УСТЮЖАНЕ

НОМЕР 3 (739) ОТ 16 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Елена Антонова
УСТЮЖАНЕ

Президент Владимир Путин — хоть и намерен покинуть свой пост — по-прежнему имеет вкус к передвижениям и перевоплощениям. Некогда представ перед телекамерами в образе пилота истребителя-бомбардировщика или в черном мундире капитана 1 ранга на военном крейсере, Путин снискал себе репутацию жесткого лидера.
Очередная поездка Владимира Владимировича состоялась на Рождество и проходила в куда как более в мирном антураже. Путин, как всегда неожиданно, нагрянул в Великий Устюг, закрепив за собой роль безальтернативного Деда Мороза. Посетив святые обители, Путин произнес несколько теплых прочувственных слов в адрес устюжан, затем, забрав свиту, умчался по воздуху в далекую мигающую Москву. А Великий Устюг, на счастье, остался стоять в ночи на своем прежнем месте.
Посвящая полосу Великому Устюгу, мы еще раз напоминаем: каждый город России — это священное место, овеянное дыханием великого прошлого, таящее в себе ростки будущего.
Когда, бродя по Великому Устюгу и его окрестностям летом, в свете яркого дня или мерцании жемчужной ночи, и стараясь запечатлеть кажущиеся до боли родными виды монастырей, соборов, старинных домов и садов, величавую красоту Сухоны, на каждом шагу натыкаешься на плакаты о "родине Деда Мороза", сохранять философское спокойствие довольно трудно. Ведь чудный этот город славен не только своим "лица не общим выраженьем" — памятниками архитектуры, вписанными в редкий по красоте ландшафт, но героями, прославившими Россию, — святыми, просветителями, землепроходцами, художниками, а также иными, как бы ничем не выдающимися людьми, которые вот уже девятый век творят удивительную историю города.
У стен Великого Устюга, при слиянии двух рек, Сухоны и Юга, берет начало великий древний речной путь, Северная Двина, родина Михаила Ломоносова, святых — просветителя Стефана Пермского, пророка Прокопия, юродивого Иоанна, легендарных землепроходцев — Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Василия Пояркова, Владимира Атласова, Василия Шилова, Василия Бугра, Парфена Ходырева, скульптора Федота Шубина, каменных дел мастера Самсона Суханова и многих других, славных подвигами и делами, имена которых гремели в свое время по всей России, а нынче почти вытравлены из памяти поколений.
В XVI — XVII веках Великой Устюг становится одним из самых значимых городов на севере Руси, где он играл огромную роль во внутренней и внешней торговле русского государства. Именно тогда и утвердился за ним титул "Великий". Более 100 лет здесь был центр одной из восьми епархий Русской православной церкви — Великоустюжской. Однако Устюг, форпост Московского княжества на севере, вошедший в его состав в XIII — XIV в.в., начал обустраиваться и хорошеть значительно раньше. Вольнолюбивые и предприимчивые горожане, многие из которых пришли сюда из Центральной Руси из-за нежелания мириться с татаро-монгольским насилием, оценив его выгодное местоположение на скрещении сухопутных дорог — на Урал и в Сибирь — с речными, ведущими в Европу через Двину и Белое море, быстро богатели. А главным мерилом веса города и богатства его жителей было тогда церковное строительство. Так начал складываться облик города, где центром духовной и светской жизни стало Соборное дворище, которое и поныне доминирует в панораме города со стороны набережной Сухоны. Его главный храм — Успенский собор был заложен как деревянная "церковь великая" еще в 1290 г. Он многократно отстраивался после пожаров — бича тех времен, пока при царе Алексее Михайловиче не был сооружен каменным.
Открытие в середине XVI века англо-голландской торговли через Белое море, Двину и Сухону стало началом процветания Великого Устюга. В XVII веке в нем насчитывалось восемь торговых рядов с 242-мя амбарами и лавками, 103 из которых были собственностью монастырей и церквей. Тогда же выделились торговые дома купцов Ревякиных, Гусельниковых, Грудциных, между которыми шло соревнование не только в делах торговли, но в строительстве и украшении каменных церквей "на помин души" и жилых домов, что во многом определило облик города. На Соборном дворище рядом с храмом Успения Богоматери на средства одного из самых богатых устюжских купцов Н.Ф. Ревякина над гробом местного святого юродивого Иоанна в 1656-1663 г.г. была поставлена каменная церковь Иоанна Праведного. А в 1668 г. гости, братья В.Ф. и А.Ф. Гусельниковы, обеспечили возведение собора высоко чтимого здесь святого Прокопия Устюжского, который несколько раз спасал город от неминуемых, казалось бы, бед. Так возник неповторимый ансамбль в центре города, играющий роль его палладиума.
Такое значение религии объясняет, почему устюжане во все времена особо ценили просветителей и миссионеров. Самое почитаемое среди них имя — епископ Стефан Пермский, которого еще в XV веке причислили к лику святых. Рожденный в семье причетника церкви Успения Богородицы он, хорошо владея славянским и греческим языками, составил зырянскую (коми-пермяцкую) письменность для перевода богослужебных славянских книг на этот язык, а затем ушел проповедовать Слово Господне вниз по течению Северной Двины, в глухие места, заселенные этими народами. Несколько раз он наезжал оттуда в Москву, получил благословление митрополита Пимена на создание епископской кафедры в Перми, а также напутствие князя Дмитрия Ивановича (Донского). В течение 12-ти лет он был епископом Пермским. Ходатайствовал за зырян перед торговыми людьми Устюга, Новгорода, защищал от всякого рода притеснений. В память о выдающемся земляке в 1800 году возвели в Великом Устюге церковь. А уже в наше время, с мая 1992 года, в Коми стали отмечать день стефановской письменности.
Трудно представить, но большинство землепроходцев, "приискавших" России территории в Северо-Восточной Сибири, на Камчатке, по всему Дальнему Востоку вплоть до Берингова пролива и дальше до самой Аляски включительно — уроженцы Великого Устюга. Невольно возникает вопрос. Как вырастали тут эти отважные мореходы и открыватели новых земель? Как укреплялась их воля, дух и кость? Семен Дежнев, из устья Колымы проплывший в Тихий океан и открывший пролив между Азией и Америкой. Василий Поярков, достигший устья Амура и собравший сведения о природе и народах многих районов Дальнего Востока. Ерофей Хабаров, прошедший многие реки Сибири, составивший "Чертеж реке Амуру". Владимир Атласов, оставивший первые данные о Камчатке и Курильских островах. Василий Шилов, открыватель Алеутских островов, составивший карту архипелага. Все они рождения XVII века, поры наивысшего расцвета города. Все — из купцов, среды самой деятельной, предприимчивой, обладавшей широким кругозором. Каждым могла бы гордиться любая известная географическими открытиями страна. К ним ко всем могут быть по праву отнесены слова составителя "Сибирской истории" Фишера, сказанные о Петре Бекетове, быть может, тоже устюжанине: "намерение свое произвел с таким малым числом людей, что почти невероятно показалось бы, как россияне могли отважиться". И еще одно, совсем уж непостижимое: за десятилетие с 1630 по 1640 г.г. Великой Устюг вместе с соседями, Сольвычегодском и Тотьмой, дважды снарядили в Сибирь большие отряды девиц в "женки" своим служивым людям! И все это — с одним единственным желанием: послужить Отечеству, приумножить его достояние и славу.
Вслед за устюжанами со всей северной русской стороны — из Вологды, Новгорода, Вятки, Архангельска — потянулись в Сибирь мастеровые и пашенные люди: началось ее заселение! Не зря Валентин Распутин в очерке "Сибирь без романтики" заметил: "У нас не принято ставить памятники городам. А было бы справедливо где-нибудь на просторах Сибири, предположим, на той же Лене, где в середине XVII в. собирались самые деятельные "землеследователи", высказать и подтвердить благодарную память сибиряков Великому Устюгу…"
Теперь обратим взгляд на мастеровых людей и художников, чей труд облегчает и украшает жизнь, привносит в нее радость, красоту. И здесь Великий Устюг, начавший постепенно хиреть со смещением торговых путей на Балтику и в Петербург, — не в последних рядах. Издавна город славился корабельными мастерами, что позволило Петру I издать указ о строительстве в заводи у деревни Михайловское судоремонтного затона, где впоследствии были созданы мастерские, а потом и судостроительная верфь, в советское время выпускавшая современные суда речного флота. Так и продолжали устюжские мастера считаться "видным работным людом на верфях российских". В почете были в городе и художественные ремесла, некоторые из которых заслужили мировую славу. Среди них до сих пор ценится чернение по серебру (завод "Северная чернь") и резьба по бересте (фабрика "Русские узоры").
В XVIII веке, когда пассионарность устюжских землепроходцев не стала столь востребованной, эта земля начала рождать редких художников. Психологические портреты уроженца этих мест скульптора Федота Шубина ныне обретаются в самых престижных собраниях России, от Эрмитажа и Русского музея до Третьяковской галереи. А такого мастера каменных дел, как Самсон Суханов, в свое время приводившего в изумление всю Европу, пожалуй, не встретишь и доныне. Он родился севернее Великого Устюга, в деревне Завотежице в бедной семье. Начав с хождения "по милостыню", он становится батраком, потом — работает на баржах. Плавает по Северной Двине, Сухоне, Волге, Каме, а в 14 лет уходит матросом в дальний рейс на промысел морского зверя. Так проходит более десяти лет. Скопив денег и женившись, он вновь уходит на заработки, на этот раз — в Петербург. Там он поступает на строительство Михайловского замка, осваивает новое для себя дело — каменные работы. И тут к всеобщему удивлению руки смышленого, работящего молодого человека начинают создавать великолепные изделия из гранита и мрамора. Он становится лучшим мастером по выломке, обработке, полировке и ваянию из камня. 7 лет Суханов работает у Воронихина на строительстве Казанского собора, где он со своей артелью выполнил отделку и установку всех гранитных колонн знаменитой колоннады. Далее он строит полукруглую гранитную набережную на Стрелке Васильевского острова. Там же, на Стрелке, по проекту Тома де Томона он ваяет две скульптурные группы на переднем и заднем аттиках Биржи, сооружает ростральные колонны-маяки с носами кораблей и лично высекает из камня по моделям известных скульпторов четыре пятиметровые статуи, изображающие русские реки — Неву, Волхов, Волгу, Днепр, за что награждается царским кафтаном. Потом следуют работы по строительству Горного института по проекту Воронихина, который Суханов украсил 12-тью колоннами из пудожского камня и двумя монументальными групповыми структурами, сделанными его руками. Монферран предлагает участвовать в строительстве Исаакиевского собора: надо изготовить 36 монолитных гранитных колонн для портиков храма, каждая из которых весит 130 тонн. Будущий декабрист Николай Бестужев так писал об этом в журнале "Сын отечества": "Мы ищем удивительных вещей в чужих краях… — и проходим мимо сих чудных неимоверных колонн…. Суханов выдумал способ раскалывать клиньями целые горы, как будто дерево, чему примером служат колонны Казанской и нынешние для Исаакиевской церкви им изготовленные". Даже в 65-летнем возрасте Самсон Суханов берется снова удивить иностранных специалистов. Весь мир с замиранием следил за тем, как на Дворцовой площади он ставил вырубленный из монолита, самый большой в мире Александрийский столп, памятник Отечественной войне 1812 года. Автор проекта Монферран писал: "Русские рабочие честны, мужественны и терпеливы. Одаренные недюжинным умом, они являются прекрасными исполнителями". Эти слова должны быть целиком отнесены к землякам Суханова, так как рабочие его артели набирались на Северной Двине. Но большой вопрос, правомерно ли самого мастера называть лишь исполнителем.
Более 30 сооружений выполнил Суханов с сотоварищи в одном лишь Петербурге. Мировую славу имеет здание Адмиралтейства, возведенное по проекту Захарова, для которого Суханов изготовил 28 колонн и 28 скульптур. Однако умер купец 2-й гильдии Суханов нищим. Классицизм вышел из моды, и это оставило не у дел мастеров-камнерезов. Имущество Суханова было продано с торгов в счет погашения стоимости утонувшей на Ладожском озере баржи с пьедесталами памятников Кутузову и Барклаю де Толли. Так что он остался "гол, как сокол", и вынужденный обратиться с просьбой о вспомоществовании к императорскому высочеству писал: "Не корысть, а любовь к Отечеству… порождало во мне… ревностное желание превзойти иноземцев…". Но хода его прошению не дали. И этот человек, до того построивший на свои средства церковь на память землякам (скорее всего, по проекту Воронихина), так талантливо и плодотворно трудившийся во славу России, как нищим пришел в этот мир, так нищим из него и ушел.
Великий Устюг при близком с ним знакомстве и впрямь оказался до боли родным мне городом. Не родиной святочного Деда Мороза и даже не родиной фольклорного Мороза — кузнеца-богатыря, сковывающего воду железными калинниками. Великий Устюг — родина сильных телом и духом истинно русских героев, способных ради великой цели и блага своего Отечества на любые подвиги. Надо только, чтобы эти идеи и цели были на самом деле великими.