НОМЕР 35 (823) ОТ 26 АВГУСТА 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Денис Тукмаков
МИСТЕРИЯ АВГУСТА
Август наступил в этом году неожиданно поздно, к середине своего календарного срока. В начале же люди — из тех, что обращают внимание на странные сочетания сроков и дат, а таких большинство в России, — боязливо входили в последний месяц лета, отведывая его дни, как пробуют воду ступнёй: не начнется ли что-то прямо сейчас?
День толкался за днем, но всё проходило спокойно, и оттого недоумение росло. Но четвертого августа индикаторы фондовых рынков привычно горели то красным, то зеленым, ничем не напоминая катастрофу 15-летней давности, когда арестовали Мавроди и рухнул "МММ", впервые в постсоветской истории ошеломив миллионы людей новым законом жизни, где сегодня ты король, а завтра — тебя в капусту.
Было уже шестое, но город Грозный едва ли вспомнил, как 13 лет назад его с ходу взял Масхадов, и Первая Чеченская оказалась проигранной. Прошелестело седьмое — в десятилетие начала Второй войны, когда Басаев напал на Дагестан, иные стояли на цыпочках, боясь вздохнуть, — но и на этот раз пронесло. Восьмое шествовало парадом — однако Кавказский хребет застыл истуканом, не желал поминать годовщину Пятидневной войны новой кровью. Проходило двенадцатое, и "Курск" на фоне национального штиля казался чем-то далеким и нереальным, уже не грозящим повторением.
Месяц сменял за четвертью четверть, и напряжение усиливалось: что же, где оно, когда? Такая вот поголовная убежденность в неизбежном, в скорой неминуемой трагедии была разлита в народе и дорогого стоила. "Что же случится на этот раз?" — не эта ли всеобщая готовность к новому горю провоцировала ошалевшую вселенную в который раз схватиться за нож и кромсать без пощады направо и налево, чтобы впадали во гнев стихии, чтоб разверзались взрывами небеса, и смертники, почуяв эту космическую ярость, обматывались шнурами от адских машин и уезжали в свой рай на "газели"?
Уже катилась волна лютых ДТП, с непременными автобусами и бензовозами; уже плыл в Атлантическом мороке невидимый миру "Арктик Си"; и "Черкизон" бурлил, предвещая бурю; и из Украины изгонялся верещащий бес; и эпидемия с ликом скорбного Онищенко вползала через ТВ в каждый дом; народная же молва о грядущей девальвации и крахе экономики звенела в атмосфере под угрюмое пикалёвское бурчание… Грянуло пятнадцатое, и стало вдруг ясно — не отвертеться.
Там, впереди, маячил список подходящих дат: банковский кризис 95-го и пожар на Останкинской башне двухтысячного, ворох терактов на самолетах, на рынке, в госпитале, в метро, наводнения в Новороссийске и Башкирии… И три раны, от которых в августе холодно, жгли календарный лист, поджидая нас, готовеньких, в свои объятия: Дефолт, ГКЧП, Беслан.
Раз! Два! Три! Та троица пришла в новом обличье: рухнувшие Су-27, взрыв в Назрани, катастрофа на СШГЭС, — не помогли ни баттерфляй на речке, ни часики пастушонку, ни "ручку верните". Что заговоры против Неба?
Опять удары пришлись в самое национальное сердечко, туда, где по уму место лишь уверенности в собственных силах, солидарности и дерзновенному взгляду в будущее. Вечером 17-го ничего не осталось, всё было смыто позором, подлым бессилием и тоской перед неотвратимостью рока. Символ народной веры "Мы можем всё!" был переписан за какие-то сутки.
Столь нелепые триумфы, такие нечаянные победы, на которых мы пытались что-то выстроить за последний год, — от Осетии до хоккея — в один миг остались в бездне прошлого, отсеченные новым горем, выхолощенные новой угрозой. История в России вновь обнулилась, потекла заново, с 17 числа месяца августа, месяца подлинной перезагрузки. Кто теперь, после нового набега Зла в Россию, вспомнит, какой была жизнь в благословенный июль или в бесконечно далекий май? Теперь всё по-другому, отныне у нас новая реальность и новая сетка координат: по абсциссе — килограммы тротила, по ординате — кубометры енисейской воды. Жизнь свою Россия, как нерадивый школьник, опять начинает с осенней переэкзаменовки.
За что? Ответ не слишком ли явен? Август в России всякий раз наступает за знойную негу, за изнеженную, вольготную дрёму, в которой страна пребывает уже лет тридцать. Пора отпусков у нации чересчур затянулась — каждый новый Август бьёт наотмашь по щекам катастрофами и терактами: "Очнитесь же!" — но нет, так хочется еще поваляться на южном солнышке после тысячелетней вахты.
И нам впору повторять пророчество того римлянина: август пришел, но не прошёл ещё.
1.0x
