Огромная, как вокзал, выставка в Большом Манеже посвящена 75-летию Московского союза художников. В этой выставке участвует более тысячи ныне здравствующих мастеров искусства. Часть же экспозиции отдана прославленному наследию знаменитого МоСХа.
В МоСХе более шести тысяч членов — треть из них и празднует себя в главном зале страны.
Тысячи графических и живописных работ, сотни скульптур, новинки прикладного искусства, документальные фильмы на демонстрационных площадках.
Перфоманс "Мертвая голова", театральные костюмы, позирующие балерины, веселый гул гостей, отголоски сановных речей…
Так весело и легкомысленно начиналась юбилейная выставка. Много эксцентрики, декоративности и электрического желания любить и быть любимыми. Такова оптимистичная стратегия устроителей. Такова философия, эстетика и структура всей экспозиции.
Во всем этом салате бродят состарившиеся за последние 20 лет юные дарования. Среди этого цветения прохаживаются изрядно помолодевшие за последний год старцы. В Манеж явилась немного потрепанная "реформами", но еще живая богемная советская публика.
Да, такие мощные дредноуты, как МоСХ, в период волнений и бурь принципиально обречены.
Особенно — если взорвана и изъята ходовая часть (в случае МоСХа речь идет об элементарном госзаказе). Таким мастодонтам трудно маневрировать — нос вошел в сумерки, а корма еще отражает закатные лучи. Им сложно разворачиваться — инерция огромна. Адекватность и своевременность действий — стремится к нулю.
Зато, дрейфуя или даже наскочив на мель, они годами могут существовать в полузатопленном состоянии. Таинственное существование подтопленных кораблей интересно, как жизнь забытых миров. Это своеобразная жизнь после жизни.
На улицах Москвы невеселые сумерки, а в Манеже искусственное освещение и сказочное изобилие работ — тончайших, точнейших, профессиональнейших, но как будто никому не нужных…
Их создатели — сразу видно — в большинстве своем чувствующие, мыслящие, любящие профессию художники, но живущие словно вне времени. В этом — скажут иные — подлинное величие МоСХа! Да, но это величие сродни полному забвению.
Снова ни один телевизионный канал, ни одна федеральная газета не отозвались на юбилейный марш шеститысячного Союза. И в том есть не только очевидный заговор и свинство швыдковского культпросвета, к этому существуют и объективные предпосылки.
Ведь МоСХ, если он на самом деле существует, должен снова стать влиятельной организацией. А сегодня это далеко не так. На одном Церетели далеко не уедешь.
Каждый художник по отдельности живет своей, наполненной творчеством и борьбой, непростой жизнью. Каждый движется в потоке событий, как и все, идет нога в ногу с настоящей эпохой. А вместе, под крышей Манежа, они — как спящий богатырь, которому снятся красивые цветные сны.
Нужна четкая и гибкая политика Союза в отношениях с властью.
Напомню, что МоСХ состоялся как явление за счет определенной фронды в 60-е годы прошлого века. Тогда средний прогрессивный московский художник был не против поиграть с советской властью, прикинувшись эдаким ловким тореадором. Запад рукоплескал. Власть тупо и грозно мычала, наставив на него рога, а иногда и поднимая на них слишком уж зарвавшегося "оппозиционера от искусства".
В 90-е годы вся фронда куда-то улетучилась. Даже те, кто матом крыл новый строй, уже не имел возможности проявить свою оппозиционность в рамках Союза. К тому же, все страшно боялись за свои мастерские (ведь для некоторых сдача мастерских внаем была единственным способом выживания в век тотальной приватизации). Рассудочный конформизм начальства совпал со стихийным конформизмом творческих масс (из чертогов Союза ни одного писка протеста не донеслось). МоСХ потерял обаяние оппозиционной структуры. МоСХ идеологически погас! Необходимо ввести снова неявный идеологический формат. Это может быть новое диссидентство или, наоборот — государственный пафос, порыв служения державе. Нужен, ей-Богу, какой-то идеологический профиль. В этом ведь — биение жизни, оплодотворение искусства и даже самая что ни на есть коммерция, политический бренд…
Социальное значение Союза все эти смутные годы исчерпывалось функцией формального крышевания владельцев мастерских. Это немало. Но между тем создание на базе МоСХа современного профсоюза — это игра, которая стоила бы свеч. Организовать художников для борьбы за свои права — дело правое!
Так же, сохранив некоторые монопольные преимущества, Союз мог стать арт-дилером большинства "своих" художников. Всего последующего наглого и богомерзкого разгула "актуальщиков" могло бы и не быть.
Наконец, нормальная спокойная деятельность такой великой организации, как МоСХ, требует беспрерывного мощного промоушена. Ведь без постоянной широкой раскрутки Союза ни влияния, ни коммерции, ни защиты организовать невозможно.
Для известности нужны смелость, умение идти на скандал, дерзость и ярость.
Выставка в Манеже продемонстрировала отсутствие перечисленных качеств. Увы, после юбилея имя МоСХа пропадет надолго, всплывая иногда в прессе в связи со скандалами вокруг недвижимости. А потом, постаревшие еще на пять лет, мы придем в Манеж на выставку, посвященную 80-летию организации. И будет так же роскошно, богато и… совершенно отстраненно от жизни. Будут в микрофон зачитываться поздравительная телеграмма от министра культуры и звучать старые песни о главном.
Очевидно, этим и утешают себя председатель МоСХа Иван Казанский и его ближайшие соратники. Но это не выход. Союз — это огромный механизм, инструмент взаимодействия художника с государством, с обществом, с заказчиком или просто ценителем прекрасного. Таким Союз создавался, для этого строился. Это не клуб анонимных рисовальщиков…
Беда в том, что все эти годы рулили Союзом именно художники. Пусть ловкие, дошлые — но художники же! А Союзу нужны наймиты-управленцы, профессионалы-пиарщики, вышибалы-охранники. Даже самые успешные и лихие художники — это весьма чувственные, чуть бестолковые и совершенно созерцательные люди. Требовать от них организационной революции наивно. Но включить левое полушарие — не мешало бы и им.
Пора понять, что при самых благоприятных для страны сценариях никакой госзаказ в ближайшие четверть века не возродится. А носителям русского изобразительного искусства надо не только выживать, но и побеждать!
МоСХ обязан стать снова флагманом культурного процесса в стране. Ведь создавать новый художественный "центр силы" долго и дорого. А оставлять всё на попечение галериста Гельмана — безответственно и безнравственно.
В МоСХе, как в Ноевом ковчеге, — полный набор. Здесь есть авангардисты и академисты, монументалисты и книжные графики, философы и пропагандисты, Игорь Обросов и Виктор Иванов.
Не случайно принцип нынешней экспозиции — библейский, "всякой твари по паре…" И, кстати, именно по паре было выставлено от каждого работ.
МоСХ — это идеальная лаборатория для создания нового стиля: нужна, впрочем, сложная селекция, методика выстраивания молодых авторов, включения их в свой контекст.
Конечно, всё сказанное можно понимать как брюзжание и критиканство, а может — как маниловские рассуждения в стиле: "как бы тому быть должно". Но дело в том, что МоСХ для меня вовсе не чужой. Слишком много знакомых и друзей среди графиков, скульпторов и живописцев состоят в этой организации.
Отсюда заинтересованная интонация. Всех МоСХовцев — искренне поздравляю! Желаю успеха, личного и артельного.
Всем читателям рекомендую посетить Манеж. Уверен, каждый там найдет для себя нечто интересное.
Выставка продлится до 7 декабря. Вход бесплатный.
НОМЕР 49 (733) ОТ 5 ДЕКАБРЯ 2007 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
