НОМЕР 1 (737) ОТ 2 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Анна Серафимова
ЖИЛИ-БЫЛИ
Не всякому гостю бываешь рад. Тем более нежданному, посещающему тебя совершенно произвольно: в любое время суток, без предупреждения. Ты можешь собираться на работу, а он — здрасьте, очень приятно. Или спишь в выходной, и вдруг в 8 утра он явился. Но этому гостю рад всегда.
О своем приходе он извещает сдержанным погавкиванием и легким поскребыванием. Если ты не открываешь, начинает повышать голос. Но именно гавкает, а лает лишь в том случае, если на площадке появляется незнакомый человек. Все живущие на площадке ему знакомы. Относится он ко всем по-разному. Однако, даже недолюбливая, не облаивает.
Пару лет назад он жил на коврике у нашей двери: увязался на улице за племянником, лег возле дверей и посчитал это пространство своим домом, к которому находил дорогу и от дальнего магазина, куда бежал за мальчишками, и от школы, куда провожал своего хозяина, которого сам себе и выбрал прямо на улице.
Свое имя Дик получил благодаря редкому событию — чтению племянником книги, где фигурировал одноименный пес. Кстати, обыменован он был, безусловно, не впервые в его жизни: по возрасту он был подростком, по поведению — жившим в доме, знающим команды. Дрессура там, скорее всего, проходила преимущественно под знаком не пряника, но кнута: когда говорил командным голосом "место", "сидеть", Дик так послушно реагировал, прижимая уши, что было жаль его. Но без отдачи команд было не обойтись: он все время порывался забежать в квартиру, а аллергия племянника не позволяла держать в доме животных.
Честно говоря, мы надеялись, что он убежит. Но время шло, а песик никуда и не думал уходить. И мы стали подыскивать добрые руки, в которые его можно бы было отдать. Для него требовались именно добрые, поскольку другим он был попросту не нужен, ибо породы был неопределяемой, своим видом являл дружбу собачьих мастей, среди которых была и болонка: от нее Дик получил кудрявую шерсть серо-серебристого цвета. Cоседка предположила, что это он уже в детстве поседел, потому и сбежал от злых хозяев, которые его держали в несомненной строгости.
Искомые руки нашлись в соседнем подъезде, куда Дик был уведен на купленном по этому случаю поводке. Первое время, спущенный на прогулке с поводка, он прибегал к нашим дверям и гавкал. Мы угощали его, гладили, разговаривали с ним, потом звонили его новым любящим хозяевам, те приходили, завидев их, Дик радостно прыгал, они брали его на поводок и уводили.
Потом он стал приходить реже, и когда навещал, его надо было обязательно угостить, погладить и поговорить. Если ты гладил, но не угощал и закрывал двери, он недоуменно, не переставая, гавкал, пока не соблюдешь правила гостеприимства. И если угощал его, но не гладил, тоже требовательно выкликал тебя из квартиры. Причем надо было разговаривать с ним, иначе, если и кормил, и ласкал, но молча, он начинал отрывисто тявкать, призывая поддержать разговор. И мы вступали в беседу: "Как у тебя дела? Вот какой хороший у нас Дик! Какой милый пес!" По-настоящему милый пес, блаженствуя, скулил.
Как-то ему погладили живот. Это так понравилось, что он, получив порции почесывания за ушами, по спине, ложился, выставляя живот, и, разметав лапы, предавался гедонизму в чистом виде.
На улице он чуял тебя и с далекого расстояния. Идешь — и вдруг цоканье по асфальту — летит. Приходится даже учитывать это обстоятельство и одеваться по погоде: если на улице сыро, а ты наденешь светлый плащ или брюки, то необходимости в химчистке, если встретишь Дика, не избежать: он скачет, ставит лапы на тебя, причем может совершенно неожиданно подбежать сзади, и измазанным окажешься со всех сторон.
Если встретишь его на пути из дома, он проводит до дороги, где, если велишь "Дик, домой", повернет назад во двор. Если не скажешь — пойдет с тобой куда угодно. А если попадешься ему на пути к дому — обязательно сопроводит до двери, у которой и станет ожидать знаков гостеприимства. Очень потешно предпринимает попытки проникнуть в наше жилище и не оставляет их, надеясь на успех: он, когда открываешь дверь, ложится на пол и, опустив голову, не глядя на тебя и, видимо, думая, что и тебе стал незаметен, начинает по-пластунски ползти через порог. Говоришь ему: Дик, нельзя! Он замирает, понимая, что засечен, лежит неподвижно пару секунд, потом опять предпри- нимает попытку, решив, что опасность миновала, и бросок можно повторить.
Вот встретила его на улице: мчится издалека, как борзая, только уши полощутся по ветру. Отпрыгался, встал, наклонил голову, прижал уши— гладь. Я глажу. Вижу, что подошла и встала рядом в такую же позу еще одна явно чья-то хозяйская собака — тоже гладь. Дик исподлобья поглядывает на конкурентку по ласкам, но не возражает. Я глажу то одну собаку, то другую. Дик привычно после этих поглаживаний ложится на спину — гладь живот. Я глажу. На это смотрит незнакомая собака, тоже ложится рядом с Диком — и такой лаской тоже одели ее. Глажу собак, повернувших головы друг к другу и дружелюбно помахивающих, насколько возможно в этих позах, хвостами. Такая картина блаженства не может не вызвать зависти: проходящий мужик, живущий в одном из подъездов, спрашивает: "Всех лежащих ласкаете? Рядом лягу — тоже огладите?"
В разговор вступает стоящая у его подъезда немолодая женщина: "Юрка, это только у кого грудь в шерстях, наглаживают. А у тебя вон уж и на голове-то ничё не осталось. Мимо иди, раз волосей нету". Мужик, однако, настроен на этот счет оптимистично: "А у меня волоса-то еще кое-где в полной сохранности — густо. По ним если погладят — я без сопротивления, согласный". Баба хохочет: "Ишь ты, он согласный. Было густо, станет пусто. Маринка тебе, согласному, вырвет их все". "А пусть попробует — не больно вырвешь". "Да уж какая трудность — накрути на палец да дерни". "Да как на палец накрутишь такие короткие — с руки? Или ты про какие волосы?"
Я, поласкав собак, пошла дальше, оставив соседей за продолжением весёлой беседы.
1.0x
