УЙТИ ИЛИ ОСТАТЬСЯ?

НОМЕР 1 (737) ОТ 2 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Иван Ленцев
УЙТИ ИЛИ ОСТАТЬСЯ?

В нашем государственном организме есть масса сфер, в которых дела обстоят из рук вон плохо, но рецепты спасения известны каждому. В области демографии, в оборонной сфере, в коррупционной проблематике выходы из тупика давно уже обозначены — о них на каждом углу трубят и власти, и оппозиция, сливаясь в слаженный хор: женщины должны рожать, танки-самолеты должны строиться, а воры должны сидеть в тюрьме. Вряд ли Дмитрий Медведев, выступи он на эти темы, придумает что-то принципиально новое.
Есть, однако, в актуальной российской политике сфера деятельности, подходы к которой полярно различаются не только в спектре партий, но даже среди кремлевских чиновников. Речь — о внешней политике России в "ближнем зарубежье", в СНГ. Пожалуй, сегодня именно в этой сфере господствуют наибольшая двойственность, противоречивость и "управленческая шизофрения" власти, когда Кремль на одном и том же направлении одновременно проводит диаметрально противоположные курсы.
Нагляднее всего эта "идеологическая сумятица" проявились в недавнем интервью президента Владимира Путина журналу "Time", в котором он сначала ужаснулся катастрофике развала СССР, в результате которого 25 миллионов русских оказались за пределами исторической родины, и тут же подтвердил, что ситуацию эту он исправлять не намерен и что никаких имперских интеграционных амбиций в отношении стран СНГ Россия не придерживается.
Подобная раздвоенность во взаимоотношениях "Россия-СНГ" наблюдается нынче буквально на каждом направлении.
Самый яркий пример последних лет — российская политика в отношении Белоруссии. Одной рукой мы строим Союзное государство, учреждаем властные институты, лелеем мечты о воссоединении братских народов. Другой рукой Россия взвинчивает тарифы для своего единственного геополитического союзника на Западе и устами газпромовских топ-менеджеров разглагольствует о "равенстве всех потребителей перед ценой за газ" — будь то дружественный Минск или русофобская Варшава.
Наши корявые и непродуманные действия в Украине во время ее бесконечной предвыборной кампании уже привели к тому, что в республике, в которой чуть ли не 80% граждан говорят по-русски, нынче не существует ни одной пророссийской партии — все теперь сплошь "свидомые националисты".
Внешняя политика в отношении стран Балтии не менее противоречива. Буквально в один и тот же день мы можем устраивать всенародную истерию вокруг памятника Бронзовому Солдату на площади Тынисмяги — и продолжать гнать нефть в балтийские терминалы для отправки в Европу.
Не менее странно выглядит и политика России на грузинском плацдарме. Стоило ли вводить блокаду "фекальных вод" (стыдливо объясняя ее исключительно санитарными показаниями), одновременно продолжая снабжать Тбилиси электричеством и газом? И так ли правильно было, готовя Сухуми и Цхинвал к оборонительной войне, спешно выводить из Грузии свою последнюю военную базу?
Позиция Кремля по вопросу непризнанных государств полна еще больших парадоксов. Да, мы поддерживаем Приднестровье, Абхазию и Южную Осетию, где финансовыми вливаниями, а где и военным присутствием. Однако наш МИД никак не может выпутаться из "двух сосен" и решить, наконец, какой же принцип международного права для нас важнее: территориальная целостность и незыблемость границ, или же право наций на самоопределение. Похоже, что даже "окончательное решение" косовского вопроса не заставит наш МИД в одностороннем порядке признать, наконец, пророссийские республики с российским же населением.
В отношении Армении и Азербайджана действия России, кажется, целиком зависят от региональной конъюнктуры и диктуются исключительно тем, что там у нас вырисовывается с Ираном и Грузией: нужны ли нам там союзники, или без них обойтись можно.
Наконец, и в среднеазиатском векторе внешней политики мы, с одной стороны, готовы дружить со всеми, заключать долгосрочные договора по газу, впускать к себе миллионы трудовых мигрантов и проводить совместные учения в рамках Шанхайской организации сотрудничества, а с другой — никак не развивать объединительные тенденции, постепенно отдавая Среднюю Азию Китаю.
По всем этим вопросам не отделаешься общими ответами, потому что никаких общих ответов, как мы видим, тут нет. Преемник, если он желает войти во власть сильным политиком, обязан если не решить с ходу все проблемы на постсоветском пространстве, то хотя бы сформулировать стратегию действий в каждом из случаев.
Дилемма проста: либо мы по-прежнему рассматриваем СНГ как зону наших исключительных интересов, действуем в ней, исходя из государственных, а не узкокорпоративных или сиюминутных интересов, и запускаем интеграционные процессы, восстанавливая гармоничную связность всех своих исконных территорий. Либо мы окончательно замыкаемся в нынешних неестественных "границах XVII века", разрубая все нити, связывающие нас с этим огромным русскоговорящим миром, с последними верными союзниками и двадцатью пятью миллионами русских людей, о которых так горевал намедни президент Путин.