Авторский блог Дмитрий Владыкин 03:00 1 января 2009

МЕГАМАШИНА

НОМЕР 1 (789) ОТ 1 ЯНВАРЯ 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Дмитрий Владыкин
МЕГАМАШИНА

С нравственной точки зрения, современное российское бизнес-сообщество обладает негативным этосом. Негативный в данном контексте не означает запретительный: "того-то и того-то делать нельзя". Негативный в данном контексте означает отталкивающийся от какой-то позитивной нормы: "то-то и то-то делать нужно" — и отрицающий её.
В этом отношении подавляющее большинство российского бизнес-сообщества куда ближе к Обломову, чем к Штольцу: позитивное целеполагание у них отсутствует напрочь, причем (без детальной расшифровки) это касается самых фундаментальных принципов: оптимизации соотношения прибыли/риски, социальной ответственности бизнеса — и так далее, и тому подобное. В результате на практике бизнесом как таковым в современных российских условиях можно заниматься не более трех-пяти лет — дальше начинается или политика, или нерешаемые "проблемы" с "выше крышеванными конкурентами" и властями. А эти сроки, в свою очередь, формируют отношение к бизнесу как временному и не слишком привлекательному занятию, которое в самом лучшем случае может дать средства для какой-то иной, "настоящей" жизни — к тому же, обычно, не имеющей отношения к "этой стране".
Основной причиной тому является, на наш взгляд, постсоветский характер российского бизнеса. Отказ от внедряемых сверху административно-пропагандистским путём секулярных принципов советского этоса (в частности, выраженных в форме незабвенного "Морального кодекса строителя коммунизма", не имеющего ничего общего ни с классовым этосом основоположников марксизма-ленинизма, ни со сверхпрагматическим этосом "еврокоммунистов" Запада) перевёл все субъекты российских рыночных отношений в ситуацию полного нравственного вакуума: условно говоря, ни Бога, ни месткома. Религиозная санкция на бизнес как отсутствовала, так и отсутствует, а государственно-правовая вроде бы есть, но она насквозь фальшива.
Какие-то моменты (или обломки) этнических и конфессиональных этосов не могли и, разумеется, не смогли стать основой полноценного российского корпоративного этоса — в силу своей неадекватности его объективным интересам и задачам.
Единственно действенным нравственным регулятором в данной ситуации оказалось банальное насилие: как насилие "горизонтальное", внутри самого бизнес-сообщества (вспомним в этой связи печально знаменитые "войны олигархов"), так и насилие "вертикальное": "снизу", со стороны криминала, в том числе этнического, и "сверху", со стороны "властной вертикали". К началу "эры Путина" два последних вектора насилия окончательно возобладали и несколько уравновесили друг друга, задав более-менее универсальные "правила игры" и обеспечив временную, неустойчивую стабильность. Временную и неустойчивую — потому, что эта стабильность не являлась самодостаточной и требовала присутствия двух "встроенных" условий: постоянного притока "нефтедолларов" извне и постоянного передела приватизированной собственности внутри страны в пользу "властной вертикали".
И теперь, в условиях кризиса, когда годная к переделу собственность внутри страны закончилась, а приток "нефтедолларов" прекратился, проблема этоса российского бизнес-сообщества оказывается одной из ключевых для выживания российского общества в целом. А предоставленный ныне бизнес-сообществу относительно свободный выбор между эмиграцией и тюрьмой практически аналогичен тому выбору, которое советское общество предоставляло диссидентам и "врагам народа". Так что негативистский этос "российского капитала" по отношению к собственной стране преодолеть экономическим путем — например, снижением налогов и другими формами поддержки бизнеса со стороны государства — практически невозможно.
Следовательно, его нужно преодолевать путем идеологическим, что требует значительных усилий со стороны не только государственной власти, но и со стороны религиозных институтов — вернее, единственного религиозного института, сориентированного преимущественно на Россию: Русской Православной Церкви. Дело в том, что другие общественно значимые для нашей страны конфессии, обычно упоминаемые в качестве "традиционных": ислам, иудаизм и буддизм, — не имеют своих высших религиозных центров на территории Российской Федерации, либо имеют свои высшие религиозные центры за пределами Российской Федерации, что неизбежно делает их проводниками иностранного влияния на российское общество и государство.
В то же время необходимо заметить, что единственный исторически эффективный этос бизнес-сообщества в рамках русского православия был сформирован только представителями старообрядческих общин в условиях церковного раскола и "противостояния царству Антихриста на земле".
К тому же, он касался в основном не производственных инноваций, а деятельности в сфере торгово-кредитных операций, что для современных условий является совершенно недостаточным вариантом.
Поскольку результаты внедрения в Россию "протестантского этоса" как единственной нравственной платформы для деятельности бизнеса оказались весьма противоречивыми и в "петровском", и в "сталинском" варианте, возможно, стоит обратить внимание на достаточно успешный опыт восточных "модернизаций": японской, тайваньской и китайской, — позволивший не "внедрить" принципы "протестантского этоса" в соответственные национальные этосы, а трансформировать последние для решения задач инновационной модернизации общества.
1.0x