ЖИЛИ-БЫЛИ

НОМЕР 37 (825) ОТ 9 СЕНТЯБРЯ 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Анна Серафимова
ЖИЛИ-БЫЛИ

По улицам ходила большая манифестация. По центральной Тверской-Ямской двигалась экзотическая колонна граждан. Человек в 30. Шествующие били в барабан, распевали "Харе Кришна", раздавали прохожим листовки. Никто не препятствовал их шествию, никто не чинил препон. Я полюбопытствовала у дамы, пытавшейся и мне вручить листок, мол, а чего вы явно организованной группой граждан разгуливаете? У вас есть разрешение на митинг и шествие? Она ответила, что нету. Но и не нужно, оказывается. Они ведь просто мирно идут, поют песни. Дескать, у нас свобода совести и передвижения. Так-то оно так. Но вот вспоминается мне попытка шествия молодых людей, построившихся в колонну числом не более воспевающих Кришну и попытавшихся молча пройти по улице. Откуда ни возьмись— ОМОН, милиция, воронки, дубинки— все, как в демократической стране и полагается. Мол, нет разрешения, мешаете пешеходам. Мол, все одинаково одеты, что воспринимается как манифестация организованной группы.
А кришнаиты? Они в более чем одинаковых к тому же экзотических одеждах. Или такие наряды и люди в них имеют больше прав в России, чем люди в черном? А если бы молча в колонну построились люди в черном— в смокингах— и пошли по улицам, чтобы привлечь слушателей на концерт симфонической музыки? Тоже бы их разгоняли под крики "больше двух не собираться?" Ведь более, чем организованная группа— симфонический оркестр.
На вкус и цвет, говорят, товарищей нет. Когда это было… Сейчас на цвет точно есть товарищи. По принципу цвета даже объединения разные: зелёные, голубые, оранжевые. Некоторые цвета одним названием пугают власти. Красные, например. Да и оранжевые нагоняют страху. Ну, как революции? Того или другого цвета? А оранжевая революция в России, в ее столице, по крайней мере, уже произошла. Она если не ползучая, хотя местами, вполне, что и ползком, а крадущаяся. С тюльпановым запашком. Гастарбайтеры в оранжевых робах из региона, где тюльпановая революция уже свершилась, в таком количестве в столице, что понимаешь: оранжевая революция уже произошла! Не надо бояться их прихода! Они уже здесь! Где крадучись ходят. Где ты мимо них крадучись. Кабы чего не вышло. Или не вошло.
Революция роз превратилась для соседей революционеров в революцию слёз. А пламенные революционеры стали пламенными эволюционерами. Наблюдаешь трансформацию мечты некоторых граждан. Хотел стать летчиком, стал налетчиком. Хотел, декларировал, по крайней мере, счастье для людей, за что и боролся. Но завоевал благополучие для себя и вполне довольствуется. Пафосно кричал народу: "Так жить нельзя!" Сейчас, самодовольно мурлыкая, констатирует себе и близким: "Так жить можно".
Ну и на вкус товарищи нынче есть. Те, что любят есть. Собираются любители лобстеров, ценители креветок, поклонники клубники со сливками. Это товарищи на вкус. Именно вкусовые рецепторы собрали их вместе.
А что касается цвета, то краска стала одним из самых необходимых элементов нашей жизни. Красители-украшатели. Продукты питания— с красителями. Пусть мясные продукты будут похожи на мясо по цвету, ягодные джемы пусть по окраске напоминают ягоды, в честь которых эти джемы названы, на чем сходство их и исчерпывается. Пусть эти раскрашенные продукты будут ядовиты и для здоровья вредны, зато красивы. Погнались за красотой, пленились яркостью— в результате сгубили здоровье.
Девушки себя тоже тем украшают, что здоровью вредит. Юноши польстились на приукрашенную действительность, а продолжать род и не могут: красота потребовала именно этой— главной жертвы— и снимает жатву не родившимися детьми или родившимися больными.
О чудесных превращениях свидетельствует писание. Бывали. А если ранее бывали, значит, и ныне бывают. Ведь жизнь— процесс обновляющийся. Как, например, в немцев превратились либералы. Сейчас, с отменой графы и не больно зафиксируешь это превращение. А вот посредством устного народного творчества — вполне. Либерал стал немцем в пословице "что русскому хорошо — то немцу смерть", что немцу хорошо — то русскому смерть. Что либералу хорошо, то русскому — смерть.
Абрамович заявляет, что он в первую очередь еврей, а потом уже россиянин. А в какую очередь он— чукча? Все ли страны и нации и народности записались в очередь на право сообщества с Абрамовичем? И кто к кому записывает или записывается: народы к абрамовичу или абрамович к народам? Граждане абрамовичи везде — этистранцы. "Эта страна по гроб мне должна",— их кредо.
А я вот "в своей стране словно иностранец". С коллегой озираемся, смотрим друг на друга, и, не сговариваясь, смеемся. Мы с ней выглядим совершенно вызывающе среди новодворских всех возрастов и чубайсов всех весовых категорий. "Нас с тобой сейчас просто выведут, мы нарушаем их полное однообразие и этнический баланс. Ну я-то — хоть за татарку могу сойти, а ты как крест в логове дьявола, тебя точно сейчас выведут", — злорадствует она. А ведь присутствовали мы на присуждении литературной премии, финансовая наполняемость которой имеет государственную составляющую, то есть наполняемую нами. Наполняем мы — получают они. А хочется придти к Ваксельбергу, кулаком по столу, и строго так: "Яйца на стол!"
Кризис-не кризис, мы в убытке, они при достатке. Америка все последние годы печатала 100 долларовые денежные купюры себестоимостью центов 5. То есть даже не мыльный пузырь, а нано: из микрочастицы надувают, выглядит значительным, а как микро было, так и осталось. Такого рода пузырей человечество еще не знало. Но оно нам нано?