УРОКИ ГАЗЫ

НОМЕР 10 (798) ОТ 4 МАРТА 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Эрнест Султанов
УРОКИ ГАЗЫ

Палестина является одним из ключевых геополитических узлов в современном мире. Поэтому конфликт в Газе не ограничивается непосредственно противоборствующими сторонами или даже государствами региона. Так или иначе, все игроки, желающие закрепить собственное присутствие и значимость на Ближнем Востоке, вынуждены считаться с результатами войны и порожденными ею тенденциями.
ИЗРАИЛЬ. Ряд экспертов, в частности, бывший советник по национальной безопасности Израиля Гиора Эйланд, отмечает отсутствие четкой декларации Тель-Авивом целей очередной военной операции. Единственное, о чем израильское руководство открыто заявило наряду с не до конца понятным тезисом об «изменении реальности», было прекращение ракетных обстрелов с территории Газы. Такой подход израильского правительства обусловлен двумя факторами. Во-первых, опытом конфликта в Ливане летом 2006 г.: официально-поставленная тогда задача ликвидации движения «Хизбалла» так и не была выполнена, что стало одним из оснований считать войну проигранной. Во-вторых, в разгар прошедшей избирательной кампании (10 февраля в Израиле состоялись парламентские выборы) война имеет самостоятельное пропагандистское значение, в то время как конкретные задачи (особенно не достигнутые) могут скомпрометировать политиков.
Это вовсе не значит, что израильское правительство не ставило перед собой никаких целей. Приоритетной с точки зрения стратегических интересов Израиля задачей последней военной операции можно было бы назвать смену режима в Газе. Тель-Авиву по ряду причин (опыт взаимодействия, наличие инструментов давления, коррупция) гораздо выгоднее иметь в качестве «противника на ринге» режим Махмуда Аббаса и подконтрольное ему на сегодняшний день движение «Фатх», чем «Хамас». Для смены режима в Газе Израилю требовалось, прежде всего, обеспечить выполнение двух условий: с одной стороны, деморализовать «Хамас», а с другой — спровоцировать массовый поток беженцев к египетской границе. Затем при поддержке Египта и Израиля сторонники Аббаса могли расчитывать на то, чтобы взять под контроль сначала образовавшиеся лагеря беженцев на границе, а затем постепенно и весь Сектор Газа. При этом предполагалось, что «Хамас» в ходе боестолкновений с израильской армией будет слишком ослаблен для нового силового противостояния со свежими и хорошо оснащенными подразделениями, контролируемыми лидером «Фатх». Одновременно распределение гуманитарной помощи и средств на очередную реконструкцию, выделяемых Саудовской Аравией через «Фатх», позволило бы режиму Махмуда Аббаса «перекупить» уставшее от бесконечных военных конфликтов и социально-экономической безнадежности население.
Для выполнения этой задачи в самом начале войны Израилем был использован ливанский опыт запугивания населения: в качестве новых «Сабры» и «Шатилы» была использована операция против клана Самуни. По информации журнала The Economist, около 100 членов клана были заперты израильскими солдатами в здании, которое на следующий день было растреляно артиллерией. При этом медикам было запрещено оказание помощи выжившим в течение двух дней. Кроме того, в ходе налетов израильской авиации бомбежке подверглись «неприкасаемые» убежища, находящиеся под флагом ООН, а также склады продовольствия. Однако, выдавить население из городов не удалось, в том числе и потому, что «Хамасу» даже в условиях огневого давления удалось обеспечить удовлетворение минимальных потребностей населения (продовольствием и питьевой водой).
Для достижения предполагаемой задачи израильской армии пришлось бы пойти на штурм городов с неизбежным увеличением жертв среди собственного личного состава и потерь техники, а также возрастанием жестокости столкновений и жертв среди мирного населения Газы. Этого не произошло, что с тактической точки зрения привело к увеличению неопределенности относительно истинных и конечных целей самой операции.
Отказавшись от намерений сменить режим в Газе, израильское руководство сосредоточилось на принуждении «Хамаса» к подписанию перемирия на своих условиях. Элементами подобного перемирия-капитуляции могло быть прекращение запуска «кассамов» по израильской территории, выдача очередного военнопленного и разрушение «всерьез и надолго» трансграничных тоннелей. Для достижения этой цели Израиль в течение всего конфликта демонстрировал солидную решимость «идти до конца», прежде всего, масштабностью и интенсивностью операции. Кроме того, в пользу Израиля играла позиция Египта и Саудовской Аравии, которые своими действиями, в частности по затягиванию с проведением мероприятий Лиги арабских государств (ЛАГ), давали понять, что «Хамасу» надо принимать условия Израиля.
Однако, на фоне продолжавшегося сопротивления «Хамаса» и усиления его международной поддержки, израильское правительство сконцентрировалось на электоральных целях. Уходящему правительству Израиля необходимо было продемонстрировать избирателям «имидж успеха». При этом продолжение войны могло вызвать множество вопросов, неговоря уже о значительных рисках. Объявив одностороннее перемирие, возглавлявшая правящую коалицию «Кадима» доложила о своей победе правильно настроенному избирателю, тем самым реабилитировавшись за поражение в Ливане в 2006 году. В свою очередь это позволило ей обогнать по результатам выборов партию «Ликуд», лидировавшую в течение всей избирательной кампании.
На фоне неявных целей военной операции в Газе Израиль, с большой степенью вероятности, ставил задачу победы в информационной войне. Чтобы избежать ливанского сценария, при котором внимание прессы было в значительной мере сфокусировано на гражданских жертвах конфликта, Израиль предпринял ряд мер. В ноябре был остановлен доступ иностранных журналистов в Газу. Взамен израильское правительство создало специализированные сайты, блоги и целую армию прессекретарей, которые должны были помогать иностранным корреспондентам освещать конфликт. За рубежом произраильские организации призваны были распространять направленную информацию и комментарии в журналистской и политической среде. Однако, как оказалось, основное воздействие на зрителя оказали не комментарии, а картинки с места конфликта: даже не имея телекамер в Газе, работающие в условиях конкуренции западные каналы вынуждены были транслировать материалы Аль-Джазиры. В этой «войне картинок» Израиль (к счастью для израильского населения) не мог победить, поскольку ему нечего было противопоставить кадрам разрушений и жертв особенно среди детей в Газе, в «лучшем случае», — это были поврежденные в результате палетинского обстрела крыши домов и небольшие автомобили.
Несмотря на явный перевес в средствах ведения информационной войны, Израиль так и не представил новых креативных идей. Лозунг борьбы с терроризмом после войны за «освобождение Ирака» вызывает отторжение даже у западного телезрителя. Тем более, что «Хамас» в этот раз вел себя именно как «образцовое» движение сопротивления, не прибегая к акциям возмездия на израильской территории. Тезис о диктаторском характере «Хамаса» не вяжется с существованием значительного числа партий и движений на территории Газы, включая «Фатх», представители которого открыто дают интервью прессе. Показательно также, что вооруженное крыло «Фатха» — «Бригады мученников Аль-Аксы» поддержало «Движение Исламского Сопротивления» в войне против Израиля. Объяснение значительного колличества жертв тем, что «Хамас» использует гражданское население в качестве «живого щита», окончательно потеряло достоверный характер после бомбежек ооновских объектов. Не было даже эффективных провокаций, если не считать таковой антиизраильского заявления «Аль-Каиды», которая, впрочем, ничем другим себя не проявила. В свою очередь именно с Израилем ассоциируются крайне негативные впечатления от конфликта, включая убийство нескольких сот детей, использование запрещенного оружия (бомбы с белым фосфором), уничтожение целых жилых кварталов, игнорирование иммунитета ООН. Особенно неприглядно эти информационные поводы выглят на электоральном фоне конфликта.
В результате конфликта барометр общественного мнения начал смещаться не в пользу Израиля даже в странах, традиционно симпатизирующих Израилю. Даже в США еще в начале конфликта в Газе, то есть до наиболее трагических (с точки зрения жертв среди мирного населения) моментов, рейтинг поддежки Израиля не только не вырос, что является нормой для периодов обострения на Ближнем Востоке, но даже снизился.
Внешне Тель-Авиву удалось сохранить тредационный уровень поддержки со стороны Вашингтона. Конгресс США практически в полном составе поддержал Израиль во время конфликта (триста девяносто парламентариев проголосовали «за». Соответственно с поддержкой выступило и НАТО: в декабре была ратифицирована Программа индивидуального сотрудничества, а в январе в разгар конфликта в Газе Генеральный Секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер посетил с визитом Израиль и заявил о перспективах расширения партнерства. Однако, данный конфликт спровоцировал и ряд потенциально негативных тенденций. Так Вашингтону пришлось несколько раз прибегать к применению, либо к угрозе применения вето на неудобные для Израиля резолюции СБ ООН по ситуации в Газе. При этом необходимо иметь в виду, что еще со времен Холодной войны использование вето считалось дипломатическим поражением. Подобные издержки «дружбы» явно не усилят энтузиазма новой администрации США в отношении Израиля.
Европа как всегда громко и невнятно заявила о своей позиции по конфликту. При этом несмотря на мощнейшее лобби у Тель-Авива и здесь начали возникать неожиданные проблемы. Даже в произраильских заповедниках, таких как нынешняя Италия, прошли массовые митинги протеста «против агрессии». В Испании были возбуждены экстерриториальные уголовные дела в отношении израильских политиков и военных. Причем «туристическая» проблема для израильской элиты может еще более обостриться: Высокий комиссар ООН по правам человека Нави Пилэй заявила о наличии в действиях армии Израиля «состава военных преступлений». Греция запретила использовать свои порты для перевозки военного снаряжения в Израиль. В Норвегии крупнейшие профсоюзы призвали к бойкоту израильских товаров и компаний.
Впервые с начала 90-х годов ХХ века началось отступление Израиля на международном направлении: Мавритания и Катар заявили о закрытии торговых представительств Израиля, а Венесуэла и Боливия объвили о разрыве дипотношений. Негативно на действия Израиля отреагировала и католическая церковь. Показательно, что сразу же после окончания военной операции Израиля в Газе Папа Бенедикт XVI утвердил отмену отлучения от церкви для членов Братства Святого Пия Х, членом которого является отрицающий Холокост епископ Вильямсон.
Еще одним не до конца еще оцененным результатом войны стало снижение доверия к Израилю как стабильному, предсказуемому международному игроку. Дело в том, что ввязавшись в войну, Тель-Авив фактически перечеркнул те позитивные результаты переговоров с Сирией по Голландским высотам и «Хамасом» по обмену пленными, проводившихся при посредничестве Турции. В том числе и с этим связана жесткая реакция турецкого премьера на саммите в Давосе. При этом показательно, что бывший премьер Великобритании Тони Блэр заявил о «понимании» позиции Реджепа Таипа Эрдогана. При этом новое правительство Израиля из-за своей фрагментарности оказывается столь же ненадежным в рамках ближневосточного мирного процесса. В этом плане показательно, что один из ведущих коломнистов Financial Times Гидеон Рачман говорит о необходимости «помочь Израилю» даже против его воли.
«ХАМАС». «Движение исламского сопротивления» не может быть названо в качестве тактического победителя из-за слишком больших потерь – людских и экономических (по разным оценкам, свыше двух миллиардов долларов), невозможности добиться от Израиля поставленной при прекращении перемирия цели – снятия блокады.
Главным стратегическим результатом для «Движения исламского сопротивления» стало «выживание» в полноценном конфликте с одной из самых современных и боеспособных армий в мире. Достаточно сказать, что численность «Сил Обороны Израиля», как минимум, в десять раз превышает численность военных подразделений «Хамаса», при том, что по другим традиционным критериям сравнения военно-технических потенциалов их противопоставление не возможно из-за отсутствия у «Хамаса» флота, авиации и военной техники. И если в 1967 г. Израилю потребовалось 6 дней, чтобы разгромить армии 4 арабских стран, то в этот раз «Хамас» без внешней помощи успешно продержался в течение 3 недель: фронт вокруг основных населенных пунктов был удержан, запуски «кассамов» продолжались до самого окончания конфликта, в городах несмотря на бомбежки обеспечивался порядок.
На международном направлении (прежде всего, в рамках Лиги Арабских Государств) против «Хамаса» был фактически открыт второй фронт. Саудовская Аравия и Египет вместе с Изралем называют «Хамас» частью созданной Тегераном «Оси зла». Однако, суннитский характер «Хамаса» не позволяет Эр-Рияду и Каиру раскручивать лозунг борьбы против «шиитского заговора». Еще более важно, что «Хамас» представляет опасную альтернативу большинству коррумпированных и недемократичных арабских режимов. «Хамас» получил поддержку на признанных мировым сообществом демократических выборах, а обвинить движение в «финансовой нечистоплотности» не позволили себе даже израильтяне. Поэтому саудовский и египетский режим сделали все, чтобы руками «сионистского врага» ликвидировать опасность. Египет фактически поддержал израильскую блокаду (в том числе, для гуманитарных грузов) на своей части границы. Лига арабских государств, возглавляемая кадровым египетским дипломатом Амром Мусой, затягивала с проведением направленных на поддержку Газы мероприятий. Так постоянно откладывавшийся официальный саммит глав государств в Кувейте состоялся уже после окончания войны.
Если «Хамас» в Газе сумел продержаться, то заграничное бюро не допустило изоляции Газы на международном и, прежде всего, арабо-мусульманском фронте. В данном случае во многом свою роль сыграл мобилизационный потенциал трансграничных «Братьев мусульман», с которыми идеологически связан «Хамас». Поддержка, оказанная «Хамасу» арабской улицей в основном обеспечила ему как минимум «официальную» поддержку большинства стран членов ЛАГ. Дело в том, что даже несмотря на известную недемократичность арабских режимов, они не могут полностью противопоставлять себя общественному мнению, рискуя в противном случае окончательно подорвать свою легитимность. В этом плане показательно, что иорданский король Абдалла II, несмотря на очень тесные отношения с Тель-Авивом, вынужден был выслать израильского посла из страны. А на чрезвычайном саммите в Дохе вопреки «предостережениям» Каира и Эр-Рияда присутствовало большинство лидеров ЛАГ.
Война усилила «Хамас» и во внутрипалестинском конфликте. Дело в том, что лидеры «Хамаса» не ушли в «подполье» и наравне со всеми рисковали и проливали кровь: премьер-министр Хания потерял сына, погиб палестинский министр внутренних дел. В свою очередь Махмуд Аббас не только не возглавил новую интифаду, но даже запретил демонстрации на подконтрольной «Фатху» территории Западного берега. В результате по опросам общественного мнения, проводившимся после завершения полномасштабного вооруженного противостояния, «Хамас» по популярности опережает «Фатх» даже на Западном берегу.
Целый ряд факторов делает политические перспективы Махмуда Аббаса и его сторонников крайне неясными. Во-первых, усиливаются противоречия внутри «большого Фатха», особенно между «политической элитой» и военным крылом — «Бригадами мученников Аль-Аксы». Во-вторых, существенно выросло недоверие к нему в арабском мире. Показательно, что накануне саммита ЛАГ половина депутатов кувейтского парламента поддержала резолюцию, призывающую не впускать Махмуда Аббаса в страну. В-третьих, продолжающиеся коррупционные скандалы в руководстве «Фатх» вряд ли способны повысить уровень доверия (как внутренний, так и внешний) к Махмуду Аббасу. В-четвертых, есть ряд симптомов (назначение «неангажированного» Джорджа Митчела спецпредставителем по ближневосточному урегулированию, заявления внешнеполитической элиты), свидетельствующих о том, что новая американская администрация может пойти на признание «Хамаса», лишив лидера «Фатха» преимущества единственного партнера.
ЕГИПЕТ. Для египетского режима эта война была важной с точки зрения внутриполитического процесса и отношений с новой американской администрацией. Ликвидация фактора «Хамас» была бы сигналом Вашингтону, что ситуация на Ближнем Востоке находится под контролем и отсутствует необходимость договариваться с вменяемыми оппозиционными президенту Мубараку силами. Кроме того, это был бы психологический удар по организации «Братьев мусульман», для которых одним из главных символов является «Хамас». Ради достижения этого результата режим в Каире пошел на фактическую поддержку Израиля в войне: полное закрытие границы, затягивание с проведением мероприятий ЛАГ, дипломатическая лояльность в отношении Тель-Авива.
Основная цель (смена власти в Газе) официального Каира так и не была достигнута, при том, что позиции режима значительно ухудшились. Во-первых, режиму не удалось остановить мобилизацию улицы под лозунгами «Братьев мусульман». Во-вторых, аресты (более восьмисот человек) активистов «Братьев мусульман» и подавление, там где это было возможно, демонстраций лишь обострило ситуацию в стране. При этом надо учитывать, что нынешние выступления проходят на фоне экономического кризиса, отмены социальных льгот, а также самых массовых за послевоенный период антиправительственных профсоюзных выступлений. В-третьих, силовой аппарат как инструмент контроля над обществом начинает давать сбои. Так за последнее время из-за морально-политических причин из полиции уволилось около двух тысяч человек. В-четвертых, позиция каирского режима во время войны в Газе стала дополнительным ударом по его легитимности. Дело в том, что несмотря на мертвый характер лозунгов о поддержке Палестины, их никто не отменял. В этом плане показательно, что «арабская» и шире «мусульманская улица» назвала президента Мубарака одним из виновников трагедии в Газе, а в Иране студенческие организации объявили даже премию за его «голову».
В свою очередь новая американская администрация демонстрирует стремление не допустить «пакистанизации Ближнего Востока»: маргинализация «вменяемой» оппозиции приводит к появлению Талибов и потере контроля над системой. Таким образом на фоне подготовки к смене восьмидесятилетнего президента Мубарака Вашингтон вряд ли будет закрывать глаза на происходящее в Египте. В этом плане показательно, что последней попыткой не допустить диалога новой американской администрации с «Братьями мусульманами» стало замирение с либеральной, прозападной оппозицией (в частности, был выпущен из тюрьмы бывший кандидат в президенты от прозападной партии «Аль-Гад»).
ТУРЦИЯ. Наиболее эффективно с точки зрения наличия долгосрочной стратегии во время кризиса проявила себя Анкара. Премьер Турции (Давосская речь) фактически единственный из общепризнанных мировых лидеров, кто четко высказался по поводу войны в Газе. Тем самым, Реджеп Таип Эрдоган показал себя как лидер страны, готовой нести ответственность за будущее региона. В этом плане у современной Турции есть для этого значительные преимущества по сравнению с другими игроками. Прежде всего, это отношения со всеми даже наиболее враждующими игроками. Неслучайно турецкий контингент устраивает и израильтян, и «Хамас». Кроме того, именно через турецкое правительство проходит значительная часть неофишируемых переговоров на Ближнем Востоке, в частности, между сирийцами, палестинцами, ливанцами и израильтянами. Кроме того, общественное мнение в мусульманском мире крайне позитивно относится к Анкаре: например, впервые с 1918 г. на прошедших в арабских странах демонстрациях реяли турецкие флаги. Таким образом, Турция обладает значительным потенциалом для того, чтобы стать лидером региона в послевоенный период. Для этого у нее есть и стратегия, и максимальный коалиционный потенциал для ее реализации.
В войне в Газе во многом определялись контуры будущего Ближнего Востока. Присутствие и участие в этом процессе внешних игроков будет зависеть от понимания происходящих трендов. В этом плане показательно, что в Вашингтоне на интеллектуально-экспертном уровне активно обсуждается изменение внешней политики в регионе. У России в этом контексте еще есть определенные преимущества, в частности, наработанные позитивные каналы (аналогично Турции) связи со всеми даже наиболее враждующими игроками. От того, сможет ли Москва оценить изменения в регионе и предложить свой большой проект, зависят перспективы ее возвращения на Ближний Восток.