ЧЕТЫРЕ СВЯТИТЕЛЯ В ОФИСНОМ ЦЕНТРЕ

НОМЕР 1 (842) ОТ 6 ЯНВАРЯ 2010 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Юрий Рябинин
ЧЕТЫРЕ СВЯТИТЕЛЯ В ОФИСНОМ ЦЕНТРЕ

Нынешние отношения между Церковью и государством представляются на первый взгляд едва ли не идеальными: кажется, будто искупая свою вину за гонения на веру и верных в предшествующую эпоху, государство изо всех сил старается выслужиться перед Церковью, а вернее, в угоду общественному мнению и в духе времени показать миру свой "клерикализм". Поэтому сегодня можно встретить, скажем, где-нибудь в глубинке недавно переданный Церкви колоссальный монастырь, в котором всей братии… один настоятель и один послушник.
Но встречается и другая крайность. Например, в Москве существуют приходы, причем не такие уж и малочисленные, которые не являются даже единственными владельцами собственного невеликого храма, а соседствуют там, будто в коммуналке, с какими-то совершенно не религиозными организациями, не съехавшими оттуда еще с советской поры или, напротив, каким-то образом проникшими в "культовое помещение" уже в наше время. И где же в таких случаях государство с его "клерикализмом" на злобу дня?
ПЕРЕКУР НА ПАПЕРТИ
Всякий любопытный прохожий, решившийся впервые заглянуть в наш приход, прежде всего становится свидетелем необычной для церкви картины: у самых дверей, под табличкой "Храм Святителей Московских Петра, Алексия, Ионы и Филиппа", стоят простоволосые прелестницы в джинсах, и все как одна курят табак, причем по-женски часто стряхивают пепел практически на самый порог, то и дело постукивая сигарету наманикюренным пальчиком.
Лишь добравшись до самого молельного помещения на втором этаже и встретив кого-нибудь из бывалых прихожан или причетников, опешивший случайный посетитель узнает, что это отнюдь не Елена Евгеньевна, регент прихода, вывела своих хористок на перекур, — это вышли подышать после трудов праведных сотрудницы различных контор, которые занимают большую часть храма, а именно два этажа из трех.
Как существует приход в таких своеобразных условиях и какие у него перспективы по их преодолению, мы еще непременно расскажем. Но прежде уместно вспомнить прошлое храма Святителей Московских. Знал он и куда лучшие времена.
ГДЕ СТУПАЛА НОГА ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО
Вообще, московский Басманный район — место с давними и, к счастью, непрерывающимися христианскими традициями. Достаточно вспомнить, что известный столичный Богоявленский собор в советское время был одним из немногих в Москве действующих храмов. К тому же несколько десятилетий кряду он был главным — кафедральным — храмом Русской Православной Церкви. В народе этот собор попросту именуется Елоховской церковью — по названию существовавшего здесь в старину села.
По нашим наблюдениям, сейчас мало кто, даже из воцерковленных москвичей, знает, что в селе Елохове, в каких-то считанных шагах от того места, где позже появились Посланников переулок и церковь Святителей Московских, родился самый знаменитый русский юродивый — Василий Блаженный. До шестнадцати лет, пока родители не отдали его в Москву учиться сапожному мастерству, Василий жил в родном селе. Чем он занимался в это время, житие святого не сообщает. Но можно предположить, что вполне здоровый, полный энергии отрок на печи не сидел: скорее всего, помогал родителям в их тягловой крестьянской работе или, по крайней мере, уходил с ровесниками гулять куда-нибудь за околицу, во всяком случае, проводил много времени вне дома. А если так, то можно почти со стопроцентной вероятностью утверждать, что он бывал и там, где теперь находится храм Святителей Московских. Возможно, пас здесь гусей, пек картошку в золе, играл в горелки, а возможно, и молился на этом самом месте — Василий Блаженный с детства был усердным молитвенником. Это, наверное, должно придавать дополнительное молитвенное усердие нынешним прихожанам храма — теперь они молятся там, где когда-то ступала нога Василия Блаженного!
Посланников переулок известен с XVIII века. Такое наименование он получил потому, что здесь находилась усадьба прусского посланника фон Мардофельта. Конечно, теперь никаких следов пребывания прусского дипломата не осталось. Но вообще Посланников переулок, по сравнению с некоторыми своими соседями, сохранился довольно неплохо: почти вся его нечетная сторона — застройка XIX века.
НА СРЕДСТВА КУПЦА КАПТЕЛИНА
Одно из самых приметных строений-долгожителей Посланникова переулка — здание под номером девять, добротное, основательное, привлекающее внимание обилием декора, в котором легко узнается та изумительная эклектика эпохи Николая II, когда строители еще не заботились, как бы не перенасытить свое произведение "архитектурными излишествами".
Помимо насыщенного декора, внимательный прохожий заметит над торцовым фасадом здания небольшую главку в виде барабана. Но что это за деталь, каково ее назначение, вряд ли кто-то догадается. А барабан, служивший когда-то основанием для восьмиконечного креста, — единственная примета, свидетельствующая о том, что это, самое красивое в переулке, но вполне светское с виду здание, на самом деле храм, домовая церковь.
На рубеже XIX-XX веков на пространстве между Посланниковым переулком и Ладожской улицей располагался Епархиальный свечной завод. При заводе было устроено училище, видимо, для детей работников. И уже в этом училище целый его верхний этаж занимал домовый храм.
Училище и храм при нем были построены в 1899 году. В архивной "Ведомости о церкви" говорится, что она возведена "тщанием на капитал Епархиального свечного завода; зданием каменная; престолов — один во имя Четырех святителей Московских Петра, Алексия, Ионы и Филиппа; утварию достаточна".
В этот период Московскую епархию возглавлял знаменитый митрополит Владимир (Богоявленский), новомученик, недавно причисленный к лику святых. Но освящал храм не сам митрополит, а его викарий.
Вот как рассказывала об этом событии газета "Московские церковные ведомости": "29 ноября было совершено освящение вновь сооруженного храма при свечном епархиальном заводе, что в Посланниковом переулке, близ Немецкой улицы. Храм, освященный в честь святителей московских Петра, Алексия, Ионы и Филиппа, помещается во втором этаже главного корпуса здания, выходящего фасадом на улицу; длина церкви с алтарем двенадцать саженей, ширина шесть саженей и высота около трех саженей. Сделанный в византийском стиле о двух ярусах, иконостас весь вызолочен; святые иконы писаны по вызолоченному фону; вся утварь художественной работы сооружена г. Захряпиным. В нижнем этаже под храмом помещается церковно-приходская школа. Церковь эта сооружена для рабочих завода и для богомольцев ввиду отдаленности этой местности от приходских церквей. Освящение храма и литургию совершал преосвященный Парфений, епископ Можайский, с ректором духовной семинарии архимандритом Димитрием, оо. протоиреями А.Ф.Некрасовым, И.Я. Березкиным и местным священником. Пел Чудовский хор". Упомянутого в заметке местного священника звали о. И.Д. Арбеков.
Как и многие домовые церкви, храм Святителей Московских был открыт для всех верующих, а не только для работников завода и воспитанников училища. То есть и до революции он являлся, по сути, обычным приходом.
Через несколько лет после открытия храма те же "Московские церковные ведомости" писали:
"В 1904 г. на средства ктитора Н.П. Каптелина вновь отделан храм при епархиальном свечном заводе, что в Посланниковом переулке, в честь Московских святителей. Храм украшен прекрасной живописью и орнаментом, заново вызолочен двухэтажный иконостас, возобновлена утварь. Отделка обошлась около 10000 руб."
Это очень немало, если вспомнить, что в то время корова стоила порядка трех -пяти рублей. Следовательно, храм был отделан довольно богато и обеспечен утварью исключительно щедро. Значит, чтобы не отстать от своего предшественника, купца Каптелина, нынешнему старосте Виктору Егоровичу нужно пожертвовать на храм сумму, равную стоимости двух тысяч коров. Вряд ли это по плечу не только одному Виктору Егоровичу, но и всем клирикам, причетникам и даже прихожанам храма, вместе взятым. Впрочем, шутки шутками, а храм действительно нуждается в доброхотном участии всех, кто хоть как-то может помочь ему возродиться.
ПОД КУЛЬТОВЫЕ ЦЕЛИ
После революции храм Святителей Московских разделил участь многих культовых, как принято говорить у атеистов, сооружений: он был закрыт и довольно основательно переделан, причем над собственно молельным помещением устроены антресоли — третий этаж. В советское время в храме находился клуб чулочной фабрики им. Баумана. А в последние годы здесь ютились разные коммерческие организации, которые до сих пор еще сохраняют за собой значительную часть здания.
В конце 1990-х московский клирик о. Александр Жавнерович стал добиваться возвращения здания церкви Святителей Московских верующим. Между прочим, этот батюшка приходил прямо к обосновавшимся в храме кооператорам и так настойчиво увещевал их съехать, что те вынуждены были искать спасения от энергичного священника у милиции, — благо участок в соседнем доме!
Увы, отец Александр не дождался возвращения храма. В 2004 году его не стало.
А на следующий год правительство Москвы распорядилось "в соответствии с федеральным законом" передать в безвозмездное пользование часть здания православному приходу, как сказано в распоряжении, "под культовые цели". Обратим внимание на стиль!
Однако, чтобы достигнуть исполнения этих культовых целей, приходу во главе с настоятелем о. Кириллом Быковым потребовалась приложить еще немало усилий, включая и формальности по регистрации прихода, и трудоемкие строительные работы, растянувшиеся на годы, да и по сей день еще не вполне завершенные.
Верно говорят: легче построить что-то новое, с нуля, чем восстанавливать порушенное или обезображенное последующими перестройками старое. А в храме Святителей Московских разными чулочными фабриками и другими владельцами было настроено столько "архитектурных излишеств", что поначалу у причетников глаза боялись: каково это будет все переделать! — чего стоит одна только капитальная бетонная лестница в алтаре, ведущая на антресоли! Но, как бы глаза ни боялись, а руками, по поговорке, сделано уже немало, — достаточно для того, чтобы проводить все уставные богослужения.
КРЕСТНЫЙ ХОД ВОКРУГ «EXCHANGE»
И все-таки полноценной приходской жизни в храме Святителей Московских быть не может до тех пор, пока приход, наряду с прочими конторами, остается одной из организаций, занимающих общий офисный центр. К слову заметить, соседство прихода и абсолютно нецерковных учреждений совершенно бесконфликтное. Если бы вообще это являлось нормой, то о подобном соседстве под одной крышей можно было бы только мечтать. Но, что интересно! — среди соседей-кооператоров нет ни одного сотрудника, кто был бы прихожанином храма Святителей Московских. Нет — Боже упаси! — с их стороны в адрес прихода ни разу не было сказано ни единого неодобрительного слова, не было замечено ни одного осуждающего или насмешливого взгляда. И, вместе с тем, эта их отстраненность, неучастие, подчеркнутое дистанцирование от "обскурантов со второго этажа", безусловно, является позицией, возможно даже, непроизвольной, нецеленаправленной, бессознательной, но, вне всякого сомнения, идеологизированной, родом из богоборческого прошлого, запрограммированной в генах.
Вот только один недавний пример. На Пасху 2009 года в приходе был первый после закрытия храма большевиками Крестный ход. Собралось довольно много людей. Кто-то, несмотря на поздний час, пришел с детьми. В положенное время прихожане, с иконами и свечами, во главе с отцом настоятелем, всем миром двинулись вокруг церкви. На первом этаже, возле входных дверей, в уютной дежурке круглосуточно дремлет охрана. Но эти добросовестные работники к Церкви не имеют никакого отношения: сторожа находятся в подчинении у тех, кто их нанимает и оплачивает, а именно — у индифферентных к вопросам веры конторщиков, занимающих значительную часть храма.
И вот Крестный ход торжественно дефилирует мимо дежурки, в которой сидит сторож, и далее выходит на улицу. Пушкин как-то сказал обо всех нас, русских: мы ленивы и нелюбопытны. Что значит гений! — насколько же он прозревал будущее! Как бы должен поступить обыкновенный нормальный человек, случайно оказавшийся свидетелем какого-то необычного явления? По крайней мере, обратить на него внимание, полюбопытствовать. Или хотя бы, приличия ради, сделать вид, будто его заинтересовал чужой обычай: выйти из своей конуры и постоять, поглазеть на диковину. Ничуть не бывало! Охранник не любопытный! Он не только не повернулся к шествию анфас — ни на миг не оторвал заинтересованного взгляда от телевизора! Крестный ход так и проследовал мимо его медального профиля. Обошел здание с надписью "Обмен валюты — Exchange" кругом. Возвратился к дверям. Ровно в полночь о. Кирилл у порога возглашает: Христос воскресе! А в ответ из-за дверей храма раздаются надсадные вокальные потуги безголосой певички. Кстати, обратим внимание, по большинству программ в эту ночь идет трансляция пасхального богослужения из разных святых мест. Но привратник прихода Святителей Московских предпочитает — и не таится! демонстративно! конечно, у нас же свобода совести! — смотреть разудалое телешоу. Его воля…
Вот так существует приход в коммуналке. Еще раз заметим: это, можно сказать, безобидное, миролюбивое соседство. Без скандалов, без подвохов. И, тем не менее, это, хотя и негласное, неявное, но, по сути, натуральное противостояние двух миров, двух моделей духовности, которое чувствуется даже в ответном "здрасте", доносящемся из дежурки в адрес посетителей второго этажа.
РАЗОЙТИСЬ ЦИВИЛИЗОВАННО И ПОЛЮБОВНО
Даже если бы случай с приходом Святителей Московских был уникальным, то и тогда гражданской власти следовало бы показать свой благородный "клерикализм" и как-то помочь разрешить ситуацию. Хотя бы потому, что положение, в котором находится приход, является следствием известной государственной политики 1920-80 годов. Так справедливо было бы нынешней власти и исправить теперь прежние произвольные решения своих предшественников и товарищей по партии. Но тем более требуется чье-то доброхотное вмешательство, что случай этот не единственный: в Москве несколько таких приходов и даже монастырей, которые не являются единственными владельцами и распорядителями собственности, бывшей у Церкви до большевистской секуляризации. То есть это проблема не частная, а общецерковная. Или общегосударственная, если угодно.
По мнению о. Кирилла Быкова, в данной ситуации категорически недопустимы никакие силовые способы воздействия на соседей по храму — пикеты, плакаты, мегафоны, молебны под окнами их контор с привлечением прессы и прочие формы демонстративного протеста. Проблема должна решаться исключительно цивилизованно и желательно полюбовно. Дело в том, что кооператоры — как ни удивительно звучит! — занимают свои площади в храме законно: они купили в свое время эти помещения, и у них имеются соответствующие бумаги. Самое простое — выкупить недвижимость у нынешних владельцев. Естественно, приходу, у которого недостает средств заполнить целиком иконостас образами, такая сделка не по плечу. Но положение отнюдь не безвыходное. Примеры счастливого разрешения подобных недоразумений существуют. Скажем, находятся состоятельные доброхоты, которые во славу Божию от своих щедрот жертвуют необходимую сумму. Или сама власть из соображений восстановления исторической справедливости находит способ отселить из церковных помещений случайных приживальщиков без ущемления интересов последних. Приход Святителей Московских будет рад любому варианту. Кстати, еще Василий Блаженный может помочь.
Не за горами уже и следующая Пасха. В 2010-м она ранняя. Какое потрясение, наверное, ожидает случайного прохожего в Посланниковом переулке в эту ночь: из красивого здания со светящейся на торцевом фасаде табличкой "Обмен валюты" в красном облачении выходит статный батюшка с кадилом, за ним движется народ с иконами и свечами. Шествие обходит здание вокруг. Одновременно из раскрытой двери доносится зовущийся песней визг эстрадной дивы. Красивым баритоном о. Кирилл возглашает: "Христос воскресе! С праздником!.."