Авторский блог Евгений Маликов 03:00 4 декабря 2007

БИТА — ВЕСЛО СОВРЕМЕННИЦЫ

НОМЕР 49 (733) ОТ 5 ДЕКАБРЯ 2007 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Евгений Маликов
БИТА — ВЕСЛО СОВРЕМЕННИЦЫ
Русский арт глазами «Артхроники»
Посещая галереи современного искусства, мы обычно не задумываемся о поводе, собравшем разных авторов в едином выставочном пространстве. Тема часто бывает либо смазана на уровне семантики, либо убита на уровне синтаксиса.
Однако выставку, на днях закончившуюся на "Винзаводе", к данному разряду не отнесешь. Там интрига была. Было и виртуозное "озвучивание" некоего послания. Которое заключалось в том, чтобы проверить как на универсальность, так и на актуальность современное русское изобразительное искусство. Индикатором выступил Василий Кандинский — один из тех художников, что повлияли на процессы искусства европейского. Следовательно, и критериев зрительской (и, надеюсь, экспертной) оценки было как минимум два: актуальность в контексте нынешней повседневности эстетической позиции номинанта и универсальность лексической основы авторской индивидуальности.
Итак, что же показала выставка, предложенная журналом и фондом "Артхроника"?
Ни много ни мало, что наше искусство буквально испещрено СТИГМАТАМИ БОЛЬШОГО СТИЛЯ. Поиск эстетической цельности, желание стать на плечи гигантов-предшественников — дорогого стоит такое признание. Попытка интегрировать европейское наследие, осмыслить его роль в собственной судьбе — горячечное послание зрителю от пытающихся обрести твердую почву под ногами художников.
В поле зрения экспонентов попадает все. Диапазон методов простирается от холодного восторга античной скульптурой до нежно-женского "поглаживания" красного коня Кузьмы Петрова-Водкина. "Рифмы", найденные некоторыми авторами в истории искусства, поражают порой не только виртуозностью, но и точностью, прорывающейся из неожиданности сопоставлений. В лучших проявлениях — работы метафизичны, историософичны, не лишены богоискательской светлой грусти.
Уже первое, что встречало в зале, ошеломило. Огромные фото Рауфа Мамедова, исполненные в стиле и колористике фламандской живописи, почти в ее сюжетах предлагали нам людей, страдающих болезнью Дауна. Шокировало. Однако высота посыла не позволяла отнестись к Мамедову как к "копрофилу". Более того, возвращаясь невольно раз за разом к его "полотнам", тверже и тверже укоренялось запрятанное в глубины гордого "я" воспоминание о том, что вся наша мудрость — глупость в глазах Бога. Только не ищите здесь политкорректности — работы Рауфа Мамедова не о том, что люди с отклонениями — такие же, как мы. Нет — они наш точный портрет, если смотреть на нас "сверху". И ничуть не обидно!
Но зачем Мамедову понадобилась стилистика фламандцев? О! — он просто вернул нас в мир, в котором все было взаимосвязано, а "сирых" любили не по требованию "политкора". Напомним, что религиозное сознание убогих жалеет, но отдает себе отчет в том, что заботится о них Господь (они у Бога на особом счету!), а потому мы в их свете достойны в чем-то большей жалости.
Вот убейте меня, но это сильно! И правильно.
И, кстати, изложено современным языком. Тем самым "новоязом" постмодерна, который презирают "ревнители не по разуму". Но который, на минуточку, богат образностью и позволяет вести подчас тонкий поиск в предполагаемом образе будущего.
Поиск, впрочем, заводит и в архаику. Такой ныне способна стать та самая абстракция (что геометрическая, что экспрессионистская), у истоков которой стоял Кандинский. "Традиционализм" в рамках Премии — "пейзажи" Алены Кирцовой, решенные в стилистике Пита Мондриана, пластические объекты Дмитрия Гутова.
Гутов любит грубые материалы, его интеллект и инстинкт прекрасного направлены в индустриализм. Он левый, для него История — в "шуме фабрики и лаборатории" (Маяковский). Но! Осмысляя традиции от Маркса до итальянских фашистов в лице футуриста Маринетти, Дмитрий не отдает, кажется, себе отчета в том, что Кандинский сегодня, будучи истинным революционером, стал бы, скорее всего, реалистом, академистом.
Потому современными казались не они с Аленой, а те, которые устремились покорять непослушный арт на путях поисков Большого Стиля, который уже никак не связан, к сожалению, со стилем Русской Революции. Да и вообще со стилями ХХ века: не зря потрясающий объект Юрия Шабельникова "Энди, Энди..." похоронил основоположника поп-арта строго по законам последнего (серийные гробы с мертвым чехом — очень смешно!).
Остроумной оказалась игра с клишированностью массового сознания, где комиксовость медиа-повседневности предстает то арестом бен Ладена на Черкизовском рынке, то тюремным шансоном на тему "Красной шапочки". Авторов данных работ не указываю сознательно — это искусство народное.
Чем, собственно, оказываю им честь, ибо, кажется, Ницше сказал, что настоящее искусство — анонимно.
И не только этот трагический свидетель убийства Бога придерживался данного взгляда. "Не мне, не мне, но имени Твоему" — вот истинно христианский взгляд на творение рук человеческих. Потому, как мне видится, самые чуткие художники прячутся за групповые маски. Это и "Синие носы", и объединение "За Анонимное И Бесплатное Искусство", и представленная "Артхроникой" на конкурсе группа "АЕС+Ф".
Данная арт-группа предложила самый последовательный, совершенный и впечатляющий вызов мировой культуре. И если Виноградов и Дубосарский ограничились в своих вопрошаниях русским миром ("Времена года русской живописи" — умно выстроенный коллаж, конспект лекций по истории отечественной культуры), то "АЕС+Ф" ушли дальше. Как во времени, так и в пространстве.
Апокалиптический свод работ под общим названием нумерованных "Последних восстаний" обращается к классическому наследию в скульптуре, фотопанно группы решено в эстетике "кибер-барокко", видеоарт, сделанный по самой передовой технологии с использованием 3D-анимации, таков, что Мэтью Барни спокойно может пойти на заслуженный отдых. Под музыку Вагнера "АЕС+Ф" предлагает нам то, что кажется местами глэм-версией экранизации романа Дюрренматта "Зимняя война в Тибете". Безумно красивые юные тела живут в пространстве эстетизированного насилия, их порывы прекрасны, бейсбольная бита в руках обнаженной девочки (это уже скульптура) выглядит, как весло, бережно охваченное ладонью советской валькирии. Эта попытка найти "интегралы движения" в изменчивой этике достойна того, чтобы к ней отнеслись уважительно. Через классицизм, барокко, социалистический реализм в разных формах транслирует себя вечное — борьба как средство утверждения прекрасного. И воинская доблесть обреченного на вечное возвращение бойца.
"Последнее восстание" группы "АЕС+Ф" последнее потому, что оно совершенно в своей красоте. Оно запредельно, в нем нет ничего человеческого. Пасть от руки обнаженного и прекрасного подростка, холодно перерезающего горло противнику, не есть ли счастье? Не есть ли греческий идеал и в пленительной андрогинности юности?
Напомнить все это — антигуманность, возводящая гуманизм на качественно иную ступень. Убей меня, девочка! — и в этом акте любви чувствуется стальная доблесть.
Но еще большая доблесть — показать, что главной эстетической константой не "личного измерения", но мира является насилие. Насилие, структурирующее хаос. Которому, однако, тоже должно быть, ибо красота — это не окончательная победа формы. Красота — это процесс борьбы с энтропией. Насилие священно!
И в искусстве, говорит нам "АЕС+Ф", есть вечные символы, всего лишь по-разному проявляющие себя в рамках разных Больших Стилей. После энергетического выброса "АЕС+Ф" вряд ли кто осмелится посмеяться над "Девушкой с веслом".
Это вам не Кулик, который, правда, тоже где-то прошел по периферии круга номинантов. Здесь серьезнее. Не сопли или злобное хихиканье, но вызов, брошенный повседневности: нам нужен Большой Стиль, словно говорят художники, и его симптомы явно лежат в области сверхчеловеческого.
За превратностями метода деконструкции слышен плач по Стилю. И стиль этот, против воли художников, получается жестким. Это вопрос задается мягко. Ответ — крут: в мир вернулся Бог, а человеку вновь дана свобода воли и творчества.
Жизнь вновь опасна. И путь в светлое будущее преодолевается не в ладье, ведомой крепкой рукой амазонки. Идти теперь нужно своими ногами. Затылком ощущая, как заносит над нами бейсбольную биту обнаженная девственница.
1.0x