Михаил Юрьев: «Не совершать ошибок старых...»

"ЗАВТРА". Михаил Зиновьевич, вы — известный политик, серьезный бизнесмен, автор нашумевшей книги "Третья империя. Россия, которая должна быть". Нарисованный вами образ будущего, где наша страна уже к середине XXI столетия безусловно доминирует в Европе, коренным образом расходится со сценариями большинства отечественных и зарубежных специалистов, предрекающих России вымирание, распад и поглощение более могущественными соседями. Вы просто не можете согласиться с такими прогнозами, или видите реальные основания того, что мы способны пройти в будущее по такому имперскому пути?
Михаил ЮРЬЕВ. Понимаете, будущее зависит от людей. И в этом смсыле чем больше людей, тем больше возможное будущее. Поэтому у России вероятность такого будущего есть. А вот у Эстонии или Бельгии — нет, пусть они хоть наизнанку вывернутся. Но, тем не менее, выражаясь языком XIX века, промотать можно любое состояние. Было бы желание и умение. А у нас за последние пятнадцать, а если честно говорить, то и тридцать лет, с этим — с проматыванием наследия предков, всё хорошо.
Я даже не о материальных ресурсах говорю: не о нефти или ракетах, — я об отношении России к себе, России к остальному миру и остального мира к России. Именно здесь — наши главные потери, которые приводят к колоссальным сложностям и внутри страны, и на мировой арене. Мало того, эти сложности нарастают, как снежный ком, и в ближайшие два-три года нам придется крайне сложно — наверное, даже сложнее, чем в 90-е годы. Тем не менее, стартовые позиции у нас очень хорошие, и если бы я был букмекером, то принимал бы ставки на то, что Россия выйдет из кризисной полосы сверхдержавой, по очень хорошему коэффициенту. Скажем, один к трём, что мы останемся единственной сверхдержавой, и один к двум — что одной из двух сверхдержав будущего мира. При одном условии — правильном внутреннем устройстве общества и государства. Собственно, об этом и была написана названная вами книга.
"ЗАВТРА". В ней вы, кстати, утверждаете необходимость сословного государства.
М.Ю. Да, в моём представлении Россия XXI века должна принести миру новую сословность, как она принесла ему новый социализм в ХХ столетии. Сословность, но с иным содержанием и на новом витке исторической спирали. Сословия прошлого — это прежде всего разные имущественные отношения, к тому же закрепленные правом наследования, они только отчасти касались рода деятельности конкретного человека. А новая сословность — сначала в России, а потом и в других местах — должна быть не наследственной, совершенно открытой, и люди в сословиях должны отличаться одной-единственной, но по-настоящему принципиальной вещью — разными смыслами своего существования.
И в этом смысле задача новой сословности заключается не в том, чтобы создавать какого-то нового человека на основе придуманных идеологий, а просто, так сказать, правильно отсепарировать то, что есть. Чтобы отдавать Богу богово, а кесарю — кесарево. Есть люди, для которых главное — богатство, есть люди, для которых главное — понты, есть люди, для которых главное — честь и служба, есть люди, для которых главное — искание Бога, Бога-Истины, Бога-Слова. Так оно есть, так оно было и так оно будет всегда — хотим мы того или не хотим. Настоящая сложность заключается в том, чтобы существующих людей правильно распределить, выявить их сословное сознание, научить сословному образу действий. Разница между настоящими сословиями должна быть столь велика, чтобы у людей, находящихся в них, не было даже оснований для сравнения жизни друг друга. Что лучше: телефон или радиоприёмник, телефон и скороварка? Невозможно так ставить вопрос — у них просто разные функции.
"ЗАВТРА". То есть вы предлагаете своеобразный вариант меритократии?
Михаил ЮРЬЕВ. Не совсем. Само понятие "меритократии" исходит из разделения людей по их заслугам перед обществом, "меритус" по-латыни — это "заслуга", "достоинство". Но заслуги — вторичный вопрос. Потому что в купеческом сословии заслугами и достоинствами будет считаться одно, а в воинском — совсем другое. И нельзя сказать, что для страны важнее — важно и то и другое. Поэтому здесь не меритократия, а именно новая сословность. И, когда я говорю об открытости этой новой сословности, то говорю прежде всего о сословных ценностях. Ты разделяешь ценности этого сословия? Иди и запишись в него, от тебя ничего другого не требуется. Но, назвавшись груздем — полезай в кузов и не обижайся потом, если что не так.
В этом смысле государственническая идеология должна быть только для представителей того политического сословия, которое создает государство. Оно, служилое сословие, и есть государство. Все остальные — просто жители страны. Они не хотят быть никем другим, они не могут быть никем другим, и они не должны быть никем другим. Во-первых потому, что нечего от быка требовать, чтобы он охотился и приносил добычу, а от льва — чтобы он пахал землю и таскал бревна: они не так устроены. А во-вторых потому, что государству достаточно пользы и просто от жителей страны. Но — не надо иллюзий! — государством являются не они. Государством не может и не должен являться весь народ. Не надо стараться сделать из людей патриотов только потому, что они здесь родились и живут. Да, они патриоты — но совершенно в своём, квасном таком смысле. Они могут любить свою страну, они могут даже когда-то отдать за неё жизнь. Но главное для них не это — вот что надо понимать.
Главный источник будущей мощи России — именно сословное разделение, которое должно произойти. Это на самом деле очень глубокая философская вещь — разделение, сепарация элементов как источник силы. Это как при обогащении урана — вы его при этом не создаёте, его сколько в руде было — столько и осталось, даже меньше. Но оттого, что он теперь оказался в чистом виде, появилась фантастическая мощь, которой до того не было.
"ЗАВТРА". То есть речь идет о концентрации нужных людей в нужном месте? О создании такого социально-исторического реактора?
М.Ю. Конечно. Любое великое государство является таким реактором. А люди, которые являются носителями государственной идеи, у нас есть. Я много таких людей встречал в своей жизни. Недостатка их у нас никогда не будет — так Россия устроена. А вот в целом ряде других стран, допускаю, даже если начать такую сепарацию — их уже просто не найти в достаточном количестве. Или выгорели, как в Америке, или их и не было никогда, как в какой-нибудь Латвии.
Притом главная трагедия для любого государства — когда люди не на своем месте. Именно это и произошло с Советским Союзом. Как только быть большим руководителем стало означать не только саму власть и славу, но и очень высокий по тогдашним меркам уровень жизни, к тому же с его пожизненной гарантией, государству был подписан смертный приговор. Во власть рванули новые люди — не какие-то там чудовища, а просто те, кому было нужно совсем иного. А такие люди даже если не о личном будут думать, а о пользе страны, они ее всегда будут видеть совсем не в том. Как Хрущёв, который из лучших соображений провозгласил, что главной целью партии и правительства отныне является всемерное удовлетворение растущих потребностей советских людей. Это и стало поворотным моментом, потому что советские люди естественно задумались: если главное — это удовлетворение наших потребностей, то на Западе-то с этим лучше, какого же хрена мы тут страдаем?
А до того вопрос стоял иначе, и так и должно было оставаться: да, у вас джинсов больше и видеомагнитофоны с холодильниками дешевле — ну и что, у нас другие цели, мы строим самое справедливое и самое сильное общество на Земле. И тогда очень трудно говорить, что у них лучше. Что — лучше? Справедливость или видеомагнитофоны? Победа в мировой войне или джинсы? Разные измерения, разные ценности, разные системы координат, не о чем спорить.
"ЗАВТРА". Значит, Советский Союз разрушила конвергенция и глобализация ценностей, которые были предложены Америкой после войны? И только нынешнее ослабление США дает нашей стране возможность снова вернуть себе достойное место на мировой арене?
М.Ю. А что считать достойным местом для России? Та Россия, которая есть сейчас, какие бы позитивные изменения не происходили в экономике, образовании и технологиях, сверхдержавой не станет. Она может стать одной из пяти-шести великих держав, которой всегда являлась на протяжении последних пяти веков — да она собственно ей и сейчас является. Если брать реальную схему подсчёта ВВП, по паритету, мы идем сейчас на пятом месте в мире — безусловно больше Великобритании и Франции. Думаю, через пару лет это будет очевидным для всех.
"ЗАВТРА" То есть США, Китай, Япония, Германия, Россия...
М.Ю. Да, именно в этой последовательности. Ну, станем мы в этой пятерке не пятыми, а четвертыми или третьими — сверхдержавой от этого не станем. Для того, чтобы стать сверхдержавой, наша страна должна стать другой, в ней должна произойти своего рода революция, революция умов. В математике есть понятие "точка перегиба". В истории "точка перегиба" — это революция. А будут при этом вешать стрельцов или захватывать Зимний дворец, или вообще никаких внешних эксцессов не произойдет — вопрос второстепенный.
Перестать быть великой державой Россия не может, для этого она должна исчезнуть, и сейчас она возвращает своё естественное место в их ряду. Но сверхдержава — это иное. Нынешняя Россия — не сверхдержава по своей сути.
"ЗАВТРА". А что должно произойти в России, чтобы она стала сверхдержавой?
М.Ю. То, что происходило в ней с 30-х по 60-е годы прошлого столетия. Отказ от стратегии догоняющей модернизации, копирования — зачастую бессистемного и бессмысленного — западных образцов. Отсутствие боязни искать свои пути и идти ими, и в материальной, и в социальной, и в духовной сфере. Потому что тогда это привело к гигантскому цивилизационному скачку, и как следствие к статусу сверхдержавы. Если бы этого скачка не было, можно было бы утверждать, что наша судьба — быть вечно пятыми. Но он был, и значит его можно повторить — это заставляет по-другому оценивать будущее нашей страны. Настроиться на это, пусть и на совершенно другой мировоззренческой базе, чем в ХХ веке, и можно лишь в результате той революции в умах, о которой я говорил.
"ЗАВТРА". А без такой революции в умах нас так и будут считать "последними среди первых" — огромной, но отсталой страной?
М.Ю. Огромной? Вы извините, но, на мой взгляд, нынешние границы Российской Федерации — немного не то, что нам нужно. Как говорил Райкин: "Зарплата у меня хорошая, но маленькая". Вот и границы у нас хорошие, только маловаты. Я сторонник если не полного изоляционизма, то во всяком случае существенно меньшей открытости — и экономической, и любой другой — чем та, которая есть в современном мире. Я считаю идеалом мирового порядка наличие небольшого количества огромных государств-цивилизаций, которые являются самодостаточными, при полном отсутствии средних и маленьких стран. Соответственно, России, чтобы стать такой страной, необходимо существенно расширить свои границы и в разы увеличить население — только тогда она сможет стать более или менее самодостаточной. Только при этом не надо совершать старых ошибок, и брать что не надо. Например, Сталин, хоть и человек великого государственного ума, тем не менее совершил ошибку, присоединив Западную Украину. Я далеко не голубь в геополитическом плане и считаю, что всё, что плохо лежит, надо забирать. Но только то, что плохо лежит. А то, что лежит хорошо — это сыр в мышеловке. Слава Богу, Екатерине Великой при разделах Польши отсоветовали брать Галицию. Казалось бы, древняя русская земля, живут на ней греко-католики, всё-таки ближе к нам, чем "чистые" поляки, но — Федот, да не тот.
Соответственно, например, Казахстан я вижу в составе новой России. Думаю даже, что интеграция нового российского пространства начнется именно с Казахстана, а не с Белоруссии. Туркменистан вижу. А вот насчёт Узбекистана — при том, что он нам вполне дружественен политически — сильно сомневаюсь. Это неассимилируемая для русских территория, это и по культуре, и по ментальности, и по укладу — реальное исламское государство.
"ЗАВТРА". То же самое с Чечнёй?
М.Ю. Да, но полумиллионная Чечня — не тридцатимиллионный Узбекистан, и осознание этого всегда помогало ассимиляции чеченцев. Но там произошло другое. К середине 90-х чеченцы решили, что русский медведь при смерти, он уже практически труп, и теперь с него можно срезать или оторвать что угодно — не важно, что он дергается, это агония. А оказалось, что он ранен, но вовсе не умер. Это было для них сильной неожиданностью. Кстати, чеченцам в каком-то смысле надо спасибо сказать: если бы они не начали резать нас по-живому, может, русский медведь бы действительно умер. А так две чеченские войны оказали на Россию очень оздоравливающее воздействие. Не на власть конкретно, а на нечто более глубинное. Вот до первой чеченской мы просто катились к смерти, без вариантов, к безусловной сдаче на милость победителю — на милость, которой бы, разумеется, никогда не было. У этого победителя не бывает милости.
"ЗАВТРА". То есть вместо американцев, которых все ждали, Кремлю пришлось иметь дело с чеченцами, а это совсем другое?
М.Ю. И это тоже. Думали, победитель будет цивилизованный, а оказалось — не очень. Короче, это нас всколыхнуло. После этого процесс пошел в обратную сторону, и результаты у всех перед глазами. Но качественного перелома тем не менее не произошло. Приведу в этой связи такой пример.
Я лично несколько раз разговаривал с руководством страны на простой предмет: еще Сталиным была задумана железная дорога из Ленинграда до Анадыря примерно в тысяче километров от побережья Северного Ледовитого океана, был даже построен участок Салехард — Игарка. Ее и цари хотели построить, но не успели. Территория совершенно неосвоенная, по сравнению с ней зона БАМа — просто кишащий людьми мегаполис! Но зато богатств там немеряно, даже известных, хотя никто особо их там и не разведывал.
Построить эту дорогу по самым лучшим современным технологиям на вечной мерзлоте обойдется, страшно сказать, аж в 40 миллиардов долларов. Но ведь это всего лишь столько, на сколько у нас Стабфонд с резервами Центробанка прирастают за один месяц. Только прирастают! И это лет на десять, которые займет строительство. То есть вам предлагают купить то, на что у вас не просто денег хватает, а у вас таких мелких, сколько за эту вещь просят, даже нет в бумажнике. А в результате вы получаете такой рост производства товаров и услуг, доступ к таким природным ресурсам, прибыль от которых в сотни раз превысит ваши затраты. У вас концессии начнут просить, ветки на рудники строить, города закладывать… Когда это всё объясняешь, люди начинают чесать в затылке: "Да-а! Хорошо-о! И денег вот вроде немного… Но на хрена?"
Я знаю многих, кто говорит, что это, мол, Запад не дает нам ничего делать, мировой финансовый капитал… Какая чушь! Он, может, и не давал бы, но пока в этом нужды нет. Когда у людей нет настроя на великое, они не будут его делать и так. Вот у нас денег — просто залейся, скоро будет триллион долларов. Причем это же настоящие деньги, конвертируемая валюта! Хочешь — у себя в стране ими расплачивайся, хочешь — за рубежом. Да, чтобы не вызвать инфляцию, тратить надо осторожно, как следует просчитав — но разве это не относится к любой деятельности?
Почему этого не происходит? Если проблема в том, что првыкли "пилить", то ведь для "пиления" строительство железной дороги — просто класс! Тем более, что колею по вечной мерзлоте давно не строили, никто не знает, сколько она может стоить… Пили, сколько хочешь! К самым сладким месторождениям можно веточку протянуть, ты там хозяин — мечта! Почему не сделать? Иного ответа, чем то, что просто нет настроя на великое, даже для себя лично, я не вижу. У нации, как и у человека, или есть настрой на великое дело, или его нет. Когда он появится, это и будет революция.
"ЗАВТРА". То есть, в привязке к текущему политическому моменту, — вы видите где-то ростки такой революции? Или они пока отсутствуют?
М.Ю. Снизу я таких ростков не вижу категорически. Если бы вы меня попросили оценить экономическое будущее нашей страны — вот по тому, что я вижу как профессиональный бизнесмен, а многое не видно со стороны — я бы сказал, что оно никаких опасений не вызывает. Всё идет нормально и будет идти нормально. Тут я вижу ростков достаточно, и любых, самых позитивных. А вот про всё остальное — нет, никаких ростков новой России, нового взгляда на мир, нового политического устройства, новой системы ценностей, и так далее.
Поэтому та революция, о которой я говорю, думаю, может произойти в России одним единственным и весьма характерным для нашей страны образом — как революция сверху. Две самые успешные революции в истории нашей страны, петровская и сталинская, — были революциями сверху.
Насколько это сейчас близко? Понимаете, революция тем и отличается от эволюции, что ее очень трудно прогнозировать. "Точку перегиба" нельзя экстраполировать заранее, по ходу кривой. Я не исключаю даже того, что и наш нынешний лидер в некоем недалеком будущем такую революцию сверху осуществит. Пока он, конечно, ничего такого не начинал, он сейчас занят совершенно другими делами. Лично я оцениваю их на твердую четверку или даже на четверку с плюсом, но они — не про то. Мы про химию, а там про физику разговор идет, условно говоря. Но я по некоторым причинам этого не исключаю. Как не исключаю и того, что ничего похожего не будет. Тут нужен другой человек, чем наш президент Путин. Он может остаться тем же человеком по паспорту и внешности — но по политической сути стать другим.
Или же, что еще более вероятно, найдется фигура где-то среди политической элиты страны — по логике вещей, именно так и бывает — но не самого высшего ее эшелона: не среди первых трех-пяти человек, а например двадцати, как Сталин в 1920-м году. Я пока ни одного такого человека в окружении Путина не вижу, никто кроме него самого на будущего Сталина "не тянет". То есть там в основном люди незаурядные, и это понятно — заурядные улицы метут. Но вот такого масштабного впечатления нет ни от кого — допускаю, что в нынешних условиях этого и не должно быть видно.
"ЗАВТРА". А как, по-вашему, на развитие ситуации в России воздействует нынешний глобальный кризис и изменение статуса Америки?
М.Ю. Международная роль нынешней Америки — это роль Британской империи XIX века, до Первой мировой войны. Она — самая большая колониальная империя современности. Термин "колониальная империя" сегодня, правда, не используется, но смысл от этого совершенно не меняется. Поэтому Америка — главный враг России. Все остальные враги существуют у нас только потому и только пока существует Америка. Не как территория, конечно, а как эта конкретная держава. Это касается кого угодно, от Грузии и Польши до чеченских сепаратистов. И в этом отношении, как она на нас влияет? Естественно, как враг.
При этом у Америки есть свои сильные и свои слабые стороны. Причем слабые стороны как объективные, так и субъективные. Первые она получила в силу самого своего устройства, а без вторых, в принципе, могла бы и обойтись, но не получилось.
Америка избрала для себя совершенно определенную систему устройства общества и систему ценностей. Этот выбор был сделан совершенно осмысленно, поскольку известно, кто его делал. Это квинтэссенция той идеологии, которая выработана западноевропейской цивилизацией еще с эпохи возрождения и особенно Реформации. Сделав такой выбор, Америка достигла невиданных успехов. Но вместе с тем получила, так сказать, и "окна уязвимости", своего рода "ахиллесовы пяты".
Дело в том, что либеральное потребительское общество (это их идеология) всем хорошо, кроме одного — оно совершенно неспособно рождать героев. Это просто противоречит его природе, его ценностям. Соответственно, Америка изо всех сил пыталась в самых разных аспектах жизни — и в экономике, и в политике — не просто сама для себя изобрести, но исподволь навязать окружающему миру такие формы конкуренции или войны, в которых роль геройства минимизирована. Что совершенно естественно. Если я, предположим, хромаю, то в поединке на мечах я должен навязать соперникам такой бой, при котором не надо бегать — иначе мне просто конец. А вот если бегать не надо, а мечом я махать умею, появится шанс на победу. Пока им такие фокусы удаются. Но вечно это продолжаться не может.
Я думаю, очередной виток техноэволюции в военной сфере приведет к тому, что на войне на первое место опять выйдут личные доблесть и героизм. Кстати, не исключаю, что это уже так — Америка ведь давно не воевала даже с примерно равным противником. Вбомбить в каменный век такую страну, у которой вообще нет современной ПВО — это легко и приятно, никакого геройства там не нужно. А вот попробуй разбомбить Россию даже в ее нынешнем состоянии! Даже при том положении, в котором находятся наши Вооруженные Силы после десяти лет развала и семи лет очень вялой реанимации, — этот номер не пройдет. Тем более, у нас всерьез взялись за армию, военный бюджет постоянно увеличивается. Сегодня по количеству реальных военных учений, которых в 90-е годы просто не было, так что солдат за два года службы мог ни разу не выстрелить из автомата, по количеству учебных вылетов, выходов в море — мы превысили уровень 80-х годов. Всего этого не достаточно, на это можно и нужно вынуть деньги из кубышки и заказать в десять раз больше техники, но тенденция здесь, безусловно, позитивная и результаты налицо. Так вот я хочу посмотреть, как поведет себя американская армия при тех потерях, которые будут при столкновении с таким противником, как Россия.
"ЗАВТРА". Скажем, если бы та же Югославия сопротивлялась по-настоящему, хотя бы запустила несколько своих ракет по европейским столицам, поддержавшим агрессию США, она могла бы и вообще кампанию 1999 года выиграть?
М.Ю. Ну, не выиграть, но и того позора, который сейчас в Косово, у них бы не было. А мы вовсе не Сербия. У нас все-таки не семнадцатые "МиГи" на вооружении стоят. Но тут можно спорить: наступил ли момент современной мировой войны, и как она будет выглядеть, — никто не знает.
"ЗАВТРА". Буш, кстати, сказал, что третья мировая война уже на пороге…
М.Ю. И я даже готов с ним согласиться, хотя не уверен, что мы с ним одно и то же имеем в виду. Но современная американская армия, по мнению их же военных специалистов, причем таких абсолютных американских патриотов, — для войны с противником, оказывающим мало-мальски серьезное, "жесткое" сопротивление, — не приспособлена.
Современная американская армия — то же самое, что британская колониальная армия. Она набирается из низов общества за деньги, причем деньги очень небольшие по американским меркам. То есть туда приходят те, кто иначе совсем заработать не может — иными словами, самые низы, и это даже не особенно скрывается. Вот вы попробуйте найти в открытых источниках данные о расовом составе их армии. О возрастном, половом, образовательном — пожалуйста. А о расовом — нет. Спрашивается, почему? Потому что подавляющее большинство там — негры и испаноязычные. Это армия, состоящая из социальных низов и национальных меньшинств, а из мировой истории известна крайне низкая боеспособность таких армий в жестких боестолкновениях. Техника, конечно, помогает, но с равным противником лишь до определенной степени.
"ЗАВТРА". Но мощная, первая в мире армия — только часть американского влияния. Кроме чисто военных, о которых вы говорите, есть ли у них другие уязвимые места?
М.Ю. Американцам надо отдать должное — им удалось создать такой уклад жизни, в котором социальные противоречия в значительной мере сглажены. Но на их место — свято место пусто не бывает — постепенно выходят другие конфликты. Национальные, в частности, для Америки даже расовые. И проблема сепаратизма — с ней еще там придется столкнуться в полный рост. Я бывал в США в 90-е годы — сейчас я там уже персона нон грата — и не раз слышал разговоры типа, что наш штат кормит всех остальных паразитов. Такие до боли знакомые по нашему недавнему прошлому разговоры. И плохо для них не то, что эти противоречия есть. И не то, что они рано или поздно прорвутся, — плохо то, что внутри Америки, как мы увидели в Новом Орлеане, власти нет.
Это самая страшная государственная тайна, что Америка — так уже было с Римской империей — всю свою мощь вынесла наружу. А внутри у нее — пустота. И в этих условиях очень многое будет зависеть от самодеятельности людей, а тут при отсутствии героев начнется совсем другая модальность поведения.
Но главный фактор, который сегодня разрушает Америку — это тот сугубо субъективный фактор, о котором я говорил. Это ее финансовая система, которая пока что является главным инструментом их мощи, но на глазах превращается в ахиллесову пяту, которая, не исключено, их и погубит. Американцы очень хорошо работают (во всяком случае раньше), но, как выясняется, не этому они обязаны своим экономическим процветанием. А прежде всего тому, что очень много взяли в долг. Не в прямом смысле — из банков или у правительств других государств — а просто напечатали слишком много денег и сумели всучить их всему миру.
Это оказывает влияние не только на их экономику, а на всю их жизнь. У нас очень любят разглагольствовать доморощенные экономисты либерального толка: мол, подумаешь, что у них несбалансированное сальдо внешней торговли, минус триллион, — если надо будет, возьмут и сбалансируют!
Так это проблем нет — взять и сбалансировать, даже при том, что многие отрасли в Америке уже утеряны. За год, за два — работать они еще не настолько разучились — можно сбалансировать, начать производить всё самим. Но это значит, что доход американских семей уменьшится на триллион долларов в год. Можете разделить эту сумму на количество населения. Получится по четыре тысячи долларов на душу, включая грудных детей. А это будет очень больно, потому что к хорошему быстро привыкаешь и трудно отвыкаешь.
"ЗАВТРА". То есть вы считаете, что Америка в современном ее виде обречена на уничтожение? Насколько в этом случае велика вероятность, что гордые янки всё-таки захотят напоследок "хлопнуть дверью"? И насколько велика вероятность того, что "хлопнуть дверью" они захотят, устроив что-нибудь именно против России?
М.Ю. Я как профессионал в сфере финансов просто не вижу для них выхода. В Америке — системный кризис, а любые попытки выйти из системного кризиса приводят к отрицательным последствиям. Вот взять хотя бы нынешний кризис ликвидности — они делают плохую, но единственную в этой ситуации вещь: снижают ставки, то есть накачивают финансовую систему деньгами. Но выясняется, что основная часть этих денег инвестируются вовсе не в Америке, а в других странах (включая нашу), потому что в Америке выгодно инвестировать не во что. Это как лечить больного наркотиками — мало того, что требуется постоянно увеличивать дозы, но к тому же рано или поздно это перестает помогать.
То есть Америка — это наш главный враг, сильный, жесткий и непримиримый. Но враг, который, несмотря на весь внешний блеск, находится на спаде, и поэтому не стоит уж так его бояться. Но он все еще очень опасен, и победить его или хотя бы добиться, чтобы он нас не трогал — это очень серьезная задача. И самого жестокого столкновения при решении этой задачи избежать не удастся. Поэтому те молодые люди, которые сетуют, что вот де, их дедам и прадедам достались настоящие подвиг и слава, могут не беспокоиться: хватит и на их долю.
Беседу вели Александр Нагорный и Николай Коньков