№41 (725) от 10 октября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Евгений Маликов
НЕПРЕРЫВНОСТЬ PARKE
Фотограф «Магнума» Трент Парк на «Винзаводе»
ПРОСТО MAGNUM
В мире фотографии не так много слов, при звуке которых сжимается сердце у каждого, кто уже умеет отличить Pentax от "Смены-8М". Думаю, не ошибусь, если скажу, что лидирующая тройка суть: "Карл Цейсс", "Лейка", "Магнум-фотос". И если с первыми двумя понятиями ясно — это отличная оптика, прекрасный инструмент светописца, то третий "иероглиф" — это "знак качества", отметка стиля. Ибо "Магнум" — объединение лучших в мире фотографов, посвятивших себя такому "приземленному" виду фотодела, как репортажная съемка.
Начиналось все в 1947 году. Тогда француз Анри Картье-Брессон, художник, сменивший однажды мольберт на фотопластину, собрал своих коллег — Роберта Капу, Дэвида Сеймура, Джорджа Роджера, Марию Айснер, Билла Вандиварта и Риту Андиверт — и основал содружество фотожурналистов: агентство Magnum Photos. Говорят, по этому случаю была приобретена и распита большая (размера magnum) бутылка шампанского, откуда и пошло название этого братства, определяющего до сих пор в изменчивом мире фото, "что такое хорошо, а что такое плохо".
Еще до недавнего времени мастера "Магнума" были известны в нашей стране лишь специалистам. И это несмотря на то, что в СССР многие из них бывали и снимали нашу страну охотно. Однако Советский Союз эти иностранцы не любили, Россию не понимали. Наших фотографов не признавали и за всю историю приняли в свои ряды единственного "русского" — бухарского еврея Георгия Пинхасова (справедливости ради, потрясающего художника!).
Блокада была прорвана в 2000 году. Тогда в России состоялась первая (!) выставка агентства "Восток Магнума". Я видел ее в Новосибирске. Стало ясно, почему "Магнум" у нас не рекламировался. "Восток" состоял из кадров, которые можно было объединить названием "Черно-белая история социалистического блока". Ч/б — не только в смысле отпечатков. Но и во взгляде самом. Зрителю были предложены снимки Будапешта-56 с мертвыми советскими офицерами на улицах города, Праги-68 (Йозеф Куделка) с нашими танками и бунтующими "славянскими братьями", демонтированным памятником Сталину, голову которого увозили "за кадр" истории (Будапешт, Фердинандо Сьянна), бытовыми сценками Союза, Югославии, Румынии, Польши (Лех Валенса был тоже, не смейте сомневаться!), Албании... Понимания было мало, да. Но честность авторов подкупила уже тогда. Будучи "в схватке", будучи политически ангажированными, они смогли донести правду обеих сторон. Настоящие бойцы, превыше всего ценящие "военное братство"!
Жизнь, непонятая ими, не осмеивалась. Для нас же она выглядела по-прежнему героической. Нам не только был приятен советский балет (Картье-Брессон), но и многочисленные стоп-кадры простого быта строителей будущего вдохновляли. Аскетизм "картинок", отражающий высокую бедность пренебрегающих комфортом "солдат" Великой Страны, ее трудового фронта, не только (против воли) возбуждал уважение к авторам, но и мобилизовывал нас на продолжение Истории. Героической, заложенной Октябрем, продолженной Победой, вынужденно напомнившей о себе в послевоенных Будапеште и Праге.
Эти снимки, даже пражский цикл Куделки, не были "показаниями потерпевших". Лишенные нытья, они следовали традиции испанского дневника Роберта Капы, сражавшегося на стороне республиканцев и не скрывавшего своих симпатий. Сумевшего схватить чувство "дела величавого войны" (Николай Гумилев)! Общего для всех участников.
Вместе с "Востоком Магнума" приезжал Брюс Гилден. Провел "персоналку", мастер-класс.
Позже (2005) мы познакомились с другим "Магнумом" — Институт Гете показывал "Планету футбол". И в том же году Британский Совет привязал к своему "плачу о глобальном потеплении" коллекцию "Магнума". Кажется, все. Снятую в пенитенциарных учреждениях Краснояского края серию Zona Карла де Кайзера мы полностью не видели.
ПРОСТО PARKE
И вот — еще одна встреча. С австралийцем, чей класс подтвержден не только членством в "Магнуме", но и победами на World Press Photo. Открывшаяся 21 сентября в Центре современного искусства "Винзавод" галерея Gallery.Photographer.ru предложила нам авторские отпечатки Трента Парка, запечатлевшие город, в котором живет фотограф, — Сидней.
Писать о мастерах Magnum Photos — дело нелегкое. Как ни похвали — все будет мало. И это притом, что каждый из членов "Магнума" не только виртуозно владеет фотоязыком, но и обладает ярко выраженным индивидуальным взглядом на мир.
Dream/Life Трента Парка — это фотография в самой ее квинтэссенции. Это именно фото, а не "натуральный" взгляд на мир. Кажется, Парк видит не городские пейзажи, но сразу то, что получит на выходе по проявлении пленки. Да что там "кажется" — убежден, что такова особенность зрения этого сиднейского жителя! Каковой, скажем, не хватает мне для того, чтобы стать хотя бы средней руки фотографом.
Снятого Парком в природе не существует!
Игра с диафрагмой (разная глубина резкости) доступна зрению. Мы можем сфокусироваться на чем-то важном, "объявляя" ненужное "несуществующим", максимально размытым. Это особенность работы нашего мозга. Но глаз — достаточно простой оптический прибор, если мы начинаем говорить о свете. Он не может "исправить" освещенность объекта, сколь бы сложным последний ни был. Отраженный свет остается "при" каждой его части — даже явления световой и темновой адаптации обусловлены не интеллектуальной деятельностью, а физиологией и фотохимией. Поэтому понять, как поведет себя пленка при фиксации некоего "состояния" жизни — признак виртуозного владения ремеслом.
Давайте посмотрим на фотографию, которой я хотел бы проиллюстрировать данные утверждения. То, что изображено на ней, мы лишь отчасти (и то случайно!) можем заметить, оказавшись на платформе метро. Тогда близко проходящий поезд будет на какой-то миг размазан, но — вот миг проходит, и мы забыли то, что видели, если смогли увидеть что-то вообще.
Итак! Заметить и запомнить — раз. Специально спланировать и поймать "картинку" — два. Вот, собственно, слагаемые успеха, когда знаешь, какую установить выдержку, чтобы отразить непрерывность движения автобуса без самого автобуса; чтобы оставить в кадре то, что "транспортное средство" могло скрыть при малом времени экспозиции, и — главное! — чтобы оставить тени там, где нет ничего, а есть только след. Это, товарищи, оптика. Это то, что "вилами на воде писано" и даже более того: это неуловимый другими средствами "след птицы в небе".
Работая с освещенностью, Трент Парк более чем смело "пишет светом". Он может "пережечь" центр снимка, силуэт человека на нем, до состояния, которое у иного сочли бы браком. Но он может и — вопреки всем законам — затемнить "точку полюса", вокруг которой строится композиция, чтобы заставить "работать" периферию. Думается, реальный Сидней сильно отличается от Сиднея Трента Парка. Город Парка — сновидение о жизни. Сам Парк — городское животное, хищник, высматривающий добычу. Поэтому его город огромен, тотален, в нем нет отдельных домов, весь он — непрерывная игра света и тени. Его население — люди — часть ландшафта. Они всегда ярко выделяются на фоне темных домов, но всегда — безлики. Они — часть биосферы, но соразмерны не Городу, а иным его обитателям от муравьев до муравьедов (если таковые есть в Австралии). Пристальное внимание Парка к Homo sapiens — внимание к главному хищнику в сложившейся пищевой цепочке экосистемы "Город".
Как дикий зверь чувствует Парк, кто хозяин его Сиднея. Мощнейший животный инстинкт ведет его по мостовым, заставляет всматриваться в чужую жизнь сквозь отворенные двери. Трент Парк — везде подглядывающий, но всегда — без тени вуайеризма. Он — художник. Ремесло позволяет ему видеть мир не по-человечески, но тоже изнутри. Он не "вне схватки", не "над ней". Он сам — ее главный участник, не выделяющий себя из непрерывности простых форм мира, цельного и совершенного в любых своих проявлениях. В общем, Трент Парк — это то, что смотреть обязательно!
И не удержусь, чтобы сказать: авторские фотографии мы сможем видеть лишь до 4 ноября. Дальше — Интернет...
1.0x
