Битва за историю

Битва за историю
Политический аналитик Владимир Карпец 25 мая 2011 года Номер 21 (914)
«Отдай кровь и прими Духа», — говорили древние Отцы Церкви (св. Петр Дамаскин, преп. авва Лонгин и другие). Они не придумали это высказывание. Речь идет о глубинном метафизическом единстве, а не только о подвижническом и моральном смыслах, которые, естественно, тоже присутствуют.
Кровь двуедина. Она состоит из двух основных составляющих — красных телец и белых телец. В православной литургике черные ризы Страстной Седмицы сменяются белыми в Великую Субботу и красными — в ночь Светлого Воскресения. Бело-красная символика сопровождает всю историю рода человеческого В средневековой натурфилософии употреблялись образы белого и красного вина У древних ариев белый цвет был вменен жреческой варне, красный — царской и воинской. Позже белое связывали с чистотой, красное — со священной яростью, священной войной. «Белые» и «красные» издревле боролись (жречество против воинства, Священство против Царства), но не могли друг без друга — борьба эта всегда сама по себе имела сакральное значение. Позже чистые очертания древних варн стерлись — так, войны Алой и Белой розы выглядели как противостояние внутри одного королевского рода, в эпоху Французской революции «белое» объединило духовенство и аристократию, «красное» захватили буржуазия и простонародье. Но причина — не только смешение варн. Дело в том, что священные Цари в известном смысле соединяли в себе собственно священное и воинское. Без этого не понять смысла и нашей «гражданской войны»..
Я сознательно пишу это определение в кавычках. «Гражданская война» возможна только там, где есть граждане — автономное городское, буржуазное сословие (собственно, «буржуа» и есть «гражданин»). В Российской Империи были подданные Царя, а «граждане» появились уже на стадии разложения Империи, и к их числу принадлежало вопиющее меньшинство. Подданные пошли на Царя, а потом друг на друга. Это не «гражданская война», это — классическая Смута. Именно поэтому она продолжается по сей день.
Символика древних ассиро-вавилонских царей — а Русские Цари как наследники Римской империи, преемствующей, согласно Книге Даниила, Вавилонской (русские книжники осмыслили это наследство в «Повести о Вавилонском царстве» и «Повести о Борме Ярыжке») — включала в себя красного быка и белого сокола (или белую лань). Русский Царь был Белым Царем, то есть самодержавным, не зависимым ни от кого (в социальном плане «белое царство» соотносится с «белыми слободами» и «белым духовенством») и Красным Царем — помазанным вождем воинства. Февральский заговор возглавили генералы и епископат. Последнее приходится признать, как это ни противоречит советской (и зеркально отображающей ее антисоветской) версии о «монархическом духовенстве». Изыскания доктора исторических наук Михаила Бабкина обнажили эту проблему. И, кстати, предельно объяснили, почему идея Православной монархии далеко не популярна в сегодняшних церковных кругах.
Начало русской смуты ХХ века — уничтожение Царской власти как средоточия единой крови и единого духа — белого и красного. Белые и красные пошли друг на друга. Это тождественно разделению белых и красных телец в изуверском врачебном опыте. Знаменитая песня того времени (на мотив хасидской мелодии) «Белая армия, черный барон / Снова готовят нам Царский трон / Но от тайги до британских морей / Красная армия всех сильней», — целостная алхимическая формула.
Красная армия — творение не Ленина и не Троцкого. Она — творение Императорского Генштаба. У её истоков — военная аристократия. Русское офицерство разделилось надвое.
Автору этих строк уже доводилось писать об этом в статье «Прецедент Потапова-Ленина» («Завтра», 2010, № 16). «Социальный фактор», как это ни парадоксально, вторичен.
Правда была и у Белых, и у Красных. У Белых — эстетика и этика (впрочем, о какой этике можно говорить после предательства Царя?). У Красных — прежде всего отвержение купли-продажи земли («Земля Божья и Государева, а так ничья») именно потому, что земля и есть Кровь и Дух — «в Духов день Земля — именинница». Парадокс в том, что Белые, выступавшие за «единую и неделимую Россию», оказались заложниками иностранных интервентов, прежде всего британских, стремившихся расчленить Россию, а Красные, произнося речи об «Интернационале», и «праве наций на самоопределение» вновь соединили Русскую землю от Карпат до Тихого океана.
Но сама революция была «чёрной» составляющей формулы. Абсолютно адекватными «чёрному чернее чёрной черни» были не Белые и не Красные, а анархисты. Анархия — мать (в буквальном смысле) порядка. Она — предшествующее, Мать Сыра Земля. Сокрыв в себе Царя, она призвана его восставить. Этого не поняли ни Белые, ни Красные, ни сами анархисты. В.В. Розанов писал, что если бы на знаменах революции было написано не «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», а «Проходит образ века сего», всё было бы иначе. А так — Белые провалили «белое дело», а Красные — «красное». В конечном счете, если иметь в виду всю историю ХХ века.
А потому — соединить эти два потока Руси (руды, росы) является конечным смыслом и целью. В политико-историческом аспекте это можно называть (а можно и не называть) социал-монархизмом.
«И рябина ярко-красная
На обрыве меловом»
(Анатолий Жигулин).