НОМЕР 10 (798) ОТ 4 МАРТА 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Сергей Яшин
АПОСТРОФ
Ханс Фрайер. Революция справа (Пер. с нем. Коринца Ю. Ю.). — М.: Праксис, 2008. — 144 с.
Глобальный кризис выдвигает на историческую арену как раз те силы, о коих провиденциально писал еще в 1931 году видный немецкий философ и социолог. То, что в начале ХХ века выступало как намёк, в настоящее время заявляет о себе достаточно однозначно. А как еще понимать слова Ханса Фрайера о том, что "буржуазное общество с самого начала было предрасположено к краху. Оно содержало столь много взрывчатого материала, что можно было, несомненно, рассчитывать на его взрыв. Если только правильно проанализировать закон движения этого общества, каждый шаг его развития раскрывался бы как шаг к гибели". Действительно, пафос книги предельно антибуржуазен. Беспощадная критика капиталистического общества даже привела к обвинениям Фрайера в марксизме. Хотя близость к раннему Марксу у автора, безусловно, прослеживается. В частности, в утверждении подлинной революции, служащей не частному, а всеобщему интересу. Впрочем, сия близость в плане социального универсализма объясняется не столько политической направленностью, сколько общими корнями, восходящими к философии Гегеля.
"Все прежние революции, — пишет Фрайер, — были революциями слева". То есть все баррикады минувшего, отчаянные штурмы основы основ, и знамена, развевающиеся над головами победителей, и знамена, выпадавшие из рук сраженных героев, соотносимы только с левым дискурсом? С эгоистическими интересами, пусть даже неосознаваемых, лучшими представителями сих революционных движений? С точки зрения Х. Фрайера сие бесспорно. И более того, исторически доказуемо. Отдадим должное автору — он не бросает камни в героев минувшего. "На деле история справедливости в огромной части определялась этим почетным бойцом, скромным эгоистом. Где было бы человечество, если бы надежный механизм классовой борьбы вновь и вновь не впрягал рабов в триумфальную колесницу свободы"?
"Везде, — констатирует Х Фрайер, — где наследственное пастырство народов приходило в упадок, — а какое пастырство в течение веков не пришло в запустение — терпеливая паства превращалась в воинствующую чернь. Везде, где господство вырождалось, загнивало или черствело, а какое господствующее сословие могло противостоять сладостному яду декаданса дольше, чем на протяжении пары дюжин поколений? — революционные энергии скапливались в массах, и честолюбивые бастарды готовы были способствовать их взрыву". Когда же история вторглась в индустриальное общество (оценка индустриального общества Х. Фрайером чрезвычайно важна и далеко не потеряла своей актуальности), бастарды в сие общество благополучно встроились, став декорумом современного государства, политики, парламентаризма, и добавим от себя, неотъемлемой частью современного мира. Кстати, здесь идеи Х. Фрайера сопоставимы с тем, что утверждал итальянский традиционалист Юлиус Эвола, констатируя кастовую деградацию.
Так на историческую арену выходит то, что, по словам Х. Фрайера, "уже не является ни обществом, ни классом, ни интересом, т. е. чем-то уравновешивающим, но напротив, глубоко революционным: народ. Именно крушение революции слева открывает путь революции справа". Отметим, что здесь немецкий мыслитель подчеркивает вполне конкретную характеристику народа, лишенную какой-либо абстракции. "Народ из смутной идеи превращается в историческую реальность, из утешения — в опасность, из спокойного порядка — в субъект революции". Уточняет Фрайер и понятие "правое", весьма размытое в современном мире и ошельмованное либеральными брехунами. Сие понятие у немецкого мыслителя обретает, скажем, экзистенциальный характер, выступая в роли политического, а подспудно и метаисторического характера. "Предпосылки бытия политического субъекта, — утверждает автор, — состоят в том, что он свободен в своем жизненном пространстве и что силы этого пространства — силы субъекта: лишь тогда он становится способным принимать исторические решения". Здесь вполне уместен логический вывод, что правая идея всегда ориентирована на морально-политический универсализм народа, свободного от потребительского эгоизма и утверждающего себя в духе присущей ему Традиции. Именно этот субъект осуществляет революцию справа, в ходе которой происходит "эмансипация государства".
Конечно, нам могут возразить, что мы живем в постиндустриальную эпоху, и выводы Фрайера устарели. Однако еще в 60-е годы минувшего тысячелетия концепция постиндустриального общества была подвергнута разгромной критике со стороны "новых левых", кои распознали в ней не новую стадию общественного развития, а идеализированный вариант капиталистического общества. Так что относительно актуальности книги Фрайера просим не беспокоиться. Более того, выражаем уверенность, что немецкий мыслитель прозревал вдаль, поверх исторических катастроф ХХ века, а его выводы о "революционном субъекте" обретают ныне весьма явственные очертания.
1.0x
