ТЕРЯЮ НАДЕЖДУ...

НОМЕР 50 (734) ОТ 11 ДЕКАБРЯ 2007 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Владимир Смирнов
ТЕРЯЮ НАДЕЖДУ...

Газета "Завтра" (№43 от 24 октября 2007 г.) уже писала об уголовном деле писателя Владимира Смирнова.
1 ноября сего года Сергиево-Посадский городской суд Московской области вынес обвинительный приговор и приговорил писателя, активного участника русского движения в Прибалтике, к восьми годам строгого режима. Так суд "оценил" действия Смирнова по защите собственной жизни, когда он (у себя дома!) подвергся нападению отморозков.
Мы публикуем открытое письмо писателя генпрокурору Ю.Чайке и записки из его тюремной тетради.

Генеральному прокурору Российской Федерации Чайке Ю.Я. от гражданина России Смирнова Владимира Олеговича, незаконно осужденного и находящегося в настоящее время в ФГУ ИЗ-50/8 г. Сергиев Посад Московской области

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
Уважаемый Юрий Яковлевич!
Не милости прошу, а справедливости.
Я — член Союза писателей России, достаточно скромный человек и не стал бы обращать на себя внимание. Но деятельность (или самодеятельность) Сергиево-Посадской горпрокуратуры Московской области, прошу прощения за резкость, вызывает чувство отвращения и боль. Воистину, где святость, там и пакость.
Уголовное дело против меня сфабриковано, и любая мало-мальски объективная проверка это подтвердит.
Как объяснить, что люди, которые злоупотребляют спиртными напитками, которые пили несколько дней подряд и на момент события находились в состоянии сильного алкогольного опьянения, что установлено экспертизой, дают в прокуратуре одинаковые показания, даже употребляют одинаковые фразы и слова? При этом следователи по особо важным делам напрочь забывают азы своей работы. Например, не изымают вещественные доказательства по делу, хотя очевидно, что если свидетель во время допроса утверждает, что ему дали деньги якобы за сокрытие убийства и показывает тысячу рублей, то следователь обязан деньги изъять в качестве вещественного доказательства.
Однако свидетели Кругликов В.С. и Мухортов С.В. (они входили в следственную бригаду) не проводят столь необходимых, обязательных, элементарных действий.
Не правда ли удивительно?
Как объяснить, что меня обвинили в умышленном убийстве, несмотря на очевидную самооборону, несмотря на то, что напали на меня в моей квартире, что напавший человек был пьян и за несколько последних лет пять раз привлекался к уголовной ответственности?
Как объяснить поведение в суде помощника Сергиево-Посадского прокурора Плытач Е.П.?
Выступая в прениях, в своей речи, которая состояла всего из нескольких предложений, не утруждая себя никакими доказательствами, в духе процессов тридцатых годов, она запросила 13 лет строгого режима. А для кого и для чего существует часть 2 статьи 14 УПК, где сказано, что бремя доказывания лежит на стороне обвинения?.. Впрочем, за ненадобностью можно отменить не только УПК, но и Россию в целом.
Как объяснить дальнейшее поведение помощника прокурора, когда суд вынужден был дважды делать замечания по поводу того, что она…жует? И это гособвинитель! Не частное лицо! (свидетелями этого были представители Союза писателей России, взрослые, солидные люди, которые присутствовали в зале суда. При необходимости фамилии назову).
Как объяснить, что мою квартиру держали опечатанной и туда соседи не могли зайти, чтобы покормить котов, они, конечно, погибли.
Как быть со всеми изложенными фактами? Надеюсь, вы не оставите их без внимания.
В настоящее время мною подана кассационная жалоба по делу в Московский областной суд. Вынужден отказаться от принятия пищи и объявить голодовку. Легче переносить физические страдания и даже принять смерть, чем терпеть несправедливость.
Прошу вас разобраться.
22 ноября — день начала голодовки.

Стены тюрьмы пропитаны горем, слезами и табачным дымом… Вы слышите протяжный крик некого человека? Нет?! Удивительно. Он у меня в ушах стоит… Глас вопиющего в пустыне.
У Молдавана сомнения хоть отбавляй. Равными себе в тюрьме он считал немногих. Ко всем прочим обращался одинаково: "Васек".
— Слышь, Васек, ты чего кислый?
Игорь у себя на шконке, чуть помедлив, говорит:
— Голова болит.
— А чего шляпу мнешь под одеялом?
— Отстань, говорю, голова болит.
— Давай врача вызовем, клизму поставит.
— А при чем тут клизма? — Игорь сидел за изнасилование и терпел насмешки.
— Клизма от всех болезней лечит, знаешь это? — говорит Молдаван и самому становится смешно.
… Край далекий, путь нелегкий, а кому сейчас легко по этому, по бараку, как по проволоке, канату, балансируя, иду…
Молдаван не любит оставаться наедине со своими мыслями и не знает, чем себя занять. Он слоняется по камере, краем уха слушает других, сам вступает в разговоры, лишь бы не думать о своем.
В железобетонных джунглях тюрьмы тяжело быть самим собой.
… Вокруг Леши Нифа оживление. Кучкуются несколько человек, громко смеются и шумно себя ведут. Камера большая, на 60 "посадочных" мест, народу где-то так и было. Потеряться среди уголовников легко, но за годы лагерно-тюремной жизни Леша Ниф привык все время быть среди людей. У него красивая и добрая фамилия — Никитушкин. Про себя он говорил: "Я два раза в жизни напивался и два раза попадал в тюрьму. Я люблю пошариться по чужим квартирам, посмотреть, как человек живет, может, в чем нуждается, а, может, чего лишнее у него завелось".
Сегодня, как всегда, Ниф заправлял арапа:
— Слышь ты, тухлодыр, я уже от горя поседел, у меня, смотри, под мышками все волосы седые. Мне цыганка руку смотрела, говорит, тебя уже давно не должно быть на свете, меня тюрьма спасала… — Ниф привычно наседал во время разговора.
Молдаван не стал задерживаться. Он сам, при желании, не прочь был что-нибудь загнуть, но с трудом заставлял себя слушать других.
За длинным столом, железные ножки которого намертво вцементированы в пол, расположились человек двенадцать. Кто-то пишет письма или жалобы по уголовному делу, кто-то перекусывает, кто-то играет в шахматы или стучит костяшками домино.
Перво-наперво в тюрьме надо запастись терпением. В камере многолюдно. Только возле двери остаётся пятачок, где можно размять ноги, вытягивая взад-вперёд.
Табачный дым под сводами колышется от гула голосов.
— Костян в карцере "вскрылся". Без сознания был. Молодец! Уважаю! На таких тюрьма держится! — горячился Ниф. Он слова произносил, как гвозди заколачивал.
В другом месте кто-то говорил:
— Колымский чай — на пятьсот граммов кипячёной воды три столовых ложки чая…
А в нескольких шагах шёл свой разговор:
— Я ни разу не слышал, чтобы судья говорил: садитесь…Обычно либо присаживайтесь, либо присядьте…
И нетерпеливый голос:
— Это только название — закон, а на деле — беззаконие. Суд куда ни шло, а прокуратура и милиция… Я раньше думал, что они люди, а они — людоеды, у них ничего людского нет, в уголовном мире благородства больше.
… Экклезиаст: что было, то и будет, и что творилось, то творится, и нет ничего нового под солнцем…
Было, было, было…— отзывается эхом каждый наш шаг. Молдаван идёт дальше. Кажется, хочет уйти от себя. Обрывки фраз шуршат, как листья под ногами.
— На Бутырке мусора сами по ночам ныряли, дайте выпить что-нибудь…
— Играли в штос и был у нас положенец, брал сигареты из общака и клал на кон, так его потом за это вздрючили, что мама не горюй. В тюрьме давил на блатную педаль, а в лагерь приехали и сел на зад ровно…
— Если хочешь молочко, подворачивай очко! Ха-ха-ха.
— Какие тут наркобароны? В тюрьме наркобароны сидят!
— Я прокурору говорю: всё до нас украли…
… В проход между шконками от глаз подальше чифирили мужики.
… Андрюха Горе получил письмо. Горе — это погоняло. Как имя собственное, погоняло пишется с большой буквы.
В двух-трёх местах играли в карты. Отгораживались, занавешивали шконки простынями. Играли молча, в тишине, под высоким напряжением, перекидываясь изредка словами.
На один квадратный метр в камере иногда приходится два вора. Но никто чужого не возьмёт...