Зачем мы кормим доллар?

Зачем мы кормим доллар?
Александр Айвазов 08 июня 2011 года Номер 23 (916)
КРИЗИС ВМЕСТО ГОСУДАРСТВА
Еще за 2–3 года до кризиса мы предупреждали о неизбежности его наступления и даже указывали, когда он начнётся, но наш голос оказался «гласом вопиющего в пустыне». А министр финансов РФ Алексей Кудрин даже в январе 2008 года, когда кризис фактически шел полным ходом, объявил Россию «островком стабильности». И отнюдь не случайно этот «островок стабильности» глубже всех утонул в пучине кризиса: с 8% роста он опустился до 8%, а по оценкам независимых аналитиков — даже до 11, 4% падения ВВП. Такой была плата за невежество руководителей российской экономики. Для сравнения, экономика КНР лишь слегка притормозила в своем развитии, потеряв не 20%, как российская, а всего 2% прироста ВВП.
Господам из Кремля как будто невдомёк, что мировая экономика развивается по жестким законам. И развитие это происходит циклически, в том числе и в соответствие с теорией больших циклов экономического развития, разработанной 85 лет назад выдающимся русским экономистом Н.Д. Кондратьевым.
Согласно этой теории, мировая экономика сейчас вступила в понижательную волну «большого кондратьевского цикла» на границе пятого и шестого технологических укладов, и поэтому в 2012–2015 гг. её ожидает новый, еще более глубокий и разрушительный кризис, который уничтожит нынешнюю мировую финансовую систему, основанную на гегемонии доллара США как резервной валюты. При этом глобализация сменится регионализацией или (по терминологии С. Глазьева), глокализацией мировых рынков.
Главная проблема для нашей страны в этой ситуации заключается в том, станет ли она центром одного из таких региональных рынков, т. е. Хартлендом, объединяющим огромное евразийское пространство в единый экономический союз, или же будет разорвана экономически более мощными конкурентами, такими, как ЕС, Китай, США и Япония, на мелкие псевдогосударства.
Россия сейчас находится примерно в том же экономическом положении, в котором находились Соединенные Штаты в период Великой депрессии. Так же, как и тогда в США, российская экономика основана на классической либеральной модели экономики, которая характеризуется принципом невмешательства государства в «свободную игру рыночных сил». Это невмешательство неизбежно приводит не только к растущему разрыву между бедными и богатыми внутри общества, но и к глубоким кризисам, которые восстанавливают динамическое равновесие экономической системы.
Франклин Рузвельт, став президентом США, провозгласил «Новый курс», который в 1936 году получил научное обоснование в теории Дж. М. Кейнса. Этот процесс даже получил в Америке название «великого сжатия», т. к. до Великой депрессии, в так называемый «позолоченный век» капитализма США, дифференциация американского общества была очень высокой, а «средний класс» составлял 25–30% населения страны, как и сейчас в России. Основную же массу населения составляли беднейшие его слои, едва сводившие концы с концами.
До середины 1930-х гг. цензовое неравенство в США было огромным, утверждает лауреат Нобелевской премии 2008 года Пол Кругман. В 1920 гг. 10% богатейших американцев присваивали себе 43, 6% общих доходов населения, а 1% самых богатых (которому доставалось 70% всех дивидендов на акции) — 17, 3%. К 1925 году в США насчитывалось 32 миллиардера. Уровень монополизации в нашей стране сегодня еще выше, чем в США 86 лет назад. Согласно данным, опубликованным недавно в отечественном журнале «Финанс» и в американском «Forbes», в нашей стране на конец 2010 года числилось 104 долларовых миллиардера, общее состояние которых составляло более 30% ВВП страны. Если взять только верхнюю десятку этих богачей, то их совокупная доля в ВВП России достигала 12%. Это и неудивительно: в США 1920-х годов самая высокая ставка подоходного налога равнялась 24%, а налоги на наследство и крупнейшую недвижимость, формировавшие богатые династии, составляли всего 20%. А в России сейчас установлена плоская шкала подоходного налога в 13%, налог на дивиденды и того меньше — всего 9%.
Возникает справедливый вопрос: за счет чего же после Великой Депрессии доля «среднего класса» в населении США выросла в 2, 5 раза, достигнув 70% от общей численности населения страны, а количество миллиардеров за тот же период снизилось почти в 3 раза — с 32 до 12 человек? «. Всё это произошло потому, что »Новый курс« Рузвельта и кейнсианская модель экономического развития благодаря государственному регулированию рынка и резкому увеличению налогов на богатых смогли осуществить перераспределение значительной массы национального дохода в пользу беднейших слоев населения страны, забрав эти средства у богатых. В период первого президентства Рузвельта верхняя планка подоходного налога была поднята до 63%, в период второго его президентства — до 79%, а к середине 1950-х гг. она подскочила до 91%. Налог на прибыль с корпораций вместо 14% в 1929 году составил 45% в 1955-м, а ставка налога на наследство недвижимости — с 20% до 77%.
В результате у 0, 1% наиболее состоятельной части американцев, владевшей в 1929 г. более чем 20% национального богатства, к середине 1950-х гг. осталось лишь вдвое меньшая доля, 10%. Резкий рост внутреннего потребления за счёт увеличения численности среднего класса привел к бурному росту экономики, т. к. был сформирован огромный класс потребителей, а Америка вошла в »золотой век« своего развития 1950–60-х гг. Поэтому, пока в России не будет резко увеличена налоговая нагрузка на богатых, ни о каком социальном государстве, ни о мощном среднем классе не может быть и речи.
ДВА ИСТОЧНИКА ИНФЛЯЦИИ В РФ
Инфляция — бич российской экономики со времен »шоковой терапии«. Но для того, чтобы бороться с инфляцией, необходимо понимать ее природу. Ежегодный резкий скачок инфляции в январе-феврале обусловлен у нас повышением тарифов естественных монополий, которое осуществляется с 1 января каждого года.
По моим расчетам, от 40% до 45% ежегодного прироста инфляции происходит именно из-за роста тарифов естественных монополий, осуществляемого с одобрения правительства РФ. Тарифы повышаются под предлогом необходимости производить значительные инвестиции для замены устаревшего оборудования и повышения эффективности работы естественных монополий. Но, во-первых, если инвестиционные проекты российских естественных монополий оплачиваются за счёт потребителей, то последние должны получать статус акционеров. А во-вторых, еще ни разу за всю многовековую историю капитализма монополии по своей инициативе не вкладывали существенные средства в свое обновление и развитие, а рост тарифов они направляют на повышение зарплат и бонусов своих руководителей, а также на паразитическое потребление.
Осуществлять инвестиции в обновление своего производства и повышение его эффективности их могут заставить или угроза банкротства в условиях кризиса, или государство. По данным одного из лучших российских независимых аналитиков С. Егишянца, услуги ЖКХ за годы правления Путина подорожали аж в 18 раз, но эта сфера и по сей день является одной из самых отсталых в российской экономике. Зато сотни миллиардов »коммунальных« рублей перекочевали в западные банки на частные счета. Только когда государство перестанет повышать тарифы естественных монополий, последние будут вынуждены под угрозой банкротства заняться повышением эффективности своего производства, иначе, перефразируя Петра I, »дурь каждого руководителя будет видна«.
Еще от 42% до 48% ежегодного прироста инфляции обеспечивает политика Банка России, направленная против укрепления рубля, невыгодного российским экспортерам сырья (а 85% российского экспорта составляют нефть, нефтепродукты, газ, металлы и т. д.). Поэтому ЦБ всегда скупал валюту, печатая рубли. Если бы на валютном рынке сталкивались только экспортеры со своей валютной выручкой и импортеры со своими рублями, то инфляция в России была бы минимальной. Экспортерам нужны рубли для выплаты зарплаты своим российским рабочим, для уплаты своим смежникам, а также для уплаты налогов, которые потом идут на зарплаты бюджетникам. Импортеры на купленную у экспортеров валюту покупают товары массового потребления для продажи их на внутреннем российском рынке.
В результате на внутреннем рынке устанавливается определенное равновесие между денежной и товарной массами. Но когда Банк России начинает скупать часть валюты у экспортеров и вкладывать её в казначейские облигации США или какие-либо другие финансовые инструменты, то из товарного оборота изымается часть товаров, а их рублевый эквивалент, попадая в карманы работников экспортной сферы, их смежников и бюджетников, не находит товарного обеспечения. Эти работники и бюджетники приходят в магазины за товарами, а эквивалентная их рублям валюта оказалась замороженной в западных банках и не вернулась в виде товаров на внутренний российский рынок. В результате возникает дисбаланс, поскольку денег на рынке оказывается значительно больше, чем товаров, и растет инфляция.
То есть 85–90% ежегодного прироста инфляции целенаправленно формируется правительством России вследствие повышения тарифов естественных монополий и Банком России за счет массовой скупки валюты у экспортеров. Если бы они этого не делали, то инфляция в нашей стране составляла бы 1, 5–2% в год. А снижение инфляции в 2009–2010 гг., на которое указывает Путин, обусловлено существенным уменьшением валютных поступлений в этот период в страну из-за падения цен на российское сырье, из-за прекращения игры иностранных спекулянтов на российских фондовых рынках и из-за прекращения иностранного кредитного бума в Россию. В 2011 году инфляция неизбежно будет не 6, 5–7, 5%, как обещают Путин с Кудриным, а двузначной, т. к. на мировых рынках подскочили цены на товары российского экспорта, и Банк России уже начал массовую скупку валюты, дабы сдержать укрепление рубля, выгодное россиянам, но невыгодное экспортерам.
КАК «ЗАРАБОТАТЬ» НА КРИЗИСЕ?
Путин утверждает, что принятые правительством решения о поддержке финансово-кредитной системы были »эффективными и своевременными« — более того, »в результате государство заработало на этом 200 млрд. рублей«. Спрашивается, как это государство могло »заработать« на кризисе? А очень просто: оно дало наиболее крупным банкам беззалоговые (т. е. под »честное слово«) кредиты и объявило, что осуществит постепенную девальвацию рубля.
В результате банки, получившие кредиты без всякого обеспечения, дружно устремились на валютный рынок, и началась безудержная спекуляция против российского рубля. В первые месяцы 2009 года валютные спекулянты зарабатывали до 300% годовых, а рубль примерно за полгода обесценился в 1, 5 раза, что сильно ударило по карманам рядовых россиян. Зато банки и валютные спекулянты »заработали« огромные прибыли, выплатив своим »топ-менеджерам« фантастические премии, экспортеры получили дешевый рубль и дополнительную прибыль, т. к. расходы они осуществляли в дешевых рублях, а доходы получали в дорогой валюте. Реальному же сектору российской экономики из этих денег практически ничего не досталось. Наш ВВП благодаря этому с плюс 8% упал до минус 8%, резко подскочила безработица в стране и упало благосостояние основной массы населения. Зато российские и иностранные спекулянты вывезли из нашей страны 200 млрд долларов, т. е. »заработала« Россия почти в 30 раз меньше, чем потеряла от этих »эффективных и своевременных решений о поддержке финансово-кредитной системы« российского правительства.
И Путин говорит правду, что государство »заработало« 200 млрд рублей, однако возвращенные ему банками 2, 2 трлн. долл. при курсе 28 рублей за доллар — это 78, 5 млрд. долл., а выданные банкам полтора года назад 2 трлн. долл. при курсе 23 рубля за доллар — это 87 млрд. долл. Что получается в итоге? Даже не беспроцентный валютный кредит, а кредит с отрицательной (!) процентной ставкой. Понятно, кто и как »заработал« на кризисе?
ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ »ШОКОВОЙ ТЕРАПИИ«
В последнее время »последышам« Егора Гайдара не дают покоя его недобрая »слава« и заслуженная ненависть подавляющего большинства россиян. Поэтому они решили сделать что-то эдакое, достойное »славы« их идейного вдохновителя, и свой либеральный кретинизм »успешно« реализовали в предложениях по обновленному варианту путинской »Стратегии-2020«. Экспертный совет, возглавляемый В. Мау и Я. Кузьминовым, предлагает отменить »все экспортные пошлины на нефть с одновременным увеличением налога на ее добычу«. А что это значит? Это значит, что и так заоблачные цены на бензин и дизтопливо вырастут для потребителей как минимум в 1, 5–2 раза, но при этом бюджет потеряет 15% своих доходов.
В то же время наши экспортеры сырой нефти вывезут всю российскую нефть на экспорт через подставные оффшорные компании и оставят свою валютную выручку в западных банках, а вся российская нефтеперерабатывающая промышленность прикажет долго жить. Сегодня цена сырой нефти на спекулятивных фьючерсных рынках Запада превышает 20 рублей за 1 литр, т. е. цена нефти без переработки практически равна цене 1 литра бензина в России. Поэтому и делается вывод, что лучше вывозить сырую нефть и ввозить бензин и дизтопливо из-за границы, а экономически невыгодный, с этой точки зрения, »нефтеперерабатывающий хвост« — обрубить, т. е. пустить на металлолом всю российскую нефтеперерабатывающую промышленность. Большую часть российской промышленности наши либеральные извращенцы уже »обрубили«, попытались обрубить оборонку и автопром, но им, кстати, не дал этого сделать именно Путин. Теперь они пытаются »пустить под нож« всю российскую нефтеперерабатывающую промышленность.
Но эти экономические невежды не понимают, что реальная рыночная цена (т. е. цена равновесия спроса и предложения на мировом рынке) на сырую нефть равна эквиваленту 30–35 долл. за баррель в ценах 2008 года. Всё остальное — это спекулятивная наценка, определяемая двумя факторами: во-первых, вхождением мировой экономики в понижательную волну большого кондратьевского цикла, когда огромные финансовые капиталы опасаются идти в реальную экономику, находящуюся в перманентном кризисе, а во-вторых, нефтяные цены формируются в обесценивающихся долларах, которые безостановочно печатает ФРС США. В результате огромному избытку финансового капитала некуда деваться, кроме как уходить в спекуляции с нефтью, золотом и другим сырьем.
В ближайшие два-три года эта долларовая пирамида обрушится, и нефтяные цены упадут до своей реальной стоимости, как это уже было осенью 2008 года. Об этом я, кстати, предупреждал еще в марте 2008 года, но тогда в мировую экономику были вброшены триллионы долларов, и спекулятивная карусель вновь закрутилась, а нефтяные цены полезли вверх. Если сейчас правительство послушает этих либеральных »экспертов« и поднимет НДПИ, а экспортную пошлину отменит, то этим шагом оно уничтожит всю нефтепереработку России. Когда же мировые цены на нефть обрушатся до своего реального рыночного уровня, то российский бюджет не получит ни экспортной пошлины, ни НДПИ, т. к. вывозить российскую нефть на экспорт в таких масштабах будет невыгодно.
Либеральные экономисты, к идеям которых благосклонно относятся в Кремле и Белом доме, считают, что »экспортные пошлины субсидируют производителей и позволяют занижать цены на внутреннем рынке«. По их расчётам, »отмена экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты приведет к подорожанию бензина на 80%, дизтоплива — на 60%, авиакеросина и мазута — на 40%«. Вот это и называется вторым изданием »шоковой терапии«, т. к., во-первых, их расчеты никогда не совпадали с реальными цифрами (Гайдар в свое время говорил о росте цен на 50%, а цены выросли в 50 раз), а во-вторых — такое повышение внутренних цен на энергоносители неизбежно вызовет полный коллапс всей российской экономики. И если первую »шоковую терапию« с огромным трудом удалось пережить, то вторую — пережить не удастся — она уничтожит российскую экономику.
Либеральные »эксперты« пугают правительство вступлением в ВТО, »где в любой момент любой из ее членов может выступить с претензией к России, которая поддерживает низкие внутренние цены«. Но к Китаю, например, у США и других членов ВТО много претензий, но китайцы не обращают на них никакого внимания, так же, как и бразильцы с индусами. А известный норвежский экономист Эрик Райнерт утверждает, что »России в ее положении вступление в ВТО сейчас равносильно… страстному желанию провинциала походить на сливки столичного общества. Вступать в ВТО надо, но не раньше, чем через десять лет после полного восстановления собственной промышленности — и высоко- и низкотехнологичной. Иначе дело обернётся, как в Мексике или Эстонии«.
»Некоторые экономисты полагают, что достаточно дать свободу рыночным силам, и модернизация произойдет сама собой, — считает академик В.М. Полтерович. — Этому простому рецепту пытались следовать многие страны, но ни одна из них не преуспела«. А тот же Эрик Райнерт утверждает, что после 1991 года Россия обратилась в неолиберализм и »стала специализироваться на сравнительном преимуществе отсталости и природной ренты — которая, в отличие от промышленной технологической ренты, всегда исчерпаемая и, хуже того, ведет к деградации образования и прочих отраслей промышленности. Именно когда Китай, Индия и Бразилия начали активно реализовывать потенциал государства развития, Россия утратила многое из ранее приобретенного… По удивительной иронии Китай, Индия и в чем-то даже Бразилия отстали от мировой моды на неолиберализм… в результате Китай, Индия, Бразилия сохраняют признаки государств развития и в самом деле сегодня развиваются — в отличие, увы, от России«.
КАК НАМ ПОДНЯТЬ ЭКОНОМИКУ?
Я уже упоминал о том, что наши руководители очень любят, подобно двоечникам, тупо »сдирать« у американцев всё, что делают те у себя в Америке. Вот и в отчете премьера Путина говорится, что из »заработанных 200 млрд рублей… 50 млрд. — были направлены на поддержку такой важной сферы, как ипотечное кредитование«. Создали американцы »Кремниевую долину« — и мы создадим по их »лекалам« свое Сколково, развивают американцы ипотечное кредитование — и мы будем его развивать. Но американцы начали мощно развивать ипотеку в условиях нарастающих проблем в экономике в начале 2000-х гг., т. к. без ипотеки кризис начался бы уже 10 лет тому назад. Поэтому Алан Гринспен придумал финансовую »Виагру« в виде ипотеки и деривативов, тем самым продлив агонию американской экономики еще на несколько лет.
Но в США уже до того существовал огромный жилой фонд, который позволял американцам поддерживать высокую мобильность, находя необходимое им жилье в любой части страны. Поэтому средний американец 13 раз за свою жизнь меняет место жительства, а у нас средний россиянин за всю свою жизнь меняет место жительства всего 1, 5 раза, а переезд у русских приравнивается к пожару, т. к. жилой фонд в России явно недостаточен. Именно поэтому в России крайне слабая мобильность населения, т. к. переезжающему на новое место жительства человеку очень трудно найти подходящее жилье. Поэтому ипотека в условиях России — это новое издание крепостничества, т. к. человек на 15–20 лет, пока не рассчитается с кредитом, прикрепляется к приобретенному по ипотеке жилью. И в России нужно развивать не ипотеку, а строительство »доходных домов«, которое может осуществлять главным образом государство. При строительстве »доходных домов« требуются большие капитальные вложения с очень отдаленной возвратностью капитала, что крайне невыгодно частному бизнесу. В то же время этим может успешно заниматься государство, т. к. это не безвозвратные вложения в строительство социального жилья, а вложения с отдаленной в 25–30 лет возвратностью, которые намного выгоднее, чем вложения в низкодоходные казначейские обязательство США.
Нам нужно целенаправленно строить целые микрорайоны, коттеджные поселки вокруг городов и отдельные дома, возможно, даже полностью меблированные, сдавая их в аренду по разумным ценам любому желающему. Строительство подобного жилого фонда, с одной стороны, даст работу российскому строительному сектору, производителям стройматериалов и мебели, а с другой — позволит вернуть со временем затраченные на это строительство государственные средства. Кроме того, когда Путин проводил совещание по развитию строительной индустрии в одном из волжских городов, местные строители познакомили его с расчетами, по которым из каждого государственного рубля, вложенного в строительство, в бюджет государства возвращается 1, 7 рубля, которые и покроют дефицит государственного бюджета.
Второе важнейшее направление развития — агропромышленный комплекс, прежде всего животноводство. Если с производством курятины в России дело обстоит более или менее благополучно, то с производством свинины — не очень. Поголовье свиней в России составляет 17 млн. голов, и ежегодно мы закупаем порядка 600–700 тысяч тонн импортной свинины. Если мы не вывезем в западные банки всего 6–7 млрд. долл. (200 млрд. рублей), а вложим их в создание на территории Орловской и двух-трех соседних областей кластера по разведению товарного свиноводства, то сможем через три-четыре года увеличить поголовье свиней до 30 млн. голов. И не только обеспечим внутреннее потребление россиян свиным мясом, но и сможем экспортировать свинину в другие страны.
В Орловской области уже создан самый важный элемент будущего кластера — Знаменский селекционно-генетический центр, способный полностью обеспечить эту »свиную армию« продуктивным маточным поголовьем. Более того, в Орловской и соседних областях есть необходимая кормовая база — производители зерна не знают, куда сбывать выращенное ими фуражное зерно. Но там отсутствуют необходимое элеваторное хозяйство, комбикормовое производство, убойные цеха и цеха по мясопереработке, не говоря уже о самих, примерно 100, откормочных комплексах. А главное, кроме финансирования и организационного начала, там напрочь отсутствует стратегическое мышление у руководства области. Именно поэтому мы и закупаем импортную свинину.
Даже тех примеров, какие были приведены в данной статье, вполне достаточно, чтобы понять всю глубину экономического невежества тех, кто вырабатывает и осуществляет экономическую политику страны. Новый мировой кризис, который неизбежно будет проходить в 2012–2015 гг., убедительнее моих слов покажет всем россиянам, что »король-то голый«, и что с либеральной экономической моделью российскому руководству давно пора распрощаться. Иначе всем нам придётся распрощаться с Россией.