Авторский блог Эрнест Султанов 03:00 4 сентября 2007

РЕФЕРЕНДУМ ИСЛАМСКОЙ МОДЕЛИ

№36 (720) от 5 сентября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Эрнест Султанов
РЕФЕРЕНДУМ ИСЛАМСКОЙ МОДЕЛИ
К итогам парламентских выборов в Турции
28 августа президентом Турции был избран один из лидеров Партии Справедливости и Развития Абдула Гюль. Фактически это означает, что теперь ПСР сможет не только продолжить строительство исламской экономики, но и начать перестройку турецкой политической системы. Одновременно успешный опыт ПСР может стать поворотным моментом для значительной части Исламского мира.
ИСЛАМСКАЯ ПАРТИЯ НОВОГО ТИПА
Несмотря на электоральные успехи исламской Партии Благоденствия (по итогам выборов в 1995 г. ПБ уже оказывалась в победителях), ей так и не удалось удержаться у власти. Так, сформированное Неджметтином Эрбаканом в 1996 г. правительство просуществовало только год, после чего под давлением Президента, Турецкого союза промышленников и предпринимателей (ТСПП) и части генералитета вынуждено было уйти в отставку. Однако атака на партию Эрбакана на этом не завершилась. Конституционный суд принял решение о роспуске ПБ, а затем и ее наследницы — Партии Добродетели, тем самым отрезав для представителей исламского движения путь в выборные органы власти. В свою очередь, один из лидеров ПБ популярный мэр Стамбула Реджеп Тайип Эрдоган вынужден был провести четыре месяца в тюрьме за свою политическую деятельность.
Выйдя из тюрьмы г-н Эрдоган заявил, что осознал полученный урок: турецкая система не готова была согласиться с приходом к власти исламской партии — по крайней мере, в том виде, в котором она тогда существовала. При этом и на помощь со стороны "развитых демократий" в этом вопросе исламское движение рассчитывать не могло: Европейский суд по правам человека не нашел нарушений в роспуске ПБ и действиях военного руководства. В свою очередь, электоральной поддержки (двадцать процентов проголосовавших избирателей) для изменения системы было недостаточно. Вследствие этого летом 2001 г. исламское политическое движение в Турции разделилось на "традиционалистов" — Партию счастья (ПС) Неджметтина Эрбакана, и "умеренных" — Партию справедливости и развития во главе с Реджепом Эрдоганом. При этом ПСР стала позиционировать себя как исламский аналог "христианских демократов" в Германии, в то время как ПС заняла нишу чисто религиозной партии — наследницы идеологических постулатов ПБ.
Фактически г-н Эрдоган стал создавать партию нового типа, которая подходила бы не только сторонникам "исламского пути", но и беспартийному протестному электорату. Эта большая часть населения (в 2000-2002 гг. страна переживала экономический кризис) была не готова голосовать за партию г-на Эрбакана, но вполне могла проголосовать за умеренную исламскую партию. В этом плане модернизация исламского движения в Турции напоминает путь, пройденный европейскими левыми в начале 1990-х годов. Например, Коммунистическая партия Италии разделилась на более центристскую партию "Левых демократов", которая неоднократно после этого выигрывала выборы и формировала правительство, и более радикальную партию — "Коммунистическое возрождение".
ПСР смогла привлечь на свою сторону различные группы населения, сделав акцент в своей программе на "правах человека" и демократии как важнейших элементах ислама. ПСР активно высказывались в защиту интересов мусульман и христиан, относящихся одновременно и к "религиозным ценностям", и к "правам человека". Партия г-на Эрдогана сумела добиться популярности и среди женского электората. Дело в том, что благодаря "исламистам" избрание женщин, в том числе и носящих головной платок, в различные законодательные органы стала нормальной практикой. Тема "европейской интеграции" оказалась еще одним выигрышным лозунгом ПСР. Дело в том, что "старые партии" в интересах военных (жесткие действия в отношении курдского населения) и крупного полугосударственного бизнеса (оппозиционного либерализации экономики) не спешили форсировать переговоры о вступлении в Европейский Союз. В свою очередь, ПСР добилась в октябре 2005 г. официального начала переговорного процесса по присоединению Турции к ЕС. За счет этого г-н Эрдоган получил поддержку со стороны Независимого союза промышленников и предпринимателей (НСПП), члены которого были крайне заинтересованы в увеличении экспорта своей продукции на европейский рынок.
УСТАРЕВШАЯ ОППОЗИЦИЯ
Другим преимуществом ПСР на выборах как 2002 г., так и 2007 г. были ее противники. Дело в том, что в отличие от модернизированной ПСР "старые партии" фактически не претерпели существенных изменений. Модернизация исламской оппозиции означала одновременно переход от поколения Эрбакана к поколению Эрдогана-Гюля. В свою очередь, в "старых партиях" этот процесс еще не начался: так, лидер основной оппозиционной партии Дениз Байкал (Народно-Республиканская партия) является представителем поколения Неджметтина Эрбакана. При этом, голоса беспартийных избирателей, которые традиционно перетекали от правоцентристов (Партия Родины и Партия верного пути) к левоцентристским (НРП и Демократической Левой) и обратно на выборах 2002 г. и в еще большей степени на выборах 2007 г., в значительной степени перешли к ПСР.
Единственное, что старые партии смогли противопоставить растущей популярности ПСР, был лозунг противодействия "исламской угрозе". Однако, подобная пропаганда оказалась неэффективной: с одной стороны, из-за экономического роста, который переживала Турция при "исламистах", а с другой, из-за отсутствия у оппозиции собственной конкурентной программы. В итоге больше своего традиционного электората левоцентристы не получили: их улучшенный по сравнению с 2002 г. результат связан с присоединением ДЛ к списку НРП. В свою очередь правоцентристы вообще не прошли десятипроцентный барьер.
Не поддержав "старые партии", избиратель фактически высказался против коррупции. Дело в том, что экономическая программа светских партий в значительной степени отсылала к 1960-м годам, когда в Турции шла активная импортозамещающая индустриализация. Таким образом, они в значительной степени ориентировались на ТСПП, включающий в себя близких государству турецких олигархов. Однако эта модель теряла свою эффективность и популярность параллельно с вхождением Турции в глобальный рынок и все большим весом, который приобретала ориентированная на экспорт экономика. Одновременно прежняя модель экономики была завязана на господрядах и господдержки: не случайно члены ТСПП традиционно поддерживают "старые партии". В этом плане положение оппозиции в Турции очень напоминает ситуацию в Венесуэле. Дело в том, что в обеих странах политический вызов требовал модернизации оппозиции, для чего существовал ряд препятствий. Во-первых, это структурная косность, в рамках которой партии являются аналогами кланов, лично преданных своим лидерам. Во-вторых, существующая связь со старой политической и экономической системой. В этом контексте от того, насколько "старые партии" смогут преодолеть эти два препятствия, зависит как их будущее на политической карте Турции, так и будущее ПСР. Так, в Венесуэле чавистский режим в значительной мере потеряла стимул к развитию в условиях полной деградации оппозиции.
КАДРЫ И ЭКОНОМИКА РЕШАЮТ ВСЁ
В 80-е годы в результате реформ, проведенных тогдашним премьером Тургутом Озалом, был дан мощный толчок развитию альтернативной экспортоориентированной экономики. Стал активно развиваться частный сектор, причем в отраслях, ориентированных не на замещение импорта, как раньше, а на производство продукции, конкурентоспособной на внешних рынках. Именно эта новая, не связанная ни с традиционной бюрократией, ни с полугосударственным бизнесом, элита нашла свое представительство в партии Реджепа Тайипа Эрдогана. В этом контексте показательно, что ПСР является крайне профессиональной партией. Так, новый президент Турции Абдула Гюль в течение нескольких лет работал в международных финансовых инстутах, в том числе вице-президентом Исламского банка развития. В свою очередь экономическую программу ПСР разрабатывал бывший директор Мерилл Линч по Ближнему Востоку и Африке Мехмет Симсек.
Если до 2002 г. НСПП находился в оппозиции государству, то после победы на выборах правительство ПСР стало работать в интересах создания модели, которую западные эксперты обозначили как "экономику исламского протестантизма". Дело в том, что ПСР активно поддержало развитие наиболее традиционных в религиозном плане регионов страны — Центральной Анатолии. При этом именно ислам стал идеологией экономического процветания в этом регионе. С одной стороны, тяжелый, хорошо оплачиваемый труд был определен как "религиозный долг". Так, по мнению одного из сторонников ПСР и главы крупного холдинга Мустафы Буйдака, "открыть фабрику — это настолько же богоугодное дело, как и молитва". С другой стороны, неэффективное использование капитала (его замораживание, например, на счетах в банках) стало восприниматься как "грех".
Успех правительства Реджепа Тайипа Эрдогана во многом связан со сменой приоритетов развития, наиболее ярко выразившейся в переориентации с ТСПП на НСПП. Во-первых, это означало ставку на развитие регионов, а не только Стамбула. Дело в том, что если доля компаний, представляющих Стамбул в ТСПП, составляет 80%, то в НСПП она не превышает 25%. Во-вторых, речь идет не столько о смене денежных потоков, сколько об устранении бюрократических препонов на пути исламского бизнеса. Дело в том, что, например, в конце 1990-х годов полуофициально был введен запрет не только на поддержку государством инициатив НСПП, но и на участие значительного числа его членов в гостендерах. В-третьих, ставка делалась на создание максимально благоприятного налогового и делового климата в стране. Исламский бизнес стал брать на себя большую ответственность в социальной сфере и в отношении строительства инфраструктуры. Новый исламский бизнес, имея стабильную и разделяющую взгляды НСПП власть на всех уровнях (только муниципалитет Измира пока еще контролируется оппозицией), делает долгосрочные инвестиции не только непосредственно в свой бизнес, но и, например, в строительство дорог, а также дополнительных энергетических мощностей. В результате правительству ПСР удалось сократить государственные расходы, добившись, с одной стороны, снижения инфляции и увеличения прямых инвестиций, а с другой, улучшений в решении социальных и инфраструктурных проблем.
Новый тип исламских бизнесменов, входящих в НСПП, активно вкладывает деньги в работающую на будущее "благотворительность". В отличие от шейхов Персидского залива турецкие капиталисты финансируют "исламские" технические и инженерные школы и университеты, а также обучение одаренных детей по нужным профессиям в престижных западных вузах. При этом неучастие в "исламской солидарности" практически исключено: с таким человеком перестали бы вести бизнес. Подобная исламская система является альтернативой не только современным "исламским", но и "западным" моделям. Дело в том, что громоздкая система контроля, принятая, например, в европейских странах, оказывается, не нужна. Однако для успешного функционирования предложенной ПСР модели необходимо наличие соответствующего морального климата в обществе. В этом плане показательно высказывание одного из руководителей НСПП, который заявил, что "высокие моральные качества и высокие технологии" являются одинаково обязательными для успешного исламского бизнеса.
Находясь у власти, ПСР, вместо того, чтобы бороться против светского характера государства, на что рассчитывала оппозиция, сосредоточила свое внимание на поддержке новой экономики. Во-первых, все уровни власти были насыщены новыми партийными кадрами, с одной стороны, очень профессиональными, с другой, придерживающимися исламских моральных принципов. За счет этого были снижены издержки, в том числе и коррупционные, на содержание госаппарата. Во-вторых, были созданы транспарентные условия в экономике, при которых бизнес чувствует себя в безопасности. В результате за четыре года при правительстве Эрдогана ВВП Турции увеличился более чем в два раза (до 400 млрд. долл.), инфляция сократилась в три раза (до менее чем 10% в год), а прямые иностранные инвестиции только в 2006 г. составили 20 млрд. долл.
Важным для развития проекта ПСР стало содействие новой экономике на внешних рынках. Именно при "исламском правительстве" ЕС вынуждена была начать переговоры о присоединении Турции. При этом именно бурный рост турецкой промышленности фактически и лежит в основе "исламской угрозы", которой "опасаются" некоторые европейские страны. Достаточно сказать, что норма экономического роста Франции, главного противника полноправного членства Анкары в ЕС, более чем в 3 раза ниже, чем у Турции, при том, что размер инфляции и норма бюджетных расходов Парижа в течение нескольких лет подряд выходят за предусмотренные в Европе рамки.
В этой связи правительство Эрдогана не остановилось только на развитии отношений с ЕС, но начало также активно развивать исламское направление своей внешней политики. В этом плане символично, что Генеральным секретарем Организации Исламская конференция стал представитель Турции Экмелледин Ихсаноглу. При этом если в ходе саммита ОИК в декабре 1997 г. лидеры Египта, Ирана, стран Персидского залива жестко критиковали Турцию, то на сегодняшний день отношения Анкары с этими странами максимально благоприятные. Достаточно сказать, что между Египтом и Турцией в 2005 г. было подписано соглашение о свободной торговле, а незадолго до выборов правительство ПСР подписало с правительством Ирана соглашение о реализации крупнейшего совместного газового проекта. В свою очередь Турция стала одной из наиболее привлекательных стран для инвесторов из Персидского залива.
КУРДСКАЯ ПОБЕДА
Как показал восьмидесятилетний опыт, турецкий национализм так и не стал платформой для национального объединения в Юго-восточной Турции. В этом плане приход к власти ПСР фактически становится поворотным пунктом в курдско-турецком конфликте. Дело в том, что решение конфликта на религиозной, а не националистической основе, является приемлемым для большинства населения турецкого Курдистана. Показательно, что именно благодаря поддержке курдского населения Реджеп Тайип Эрдоган смог в 2003 г. занять пост премьер-министра. Дело в том, что довыборы, в которых принял участие лидер ПСР 9 марта 2003 г., проходили в курдских городах Батман и Сирт. При этом в ходе последних выборов ПСР еще более укрепила свои позиции в регионе, получив поддержку 52% избирателей, что на 5% выше общего результата исламской партии.
Во многом такая поддержка означала поддержку курдским населением политики премьер-министра Эрдогана в отношении региона. Во-первых, правительство ПСР инициировало серию экономических проектов на Юго-востоке Турции, в частности, возрождение фисташковых рощ в районе Сирта. Во-вторых, этот регион в последние годы стал важным транзитным и промышленным центром, ориентирующимся на иракский рынок. В-третьих, именно по спискам ПСР в парламент прошло значительное число курдов.
Не все силы в Турции заинтересованы в стабилизации ситуации. Дело в том, что высшее военное руководство, Рабочая партия Курдистана (РПК) и националисты в результате снижения напряженности рискуют существенно сократить свое влияние. В этом контексте показательно, что именно военные активно навязывают военную кампанию в Северном Ираке, следствием которой могут стать значительные жертвы среди мирного населения и ухудшение двусторонних отношений. В свою очередь это только усилило бы позиции РПК и привело бы к возобновлению конфликта. Именно при наличии такого конфликта вмешательство военных в политику вновь может стать оправданным. В свою очередь и боевики РПК активно перед выборами провоцировали конфликт, совершив ряд терактов на турецкой территории. Для усиления напряженности президент Турции Ахмет Сезер несколько раз налагал вето на приезд своего иракского коллеги — Джалала Талабани. Однако за счет жесткого противодействия премьера Эрдогана конфликт удалось предотвратить, что также обеспечило мощную поддержку ПСР в Курдистане.
Победа ПСР на последних выборах еще более повышает перспективы дальнейшего мирного урегулирования в Курдистане. Дело в том, что и курдское население, и партия Реджепа Тайипа Эрдогана заинтересованы в стабилизации ситуации. ПСР это даст значительное преимущество на внутреннем фронте (в отношении ультраправой Партии Националистического действия и военных), а также в отношении противников вступления Турции в ЕС (Франции). В этом плане показательно, что правительство Эрдогана уже ввело определенные элементы автономии на Юго-Востоке страны, прежде всего, в культурной сфере. В свою очередь и курдское население в большей степени заинтересовано в улучшении экономического положения и решении проблемы безработицы, а не в поддержке РПК. При этом, учитывая религиозность курдского населения, именно ислам, а не национализм, как на идеологическом, так и на экономическом уровне будет являться основой стабилизации.
Прошедшие в Турции выборы являются своеобразным референдумом по предложенной ПСР модели. Фактически большинство населения решило жить в рамках эффективной исламской экономической модели, нежели в рамках неэффективной светской модели. Кроме того, исламское правительство предложило работающий вариант межнационального примирения. При этом модель, предложенная ПСР, значительно отличается от модели, которую реализуют Саудовская Аравия и большинство мусульманских стран.
Одновременно модель, предложенная Реджепом Тайипом Эрдоганом, является первым примером, когда исламской партии удалось добиться значительных успехов, находясь у власти. Дело в том, что во всех других случаях победы "исламистов" система находила вариант разрешения ситуации в свою пользу. В Алжире после победы исламского Фронта Национального спасения военные совершили госпереворот и отменили результаты выборов. В Палестине правительству ХАМАС не удалось показать пример эффективного экономического развития из-за введенных санкций, оккупации и внутреннего противодействия. В этом плане не случайно, что, например, "Братья мусульмане" в Египте ориентируются на пример ПСР с точки зрения стратегии не столько прихода к власти, сколько ее удержания.

Газетный вариант. Полную версию статьи читайте в журнале "Вестник аналитики", 2007, №4
1.0x