НА ОСТРОВЕ ЦЕЙЛОН

№39 (723) от 26 сентября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Владимир Бондаренко
НА ОСТРОВЕ ЦЕЙЛОН

НА ОСТРОВ ЦЕЙЛОН я полетел внезапно, неожиданно, без всякой подготовки, утаивая поездку до последних дней и от друзей, и от родственников. Не случайно Проханов обиделся на меня. Но на самом деле, я прежде всего утаивал её от самого себя, от своего сердца. Лететь к экватору, в тропики, во влажную жару и высокогорье уже давно было явно не для меня. Тянул до последнего момента. Утаивал, потому что боялся: друзья и родственники отговорят меня, да и сам себя отговорю. С другой стороны, очень хотелось полететь на райский остров, воспетый Артуром Кларком и Киплингом, Иваном Буниным и Тагором. Помогла программа экстремальной помощи, предложенная моим таллинским родственником, блестящим врачом-реаниматором Костей Соловьевым. Благодаря его мощным препаратам я блокировал свое изношенное сердце и на время девятичасового перелета с посадкой в Дубаи, и в период подъемов на скалу-крепость Сигирию или же на горный курорт Нурелию, этакий английский колониальный оазис прохлады посреди цейлонской дикой природы. Надеюсь, в отличие от друзей, мое сердце так и не узнало, где же ему довелось побывать, в каких экстремальных режимах существовать. Поездку предложили мои друзья из "Гугуни", включив нас с женой, как творческих работников, в группу руководителей туристического бизнеса в России, расширяющих ареал своих заманчивых предложений, вместо поднадоевших Турций и Египтов предлагая райский остров Шри Ланку. По-старому — Цейлон. Естественно, и маршрут для руководителей турбизнеса был самый насыщенный. Я имел право и возможность и следовать маршруту, и отклоняться от него.
Называю свой очерк с использованием старого английского колонизаторского обозначения этого чудо-острова в Индийском океане не из любви к колонизаторской политики англичан. Сейчас остров и страна носят название Шри Ланка, что переводится с санскрита как "Благодатная земля". Мне рассказали, что наш великий земляк Антон Павлович Чехов, пребывая на этом острове, стал писать свои заметки "На острове Цейлон", но там же, в Коломбо, купил он на восточном базаре дивного зверька — мангуста, и этот самый мангуст великолепно сожрал все написанные чеховские путевые заметки. Вновь описывать свои впечатления об острове Антон Павлович не пожелал, так как ему важнее было закончить рассказ "Гусев", но в отместку назвал своего мангуста непривлекательным прозвищем "Сволочь". Впрочем, цейлонскую Сволочь Чехов нежно любил, и в письме к писателю Н.Лейкину с удовольствием сообщал: "Из Цейлона я привез с собой в Москву зверушку, симпатичного и самостоятельного, перед которым пасуют даже ваши таксы. Имя сему зверю — мангуст".
Я не собираюсь сравнивать себя с любимым классиком, каждый достоин своего места, но в отместку прожорливому мангусту, и хоть как-то восполняя пусть и через сто с лишним лет сожранные чеховские путевые заметки, восстанавливая попранную справедливость, смело называю свои заметки по-чеховски: "На острове Цейлон". Так как поездка на Цейлон для меня была связана с дальним чеховским путешествием, отталкиваюсь от чеховских строк, написанных им друзьям с этого острова.
Приехал Антон Павлович Чехов на Цейлон, возвращаясь с острова Сахалин, на пароходе "Петербург" в ноябре 1890 года. Контраст между двумя островами был им замечен сразу, и отнюдь не только климатический. Он писал своему другу Суворину: "Я был и в аду, каким представляется Сахалин, и в раю, т.е. на острове Цейлоне…" Продолжая эту тему сравнения, он с присущей ему жесткостью и правдивостью отмечал: "Я… возмущался, слушая, как мои спутники россияне бранят англичан за эксплуатацию инородцев. Я думал: да, англичанин эксплуатирует китайцев, сипаев, индусов, но зато дает им дороги, водопроводы, музеи, христианство, вы тоже эксплуатируете, но что вы даёте?"
Конечно, сахалинской каторге можно противопоставить такую же каторжную английскую Австралию, но поезжайте ныне и на тот и другой остров, сравните эти две каторги. Чехов прав, пора нам самим строить дороги и музеи, как это успешно делали в советское время. Обращу внимание на неизбежную имперскость чеховского мышления, не случайна и его многолетняя дружба с лютым реакционером Сувориным, издателем знаменитой газеты "Новое время", своеобразный прототип нынешней газеты "Завтра". И попрекает он российскую политику не во имя развала империи, скорее, наоборот, он призывает и наших руководителей, подобно английским колонизаторам, строить дороги и водопроводы, города и университеты.
Ведь на Цейлоне-то он отмахал добрых сто верст по английской железной дороге, посетив все великие буддистские святыни и памятники древней арийской цивилизации. А на Сахалине в то время никакой железной дороги не было и в помине, впрочем, и простых дорог почти не существовало.
Первый день писатель провел в Коломбо в гостинице "Галле фэйс", лучшей гостинице и того, и нашего времени, расположенной на самом берегу Индийского океана. Но после грозового ливня и штормовыми волнами, подбирающимися к окну, на другой день переехал в "Гранд Ориенталь". Перебрался поближе к центру, подальше от океана.
Что-то подобное случилось и с нами. Мы жили в отеле "Тай Экзотик" на самом берегу океана, наивно любовались вместе с женой все более увеличивающимися в размерах океанскими волнами, и вдруг стук в дверь. Стоит администратор отеля вместе с переводчиком: "По радио передали предупреждение о цунами, идущем на Шри Ланку от берегов Индонезии, мы попросим вас быстро переселиться в другое место". Переселились, к счастью, поштормило немного, но цунами прошел мимо. Увы, несколько лет назад, 26 декабря 2004 года, жителям всего южного побережья не повезло: обрушившийся чудовищной силы цунами унес с собой в океан как минимум 35 тысяч человек. Среди них немало и туристов. Исчезли навсегда многие поселки, деревни, храмы. Мы удивлялись, вдоль всего побережья, на берегу океана бесчисленное количество кладбищ, надгробных памятников. Оказывается, это память о смытых деревнях.
И тем не менее, Антон Павлович Чехов, после грозового штормового ливня не переехал на корабль, а переселился в более тихий отель. Я был в этом отеле, и хотел бы развеять некоторые легенды, охотно публикуемые в нашей печати о мемориальных музеях Чехова и Бунина в Коломбо. Да, они оба жили на острове Цейлон. Из Коломбо, достаточно невзрачного колониального города, Антон Чехов по железной дороге отправился в центр страны, в древнюю столицу царства гордых индийских северных ариев город Канди, посетил одну из мировых буддистских святынь Храм зуба Будды, успел наш великий писатель оценить и диковинную природу, и древнюю архитектуру, вкусить сладость прелестных цейлонских женщин. Возвращаясь с Цейлона, он писал своему другу Суворину: "Цейлон — место, где был рай. Здесь, в раю, я сделал больше ста верст по железной дороге и по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами. Когда у меня будут дети, я им скажу не без гордости: "Вы — сукины сыны, в свое время я имел сношение с черноглазой индуской. Где? В кокосовой плантации в лунную ночь…"
Может быть, иных покоробит такая откровенность писателя, а я бы перенес внимание не на сам интимный факт, который одинаков во всем мире, а на кокосовую пальму и черноглазую индуску, которые вдруг стали близки и понятны северному русскому человеку. Это чувство первооткрывателя, Колумба и Васко да Гама, Афанасия Никитина и Миклухо-Маклая, вдруг пронизывает человека, попавшего неожиданно на другой край земли. На "место, где был рай…"
Вот и сегодня, попадая в те же райские места, в тот же древний город Канди, в те же руины еще более древней столицы Полоннарува, уже заросшие гигантскими пальмами и загадочными вьющимися растениями, карабкаешься ли ты на пик Адама или на сказочную крепость Сигирию, если ты не поглощен миром потребления и глобализации, не оцениваешь водопады и горные плато, древнейшие храмы и величественные колонны, устремленные в небо, с товарной, потребительской точки зрения, ты также можешь радостно закричать во весь голос: "Сукины вы дети, я же побывал в ином мире, открыл для себя совсем новых людей, новую природу, новый свет". Тот, кто путает пляж в Анталии с пляжем в Гоа, отель в Анурадхапуре сравнивает с отелем в китайском Сиане лишь по количеству звёзд, кто оценивает все поездки по привлекательности шоппинга (еще одного противного буржуазного словечка), тот меня не поймет. Не поймет он и райских откровений Чехова, увидев в них одну лишь чрезмерную откровенность.
Как и Антон Павлович Чехов, я — грешный, побывал на райском острове, почувствовал радость первооткрывателя и горжусь этим.
В номере отеля 304, где жил Чехов, когда я пришел порадоваться мемориальному музею, жил немец. Номер хороший, очень удобный. Пустовал бы — может, я и решился снять его хотя бы на сутки, почувствовать себя хотя бы чеховским мангустом, посмотреть на ничуть не изменившийся цейлонский мир глазами, какими мог бы его видеть Чехов. Вряд ли можно назвать коммерческий номер мемориальным музеем, только от того, что в коридоре висят фото и короткая табличка. Так и в Баден-Бадене в казино стоит статуя Достоевского, проигрывавшего там последние деньги. Не назовем же мы это казино музеем Достоевского.
Бунинский музей сочинители легенд поместили в русском культурном центре. Там, и правда, на юбилей писателя открыли выставку из материалов, привезенных из Москвы. Но все юбилеи заканчиваются, а выставки сворачиваются. Я прошелся по всем кабинетам и залам русского культурного центра с его главным администратором Рамой, их не так и много, ведутся занятия по русскому языку, пению, зашел в библиотеку центра, подарил свою новую книгу "Трудно быть русским", только что вышедшую в издательстве "Метагалактика", побеседовал с русскими библиотекаршами. Понял одно: будет новый юбилей Чехова или Бунина — будут и новые выставки, но в самом центре никакого бунинского музея не планируется. Да и места нет. А чудные бунинские стихи остались:

В лесах кричит павлин.
Шумят и плещут ливни,
В болотистых низах,
В долинах рек — потоп.
Слоны залезли в грязь, стоят,
Поднявши бивни,
Сырые хоботы закинувши на лоб.
На тучах зелень пальм —
Безжизненней металла,
И, тяжко заступив
Графитный горизонт,
Глядит из-за лесов
Нагая Алагалла,
Как сизый мастодонт.

БОЛЬШЕ ВСЕГО Ивана Бунина поразила древняя столица Анурадхапура, но Чехов до неё не добрался. Не было времени. Я следовал путем Чехова по всему Цейлону, разве что не по железной дороге, а по проложенному рядом с ней шоссе. Чехов совершенно правильно сделал, завершив рассказ, что уехал из Цейлона путешествовать по острову, там он и увидел рай. Чем дальше от унылой столицы — тем загадочнее и чудеснее Цейлон. Тем добрее люди, тем ласковее их улыбка, тем значимее и природа, и памятники иных эпох. Сам Коломбо — малопривлекательный колониальный город, ставший столицей лишь в период правления англичан, которых прельстила удобная гавань. Это современный океанский порт, но за пределами порта — всё тот же заброшенный и полуразрушенный провинциальный восточный город. Мне он чем-то напомнил Кабул восьмидесятых годов: лавчонки, одно-двухэтажные часто полуразрушенные строения, и лишь, как островки, то изумительное здание парламента английской архитектуры, то индуистский храм, то мечеть, то буддистский монастырь. И до сих пор во всех важнейших точках города, (как и по всей стране) укрепленные боевые пункты, с торчащими во все стороны пулеметами.
Перемирие с тамильскими "тиграми" хоть и заключено еще в декабре 2001 года, но напряженность в стране по-прежнему остается. Чего они добиваются? Всё того же — раскола страны, отделения от Шри Ланки северо-восточной тамильской части острова. Надо признать, что коренного населения на острове практически не осталось, местные ведды (некое подобие аборигенов Австралии) составляют меньше процента населения. Примерно лет за пятьсот до нашей эры легендарный принц Виждай, поссорившись с отцом, правителем царства Лала в Северной Индии, ушел со своими сторонниками и со своим войском из древнего арийского индоевропейского племени из "львиного рода" (сингха) на юг и, достигнув побережья Индийского океана, поселился на благословенной земле, назвав его по имени своего рода "Сингхаладвипа", то есть остров львов. Отсюда и название основного образовавшегося народа страны — сингалы. Отсюда и постепенное превращение в Цейлон. Сингалы спустя двести с лишним лет, в 249 году до новой эры, приняли буддизм в его самом древнем направлении — тхеравады. Сохранив главные его ценности. Это как бы буддистские староверы. Скажем, тибетский буддизм или китайский буддизм — это уже нечто иное.
Но спустя столетия с южного берега Индии через достаточно узкий пролив (Есть мнение геологов, что когда-то Цейлон был полуостровом, на месте размывшейся части возникла цепочка островов "Адамов мост") стали вторгаться воинственные тамилы, представители совсем иного, не арийского, темнокожего дравидийского народа. И, дабы избегнуть естественной ассимиляции, тамилы принесли с собой другую индийскую религию — индуизм.
Буддизм и индуизм рождены в Индии, на самом материке, как правило, между ними нет никаких разногласий, да и в религиях этих можно найти много общего. Но здесь, как и в Ирландии, религия стала больше чем религией, она стала защитным щитом или наступательным мечом двух разных народов. В Ирландии — протестанты и католики, в Шри Ланка — буддисты и индуисты. Буддистов более 70 процентов, индуистов меньше 20, но, как я понимаю, тамилам все время шла подпитка с южной Индии, из штата Тамилстан. Потому и отношения между Индией и Шри Ланкой, увы, не самые дружественные.
В результате многолетней гражданской войны и многочисленных террористических актов страна до сих пор разорена до предела. Тот, кто бывал и на Таиланде и на Цейлоне, может убедиться: на Цейлоне чудес больше — и природных, и исторических. Готовая площадка для мирового курорта. Но в Таиланд в прошлом году ездил миллион наших соотечественников, а в Шри Ланку — лишь около 10 тысяч. И при этом русские туристы на втором месте. Неужели и тамилам, и сингалам непонятно, что для большого скачка туристического бизнеса нужен прочный мир?
Вот и ходят до сих пор страшные легенды среди туристов о неуловимых тамильских террористах. Мне самому пришлось испытать несколько минут волнений из-за этих устоявшихся слухов. Вырвался я из отеля, расположенного в культурном треугольнике острова, между Анурадхапурой, Канди и Полоннарувой, взял такси и попросил меня отвезти в один из центров антикварной торговли. Едем по шоссе с непрекращающимися строениями (лишний раз убедился в важности строительства дорог в России, вдоль всех дорог, построенных на острове англичанами, идет непрерывный ряд убогих и роскошных, частных и общественных, лавочек, домиков, дворцов, рынков. Вся жизнь на острове — вдоль дорог. За дорогами в высокогорье чайные плантации, на низине каучуковые плантации, джунгли почти вырублены, разве что в нескольких национальных парках живет вся тропическая живность острова. Были бы у нас такие дороги, и у нас бы все строилось вдоль дорог). Вдруг темнолицый шофер съезжает с шоссе куда-то вбок, и мы едем пять-десять минут по ухабам, бездорожью, мимо каких-то огородов, непонятных строений. Потом еще раз сворачивает, объезжаем озеро. Я думаю, узнали, что в группе едет известный московский журналист, решили меня тамильские "тигры" взять в заложники, дабы обменять на какого-нибудь "тигра". Спрашиваю шофера раз, другой, начинаю думать, что можно сделать, ищу в кармане и нож, и мобильник. Шофер что-то лопочет по-тамильски, вроде успокаивает. Мол, будет тебе антик. Да и бежать-то некуда, тем более, с моим здоровьем, скорее надо принимать дополнительные таблетки для спокойствия. В уме — полный детектив в пяти сериях. Вдруг за озером подъезжаем к роскошному двухэтажному особняку викторианского колониального стиля. Крупная надпись — Антик. Выходит хозяин, в доме нет никаких покупателей, он как экскурсовод проводит экскурсию по своей прекрасной галерее, где бронзовые и нефритовые Будды сменяются Кришнами и Ганешами, уже позеленевшими от старости (или искусственно состарившимися), батики во всю стену, маски лучше, чем в музее масок. Брожу, наслаждаюсь, пью чай с хозяином, покупают пару приглянувшихся древностей. Вроде бы вывоз запрещен, но хозяин выписывает сертификат, ставит печати, зазывает в свои подпольные закрома, куда я уже спускаюсь без всякой боязни, там уже античные драгоценности (надо было с собой Рому Абрамовича пригласить, наверняка всё бы скупил). Возвращаюсь уже с другим настроением, и домики стали поярче, и буйволы поласковее, и ухабы уже не чувствуются. Не пригодился я тамильским "тиграм". Или себя переоценил, как тот Джо…
Парадокс в том, что и сингалы, и тамилы, в отличие, скажем от арабов, очень дружелюбный народ. Там даже попрошайничество совсем иное, чем в Египте: меньше назойливости, больше деликатности. Нет настырности. Ощущение такое, что вежливы все: и нищие, и карманники.
ОБЩАЯСЬ С ЛАНКИЙЦАМИ, увидел в них много схожего с русскими. Две ветви одного арийского народа. Скажем, я очень уважаю нынешний Китай и искренне завидую мощному взлету китайцев, люблю их древнюю культуру. Но они — это даже не другой народ, а некая другая раса, этакие инопланетяне со своим миром, своим образом жизни. Китайцы, японцы, корейцы, даже вьетнамцы, вся Юго-Восточная Азия, думаю, будут определять развитие мира в нынешнем столетии, найдут общий язык, договорятся обо всем. Это гигант будущего, дай Бог, чтобы нас не раздавил. Индусы же, особенно северные, как и ланкийцы со своим санскритским языком — это уже какая-то ветвь нашего общего пранарода. Среди них чужим себя не чувствуешь.
И на сей раз моей поездке помогал крупнейший туроператор по Юго-Восточной Азии, компания "Гугуни", её представитель Марина Севостьянова вместе с ланкийцем Абипала Де Сильва, представителем местной государственной корпорации туризма, выпускником московского вуза, сделали всё, чтобы насытить нашу поездку яркими впечатлениями. Последние дни на побережье среди развивающихся курортных центров Бентота, Берувела, Хиккадува оставим в покое. Их символ: кокосовая пальма, склонившаяся над песчаным океанским пляжем. Красиво, но чересчур гламурно. Отмечу разве что музей масок в Амбалангода. Не побывав на Цейлоне, не поймешь душой это древнее искусство. Раньше, проходя по московским восточным магазинам, эти маски почти не замечал. Впрочем, и качество их было весьма неприглядное. На острове маски — это всё, это до сих пор снадобье от всех болезней, от каждой болезни своя маска, это народные гулянья и праздники, где у каждого своя роль, своя маска, это сакральное демоническое действо, мощная народная идеология, перемешивающая щедро и индуистских, и буддистских богов и демонов. Не случайно так долго приглядывались к моим маскам таможенники в Дубаи, где мы делали остановку, эти демонические страшилища никак не вписывались в строгую исламскую религию. Если бы мы не летели дальше, чувствую, мои маски полетели бы в дальний угол. Бывают маски во всю стену, с изощреннейшими узорами, описывающими всю твою и прошлую, и будущую жизнь. Страшновато станет, если начнешь серьезно вглядываться.
И все-таки считаю культурной столицей Шри Ланка древний город Канди. Во-первых, это крепость сингалов, которая не сдавалась ни португальцам, ни голландцам, и даже коварным англичанам пришлось почти сто лет её завоевывать, лишь в 1815 году, спустя 200 лет после нашествия европейских колонизаторов, независимое и гордое царство Канди было завоевано. До сих пор кандийские сингалы отличаются от прибрежных сингалов большей независимостью и древней обрядовостью. Не случайно именно в Канди, в знаменитом храме Шри Далада Малигава хранится зуб Будды, найденный в пепле на месте кремации Будды в 543 году до новой эры. Сначала зуб хранился в первой столице Анурадхапура, но для большей сохранности, после постоянных нападений тамилов зуб перенесли в Канди в специально построенный храм, в который стекаются сегодня паломники со всего мира. Мы вряд ли были паломниками, но храм я обошел не один раз и постоял у золотых Ларцев, внутри которых размещен зуб Будды, не одну минуту. Этот святой храм тоже был разрушен в 1998 году тамильскими индуистскими террористами и вновь воссоздан. Интересно, как к такому варварскому налету на буддистские святыни отнеслись индуистские боги? Среди которых есть и Будда.
Вот еще проблема, важная и для всех россиян, для их памяти, для понимания тех или иных событий прошлого. Индуисты, вроде бы самые мирные люди на земле, взорвали храм зуба Будды. Буддисты, вроде бы одна из самых мирных и гуманных религий в мире, пытались зверски уничтожить все древние чувственные фрески Сигирии, буддистский монах убил президента Цейлона Бандаранаике.
Сигирия. Может быть, только ради этого чуда и стоило съездить на Цейлон. Величественная скала, возвышающаяся на 350 метров над уровнем моря, подниматься на которую даже здоровому человеку надо три-четыре часа, именно на вершину её перенес свою столицу коварный правитель острова Касапа, замуровавший живым своего отца и трепетавший перед возможной местью со стороны брата. Взять эту крепость в пятом веке нашей эры было практически невозможно, на вершине был построен роскошный дворец, огромный бассейн с водой, чуть ниже находились трехметровая защитная зеркальная стена и оборонительные укрепления, и здесь же древними великими мастерами были написаны темперой прямо на скале 500 золотых дев, изображавших полуобнаженных чувственных красавиц. Одна из них своей неземной улыбкой напоминает Мону Лизу, ради этих чувственных красавиц можно даже старцу упорно карабкаться на отвесную стену по вертикальной лестнице. Сейчас от пятисот красавиц осталось только чуть более двадцати, и то иные в крайне поврежденном состоянии. Касапа любовался и неприступной крепостью, и бассейнами с водой, и шедеврами искусства, думаю, хватало и живых придворных красавиц, с которых рисовались эти фрески. Но надо же, то ли совесть замучила, то ли провидение, но когда брат с армией тамилов пошел на безнадежный приступ неприступной скалы-крепости, жестокий и властный, но умелый правитель сам спустился вниз с отрядом воинов, вроде бы на своем гигантском слоне сумел оторваться от своего же отряда, и оставшись в одиночестве, перерезал себе горло. Чем не шекспировская драма?
А ведь мог бы сидеть годами на скале, пережидая любые атаки брата.
Но я хочу понять и тех буддийских монахов, которые, видя перед собой фрески внеземной красоты, творения высших сил, спокойно стали их соскабливать во имя нравственности и морали. Потом также спокойно в Афганистане талибы с мусульманской фанатичностью стали взрывать в горах великие древние буддийские памятники, статуи Будды тысячелетней давности. Не так ли у нас в России православные фанатики уничтожали все русское языческое прошлое? И литературное, и архитектурное, и живописное. Не так ли еще два века назад разрушали католики в Риме древний Колизей, забирая камни на строительство папской канцелярии? Так было, и так будет. Потом собираем остатки древних Колизеев и древних храмов, восстанавливаем лишь немногие из сигирийских золотых дев, бережем статуи покореженных Будды или Кришны. Уничтожили дотла русскую деревню, зато сохранили Кижи. Теперь сохраняем остатки советской цивилизации.
Москва—Цейлон—Москва