Авторский блог Борис Белокуров 03:00 11 февраля 2009

О секундах свысока

о фильме Вуди Аллена "Вики, Кристина, Барселона"

Фильм Вуди Аллена "Вики, Кристина, Барселона" (Vicky Cristina Bascelona, США—Испания, 2008, в главных ролях — Ребекка Холл, Скарлетт Йоханссон, Хавьер Бардем, Пенелопа Круз, Крис Мессина), в отечественном прокате с 22 января.

"Смерть и опасность — мои самые насущные хлеба". Этой своей мыслью со свойственной ему прямотой поделился с людьми тридцатилетний городской невротик в прологе к своему, так сказать, кинодебюту "Что стряслось, тигрица Лилли?" (1966). Чудо-человечество пропустило важный пассаж мимо атрофированных ушей. Уже не первый год картины нью-йоркского кларнетиста и литератора Аллена Стюарта Кенигсберга, больше известного под именем Вуди Аллен, появляются в наших кинотеатрах в зимние дни. Не поскользнитесь по дороге!

В силу какого-то навязчивого заблуждения, которое мы постараемся здесь изжить, зритель полагает, что перед ним "весёлые комедии, призванные поднять настроение" в период холодов и невзгод. То обстоятельство, что однозначно шутливых фильмов без грустинки, привкуса поражения, осознания горечи утрат и мягкой констатации тщеты всего сущего Аллен не снимает уже десятки лет, никого не останавливает. Как и то, что две из последних его работ представляют собой отнюдь не юморески, но достаточно мрачные криминальные драмы. Но нас не обманешь. Сказано веселиться — значит, будем. В данном случае поводом для смеха является очередной приговор диким страстям конфетно-красивых, ничего не делающих обитателей буржуазного общества, распластанного под микроскопом. Взгляд не судьи и не палача, не теоретика и практика жестокости, но взломщика или хирурга. А может быть, просто видавшего виды мудреца.

Итак, падает тьма, и в сопровождении фламенко через экран бодрым аллюром бегут фирменные аскетичные титры, говорящие знатокам прежних работ Аллена о многом. Звучит исполненный знойного мяуканья голос певицы Джулии Телларини, артисты — вне рангов и званий — традиционно перечисляются в алфавитном порядке, а среди участников съёмочной группы, понятное дело, бросаются в глаза фамилии Иоффе, Аронсон, Тененбаум. Затем мы видим двух юных дев, чьи несложные поведенческие особенности по ходу дела объясняются закадровым комментарием; своей дотошностью он сделает честь любым "Путешествиям натуралиста". С дружелюбной теплотой нам рассказывают о забавных зверушках. Вот они пьют из бокалов что-то лёгкое и шипучее, вот укладываются с кем-то в постель, вот хлопают ресницами при виде скульптуры Хуана Миро. Любование особами осуществляется с таким тактом, что за ним нельзя не заподозрить скрытого издевательства. Существует расхожее выражение "смех сквозь слёзы". Новый опус Аллена скорее можно назвать глумлением, пропущенным через фильтры печали. Солнечной, южной, вкрадчивой. И оттого ещё более очевидной.

Само название проекта с ходу переносит нас в Барселону, город, экранный облик которого со времён легендарной паранойи "Мотылька на плече" (1978) Жака Дерея служит воплощением невыносимого страха и всевозможных угроз. Не такой поначалу дана столица Каталонии в ощущениях Аллена. В конце концов, нынешняя Испания, где он снимает теперь, пригрела его, как привечала прежде и других маргиналов от кино. Здесь, в Малаге, нашёл свой последний приют суровый валлиец Стэнли Бейкер. Здесь, на земле, где создавались "лошадиные оперы" Бианчини и Паролини, находил кратковременный отдых от классовых битв Дин Рид. И именно Испания стала плацдармом для кровавых "полевых испытаний" наших современников, помешанных на Лавкрафте полуподпольных гениев макабра. Для вечных соратников-соперников, Стюарта Гордона и Брайана Юзны. Всё это так, всё это есть. Но, конечно же, Вуди Аллен остался собой и не ограничился благостными пейзажами блаженного края.

Вернёмся к нашим дурам, виноват, барышням. Студентки-выпускницы прикатывают в Барселону, вполне формулируя свои цели: развеяться, захмелеть, осмотреть памятники старины и, возможно, влюбиться. Вики (Ребекка Холл) пишет диплом об архитектуре Антонио Гауди, но причудливые постройки творца не вызывают у неё оцепенения, шока, подобного ужасу школьников культовой "Гостьи из будущего": "Зачем они это сделали? Этот зал, эти колонны?" Нет, просто постройка такая, "прикольная". Кроме того, вне каникул у Вики остался суженый, простой, как суеверие. В любви она ценит прежде всего покой и душевный комфорт.

Кристина (Скарлетт Йоханссон по прозвищу "В каждом рисунке солнце"; завтра не будет такого кино, где бы она не играла) также не избежала мировой культуры. Весь предыдущий отрезок жизни она убила — кто знает, тот поймёт — на съёмки в короткометражном фильме, который ей опротивел. Страсть без страдания для Кристины немыслима. Кроме того, блондинка зачем-то делает вид, что учит китайский. Знакомые типажи? Ещё как! В московских ВУЗах таких можно вылавливать даже сейчас, только они ездят не в Барселону, а "на выходные" в Питер; летом — в Крым. Манеры и лексикон, впрочем, остаются незыблемыми. Фемины обмениваются между собой репликами "Классно!" и "Клёво!", но при случае любят и поболтать "о высоком": о модерне, дизайне. Их круг общения им под стать. Ключевым словом и последним писком гаснущего по мере взросления интеллекта здесь остаётся слово "креативный": "У нас удивительный дизайнер. Он очень креативный. Мы выбрали модерн пополам с античностью".

Побродив по городу и увидав произведение сюрреалиста, представляющее собой разноцветную непропорциональную даму, Кристина и Вики (именно в такой последовательности) задумываются и о личной жизни. Они знакомятся с Хуаном Антонио (кстати, типичный ход Аллена — персонаж Хавьера Бардема получил такое имя в честь автора бессмертной "Смерти велосипедиста"). Начинается дружба с этаким мачо, про которого только и известно, что прошлая его семейная жизнь сопровождалась некоей Леной, жуткой драмой и поножовщиной. Парень не теряет времени даром, при этом методы обольщения просты настолько, что остаётся лишь удивляться, как они работают до сих пор. Немного вина, пара-тройка недвусмысленных намёков, собачий взгляд и непременное приглашение "послушать хорошую гитарную музыку". Конечно же, он художник. Из тех, чья мазня заставила бы даже такого ценителя, каким был Никита Сергеевич Хрущёв, признать высокие достоинства холстов нелюбимых им "абстракцистов". Приятели Хуана — тоже отъявленная арт-богема. Их бессодержательный трёп будет служить подходящим саундтреком для смятения чувств наших героинь.

А вскоре, согласно всем кодексам сцены, появится и одержимая мегаломанией "бывшая" Хуана Антонио (Пенелопа Крус) с возгласом "Водки!" на устах, та часть его, где летающими гильотинами проносились "ножи и стаи упрёков". Объявится и одномерный жених горемыки-Вики, и прочие — совсем уж случайные — персонажи, любовный треугольник под ударами молота обречённых чувств среднего класса превратится в многогранник, а кончится эта "википедия" неслыханных любовей, как и мириады предыдущих подобных им, ничем. Прилетели — улетели. Повздыхали — позабывали.

"Неверо-неверо-невероятно", но факт. Ртутная, юркая, как фретка, муза хлипкого очкарика по-прежнему переменчива, словно женщина в состоянии интоксикации. Каждый из сегментов, на которые условно раскладывается творчество оптимистичного нытика, сделал бы честь любому — мы подчёркиваем, любому! — автору, навечно мумифицировав его в архивах как "продолжателя традиций братьев Маркс", "нового Бергмана" или даже классика "чёрной серии". Говоря проще, наследия Вуди Аллена хватило бы на сотню Ирвинов Алленов и Аланов Аркинов, Вупи Голдберг и Вуди Гатри. Но, исчерпав одну из названных тем, маэстро Кенигсберг самым бессовестным образом переходит к новой, прямо противоположной, сохраняя при этом свой хитрый почерк.

Он был бытописателем местечкового хаоса семитов, снобизма учёных котов-интеллектуалов Нью-Йорка, воссоздавал то галлюцинаторный туман кошмаров доктора Калигари, то сладкие девичьи киногрёзы. В тех фильмах, где играл сам, на хорошей скорости мельтешил, тряс головой, махал руками, поминутно жаловался на жизнь, умирал, воскресал, охотился на Наполеона, бывал загипнотизирован, а однажды так и вовсе оказался не в фокусе и сделался размыт. Вот как жил на экране Вуди Аллен, успевая при этом ещё и писать книги, а также неуклонно "чтить пятницу", лабая в джаз-клубе на кларнете. В тех лентах, где его не было в кадре, гангстер-якудза нарекался Сэмом Московицем, "Американская трагедия" Драйзера превращалась в волнующую сказку о том, что можно убить, и тебе ничего за это не будет, туповатый громила оказывался умницей и гением театра, а белый след реактивного самолёта рисовал в небе отчаянный возглас: "На помощь!" Наиболее разнообразный — а потому и автобиографичный — персонаж автора, хамелеончик Зелиг из одноимённого фильма, при виде Гитлера становился нацистом со свастикой на рукаве, а при виде китайца — низкорослым и узкоглазым кули. А самое ценное в фантазиях Кенигсберга то, что они — пусть на краткий миг — но заставляют поверить: "Человеку доступно решительно всё!"

И вот теперь, пройдя искушения всем перечисленным, Вуди Аллен обратился к порочному явлению под названием "курортный роман". Мартин Скорсезе, бывало, делил всех мастеров кино на ремесленников, контрабандистов и ниспровергателей-бунтарей. К этому списку можно добавить тип "режиссёра-энтомолога", хладнокровно созерцающего людской муравейник. Подход, свойственный Европе. Представленный слоёной "человеческой комедией" Клода Шаброля. "Моим американским дядюшкой" Алена Рене, на примере теории профессора Лабори — кстати, именно этот француз изобрёл аминазин, за что ему большое спасибо! — доказавшего, что человек не сложнее крысы. "Комедиями и поговорками" Эрика Ромера. По своей сути "Вики, Кристина, Барселона" — та же побасенка, средневековое фаблио на новый лад. Но в отличие от канонической басни, фильм Аллена ничему не учит и ничего не объясняет. Это не Лафонтен.

Конечно же, "жизни мышья беготня" мидл-класса смешна, как и любое проявление скудоумия. Конечно, Вуди Аллен смотрит на неё свысока. Но одновременно и из бездны, из глубин собственной исключительности. Ибо таким беспечным, глупым и компанейским ему, и он понимает это, не быть никогда. "Каждый, кто много мнил о себе, не раз уже был одинок". И ещё одна цитата, из гораздо более известной песни: "Аллен Вуди прав сто раз. Эти люди не за нас. Им что сухо, что мокро. Держи ухо востро".

1.0x