела большие планы на атомное природопользование. Например, пресловутые повороты рек: так, »советское руководство намеревалось при помощи 250 взрывов прорыть канал и соединить русла рек Печора и Кама, чтобы перевести попадающие в Северный Ледовитый океан воды Печоры в южные части страны, в Каспийское море«. 250 ядерных взрывов на русской территории — это фактически ядерная война.
Проекты, которые не были реализованы, Крылов выдает за »фактически ядерную войну« против русской земли. Интересно, считает ли он таковой, скажем, подрывы скальных пород при прокладке дорог?
По идее, у любого охранителя-землелюбца на стене должна висеть карта России с указанием зон радиоактивного заражения, мест открытой добычи полезных ископаемых, зон экологического бедствия, и так далее. Ведь это всё — прямой ущерб той самой территориальной целостности, за которую они готовы отдать всё, включая жизнь и свободу русского народа.
Тут Крылов мастерски изображает юродивого, не понимающего смысла ядерных испытаний для жизни двух предшествующих поколений русских людей. А заодно валит в кучу ядерные полигоны, месторождения и зоны экологического бедствия.
Но нет, наших имперцев это вовсе не беспокоит. Более того, они готовы оправдывать любые преступления против русской земли »государственной необходимостью«. »Надо было взрывать бомбы«, »нужно электричество«, »стране надо угля«.
Юродство продолжается: Крылов лицемерно требует отказаться от электричества, тепла — ну и ядерного щита, конечно, — называя все это »преступлениями против русской земли«. Сам, впрочем, кропает статейки явно не при лучине.
Создаётся впечатление, что наши охранители любят не столько нашу землю, сколько её границы. Их волнует исключительно целостность колючей проволоки и контрольно-следовой полосы.
Занимательный бред: ведь идея »Забора между Россией и Кавказом«, с »боевыми роботами« и прочей атрибутикой концлагеря, — это целиком »отделенческий« идефикс.
Что же тогда они охраняют? И, кстати, от кого?
Итак, мы видим, что наши защитники »территориальной целостности страны« не слишком-то заботятся о территории как таковой. Даже если половина русской земли станет непригодной для жизни, но внешние границы останутся неизменными, они будут считать, что всё в порядке. Главное — границы, а что там внутри — »это наше внутреннее дело«.
На самом деле, мы видим лишь, как Крылов браво выдумал, а затем опроверг изуверскую логику ненавистника собственной страны, приписав ее зачем-то патриотам России.
Впрочем, как я уже сказал, и к перекройке этих самых границ они относятся не то чтобы восторженно, но довольно спокойно. С одним условием: чтобы территории отходили другому государству, желательно сильному и авторитарному. Если так — тогда не жалко ни острова, ни косы, ни прочих мелочей. В конце концов, землицы у нас мнооогонько, чего ж не поделиться.
Очередная выдумка. К слову, Крылову как-то не приходит в голову, что государство действительно может утратить ту или иную территорию — в результате столкновения с »сильным и авторитарным государством«, например. И, как всегда, он намеренно путает позицию патриотов России — и позицию нынешней власти. Хотя сам, стоило причислить Ельцина к националистам, разразился жалкой истерикой.
Если внимательно послушать и почитать речи наших защитников территориальной целостности, то выясняется, что они боятся не уменьшения наших земель, внутреннего или даже внешнего, а РАСКОЛА СТРАНЫ. То есть — появления на »наших землях« ДРУГОГО ГОСУДАРСТВА. Населённого людьми, которые когда-то были российскими гражданами, но переставшими ими быть.
Однако, если речь идёт именно об этом, то раскол страны у нас уже типа состоялся и бояться его уже как бы поздно.
Логика нац-демократа: »Вас же уже когда-то насиловали — так чего ж вы в этот раз невинность строите? Поздно бояться — расслабьтесь и получите удовольствие«. Вообще, немедленный переход в рассуждениях нац-дема от отчленения »чурок« к расколу русской России очень показателен. Не отделение Чечни его интересует — цель куда серьезнее.
Россия окружена государствами, которые когда-то были её частью, и, соответственно, »бывшими нашими народами«. Которые теперь от этой самой России только плюются и знать её, проклятую, не желают.
Очевидно, это сказано и о белорусах с украинцами — то есть все о том же русском народе. Двадцать лет прошло с момента разделения — и они уже »плюются и знать нас, проклятых, не желают«. Запомним это.
Чего уж теперь-то блажить про целостность?
Крылов продолжает накручивать: »Отпали от тебя в 91-м земли — чего ж теперь из-за целостности париться? Областью больше, областью меньше… «
Давайте посмотрим на пример государств, которые и в самом деле были (или даже остаются) расколотыми. В самом прямом смысле — когда государство, населённое одним народом, разделено на несколько частей, и ни у кого нет никаких сомнений в том, что это именно части единого целого. То есть когда раскол вызван чисто политическими причинами, а не, скажем, этническими, языковыми или религиозными.
Классический пример расколотого государства — Китай. Это государство в течении долгого времени было разделено на несколько частей. Во-первых, существует Тайвань, точнее, Китайская Республика, в 1949 году отделившаяся от Китая. Китай время от времени угрожающе смотрит в его сторону, но остров защищают американцы. Во-вторых, в течении значительного времени на территории Китая существовала британская колония Гонконг, которая сейчас формально воссоединена с Китаем, но имеет очень значительную степень автономии. Вот вам пожалуйста, расколотая страна.
Бесстыдная аналогия. Китай — территория 9600 тыс. кв. км, население 1300 млн. чел. Тайвань — 36 тыс. кв. км (0, 375% от размеров КНР), население 23 млн. чел. (1, 78%) Гонконг — захваченная британцами земля — 1 тыс. кв. км, население 7 млн. чел. Это аналогично отделению от России разве что Калилинградской области вкупе с Курилами. О таком ли расколе, с »разделением на разные русские государства«, говорит Крылов? Очевидно, нет — у него совсем другие масштабы.
Понятное дело, центральное китайское правительство отнюдь не в восторге от того, что оно не контролирует часть своей территории. Тема воссоединения Гонконга и Тайваня с »большим Китаем« никогда не снималась с повестки дня. Гонконг даже и вернули. Скорее всего, и Тайвань когда-нибудь вернут.
То есть Крылов приводит пример расколотого Китая, стремящегося как можно скорее вернуться в объединенное состояние, в качестве доказательства тезиса, что России ничего не стоит и даже полезно будет расколоться на несколько частей. Последует ли затем страстное желание расколотых частей воссоединиться вновь? Это Крылова не заботит.
Однако в период, когда материковый Китай жил под властью коммунистов — то есть впроголодь — Тайвань и Гонконг совершили прорыв в будущее, построив у себя процветающую современную экономику.
Само по себе сравнение »экономических чудес« двух столь разновеликих стран и экономик предельно некорректно: в Монако, Сингапуре или Сан-Марино наверняка все еще краше, чем на Тайване — так что же, колоться до размеров микрорайона? Но главное не это. Крылову очень не хочется рассказывать, кто и как строил на Тайване »процветающую экономику«. Непонятно, чего Крылов стесняется указать на то, что Тайвань являлся американской полуколонией? Ведь в следующем примере с Германией он говорит уже прямо об оккупации как средстве благополучия.
Наши отечественные мечтатели о »великих империях« и »грандиозных свершениях« должны молиться на Китай как на образец сверх-супер-гиперуспешного Большого Проекта. И при этом не забывать, что китайский триумф связан, среди всего прочего, и с тем фактом, что Китай был и остаётся разделённой страной.
Мораль: чтобы в России всем стало жить хорошо, ее надобно уничтожить, а на месте ее создать несколько новых государств. Ну как в 1991-м. Правда, тогда отчего-то не получилось… Крылов предлагает попробовать еще раз.
На это мне могут возразить: пример с Китаем слишком специфичен. Возьмите нормальную страну, а не этих узкоглазых. Вот, скажем, Германия: страна, всю свою историю страдавшая именно от раздробленности… Посмотрим на новейший раздел Германии, которую всё в том же »распилочном« сорок девятом году тоже разделили на две части… Отличный пример, давайте его разберём.
Пример вовсе не отличный, поскольку раздел Германии — это раздел оккупированной державы, капитулировавшей в войне. Но Крылов использует этот пример как аналогию будущего раскола России.
И западный, и восточный блок боялись, что, если доставшаяся им часть немецкой земли и немецкого народа будет лежать в руинах, а за забором наступит процветание, то немцы восстанут. Больше, правда, боялся Запад — поскольку коммунизм казался опасным и успешным врагом, захватившим пол-Европы. »Левые« настроения в Западной Германии были очень сильны. Поэтому союзники уже в 1948 году дали отмашку на проведение успешных рыночных реформ и накачали Германию деньгами, необходимыми для восстановления хозяйства. За двенадцать лет полностью разрушенная страна поднялась и вышла в лидеры мировой экономики.
Рецепт для России понятен? Расчленить, оккупировать, на полвека лишить собственной армии, и попутно провести в ней свои реформы.
Сейчас все восторгаются гением Экхардта и Мак-Армака, вытащивших немецкую экономику за волосы из болота. Однако не следует забывать, что и приход к власти кабинета Аденауэра, и его политика зависели от оккупационной администрации.
Кристальная честность Крылова.
Зададимся вопросом: какова была бы судьба немецкого народа, если бы вся Германия досталась Западному или Восточному блоку? С большой долей вероятности можно предположить, что она была бы куда менее завидной, причём в обоих вариантах. Ситуация »соревнования витрин« оказалась чрезвычайно выгодной для немецкого народа.
Крылов предлагает русским жителям будущих осколков, оставшихся от России, рассчитывать на то, что их новые хозяева-оккупанты отчего-то захотят »посоревноваться витринами« между собой. »Польская витрина« соревнуется с »Турецкой витриной«, и обе они пытаются побороть »Китайскую витрину«. Непонятно только, зачем им понадобится устраивать в этих осколках экономическое чудо а-ля ФРГ. В 91-м уже расчленили и фактически оккупировали — где же »чудо«? Вместо чуда явились Гайдар с Чубайсом — вот и все »соревнование витрин«.
Для того, чтобы раскол страны принёс стране и народу какую-то пользу, необходимо, чтобы страна, от которой откололся кусок, сама находилась в сложном положении. Если называть вещи своими именами — в положении, когда её естественное развитие ИСКУССТВЕННО СДЕРЖИВАЕТСЯ.
»Вам плохо, русские? А вы разделитесь — и станет хорошо! «
Любые »позитивные« стороны разделения той или иной страны всегда связаны исключительно с тем обстоятельством, что со страной что-то очень сильно не в порядке. Тогда соображения типа »пусть спасётся хоть кто-нибудь и потом вытащит остальных« становятся и в самом деле осмысленными.
Крылов так и не сумел привести пример добровольного разделения стран, в которых народы руководствовались бы этой безумной логикой »Пусть спасется хоть кто-нибудь, и потом вытащит остальных«.
И то: гораздо лучше спасаться всем вместе, единой страной, если к тому есть хоть малейшая возможность. Увы, она не всегда имеется в наличии.
Признавая всё это — ибо это очевидные вещи — мы всё же должны признать: в некоторых ситуациях разделение может иметь позитивные стороны. Которые не отменяют негативных (ибо, повторяем, раскол единого народа и единой страны всегда является национальной трагедией), но и не обращать на них внимания тоже глупо. »Не было бы счастья, да несчастье помогло« — такое бывает и в жизни наций. Из чего, конечно, не следует, что нужно звать несчастье на свою голову.
Под конец рассуждений Крылов совсем сдулся. Зачем писал целую статью, с Германией да Китаем, непонятно.
Сделав эти тривиальные, но необходимые пояснения, вернёмся к теме территориальной целостности России. Из каких же соображений её защищают наши патриоты?..
Благополучное государство беспокоится о своём единстве ТОЛЬКО по этим причинам. Элита же государства неблагополучного — типа маоистского Китая или современной Северной Кореи — имеет, кроме этих понятных резонов, ещё и другие, не столь почтенные. А именно, страх перед конкуренцией, страх перед тем, что другое государство, населённое тем же самым народом, продемонстрирует впечатляющие успехи.
»Маоистский Китай« и »Северная Корея«…А почему не, скажем, США? Или Франция? Или Испания? Почему бы этим »благополучным государствам« с »адекватными элитами«, которые, конечно же, гораздо круче китайцев с корейцами, не распустить свои страны?
Каковы же мотивации российских элит? Увы, они не лишены указанной выше двусмысленности. Причём началось это не сегодня и даже не вчера.
Есть такая историческая загадка. Почему у России никогда не было заморских колоний?
Ни открытое русскими с моря северное побережье Евразии от Канина до Чукотки, ни многочисленные острова Северного Ледовитого океана, не огромная территория в Америке, лежавшая в прямом смысле за морем, Крыловым заморскими колониями не считаются. А как быть с новгородскими купцами, открывшими Новую землю?
Россия заморских колоний не имела и даже не мечтала о них. Более того, когда предприимчивые русские люди (как правило, против воли российского правительства) пытались обустроиться где-нибудь за морем, российское правительство их порыв решительно пресекало.
»И даже не мечтала« — сказано, видимо о России как стране чиновников: купцов, казаков и мореплавателей Крылов за Россию не считает. В таком случае, он мог бы вспомнить и другие примеры — скажем, с Гавайями (Шеффер, 1816), Сагалло (Французское Сомали) (Ашинов, 1876), Эфиопией (Леонтьев, 1894–97) — когда российское правительство умеряло пыл своих »конкистадоров« и отказывалось от заморских владений.
А еще он мог бы пособирать информацию, например, о попытке Петра Великого колонизировать Мадагаскар (экспедиция Вильстера 1723 года). Или о том, как Екатерина II до 1795 года пыталась вырвать у британцев остров Тобаго, когда-то колонизированный Курляндией. Или, например, о вероятности включения в состав империи Сиама (его король Чулалонгкорн в 1897 году даже прибыл для этого в Россию, но дело расстроили британцы). А еще были средиземноморские Кикладские и Ионические острова, а также Бейрут, Эпир, Черногория, над которыми в разное время реял российский флаг. И прочие порт-артуры.
И всякий раз наши попытки заморской колонизации наталкивались на чудовищное противодействие — в первую очередь, со стороны Англии и Франции. Увы, но та же Крымская война, когда Россия ничего не смогла сделать с войсками этих стран на собственной земле, доказывает простую вещь: хотеть-то колонии по всему миру мы, может, и хотели, да только отстоять их нам никак не удалось бы.
Аляска была продана американцам буквально за гроши.
Логика Крылова: »Русский трон (ай-ай-ай!), до того триста лет расширявший владения, продал, гад, Аляску за гроши (ай-ай-ай!). Вот они какие, империалисты, не верьте им! Слушайте нас, «отделенцев». Мы Кавказ за бесплатно отдать готовы«.
Конкретно — за 7, 2 миллиона долларов, что эквивалентно нынешним 104 миллионам долларов. То есть Аляску продали по цене менее пяти долларов за квадратный километр. В цену сделки входило и всё движимое и недвижимое имущество, находящееся на территории Аляски. Оплата проводилась не золотом, а безналичными долларами. Были ли эти деньги получены российским правительством, неизвестно — похоже, что нет. И, разумеется, правление Российско-Американской Компании ничего не знало о приготовлениях правительства к продаже Аляски: сделка готовилась тайно.
Повторимся: пять долларов за квадратный километр — вот она, красная цена »территориальной целостности«.
Нет, это красная цена любых территориальных потерь. Вот как только заведет кто-то речь о том, как будет выгодно для страны и народа — избавиться от какой-нибудь землицы, вот тогда и нужно тыкать голубчика в эти циферки.
Понятно, что русские поселения в Калифорнии были, как сейчас выражаются, »свёрнуты«, а Российско-Американская Компания — та самая, которая спонсировала Крузенштерна — ликвидирована.
Впрочем, на это можно хотя бы сказать, что Россия отчаянно испугалась могущественной Америки, а Аляска была »ну такая пустая и холодная«. Но когда наивный Миклухо-Маклай предложил Александру Третьему создать в Новой Гвинее »свободную русскую колонию« (в противовес Германии), его с таким предложением пнули из царского кабинета с такой силой, что он приземлился аж в Австралии. В Сиднее он устроился более чем замечательно, но вернулся в Россию и снова вышел с тем же предложением на высочайший уровень — с тем же результатом.
Так было всегда. Все предложения русских энтузиастов на тему освоения каких-либо оторванных от материнской территории земель наталкивались на абсолютно жёсткое »нет«. Россия в лице её высшего руководства отпихивалась от заморских владений. Зато огромные силы и средства вбухивались в Польшу, Финляндию, Грузию. Эти необычайно ценные приобретения обошлось России очень дорого, причём во всех смыслах. На возню с поляками и чухонцами положили столько сил, жизней и ресурсов, что хватило бы на полноценную колониальную экспансию.
На пять минут Крылов превращается в империалиста: он готов даже тратить деньги на »полноценную колониальную экспансию«. Он смешивает с дерьмом русских царей за то, что те посмели придерживаться его, крыловских взглядов на процесс и, жалея русские »силы, жизни и ресурсы«, не лезли в авантюры на какой-нибудь Новой Гвинее.
Причина столь решительного отказа от райских островов может быть только одна. Страх. Осознанный и ясный страх российского правительства перед тем, что райские острова придётся заселять русскими.
Русскими? »Наших мальчиков в ад, к нехристям, посылать вздумал? « Может, еще и деньги русские, у смолян и тверичей отобранные, на колонии заморские растратить захотел? Ах, империалист проклятый!
Которые впоследствии могут отложиться от империи и создать хоть маленькое, но своё государство. Могущее, в свою очередь, послужить »смутительным примером« для остальных.
Конечно, причина была в другом: Финляндию или Грузию удержать в руках куда легче, чем Сиам или Гавайи, где придется противостоять морским державам. Флот, коммуникации, абсолютно чуждое население, куча денег — и ради чего? Специи и слоновая кость в XIX веке как-то уже не шибко котировались, а остального добра и в Сибири хватало. Базы? Опять ссориться с морской Европой? Нет, уж лучше прибрать к рукам соседскую Грузию: православную, добровольно вошедшую, стратегически выгодную для обороны всего Кавказа от турок.
Похоже, что именно поэтому колониальную эпоху — самую блестящую в истории Запада, заложившую основы его могущества, сделавшую Европу абсолютным мировым лидером — Россия даже не проспала, а променжевала. Огромная страна, полная сил, сидела, скорчившись. в мёрзлом углу, пока народы Европы ковали своё будущее в тропиках, под огромными южными звёздами. Российские же властители боялись и глаза поднять на чудесные земли Юга. »Не надо нам, не надо ни злата, не серебра, ни каучука, ни шоколада, ни обезьян, ни попугаев, ни рабов«.
Какая восхитительная пурга! Русские, дошедшие за шестьдесят лет от Сибирского ханства до Тихого океана и прибравшие к рукам богатства половины Евразии, сидели, по выражению Крылова, в »мерзлом углу«, пока грандиозные бельгийцы покоряли целое Конго.
Кстати о рабах. Сейчас Россия может гордиться, что русские цари не держали в рабстве ни один »чужой« народ. Однако с точки зрения государственной пользы, на которую так любят ссылаться разного рода »имперцы«, завоз рабов в Россию было бы выгодным делом.
На прибыль и выгоду, а также рентабельность и недотационность, больше всего любят обращать внимание как раз нацдемы — в этом они трогательно единодушны с либерал-монетаристами. Дай волю — эти по сю пору работорговлей занимались бы.
Например, освоение Сибири и Дальнего Востока примерно теми же методами, которые применялись в США или Великобритании, шло бы куда быстрее. Тем не менее, чёрных рабов в России не было.
Можно даже прикинуть, глядя на США, чем бы всё в итоге закончилось. Сколько там чернокожих сегодня в Америке? Около 40 миллионов. В столице, кстати, они составляют уже большинство населения — 55%. И теперь очень хотелось бы узнать: как в свете нацдемовских страшилок об »оккупации России кавказцами« выглядело бы еще и »афророссиянское« заселение Сибири и Дальнего Востока?
Завезли, правда, прадеда Пушкина — и то не в качестве раба, а в качестве хозяина русских рабов… Впрочем, возможно, российские власти опасались, что теплолюбивые чернокожие повымерзнут. Но в рабство можно было бы обращать и местное население — что, повторяем, вполне соответствовало тогдашним европейским нравам. Однако нет: с местными племенами обращались далеко не самым лучшим образом, но вот покупали и продавали только русских крестьян. Более того, на Урале, в Сибири и тем более Дальнем Востоке, люди были свободнее, чем в Центральной России: там не было крепостного права. Напоминаем, что в Европе всё было наоборот — именно на новоосвоенных территориях широко применялось рабство, причём рабами были прежде всего туземцы… Но русским ни в коем случае нельзя было давать повод почувствовать себя господами над иными народами — наоборот, русские всегда должны были склоняться перед любыми чужаками, а господствовать разве что над другими русскими. Русскому помещику дозволено было иметь русских крепостных, нерусскому — тем более, но вот чтобы русский господствовал над нерусскими, пусть даже над самыми убогими и примитивными — этого было »нельзя давать и понюхать«. »Чтобы и прецедента такого не случалось«.
Не Крылов, а прямо Радищев какой-то. К чему эта политэкономия двухвековой давности? Видимо, к главному выводу: »Русские! Веками вас закабаляли ваши же соплеменники. Правда, вы при этом вовсю плодились-размножались, а государство постоянно расширяло владения. Мы, нацдемы, несем вам радость! Теперь владения будут сужаться. Что? Абрамович? Прохоров? Тарифы? Цены? 60-часовой рабочий день? Нет-нет, мы не по этой части. Мы хотим только землицы у России отрезать«.
При этом желание и способность господствовать у русских были. Позволю себе только одну цитату:
Нередкими становились случаи захвата не только земли, но и скота, что приводило к вытеснению казахов на новые места или даже за пределы Российской империи. »Обмануть киргиза, подстрелить его — самое обыкновенное для переселенца дело«, — писал будущий известный историк Е. Шмурло. Русские крестьяне, признавал Г.К. Гинс Переселенческого управления], часто относятся к казахам с высокомерием и даже с жестокостью. »Это презрение доходит иногда до полного отрицания в киргизах человеческой личности. Бывают на этой почве случаи бесчеловечной и бессмысленной жестокости: крестьяне безжалостно убивают киргизов и не чувствуют угрызений совести.... Русские мужики, заражаясь духом завоевателей, нередко теряют здесь своё исконное добродушие, а с ним и ту детскую добродушную улыбку, которую так любил Л.Н. Толстой… Они заражаются столь распространённой на окраинах с полудиким населением жаждой наживы, привыкают к эксплуатации, отвыкают от гостеприимства, — они часто делаются неузнаваемы«. (Анатолий Ремнёв, Наталья Суворова. »Русское дело« на азиатских окраинах: »русскость« под угрозой или »сомнительные культуртрегеры« // Изобретение империи: Языки и практики. М., 2011. С. 180).
Однако российская власть сделала всё, чтобы сохранить на лице русского народа детскую добродушную улыбку — мужичкам не давали »хозяйничать«. Не давали до того, что в русском языке само слово »хозяйничать« (быть хозяином) имеет резко негативную окраску: »хозяйничать« означает »самоуправствовать«, и обязательно »дурно и незаконно, не по праву«. Что и естественно — ведь хозяйничать русским нельзя!
Вот гадская власть! Не давала мужикам ни »хозяйничать«, ни »самоуправствовать« — до сих пор негативная окраска с этих слов не сошла. Дозволяла только »править«, »управлять«, »предводительствовать«, »заведовать«, »руководить«, »командовать«, »начальствовать«, »распоряжаться«, »обустраиваться«, а также »задавать тон« и »держать бразды правления«.
Зато отдать русских под власть каких-нибудь инородцев, господствующих и угнетающих — на это российская власть всегда соглашалась, с охотой или без охоты. Более того — она терпела (или даже поощряла) инородческое угнетение русских на собственной территории. Например, в Прибалтике, где русских угнетали всю дорогу, и без царя, и добезцаря — только добезцаря это делали не эстонцы с латышами, а остзейские немцы, которым доброе российское правительство выписало огромные привилегии и всячески их ублажало, умасливало и возвышало.
Привычное крыловское: оборотом »российское правительство« описывать любую власть в стране, от Грозного до Путина. Всех их, сатрапов, под одну гребенку. И нынешних русских патриотов — туда же, к Анне Иоанновне. Ты против »отделенцев«? А запишем-ка мы тогда тебя в пособников остзейских немцев!
Когда же один высокопоставленный русский чиновник, возмущённый этой системой, описал сложившуюся практику унижения русских в своих »Письмах из Риги«, государь император Николай I потребовал у крамольного автора личных объяснений, после чего чуток подержал его в кутузке, а потом вышвырнул в Симбирск. Объяснил, так сказать, наглядно.
Наглядно Николай Павлович объяснил Самарину, за что того ссылают, в личной беседе с опальным. Вот слова императора, обращенные к автору »Писем из Риги«: »…Вы очевидно возбуждали вражду немцев против русских, вы ссорили их, тогда как следует их сближать; вы укоряете целые сословия, которые служили верно: начиная с Палена, я мог бы высчитать до 150 генералов. Вы хотите принуждением, силою, сделать из немцев русских, с мечом в руках как Магомет… Вы прямо метили на правительство: вы хотели сказать, что со времени Императора Петра I и до меня мы все окружены немцами и сами немцы. Понимаете, к чему вы пришли: вы поднимали общественное мнение против правительства; это готовилось повторение 14 декабря«. Впрочем, Самарин был сослан аж на Волгу в марте 1849-го, а уже в конце года оказался… правителем канцелярии киевского генерал-губернатора. Вот деспот, этот Николашка!
Теперь мы несколько лучше понимаем суть заботы о »территориальной целостности«. Она состоит совсем не в охранении каждого сантиметра российской земли. Российское начальство всегда смотрело на территорию без особенного трепета. Это всего лишь земля, на которую наша власть смотрит не просто как на ресурс, а как на ресурс не слишком ценный. Мало где к своей земле относились с таким демонстративным пренебрежением, как в России.
Как громко! И как бездоказательно.
Это и неудивительно. Россия расширялась не столько благодаря усилиям центральной власти, сколько вопреки им. Люди бежали от угнетающей власти, а та их догоняла, тем самым расширяя пределы отечества. Расширяя без охоты, по необходимости.
Как сейчас принято говорить, »победили вопреки руководству«. Вопреки войну выиграли, вопреки промышленность построили, вопреки в космос вышли. А теперь вот, оказывается, вопреки царям Россию расширяли.
Известно, что первым деянием, положившим начало расширению России до её нынешних пределов, было завоевание Сибири. Однако инициатива исходила не от московского правительства. Причиной завоевания было то, что сибирский хан Кучум задел интересы купцов Строгановых,
Да-да. »Мужичкам не давали хозяйничать«.
которые снарядили экспедицию Ермака Тимофеевича.
Обычное явление. Например, британская Ост-Индская компания являлась фактическим владельцем британской Индии до 1858 года. А ведь были еще голландская, французская, датская, шведская ост-индские компании. Акционерные общества, частный торговый интерес…
Московская власть была буквально втянута в сибирскую авантюру — когда уже стало очевидным, что русские в Сибирь пойдут, под рукой московского царя или без неё. Страх перед созданием Сибирской Руси заставил московских царей войти в дело. »Не можешь воспрепятствовать — возглавь«.
Словом, все как в либерально-русофобском учебнике истории: »Люди бежали от царя, попутно завоевывая царства, а государство совало им палки в колеса«. Между тем, тема-то куда интереснее этого черно-белого эрзаца. Взять хотя бы историю Ерофея Хабарова.
1648 год: Хабаров просит нового якутского воеводу Францбекова послать экспедицию к Амуру, в Даурию. Тот дает Хабарову казаков, снаряжение, а также ссужает оружием и деньгами. 4 года длится поход, Хабаров обращает приамурское население в русское подданство (вот глупец, правда? бежать надо было, от кредита-то).
В 1652 году, в разгар экспедиции, Хабаров вызывает гнев казаков за то, что отказывается разыскивать отряд, посланный ему навстречу. Бунт, раскол отряд и мини-гражданская война с пушками и острогами. Расправился с ренегатами Хабаров очень жестоко.
1653 год — на Амур прибывает »московская делегация«, задача которой — организация экспедиции в Даурию и поиск Хабарова. Тогда же на атамана жалуются служилые люди — за жестокость как к собственным казакам, так и к местным племенам. Последние разбегались от Хабарова, в результате ясак брать было не с кого.
Хабаров арестован и послан в Москву разбираться. Сначала оправдали тех казаков, что пошли против Хабарова. А потом, годом позже, царь Алексей Михайлович… дал Хабарову звание »сына боярского« и послал управлять Усть-Кутской волостью.
А еще через 12 лет Хабаров просит в челобитной тобольскому воеводе Годунову разрешить ему нанять на личные средства (разбогател на волости-то) 100 человек и идти на Амур, чтобы »ставить города и острожки и завести хлебные пахоты, от чего государю в ясачном сборе и в хлебной пахоте будет прибыль«. Так преступная русская власть расправлялась с бегущими от нее покорителями Сибири.
Для сравнения, сэра Уолтера Рэли, победителя испанцев, рыцаря и придворного, король Яков попросту обезглавил — за то, что тот в очередной экспедиции в Южную Америку так и не нашел золота, да еще смел поссориться с испанцами (это тебе не остзейцы какие).
Впрочем, каково было истинное отношение государства к новым землям, было наглядно продемонстрировано Петром Первым. В 1721 году в Петербурге был повешен первый губернатор Сибири, князь Матвей Гагарин. Официальное обвинение было — коррупция и непотизм. В петровском царстве такое обвинение воспринималось в массах с пониманием. Однако истинная причина была другой: князя подозревали в попытке »отложиться«, создать независимое русское государство. Скорее всего, обвинение было ложным, а признание выпытанным (князя перед казнью долго истязали) — просто московская власть очень боялась подобного развития событий…
В восемнадцатом веке оказался повешен коррупционер и сепаратист (а также, по совместительству, посредственный управленец и вор; его труп еще несколько месяцев возили вместе с виселицей по Питеру для устрашения прочих мздоимцев). Неслыханное злодеяние власти! За это нужно немедленно проклясть всю российскую монархию и поскорее сбросить Северный Кавказ.
То же самое, но с усилением, можно сказать об освоении Дальнего Востока русскими »землепроходцами«.
Что ж касается завоевательных планов самого государства, то они были направлены на совершенно другие земли — прежде всего западные и южные: Польша, Прибалтика, Украина. Более того, чем менее »русской« была земля, тем привлекательнее она казалась. Бесконечная возня с Польшей, Прибалтикой и Финляндией тому подтверждение.
Ну конечно! Сиам с Гвинеей — вот исконно русские земли, вот куда следовало направить экспансию. А то все какая-то Малороссия, Белоруссия (которые и составляли, собственно, едва ли не половину Польши), Балтика какая-то — все чушь и перхоть инородческая.
В настоящее время Россия полностью все эти территории, за обладание которыми было пролито столько крови и заплачено столько золота, утратила.
В этом виноваты, разумеется, русские патриоты.
Причём на этих территориях не возникло русских государств, как возникли »британские« государства в Америке, Австралии и Новой Зеландии. Эти территории не пополнили собой русский мир, а стали оплотом мира антирусского.
Белоруссия, Украина и Приднестровье — это для Крылова никакие не русские государства, а очень даже антирусские. Оплот, поди ж ты! В Минск и Крым дороги москалям нет: загрызут живьем.
Нет, мы не хотели бы демонизировать российскую власть in toto. Но мы можем с основанием говорить о том, что власть в России всегда осознавала свою отчуждённость от русского народа,
То ли дело английская монархия, с ее огораживаниями и ссылкой в армию и на флот. Или французский трон, с »пирожными вместо хлеба«. Вот где было полное слияние власти и народа!
и всегда понимала, что любая другая власть была бы более популярна.
Да и русские так думали, чего скрывать-то? Правда, как-то случайно пришлось им поляков выгнать (самим, ополчением). А потом шведов. А потом Наполеона. И турков за море загнать. И всех прочих. Но это все обратная сторона популярности. Не со зла получилось, прощенья просим.
»Русским ты мил не будешь« — знал за собой любой владыка земли Русской — »разве только насильно«.
Конечно, острота этого самоощущения была разной. Иногда она ослабевала. Особенно он ослабел в конце XIX века, когда российское государство, казалось бы, вышло на путь устойчивого развития, и к тому же изрядно обрусела. В шестидесятых годах позапрошлого века она даже замахнулась на некое подобие колониального проекта — на Желтороссию, то есть присоединение Кореи и северного Китая. Проект был свёрнут после известной записки графа Витте, заканчивавшейся словами: »Я с трудом представляю себе появление в Российской Империи трёхсот миллионов новых подданных, имеющих иной язык и вероисповедание. Но дело даже не в этом. Присоединение Китая к России со временем неизбежно будет означать присоединение России к Китаю«. Для сравнения: англичанам и в голову не пришло бы, что присоединение Индии к Великобритании »со временем« означает присоединение Великобритании к Индии. Однако quod licet Iovi, non licet bovi: что британской короне здорово, то российской администрации смерть.
Осталось добавить только, что Индия отстоит от Великобритании на тысячи морских миль. А Китай — под боком. Для нацдема это несущественная разница. В конце концов, подумаешь: подумаешь, 300 миллионов китайцев на 120 миллионов русских. Вот кавказцы — другое дело: этих бойся!
Так или иначе, проект был свёрнут, что оказалось и к лучшему, поскольку высвободившиеся средства были вложены в освоение Приморья, в частности — в строительство Владивостока… Но это был конец девятнадцатого века, »время великих русских надежд«.
В двадцатом случилось то, что случилось. Советская власть была антирусской по определению, и, соответственно, отчётливо понимала, что держаться она может только за счёт безальтернативности: русские не должны даже и видеть иного мира, кроме советской сермяги.
Новодворская с бородой.
А что представляет из себя наш нынешний россиянский патриотизм?
Чтобы это понять, достаточно послушать любого нашего патриота — из тех, кто особенно озабочен »территориальной целостностью« России. Я мог бы приводить соответствующие высказывания страницами, но пощажу терпение читателя и ограничусь всего лишь одним-единственным примером:
Очень верный полемический ход. Чего ни сделаешь ради терпения читателя.
патриотическими выступлениями известного телеведущего Максима Шевченко, который отличается в этом отношении особой приверженностью делу защиты территориальной целостности России.
В своём недавнем выступлении в Общественной Палате господин Шевченко призвал к принятию законов, запрещающим даже обсуждение темы распада России: »тех общественных деятелей, которые официально с экранов телевизоров, по радио или в статьях призывают отделить какую-либо часть российской территории, нужно считать преступниками, посягающими на территориальную целостность страны«. В качестве меры пресечения подобного мыслепреступления он предложил двадцатилетнее тюремное заключение.
Крылов без зазрения совести называет »мыслепреступлениями« упомянутые в цитате »призывы«. Вот и всё у него так.
Не останавливаясь на этом, он предлагает и иные средства сохранения территориальной целостности Российской Федерации, включая, к примеру, такие, как »разбавление« русского населения России азиатами и скорейшее предоставление азиатам всех возможных прав и привилегий:
Так разбавлять Россию всевозможными китайцами — это благо или нет? Где тут Юпитер, а где бык? Не поймешь Крылова.
»Я считаю, что приток в страну азиатского населения — это позитивное явление. Он увеличивает дистанцию между нами и Евросоюзом, а, стало быть, служит фактором сохранения территориальной целостности РФ.
С востока России никогда ничего не угрожало со времен монголов. Да и то вопрос, было их появление угрозою территориальной целостности или же фактом преодоления территориальной раздробленности. Потому что именно монголы создали огромное государство, подчиненное единому политическому центру.
Европа сегодня является мировым центром сатанизма и проповедует все противное человеческой природе — браки содомитов, превосходство денег над здравым смыслом, запрет религиозным людям на предписанную им одежду и т. д. Поэтому все общение с Западом нужно ограничить форматом внятных экономических, политических и социальных отношений, в остальном же в интересах России предельное отдаление. С этой точки зрения я приветствую возвращение к статусу огромной евразийской державы как союза народов. Только к руководству этой страной нельзя допускать элиты, органически враждебные народам этого пространства. Наши элиты должны быть делегированы самими народами как субъектами истории для того, чтобы эту историю созидать. А вовсе не олигархами, представляющими отдельные этнические группы.
Приток азиатского населения очень позитивно скажется на будущей судьбе моей страны. Только не в рабском униженном виде, как это происходит сейчас, а в качестве полноценных граждан, осознающих свою гражданскую позицию, свои гражданские права и свою гражданскую ответственность. Чем больше в России будет азиатского населения, тем дальше мы будем отходить от Запада, от так называемого «золотого миллиарда».
Здесь всё проговорено настолько ясно, насколько это вообще возможно. И нетрудно понять, чем именно продиктованы эти слова — всё тем же страхом. Страхом перед русским народом. Страхом, который шепчет, что российская власть неспособна управлять русскими, какими они есть, и нуждается в качестве подданных в покорных азиатах, которые будут «носить предписанную им одежду» и не петюкать.
Именно поэтому русская власть, по словам Крылова, веками «использовала в качестве рабов» одних только русских, а всем инородцам давала вольности.
Разумеется, не все столь же откровенны. Но даже тогда, когда наш патриот пытается воззвать к чему-то позитивному — например, когда начинает объяснять, что если Россия расколется, то её осколки станут слабыми, ничтожными, подвластными чужому влиянию, будут поглощены иными государствами — то за каждым его словом, как правило, прячется всё тот же страх. Ведь боится-то он именно того, что какому-нибудь кусочку расколовшейся России удастся УСТРОИТЬСЯ. И весь мир — в том числе и русские по всему миру — увидят, что проклятие российской истории, вечное-бесконечное «земля наша велика и обильна, а порядку в ней нет», может быть преодолено.
Ну конечно. Ведь всем известно, как ненавидят русские патриоты, скажем, Белоруссию. Плачем плачут — так ненавистен им Батька и «устроившийся» осколок.
И, понятное дело, охранительство такого толка провоцирует самый натуральный сепаратизм. Многие неглупые люди, столкнувшись с «шевченковской» любовью к Родине, говорят себе: уж если эти гады, мечтающие сажать нас в тюрьмы, а нашу землю отдать азиатам, так боятся раскола страны — пусть же она поскорее расколется на сто частей! Хоть кому-то да повезёт, хоть какие-нибудь русские (может, в Калининграде, может, во Владивостоке) сумеют зажить по-человечески. А там, глядя на них, и остальные подтянутся.
Непременно подтянутся! Вот прям как расколются, так тянуться и начнут. Что? 1991 год? Ой, это было «давно и неправда», как любит говорить Крылов. Теперь, с нынешними-то региональными элитками, все будет совсем иначе.
И да здравствует Остров Крым, и Локотьская республика, и непременно чтобы объявить Новгород вольным городом.
Я к этим мечтаниям отношусь скептически, о чём, наверное, напишу в отдельной статье: не стоит смешивать темы. Пока же подведём промежуточные итоги.
Территориальная целостность страны — несомненно, ценность. Но не россиянским «имперцам» о ней рассуждать.
А кому? Нацдемам? Это они считают целостность страны — ценностью? Ну так пусть защищают ее, как принято защищать ценности, — до последней капли крови.
Когда они блажат о «единстве страны» и воют-сокрушаются о её неизбежном-де крахе в случае реализации русскими своих прав,
Ошибочка. Уж если что и расколет Россию, то явно не «реализация прав русских».
они беспокоятся не о сохранности наших территориальных приобретений, а об удержании русских в униженном и подчинённом положении. Они готовы шантажировать нас распадом страны, пугать, стращать, корчиться, лишь бы не дать русским даже и подумать о том, кому наша великая и обильная земля принадлежит.
«Кому наша земля принадлежит»? Ах, так вот о чем была статья-то! О Фридманах-Абрамовичах. О Кудрине-Чубайсе. О Познере-Сванидзе. Как же можно было не заметить?
Так вот. Цель русских — ВЕРНУТЬ ЭТУ ЗЕМЛЮ СЕБЕ. Целиком или частями — как получится. Но в любом случае этот вопрос мы будем решать без самозваных охранителей нашей земли от нас самих.
Обвинение в самозванстве — вещь обоюдоострая. А ну как русский народ спросит: это кто ж тут, прикрываясь «русским национализмом», нашу земельку раздавать собирается?
Не шутили бы вы с огнем, господин «отделенец».
Если человек говорит, что территориальная целостность — это фикция, то такой человек — если только он честен перед собою — не может останавливаться на полуслове. Логика подобных утверждений подталкивает его к дальнейшим рассуждениям.
И человек. За буквой «А» выводит букву «Б»:
«Официальный протекторат США был бы существенным повышением нынешнего статуса Эрефии (которая является колонией Запада в целом, причём безо всяких обязательств со стороны Запада). Но, боюсь, официальный протекторат нам не светит. Так что придётся делать национальную революцию и требовать статуса, сравнимого с восточноевропейским».
Тут, в общем-то, можно и точку жирную ставить. Алфавит заканчивается, слазьте.
