НОМЕР 11 (747) ОТ 12 МАРТА 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Виктор Ожерельев
ЖИЗНЬ — МАЛИНА
Мы организовали своё фермерское хозяйство в 1991 году. Трудно далось это решение. Оно ведь определяло судьбу и образ жизни семьи на десятилетия вперед. Тогда я не только преподавал, но и завершал работу над первым вариантом докторской диссертации. В воздухе буквально "пахло" надвигающейся катастрофой, и надо было думать, как пережить смутное время. Это был первый аргумент в пользу ухода в фермерство. Вторым стало то, что я как раз завершил разработку технологии возделывания малины, и для защиты докторской диссертации нужно было внедрение. Подумали, посоветовались и решили — попробуем.
Требовалось найти хотя бы 10 га подходящей земли. Поехал по соседним областям. Хотелось организовать хозяйство в зоне, где по климатическим условиям экономически целесообразна уборка ягод малины комбайном, разработку которого я как раз завершил к 1991 году. В Воронеже и Белгороде мне отказали, а в Тамбовской области предложили хорошую землю, но в таком "медвежьем углу", что о приличном уровне образования для детей не могло быть и речи. Более приемлемый вариант наметился в Рязанской области, но начинать тоже предстояло в "чистом поле". Наконец руководство Брянского СХИ выделило нам 10 га раскорчеванного сада, и мы приступили к реализации своего плана.
Земля оказалась для наших целей малопригодной (фактически — цепочка замкнутых котловин, затапливаемых весной талыми водами). А малина ведь не терпит ни затопления, ни замкнутых котловин как таковых. Но она находилась всего в 800 метрах от нашего дома, и это перевесило все сомнения.
Дальше, как говорится, дело техники: посадили плантацию площадью около 5 га и стали за ней ухаживать. Пока она не вступила в плодоношение, выращивали овощи и покрывали за счет их реализации производственные затраты (ГСМ, удобрения и т.п.). Жили на зарплату, которую получали в сельхозинституте. Часто денег с трудом хватало на хлеб… Но вот плантация дала первый урожай, и мы вздохнули с облегчением. Жизнь стала налаживаться.
Специфика производства состоит в том, что 8 месяцев в году мы должны находиться на плантации, иначе не только ягоды, но и кусты повыдергивают и унесут. Таковы особенности агробизнеса в России, неведомые западным фермерам. Поэтому дом, в котором мы теперь живем, стоит среди ягодников, и они круглые сутки у нас под присмотром.
Первое время непростые взаимоотношения складывались с населением близлежащих деревень и сел. Принцип "частная собственность священна и неприкосновенна" людьми отвергался с негодованием. Имели место даже поджоги скирд соломы. Затем люди стали понимать, что им даже выгодно, что мы есть. В самые тяжелые в экономическом отношении годы только благодаря нашему хозяйству многие семьи буквально смогли наесться досыта. Дело в том, что мы реализуем ягоды в основном самосбором по цене примерно вдвое ниже рыночной. Многие наши клиенты собирают ягоды и везут их в Брянск, где продают на рынке. Разница в цене на плантации и на рынке позволяет им неплохо зарабатывать. Скажем, в первые годы нашей деятельности некоторые школьники зарабатывали на продаже ягод в несколько раз больше, чем их родители на производстве. По мере расширения производства мы стали обеспечивать население фуражным зерном по ценам ниже рыночных. Постепенно отношение к нам стало меняться. Конечно, нас по-прежнему не любят и завидуют успехам, но терпят уже не потому, что боятся уголовного наказания, а ввиду очевидной полезности.
К трудностям начального периода следует отнести и то, что у себя в доме мы впервые смогли зазимовать только в 1996 году. А в предшествующие годы приходилось до устойчивых морозов обитать в наспех построенном сарайчике. Просыпаешься осенним утром, а голова примерзла к подушке.
Ну и, конечно же, неимоверно трудна была физическая работа. Землю нам дали слишком поздно, и подготовить её надлежащим образом мы не смогли. Пришлось сажать растения прямо в перевернутую плугом дернину. Следствием этого стали изнурительные ручные прополки. По сути, в России тогда не было опыта работы с гербицидами на плантациях малины, поэтому нам пришлось стать первопроходцами.
Надо сказать, мы тогда много чего не знали и не умели. Ну, например, — торговать. Откуда у меня — ученого — мог быть такой опыт? Умение пришло, когда дочь получила диплом менеджера, стажировалась в сельском хозяйстве США и Испании. А на начальном этапе деятельности до всего приходилось доходить методом проб и ошибок. Более того, в момент посадки плантации мы не представляли себе четко, как будем осуществлять реализацию урожая.
В первые годы работы возникли проблемы с приобретением техники. Старые снабженческие структуры рухнули, а новые еще не набрали силу. Я, например, так и не смог тогда купить навесной опрыскиватель, пригодный для работы на ягодниках. Пришлось изготавливать самодельный. В дефиците было всё. Помню, на 3 фермерских хозяйства выделили десятикилограммовый бочонок солидола, и мы его тщательно делили между собой.
По мере получения денег от реализации продукции мы приобретали недостающую технику (новую или бывшую в употреблении) и обустраивали хозяйство. Кроме постройки дома и хозяйственных построек проложили газопровод, дорогу с твердым покрытием, телефонный кабель и т.д. Часть вложений в инфраструктуру нам компенсировал бюджет, но основная тяжесть в финансировании развития ложится на доходы хозяйства.
Пережили кризис перепроизводства по многим видам сельскохозяйственной продукции. Весной за мизерную цену вывозили зерно на спиртзавод и были рады, что удалось его сбыть хоть на таких условиях. За бесценок продавали перекупщикам нереализованный осенью картофель прекрасного качества.
Но главная проблема, пожалуй, заключается в том, что и правительство, и общество, и бизнес-элита рассматривают фермеров как досадное недоразумение. И банки (несмотря на безупречную деловую репутацию и кредитную историю) отказываются осуществлять инвестиционное кредитование, а правительство учитывает интересы только крупного агробизнеса. Более того, некоторые неуклюжие действия как центральных, так и местных властей буквально "обваливают" рынок сельскохозяйственной продукции и позволяют наживаться только посредникам.
Но эти трудности макроэкономического характера свойственны всем фермерам. Что касается специфических проблем, свойственных только нашему хозяйству, то они решаемы.
Ягодами заниматься выгодно, но не везде, и не всеми. Скажем, в условиях средней полосы России мало шансов выдержать конкуренцию с земляникой, выращенной на Северном Кавказе. Малину лучше выращивать в пригородной зоне крупных промышленных центров, чтобы обеспечить реализацию ягод самосбором. То есть (как и в любом бизнесе) надо знать, что, где и как выращивать. Наше хозяйство находится в 20 километрах от Брянска, и это обеспечивает нам приемлемую рентабельность. Если бы мы жили в 200 километрах, то я, скорее всего, выращивал бы не малину, а смородину, ягоды которой более транспортабельны. В целом же по уровню рентабельности производство ягод не уступает зерновому бизнесу в черноземных регионах, существенно превосходя все остальные отрасли сельского хозяйства. Однако, оно очень трудоемко.
Я отношу себя к категории людей, которых правильнее было бы назвать "рабочими лошадьми". Роет такая "лошадь" землю "копытами" и тянет свой немыслимо тяжелый "воз", не оглядываясь по сторонам. На взгляд скептика, это сизифов труд, тяжкий и неблагодарный. Так при социализме я работал в науке (за что в аспирантуре получил кличку "бульдозер"). С такой же степенью ответственности и самоотдачи отношусь к своей фермерской работе. Говорят, что для такого типа людей характерна следующая формула успеха: "До 50-ти лет ты работаешь на авторитет, а после 50-ти он работает на тебя". В моем случае формула более чем верна. Ровно в 50 лет я защитил докторскую диссертацию, а в 51 стал лауреатом Национальной премии им. П.Столыпина "Аграрная элита России". Осенью того же года научный коллектив под моим руководством был удостоен Золотой медали и диплома первой степени Всероссийской сельскохозяйственной выставки "Золотая осень — 2003" за научное исследование на тему "Алгоритм устойчивого развития фермерских хозяйств Брянской области".
Все мои успехи я связываю и с самоотверженной поддержкой со стороны жены — Нины Васильевны. Все эти годы она безропотно несла бремя самых тяжелых забот и делила со мной все трудности.
Если же иметь в виду стратегию жизни, то, обернувшись назад, я не могу сейчас назвать какое-то важное решение, о котором я бы теперь сожалел. Еще школьником, в 60-е годы, я мечтал эмигрировать в Канаду или в Австралию и стать фермером. У меня даже сохранились наивные детские рисунки моего будущего фермерского хозяйства. Потом была учеба в институте, и вновь судьба напомнила о себе. Вместе с сотнями других студентов я убирал виноград в Краснодарском крае. Все было хорошо, но вот в колхозе дали зарплату. Местные грузчики перепились, и собранные за день десятки тонн винограда оказалось некому грузить в автомобили, отвозившие его на винзавод. Руководители хозяйства обратились к нам за помощью. Но студентов ждало ласковое вечернее море, и спасать урожай остались только мы с Сашей Бычковым. Лишь двадцать лет спустя я понял, что это была судьба. Мы единственные с нашего курса стали потом фермерами: он в Рязанской области, а я — в Брянской. Так что приходится только поражаться мудрости предков, утверждавших: "Делай, что должно, будет, что суждено".
В условиях резко континентального климата средней полосы России только животноводство дает всесезонную занятость. В земледелии мы заняты фактически с середины апреля и до октября. Более половины года остается "свободной". Многие фермеры (и не только в России) ищут себе другие занятия на период межсезонья. В Финляндии это, как правило, лесные промыслы. Американский фермер-ягодовод, у которого проходила стажировку моя дочь, имеет, например, супермаркет. Другой известный фермер-ягодовод преподает в одном из университетов штата Индиана. Так что в сочетании фермерского труда с преподаванием в ВУЗе нет ничего необычного. Непомерные нагрузки возникают лишь весной, когда уже надо выходить в поле, а по расписанию идут еще и занятия со студентами. Тут уж доходишь до полного изнеможения: и морального, и физического. К счастью, этот ад длится всего один месяц.
Распространенная в США формула: "Фермер всю жизнь не вылезает из комбинезона, а умирает миллионером" кажется мне малопривлекательной и дискриминационной. Я не хотел бы умереть, подавившись последним непроглоченным куском. Для меня сейчас может быть даже важнее, чем наиболее эффективная работа своего хозяйства, — научное сопровождение и обеспечение аграрных преобразований. Здесь больше простора для самореализации личности, чем в рамках одного (пусть даже очень эффективного) фермерского хозяйства.
Брянская область
1.0x
