№ 49 (890) ОТ 8 ДЕКАБРЯ 2010 г.
Анастасия Ежова
ЛИЦО ХИЗБАЛЛЫ
Яркое солнце встаёт над долиной Бекаа. За узкой трассой открывается панорама темно-синей глади, подёрнутой белой дымкой.
Налысо бритый ливанский пограничник ставит в паспорт въездной штамп с приветливой улыбкой: "Зря вы так разволновались: русской, да еще и с такой фамилией — обязательно дадим визу".
…Потом мы вновь мчимся по петляющей в горах дороге. Слева от меня мелькают красные черепичные крыши маленьких домиков на фоне синеватых гор — Ливан неспроста называют "ближневосточной Швейцарией". Мимо нас проплывают леса, и взору предстают знаменитые ливанские кедры. Темно-зелёная растительность радует сердце, особенно после сдержанных красок сирийских просторов.
Впрочем, в глаза бросается не только красота ливанской природы. Невозможно не заметить, что по дороге то и дело встречаются противотанковые ежи. Их часто можно созерцать и на улицах Бейрута. Выкрашенные в белый и красный цвета, они молчаливо сигнализируют: на фоне этих прекрасных панорам уже много лет идет война…
Наконец, мы останавливаемся около высокой эстакады — вот и закончился мой недолгий путь из Дамаска в ливанскую столицу.
Бейрут — большой современный город с широкими автострадами, устремленными ввысь многоэтажными домами, множеством ресторанов и ярко выраженным столичным антуражем — расположился на берегу Средиземного моря. В воздухе чувствуется запах морской воды, а по улицам гуляет бриз.
Это дорогой мегаполис с мириадами модных бутиков, торговых центров, развлекательных заведений, роскошных отелей и пляжей, ресторанов, цены в которых порой кусаются больнее средиземноморской медузы. Но при этом жители Бейрута слишком хорошо знают, что такое боль и смерть, а потому любят "красивую жизнь" и не упускают возможности насладиться ею, поскольку завтра можно легко потерять всё, что имеешь.
Ливан — многоконфессиональная страна, и Бейрут разделен на восточную христианскую и западную мусульманскую части. Впрочем, имея за плечами опыт изматывающей гражданской войны, люди несколько устали от межрелигиозного противостояния. Сегодня грань между христианскими и мусульманскими районами становится менее четкой. Так, над христианскими кварталами раздаются протяжные звуки азана, а в кафе, где барные стойки заставлены бутылками с элитным алкоголем, предлагают халяльное (дозволенное согласно исламу) меню.
В мусульманских кварталах, в свою очередь, нередко можно увидеть идущую по улице христианку в открытой одежде, и никто не набрасывается на нее в праведном гневе, стремясь закидать камнями или плеснуть в лицо кислотой. Христианские девушки свободно посещают пляжи для мусульманок, ибо их также воспитывают в духе скромности, и потому многие из них стесняются раздеваться до бикини в присутствии мужчин. Но никто не думает порицать их за то, что они наслаждаются морским купанием в месяц Рамадан.
Разумеется, нужны были определенные предпосылки для того, чтобы после многих лет разногласий был достигнут такой уровень солидаризации нации, невзирая на многообразие религиозных общин и острые противоречия между некоторыми из них. Такая трансформация стала возможной благодаря появлению на ливанской политической авансцене движения Хизбалла, которое уникально в силу своей авангардности и ряда принципиальных отличий от других исламских движений сопротивления, делающих данную партию ценным историко-политическим феноменом, чей опыт может быть востребован не только в среде мусульман или в традиционно исламских регионах.
Хизбалла показывает пример, как найти баланс между глобальным революционным проектом и национально ориентированной политикой, направленной на борьбу за независимость против израильской и в целом западной экспансии, против политики, целью которой является уничтожение самобытности народа, его экономическое и культурное порабощение, а также разделение на множество мелких постоянно враждующих группок. Вместе с тем, её опыт не похож и на "построение социализма в отдельно взятой стране": Хизбалла не претендует на то, чтобы Ливан становился осью исламского проекта.
Являясь проиранским движением, Хизбалла, вместе с тем, не копирует, а переосмысливает идеологию исламской революции с учетом ливанской специфики. Поэтому Хизбалла, несмотря на приверженность идеям 1979 года, не спешит воплотить в Ливане проект исламского государства, а отдает предпочтение парламентским методам борьбы и реализации общенациональных социальных проектов. Хизбалла — "государство в государстве", чья политика направлена на защиту справедливости в обществе и удовлетворение насущных потребностей людей в качественном и относительно недорогом образовании, медицинском обслуживании, жилье. Имея развитую сеть СМИ (к ним относятся телеканал "аль-Манар" и радиостанция "ан-Нур"), Хизбалла наращивает присутствие в других медиа-ресурсах, в парламенте страны и в бизнес-структурах, в сфере культуры и искусства.
Кому-то такие установки организации, созданной в свое время при содействии КСИР, могут показаться "недостаточно радикальными" по сравнению с мессианским посылом 1979 года, однако, прежде чем давать оценку стратегии и тактике движения, необходимо принять во внимание ливанские реалии.
"Претворить идеи Исламской революции в жизнь в условиях Ливана слишком трудно, — пояснила мне в личной беседе Зейнаб ас-Саффар, телеведущая и аналитик телеканала "Аль-Манар", автор Политического манифеста Хизбаллы. — Мы, ливанцы, живем в многоконфессиональном обществе… Это неправильно — изолировать себя от инакомыслящих и клеймить их как неверующих. Мы живем в этом обществе и должны выстроить нормальные отношения с немусульманами. Ливан в этом смысле — уникальная страна. Политика конфессионального изоляционизма здесь неэффективна и идет вразрез с самим исламом. Люди смотрят на наши дела, на то, как мы относимся к ближнему и чему мы стремимся научить окружающих". К этому она добавила: "Всё население Ливана поддерживает наше Сопротивление. Позиция правительства заключается в том, что народ, армия и Хизбалла должны сотрудничать в деле отражения агрессии. Согласно Конституции Ливана, Израиль является нашим врагом, который понимает только язык силы и никогда не откажется от своих экспансионистских планов. Израиль ворует нашу воду. Существует более 80 моссадовских агентурных сетей, ведущих подрывную работу…"
Зейнаб ас-Саффар во время июльской агрессии 2006 года работала не только в качестве телеведущей, но и делала репортажи с улиц, где шли бои, выполняя, таким образом, функции военного корреспондента. Она до последнего оставалась в телестудии, продолжая доносить до людей информацию о положении на фронте, хотя было известно, что здание телеканала "Аль-Манар" являлось одной из стратегических целей сионистских бомбардировщиков. И Зейнаб стала последним человеком, покинувшим здание, прежде чем в него попал израильский снаряд.
Пользуясь славой и огромной популярностью у зрителей в разных странах мира, она разделила со своим народом все тяготы войны. Во время июльской войны её дом — так же, как и множество других, точно таких же бейрутских домов, — был разрушен. Под руинами здания были похоронены все фотоальбомы Зейнаб, а также учебники, по которым она, профессор Ливанского университета, преподавала английский язык. Отец Зейнаб, будучи историком, работал над расшифровкой двух древних рукописей, и этот труд также погиб под развалинами дома.
"Сионисты с особым усердием бомбили библиотеки и музеи, — рассказала Зейнаб, — поскольку одной из их стратегических целей является уничтожение самосознания, наследия и культурной памяти нашего народа. Точно такую же политику проводят американцы в Ираке".
Мы сидели в уютном ресторанчике одного из шиитских кварталов и вкушали ароматный ливанский кебаб с запеченными помидорами и зеленью, наслаждаясь крепко заваренным черным чаем. Это один из немногих в регионе уголков, где еще в полной мере сохранилась национальная кухня, увы, и на Ближнем Востоке старательно вытесняемая фаст-фудом: сэндвичами с курицей, картошкой фри и кетчупом, кока-колой и местными вариантами "фанты". Пронизанная чуть пряными запахами ливанская ночь опускалась на город. Под окнами ресторана прогуливались нарядные люди, и сотнями золотых глазков на нас смотрели современные высотные дома.
Глядя на эти симпатичные новостройки, невозможно себе представить, что лишь четыре года назад весь этот район лежал в руинах — ибо сионистские бомбардировщики не оставили здесь камня на камне. Следов былых разрушений почти не видно. И это — результат титанического труда по реализации проекта, инициатором которого выступила именно Хизбалла.
Лидер движения сейид Хасан Насралла неоднократно обращал внимание на исключительную заслугу Ирана в деле претворения в жизнь проекта по восстановлению инфраструктуры страны. По его словам, 60% финансовых вложений в проект по реконструкции Ливана пришлось на долю ИРИ.
И Ирану, и Хизбалле порой ставили в упрек то, что они занялись реализацией данного проекта как противовеса мерам по компенсации ущерба, предпринятым ливанским государством. На это обвинение сейид Насралла дал аргументированный ответ: "Мы приложили срочные и большие усилия к тому, чтобы начать реконструктивные работы. За несколько недель тысячи домов были восстановлены. Мы не ждали, пока люди получат компенсации от государства...
Ведь многим до сих пор не предоставили ни компенсаций, ни жилья… Кто-то может возразить, что эти деньги должны были предназначаться ливанскому государству. Но если бы средства были направлены ему, их — по крайней мере, часть из них точно — ожидала бы судьба щедрых пожертвований со стороны королевства Саудовская Аравия и других арабских государств… Но если бы (сохранность денег. — А.Е.) и была гарантирована, проблема бюрократии и промедления всё равно бы осталась. А мы знали, что в понедельник, 14 августа, группы беженцев вернутся в свои деревни, городки и пригороды (Бейрута. — А.Е.), и что они не будут ждать".
Разработанный Хизбаллой план помощи людям, потерявшим жилье, к этому времени был уже готов. Все желающие получили возможность получить необходимую им сумму денег, минуя бюрократические учреждения и процедуры.
Представители движения Хизбалла не требовали от просителей никаких справок и отчётов о потраченных средствах. Каждая семья: шиитская, суннитская, христианская или даже еврейская (в помощи не отказывали и т.н. "репатриантам", желая подчеркнуть, что ливанское Сопротивление борется не против евреев, а против израильского расистского государства), — получила по 12 тысяч долларов. Это позволило людям снимать квартиру, пока шло восстановление разрушенных домов, а также купить новую мебель. Движение Хизбалла обязалось покрывать расходы на аренду квартир в течение трех лет.
По словам Хасана Насраллы, "задачей проекта было построить вместо разрушенного дома лучшее и более красивое здание, нежели прежде". При этом Хизбалла сосредоточила свои усилия на строительстве жилых домов, а Иранский комитет по реконструкции Ливана — на восстановлении автострад, центральных и периферийных дорог, храмов (церквей и мечетей), школ и медицинских учреждений.
После войны 2006 года количество поврежденных домов достигло 199 180, из них около 20 000 были полностью разрушены, 121 300 нуждались в восстановлении. В течение четырех послевоенных лет 34 700 семей получили новое жилье, было отремонтировано около 114 000 домов, 9900 сельскохозяйственных учреждений, 3130 животноводческих ферм, специализирующихся на разведении коров, 11 090 промышленных, коммерческих и туристических компаний, 141 учебное заведение, 73 храма (мусульманских и христианских), 19 медицинских учреждений, включая военные госпитали и больницы, 14 больших мостов и 431 маленький мост, 27 основных автомагистралей протяженностью в 287 метров, а также 844 периферийные дороги в 251 городе. Кроме того, был реализован еще 251 проект по украшению ландшафта, плюс 110 дополнительных крупных проектов. Хизбалла также частично возместила гражданам ущерб за утраченные транспортные средства. Правда, выплата компенсаций за потерю личных автомобилей не представлялась возможной, ибо это превышало финансовые возможности движения и его партнеров. Поэтому Хизбалла ограничилась покрытием убытков только тем, для кого машина была источником заработка — речь идет, в частности, о такси, грузовиках, бульдозерах и экскаваторах.
Социальные проекты Хизбаллы не сводятся только лишь к ликвидации последствий очередной израильской агрессии. Принимая во внимание дороговизну жизни в Ливане, Хизбалла прилагает усилия к тому, чтобы создать для граждан дешевую инфраструктуру.
Услуги такси в ливанской столице стоит около 15-20 долларов. В "хизбаллинских" районах вас могут довезти за 2-3 доллара.
Вы будете стоять посреди улицы, растерянно озираясь в поисках нужного автобуса, и к вам тут же подойдут, поинтересуются вашими проблемами, а затем в мельчайших подробностях объяснят, куда идти, где и за сколько что купить, на какую маршрутку сесть и в каком направлении ехать.
Приехав в чужую для себя страну, вы уже через пару дней приобретаете множество знакомых, готовых помочь вам сориентироваться в местных маршрутах, ценах, нюансах — так что город очень быстро становится для вас знакомым.
Вы можете зайти в отделение банка, и, услышав, что вы остались без связи с Родиной и практически без денег, сотрудники дадут отправить вам электронное письмо со своего рабочего компьютера или позвонить с их сотовых телефонов за символическую цену.
В политическом крыле Хизбаллы существует женское подразделение, активистки которого работают в больницах, школах, детских садах, СМИ, финансово помогают семьям погибших на фронте бойцов. Хизбалла инициирует проекты, в рамках которых ливанские женщины могут получить высшее образование, чтобы помогать мужьям, внося лепту в семейный бюджет.
А в боевом крыле Хизбаллы женщин практически нет. В отличие от многих других ближневосточных исламских движений, Хизбалла принципиально не использует женщин при проведении военных диверсий: их задача — помогать мужчинам в политико-информационной сфере. Когда мужчины воюют против врага, женская кропотливая помощь в тылу бывает поистине неоценимой.
Другим важным принципом, которому Хизбалла неукоснительно следует, — отказ от насилия против мирного населения, противоречащего исламу. Хизбалла проводит диверсии только против военных целей или же объектов, которые традиционно служат базой для деятельности иностранных разведок.
Всё, что выходит за эти рамки, движение расценивает как провокацию. В своей сентябрьской речи, посвященной Международному дню Аль-Кодс, сейид Хасан Насралла дал четкое разъяснение отличия между акциями бойцов вооруженного сопротивления и террористическими актами: "Что касается актов насилия, направленных против… гражданских лиц — к какой конфессиональной или этнической группе они бы ни принадлежали, — а также подрывов мечетей, церквей, школ, иностранных организаций, рынков — то это все преступные террористические операции. Это — организованные массовые убийства. Это — военные преступления, которые не могут быть ошибочно приняты за акции сопротивления. Сопротивление не может нести ответственность за подобные операции".
Сейид Хасан высказал немало гневных слов в адрес организаторов таких операций: "Группы, практикующие теракты с использованием смертников, являются креатурой спецслужб и не имеют отношения к Исламу и исламскому проекту…Что же касается смертников, то они слепы, глухи и немы, ибо дьявол ослепил их сердца и обрел над ними власть, и спецслужбы ведут их на то, чтобы они убивали людей повсеместно".
Вместе с тем, не стоит представлять Хизбаллу невнятным умеренно-центристским движением, боязливо чурающимся любого радикализма в хорошем смысле этого слова. Являя собой образец конфессиональной терпимости, Хизбалла выступает как жёсткий противник любых компромиссов с сионистскими оккупантами.
В том, что касается основополагающих целей и задач, движение демонстрирует здоровую непримиримость и стремление идти до конца.
В частности, в день аль-Кодс сейид Хасан Насралла обратился к слушателям со страстным и воодушевляющим воззванием: "Наша неизменная позиция заключается в том, что Палестина от моря до реки является собственностью палестинского народа, и палестинцы, арабы и исламская умма имеют на нее право. Никто не вправе отдать ни пяди этой святой земли, ни одной песчинки ее, ни одной капли воды, ни одной буковки из ее названия… Мы заявляем, что ни весь аль-Кодс, и ни единая из его улиц, ни его окрестности — ни всё, что относится к аль-Кодсу — не может быть вечной столицей так называемого "государства Израиль". Аль-Кодс — это столица Палестины… Наша позиция неизменна: Израиль — это нелегитимное, незаконное, негуманное и аморальное государство, в основе которого лежит узурпация, убийства и жертвы, — и, соответственно, оно не может обрести легитимности вне зависимости от того, кто его признал. Такова логика Дня аль-Кодс,.. заключающаяся в утверждении правды безо всяких любезных реверансов или ремарок".
