АПОСТРОФ

НОМЕР 49 (733) ОТ 5 ДЕКАБРЯ 2007 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Олег Кильдюшов
АПОСТРОФ

Жиль Делез, Феликс Гваттари. Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения / Пер. с франц. и послесл. Д. Кралечкина; науч. ред. В. Кузнецов. — Екатеринбург: У-Фактория, 2007. 672 с. (серия Philosophy).
Для наших левых интеллектуалов издательство "У-Фактория" подготовило трудный подарок в виде первого тома дилогии "Капитализм и шизофрения": "наконец", как говорят в таких случаях, по-русски вышла "ключевая книга не только последнего великого философа, но и всей философии второй половины 20 века". Сами издатели, осознавая собственный интеллектуальный подвиг, смело сравнивают "Анти-Эдипа" с важнейшими трудами Аристотеля, Гегеля и Ницше. Что представляется вполне справедливым определенной части мыслящей публики, для которой Делез давно превратился в культовую фигуру, статус которой сопоставим со статусом барона Эволы и других "новообретенных" интеллектуальных святых для правого фланга мыслящих русских людей.
Стоит ли говорить, что идеи Ж.Делеза и его соавтора, изложенные в "Анти-Эдипе" давно нашли своих почитателей в России. Посмотрим, найдет ли теперь эта книга своих читателей. Ведь давно замечено, что у нас первое очень часто не тождественно второму, и многих наших якобы "делезианцев" ждет нелегкое испытание. Во-первых, как справедливо указывает в предисловии к книге Мишель Фуко, было бы неверно рассматривать "Анти-Эдипа" в качестве манифеста новой теории, "которая покроет все, которая, наконец, все объяснит и всех успокоит, которая, как нас уверяют, "так нам нужна" для нашей эпохи…". В этом смысле всех любителей халявы интеллектуально-экзистенциального рода ожидает разочарование, так как авторский дуэт не столько отвечает на "вечные вопросы", сколько задает свои, предлагая собственную авантюристическую мыслительную перспективу. Поэтому жаждущие Истины могут остаться ни с чем.
К тому же, во-вторых, нормальному читателю, — даже искренне жаждущему освобождения нашей жизни от "тирании мельчайших повседневных форм фашизма", но воспитанных традиционным дидактически-догматическим чтением — будет крайне непросто продраться к Смыслу через это нагромождение постоянно изобретаемых понятий и странных комбинаций, казалось бы, не сочетаемых слов (типа "машина желания", "капиталистическое представление" или "шизоанализ"). Тексты Делеза-Гваттари — вовсе не простое чтение, так как они являются результатом крайне искусного и комплексного метода ассоциативного письма. Поэтому они не поддаются линейному прочтению, являясь, по сути, сетью произвольно и эклектично связанных между собой понятий из различных областей знания и культурной деятельности: психоанализ, антропология, лингвистика, политэкономия, социология, история, биология, литература и даже кино.
С другой стороны, этот эклектизм способствовал тому энтузиазму, с которым многие идеи авторов были восприняты, например, в теории медиа, эстетической теории, литературоведении, гендерных и иных "культурных" исследованиях. В политической сфере Делез является важным автором, прежде всего для такой части левого спектра, как неоанархизм и постопераизм. Многие темы и мотивы "Анти-Эдипа" и других сочинений философа и его коллеги-психиатра играют значительную роль в размышлениях таких известных современных мыслителей, как Фредерик Джеймисон, Антонио Негри, Петер Слотердайк и Славой Жижек.
И если знакомство с трудами последних может несколько помочь в понимании затейливого мира идей Делеза-Гваттари, то еще одним из препятствий для их адекватной рецепции у нас сегодня является специфический французский литературный контекст второй половины 20-го века, вне которого многое из странного способа "дефашизации жизни", представленного в "Анти-Эдипе", остается загадкой. Ведь главный объект критики здесь — психоанализ Жака Лакана (и Зигмунда Фрейда), что вряд ли будет способствовать тому, чтобы тексты и без того эзотерического рода могли в наших обстоятельствах стать источником продуктивной интеллектуальной работы "здесь и сейчас". Так, для авторов психоанализ выступает инструментом поддержания капиталистического доминирования и репрессии, прежде всего через подчинение субъекта фаллической структуре культуры. В отличие от психоанализа, разработанный ими самими концепт "машины желания" (или "желающей машины", по версии переводчика и редактора), т.е. машинально понимаемого бессознательного, не структурирован посредством языка. Соответственно, субъект характеризуется не негативной дефицитарностью (как у Лакана), но позитивным желанием…
Так что для всех русских поклонников литературного таланта Делеза (и Гваттари) встает вполне прагматическая проблема: каким-то образом интегрировать сочинения новоявленных "классиков" в нынешние внутрироссийские дебаты, несмотря на очевидные "потери" при переводе контента и контекста, или же напротив включиться в старинную забаву многих поколений русских интеллектуалов под названием "попытка ответить здесь и сейчас на вопрос, заданный где-то и когда-то". В этом смысле очевидно, сколь преждевременной следует считать аннотацию издателей про "один ряд" этой книжки с "Рассуждением о методе" Декарта или "Критикой чистого разума" Канта.
Как обычно в таких случаях, окончательный ответ на вопрос о значении этого текста может дать лишь сама жизнь. Наша жизнь.