Апостроф

Апостроф
Георгий Судовцев 27 июля 2011 года Номер 30 (923)
Станислав Куняев. Жрецы и жертвы Холокоста. — М. : Алгоритм, 2011, 384 с., 2000 экз.
Очень похоже на то, что Станиславу Куняеву удалось совершить невероятное: положить свой личный увесистый камешек на самую вершину информационного Эвереста, посвященного трагедии евреев в годы Второй мировой войны. Хотя сам автор предпочитает предстать перед читателями в роли добросовестного «копипастора» и отчасти мемуариста: «В полной мере своего собственного взгляда на предмет исследования мне выработать так и не удалось, и книга, выросшая из поначалу задуманной небольшой статьи, получилась весьма компилятивной. Но об этом я не сожалею: пусть читатели сами освоят избранные мною выдержки из разных книг, порой прямо враждебных, порой дополняющих или повторяющих друг друга… »
Однако такая скромность и непритязательность в большей мере демонстративна, и Станислав Юрьевич, разумеется, прекрасно понимает, что он этой своей книжкой, которая до того частями печаталась в журнале «Наш современник», натворил и что на самом деле сказал.
Куняев не оспаривает ни сам факт Холокоста, ни сакральную цифру в шесть миллионов его жертв, ни конкретные технологии уничтожения этих шести миллионов, позволяя себе разве что цитировать по этому поводу таких интеллектуалов-«ревизионистов», как Роже Гароди: «Не надо задавать вопрос, как было возможно технически такое массовое уничтожение. Оно было возможно технически, потому что оно имело место. Такова обязательная исходная точка любого исторического исследования на эту тему»; Анну Арендт: «Нацисты делали что-то прямо-таки бесполезное, если не вредное для себя, когда в разгар войны, несмотря на нехватку стройматериалов и проката, воздвигали огромные дорогостоящие фабрики уничтожения и организовывали транспортировку миллионов людей. Налицо противоречие между этим образом действий и требованиями войны, что придаёт всему этому предприятию сумасшедший и химерический характер»; или Нормана Финкельштейна: «Холокост невозможно рационально объяснить. Если нет сравнимых с Холокостом исторических событий, то он вообще возвышается над историей. Итак, Холокост уникален, потому что он необъясним, и необъясним, потому что он уникален». Это всё — «ревизионисты». Впрочем, «жрецы» Холокоста говорят примерно то же самое: «Холокост уникален и не имеет параллелей в человеческой истории» (Я. Нейснер) ; «О Катастрофе невозможно говорить иначе, нежели через призму невыразимости» (Я. Леоняк) и т. д., и т. п.
Из четырёх миллионов, первоначально обозначенного числа погибших в Освенциме евреев, сегодня официально признаётся полтора? Альфред Кох (да-да, тот самый) и Павел Поляник, авторы книги «Отрицание отрицания, или битва при Аушвице», «восполнили выпавшие… 2, 5 миллиона новым пересчётом других потерь по всем европейским странам в других концлагерях… Так что резервы для ремонта и постоянной реставрации волшебной колонны в честь шести миллионов у жрецов Холокоста всегда найдутся, и потому выиграть у них этот спор невозможно, да и, честно говоря, не нужно… Шесть миллионов — это не предмет знания, а предмет веры, как и вся религия Холокоста».
Об «индустрии Холокоста», о «религии Холокоста», об участии верхушки еврейской общины тогдашней континентальной Европы в дискриминации и уничтожении миллионов евреев, о тесных связях между сионистами и Третьим Рейхом, о еврейских корнях многих лидеров нацистской партии и государства, о Холокосте как актуальном инструменте финансового и политического управления, обеспечивающем, в том числе, существование государства Израиль, писалось уже неоднократно, и Станислав Куняев здесь никакой Америки не открыл и никакого велосипеда не изобрёл.
Зато он, кажется, впервые указал на то, что религия Холокоста и «церковь Холокоста» построены по образу и подобию католической церкви, где место Христа занимают шесть миллионов погибших евреев, место Духа Святого — «еврейская идентичность», действует и своя «инквизиция» (любые попытки критически исследовать феномен Холокоста в подавляющем большинстве стран Европы являются уголовно наказуемыми деяниями, то есть рассматриваются как преступление), и свои «монашеские ордена», и многие другие квази-церковные структуры, а также указал на претензию «религии Холокоста» стать единственной мировой религией, вытеснив и христианство, и ислам, и буддизм, и даже традиционный иудаизм.
«Религия Холокоста», как показывает и доказывает Станислав Куняев, подобно всякой «молодой» религии, отличается повышенной агрессивностью по отношению к «старым» религиям-«конкурентам», но в то же время по отношению к хасидской ветви иудаизма и сионизму выступает в качестве их внешней оболочки, «абсолютной бронезащиты», призванной утвердить вину всего человечества, даже никак не связанных непосредственно с Холокостом его частей, перед еврейством и привилегированное положение последнего даже не среди остальных народов мира, а над ними. Что, в свою очередь, способствует возрождению и процветанию в сионистской среде самых древних и жестоких «ветхозаветных» архетипов поведения и действия.