НОМЕР 18 (806) ОТ 28 АПРЕЛЯ 2009 г.
Джерри РУБИН. Действуй! Сценарии революции. М. : Гилея, 2008, 234 с.
MOTHERFUCKERS. Уличная банда с анализом. М. : Гилея, 2008, 320 с.
Две книги, возродившие серию «Час Ч», хочется объединить общим названием — «Революция как воспоминание».
Процитирую знатока и упрямого апологета левизны Александра Тарасова: «В 60-е годы весь Запад поразила Молодежная Революция. Своего пика она достигла в 1968 году… Во Франции в мае 1968 студенты едва не свергли правительство генерала де Голля. В Америке власти бросали против молодых бунтарей армию — и в 18 городах дело доходило до настоящих уличных боев, выгорели целые кварталы (в Детройте сгоревшие кварталы так и стоят до сих пор, как руины Сталинграда) … Чтобы как-то отличить этих бунтарей от традиционных левых — друзей Советского Союза, новую поросль революционеров стали называть »новыми левыми«.
Джерри Рубин вместе с Эбби Хоффманом был основателем Международной Молодежной Партии (йиппи). »Мазафакеры« — собрание тестов, связанных с одной из самых радикальных американских художественно-политических группировок — »Black Mask«, чуть позже »Up Against the Wall Motherfucker«.
И йиппи, и мазафакеры устроили мощнейшую атаку на современное им общество, целясь в сами его основы. На их стороне была непредсказуемость действия, отсутствие границы между жизнью, политикой и искусством.
Читая тексты, ловил себя на мысли, что впечатление постоянно меняется. Раздражение переходило в интерес, смех — в неприязнь. Несомненно, энергия и обаяние в обоих книгах имеются. А уж некоторые выводы свежи и актуальны для нонконформистов всех мастей:
»Я занял почетное второе место с 7355 голосами — 22 процента. Я освоил трудное дело попрошайничанья голосов избирателей — метод, которым нельзя создать нового общества. Но избирательная политика несовместима с искренностью. А мы хотим общества искренних людей. Выборы — это эгоистическая борьба отдельных кандидатов. А мы хотим общества коллективистов. Я ведь душу едва не продал за «голоса».
«Движение, которое не рискует потерями, ни хрена не стоит».
«Задача революционера — создать театр, который предполагает революционную систему взглядов. Право определять — это право контролировать».
«Теория должна стать оружием, с помощью которого мы попытаемся объяснить, что происходит, и повлиять на то, что ещё только произойдёт».
«Личное — это политическое».
«Движения шестидесятых расширили зоны политической активности по всем направлениям: критике подверглась личность и повседневная жизнь. Система являет собой всеобъемлющее и деструктивное проникновение во все сферы бытия. И перемены в этой системе позволят изменить глубочайшую структуру общества и сознания».
Но неизбежны неуютные и неприятные вопросы. Почему мощное контркультурное движение впоследствии выродилось в чудовищный конформизм или вылилось в идиотско-плебейские формы «сопротивления»? (Из сериала «Друзья»: «Фиби, от твоей подруги ужасно пахнет. — Она помоется, когда освободят Тибет»).
Почему движение с лозунгом «каждый сам себе йиппи» дало последователей, которые устроили откровенную иерархию непререкаемых авторитетов?
Неслучайно, что ещё в 90-е патриоты издевательски именовали московский клуб им. Джерри Рубина клубом Оскара Рабина, а бескомпромиссные андеграундные деятели — «антифашистским борделем имени мадам Ельчаниновой», по фамилии директрисы.
Почему сегодня по отношению к Штатам слово революция ассоциируется не с левацкими прогрессистами, но с суровыми «белыми революционерами»?
Как и почему «великий отказ» закончился почти религиозным восторгом по поводу избрания Обамы?
И дело даже не в том, что многие радикалы шестидесятых, тот же Рубин, впоследствии превратились в преуспевающих «белых воротничков», сиречь в обличаемых «свиней». Проблема в том, что сегодня консерваторы прошлого порой выглядят куда благороднее и даже по-настоящему радикальнее, чем их скандальные оппоненты.
Всё-таки шоу, даже талантливое и бескомпромиссное, и революция — это разные вещи.
