НЕВИНОВНЫ!

НОМЕР 50 (734) ОТ 11 ДЕКАБРЯ 2007 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Дмитрий Рогозин
НЕВИНОВНЫ!

6 декабря, в Северо-Кавказском военном суде, где рассматривается дело Аракчеева и Худякова, было заслушано выступление стороны защиты. "ЗЭК" приводит выдержки из блестящего выступления общественного защитника Дмитрия Рогозина.
"…Несмотря на то, что уже к середине 2000 года собственно вооруженные столкновения федеральных сил с боевиками пошли на убыль, критика наших действий на Северном Кавказе не уменьшалась. Причина тому — большое количество нераскрытых уголовных дел, связанных с насилием против мирного населения. Причем эти преступления совершались в основном средь бела дня людьми, одетыми в форму федералов. Для западников такого рода преступления создавали мощнейшую фактологическую и моральную базу для ужесточения критики России в "совершении геноцида и преступлений против человечности". Однако анализ этих жестоких актов против мирных граждан показал, что мы имели дело с совершенно новым видом преступлений. Речь шла о рассчитанных на широкое публичное обозрение зверствах, совершаемых самими боевиками, переодетыми в форму российских спецподразделений, а также военнослужащих армии и внутренних войск. В нашем распоряжении оказалось несколько захваченных в ходе спецопераций видеокассет с записью того, как террористы готовили и совершали эти преступления против собственного же народа. Цель этих преступлений "со сменным гардеробом" была очевидна — вызвать ненависть в чеченском народе к России, а также добиться широкого международного резонанса в связи со "зверствами русской военщины". Эти записи мы постоянно предоставляли вниманию международных парламентских организаций, разоблачая бесчеловечную практику действий боевиков, тем не менее, именно, к концу 2002 года на фоне резкого ужесточения минно-взрывной войны участились и преступления, связанные с переодеванием.
Результатом этой осложнившейся обстановки в повестке январской сессии ПАСЕ 2003 года благодаря нашим недоброжелателям стал вопрос о создании некоего международного трибунала, судьи которого получали бы право выносить вердикты и выписывать ордера на арест т.н. "военных преступников" из числа командиров подразделений федеральных сил России, участвовавших в проведении антитеррористической операции на территории Чечни. Фактически речь шла о создании военного трибунала по типу Гаагского, и это бы означало грубое нарушение суверенитета России, оскорбление нашей конституции, попрание прав и свобод российских граждан, в том числе несших службу на территории Северного Кавказа. Очевидно — и в силу своего понимания ситуации, и в соответствии с позицией Государственной думы — я препятствовал принятию этого беспрецедентно недружественного акта ПАСЕ против моей страны. Мы предприняли определенные действия для того, чтобы наши коллеги-парламентарии, прежде всего из Совместной рабочей группы, в том числе известный британский парламентарий, докладчик ПАСЕ по Чечне лорд Фрэнк Джадд, прибыла на территорию Чечни за какое-то время до вынесения данного вопроса с тем, чтобы убедиться, что на самом деле налицо — реальный прогресс в деле защиты прав человека, связанный с вовлечением представителей чеченского населения в местные органы власти.
Поездка должна была быть предпринята сразу после католических и православных рождественских праздников — мы договорились встретиться в Москве 14 января и лететь в Грозный на следующий день — 15-го. Делегация в обед прибыла на самолете главкома ВВС генерала Михайлова в Моздок, в Северную Осетию, откуда нас должны были вертолетными бортами доставить в Грозный. Конечно, такого рода поездки держались в полном секрете, потому что мы опасались обстрела и провокаций — были случаи обстрела, в том числе и тех бортов, на которых мне приходилось не раз облетать Чечню. Кроме того, за две с половиной недели до описанных событий произошел мощный теракт — подрыв Комплекса правительственных зданий (КПЗ) Чеченской республики, и из-за этого мы не могли использовать посадочную площадку на территории КПЗ, которая всегда применялась боевыми вертолетами, доставлявшими важные делегации в столицу республики.
Вылет из Моздока задерживался по причине, о которой мне неизвестно, но должен был состояться не позднее 15.30. Лететь было около часа, однако в последний момент, несмотря на то, что все действия по обеспечению безопасности международных наблюдателей в Грозном, как мне доложили, были предприняты, нам изменили маршрут из-за того, что по линии ФСБ поступила угрожающая информация. В итоге борт вылетел в станицу Шелковская, где мы провели все необходимые встречи и с наступлением темноты вылетели обратно в Моздок.
По прошествии нескольких лет, когда я узнал о том, что в Северо-Кавказском военном окружном суде слушается дело, по которому обвиняют двух командиров подразделений внутренних войск, я понял, что имею определенный личный мотив для того, чтобы выступить в качестве общественного защитника того человека, который, с моей точки зрения, имел отношение к охране международных наблюдателей и обеспечению моей личной безопасности. Более того, проанализировав дальнейшие события, я понял, что именно эта информация, которую я обязан был изложить уважаемому суду, может повлиять на точку зрения суда и стороны обвинения. Ведь разведчики и саперы под командованием Аракчеева и Худякова были задействованы в обеспечении безопасности на возможных маршрутах следования столь важной делегации, информация о маршруте визита которой держалась до последнего момента в секрете, в том числе и от них…
Анализируя ту информацию, которую представила сторона обвинения, я пришел к выводу, неутешительному для суда. Это преступление совершено абсолютно демонстративно, вызывающе — начиная с захвата легкового транспорта, угрозы стрельбы в сторону движущегося гражданского транспорта в спонтанно образовавшейся пробке, кончая обстрелом БТРа федеральных сил и подрывом и поджогом в ночное время захваченного КамАЗа — это все было рассчитано на привлечение внимания, на максимальный публичный эффект и провоцирование крайне негативной реакции мирного населения Чечни и гнева очень кстати прибывшей в Грозный делегации ПАСЕ. Не исключаю, что это гнусное преступление было специально спланировано под "высокий визит".
Угадать умысел в действии переодетых боевиков я могу. Но найти умысел или мотив в совершении подобного рода действий со стороны наших подзащитных — нет, не могу. Тем более, что, по крайней мере, Аракчеев должен был обеспечивать в тот день инженерную разведку маршрута движения делегации ПАСЕ, трижды выезжая на боевое задание 15 января 2003 года.
Посмотрите, рядом со мной сидят блестящие офицеры, молодые и интеллигентные люди, которые ни разу во время моего контакта с ними в ходе нескольких месяцев судебного процесса не высказывали ни одного не то что враждебного — критического замечания в адрес того народа, который они защищали с оружием в руках. У них не было и быть не могло и хищнического, корыстного мотива, потому что нам ничего не известно о том, что ими совершались какие-либо действия с целью захвата чужого имущества, например, транспортного средства с целью его дальнейшей перепродажи и тому подобное. Но если вчитаться с суть обвинения, то мы должны не верить своим глазам, так как вынуждены признать, что защищаем не блестящих и мужественных офицеров, а двух дебилов, которые довели себя алкоголем до какого-то удивительного состояния, потерявших человеческий облик и решивших всю свою тайную ненависть к чеченскому народу выплеснуть наружу, убив трех безоружных людей, и поиздевавшись вдоволь над четвертым.
Извините, но у меня логика показушного и бессмысленного преступления, описанного стороной обвинения, никак не вяжется с характеристикой личных и профессиональных качеств офицеров Аракчеева и Худякова. Я не вижу ни малейшей связи между трупами, которые есть в этом деле, и конкретными людьми, которых обвиняют в совершении данного преступления…
Единственный "свидетель", на котором строится практически все обвинение, это господин Цупик, свидетель, выступающий с очень хромой, ранимой обвинительной позицией. Что же доказывает г-н Цупик? Он доказывает, что он лично видел, как мирных чеченских граждан положили на землю лицом вниз и убили выстрелами в затылок. При том, что мы знаем с вами — в этом же зале суда получали информацию от судмедэксперта о том, что ранения потерпевшими были получены вовсе не в затылок. Невозможно было стрелять в затылок, в спину лежащим людям так, чтобы входное пулевое отверстие оказалось в лицевой части головы. Земля не была железобетонной, стальной, чугунной, чтобы пуля смогла отрикошетить так, чтобы попасть с земли потом обратно в лицо. Кроме того, г-н Цупик не привел ни одного обвинения в адрес моего подзащитного — Аракчеева.
Что же касается обстоятельств дальнейших его показаний, то они вызывают еще больше удивления. В частности, мы с вами получили подробную метеосправку о погоде, закате и восходе солнца 15 января 2003 года в городе Грозном. Я могу засвидетельствовать, что действительно в Грозном, в Чечне, в горной местности в январе сумерки наступают именно в это время, какое указано соответствующей научной лабораторией МГУ — после 16.30. Невозможно было в кромешной тьме увидеть на удалении в сотни метров какие-то цели, собирать на земле какие-то гильзы, проводить это в условиях... в абсолютном напряжении, практически ночью, когда военнослужащие старались не покидать — кроме спецназа — территорию своей воинской части или блокпоста. Поэтому рассказ по поводу гильз, калибр которых удивительным образом совпадает именно с оружием господина Цупика, говорит о возможности некого умысла в даче им заведомо ложных показаний против наших подзащитных.
Других обвинений, внимательно прочтя весь материал, подготовленный стороной обвинения, я не нашел. Со стороны защиты, наоборот, мы имеем десятки свидетелей, которые говорят о том, что не могли во второй половине дня офицеры Аракчеев и Худяков находиться вместе, не мог офицер Аракчеев покинуть свое подразделение, которое должно было выполнить определенную боевую задачу, а о том, что боевая задача стояла, я свидетельствую здесь, поскольку был непосредственным участником описанных выше событий 15 января 2003 года на территории Чеченской республики.