СУРОВЫЙ ПРИЗВУК ИЛЛЮЗИЙ

Что правильнее — "Русский рок" или "Рок-н-ролл"? Любому социальному слою, кругу людей или тусовке сопутствует свой язык, выражения и жаргон. Рокеры и их окружение — особое племя, их самоидентификация шурует вразрез с общепринятой, а понять их можно изнутри. На внешнее мнение они снисходительны, да и суждения часто однобоки. Надо пожить в шкуре рокера, чтобы услышали как своего. "Рок" и "Р-н-р" — синонимы/антонимы в зависимости от контекста речи. Журналистам же надо отделить "свое" от "западного", и начинается политика. Рокеры лишь скользят по этой мутной волне, иногда окунаются с головой, но редко опускаются до агитки. Дурной тон.
Если ирландец назовет свой рок "ирландским", то мы ему ярлычок — "Рок-н-ролл"? Смех. Рок-н-ролл — это протест и энергия, без ограничений и рамок, на пределе таланта и воображения, и всегда — личный бунт. Так он начинался, таким остался доныне, остальное — от пиара. Счет в банке — дело десятое. "Цеппелины", Хоукинс, "Creedens" или Кэйв — все это рок, рочок или рочара. Стиль и тон чувств не важны: нет драйва, нет рока, нет атмосферы — выхолощенный попс-товар…
Любят рассуждать об опасности и прирученности рока. Лажа. Например, думские политики не запрещены, то есть продались и пляшут под дудку Кремля? Не из той оперы наезд. Нельзя купить того, кто не желает продаваться, а если востребован, то получает, не святым же духом жить. Р-н-р начинался с конфликта отцов и детей, прямотой юности по фальши взрослости. Д. Лайдон написал на майке — "Ненавижу "Pink Floyd", когда почуял наигранность корифеев рока. "Sex Pistols" и Игги Поп заработали миллионы, а Биафра по суду был лишен дивидендов "Kennedys". Что это меняет? Музон до того живой, что "Bon Jovi" или Мадонна, хоть из кожи вылезь, а мимо. Рок определяет живой посыл, хотя в основе музыкальная подкладка рок-н-ролла.
МЕЛОДИКА НАЦИИ
Русские, если за тысячу лет — это напев и ритм или психоделия тоски и бунта. От скоморохов и былинной мелодики до колыбельных и разбойной вольницы, и всегда поперек светской салонности. Мы и Они — вот контрапункт русской души. Поэтому панк, рэггей и блюз легко легли на наш фолк, а джаз, попс и рэп остались барскими артефактами, лишь иногда выцветая из синтетики городской души.
"Все украли у них", — либеральная теза. А кто в Цивилизации не заимствовал у других? Можно всю металлургию упереть в гений хеттов, а архитектуру — в Шумер и Египет. Человечеству характерно использование, но не путай акт творчества (восхождение) с актом варварства (украсть и промотать). Потеха: тогда Э. Пресли выкрал "белый блюз" из "ритм-энд-блюза" негров, они — опошлили джазом древнюю традицию Африки, а "Pogues" — опозорил священное действо друидов. По поэтике Летова и Янки диссертации пишут, выделяя прямую связь с фольклором, даром, что они русскую песню знали и любили. Если семя дает добрые всходы, то садовник — молодец, а если гоняет кавер-версии в кабаках и на танцах — садовник "гребет жар чужими руками". В Вавилоне лишь бомж свободен, остальные, как трутни, подстилаются под маткой-царем.
В России "смысл" всегда в чести, порой поперек музыкальной оправы или подчиняя её. Потому мы, русские, ни на кого не похожи, привлекаем взоры и пугаем размахом. Наш рок пророс из западных семян лет 35 лет назад, но Франция, Германия, Голландия и Англия приняли эстафету Штатов. Первая волна, как копия — и "Машина", и "Аквариум", и Майк, а лет через десять рок русифицировался. Однако музыка у нас была иная, накладки записи смазывали "саунд", но дух андеграунда проявился в полный рост…
Рок — музыка независимая, альтернатива попсе или развлекухе, вгоняемой промоутерами фирм записи. В Союзе формат официоза огранял эстраду и патриотику. Цензура была жесткая, но и польза была очевидной: Пьеха, Хиль, Кобзон или Пахмутова выдавали первосортные хиты, но к семидесятым песни потеряли свежесть. Связь поколений прервалась, заказ и развлекалово отторгали, а в 80-х началась кристаллизация. "ДК", "Центр", "Звуки Му", "Кино", "Поп— Механика" и "Странные игры" распахнули двери в невиданный мир, а далее налетел ураган с Востока.
НА ПИКЕ ПРОРЫВА
Поток хлынул внезапно, и не какие-то клоны столиц — другие, разные и мощные группы. Неведомо, из каких глубин черпали музу, но стало ясно, что рок состоялся. Свердловск дал "Наутилус" и "Чайф", Тюмень — "Инструкцию", "Культурную революцию", "Кооператив" и "Нечерноземье" Колоколова. Из Омска вышли "ГО", "Коммунизм", "Пик Клаксон" и "Цыганята"; от Барнаула — "Дядя Го" и "Теплая трасса"; Новосибирск выдал созвездие — "Янка", "Черный Лукич", "Калинов мост", "БОМЖ", "Путти", "Кока", "Промышленная архитектура", Радкевич. Вовсю катил транссибирский экспресс Ника Рок-н-ролла, Уфа родила "ДДТ", а Питер явил "Телевизор", "Алису" и "Аукцыон". Была ещё линия Юга — киевские "Коллежский асессор", "ВВ", "Раббота Хо", харьковские — "ГПД" и "Утро" и ростовское "Зазеркалье". Если говорить о ценности и вкладе, все стояли на одной доске, поклонов никому не отбивали.
Наступил 93-й — рок дал трещину, а 96-й окончательно отсек "раньшие времена". Акция "Голосуй или проиграешь" под президентство-96 распалила алчность: монеты вдавили рок-поперов в систему вкусно упакованной байдой. Если желаешь продаваться, будь товаром. По Сеньке шапка, по прогибу воротник, ну и карт-бланш на стадионы России.
Возможно, для пацанов наших столиц клянчить резинку у иностранца было доблестью, у нас в Сибири — это срамное дело. Морды не били, но смотрели, как на недоумков, и гордости хватало брезговать фарцой. Мы любили "Clash", Хендрикса, "Stranglers" или "New Model Army", но на божничку не сажали, и под авторитет не проседали. Запускали руки в исподнее бытия, черпали по плечи и альбомы выпускали со скорострельностью пулемета.
"100 лучших магнитоальбомов" Кушнира осветили размах той рокерской эры. Чем трогали души? Вплавленным в музыку Словом, и шевелились волосы от открывшейся "терра инкогнито". Казалось, зажигается новое cолнце и Земля меняет свою ось. Глубина катарсиса была соизмерима с программой высшей школы, мелодия заменяла прямую речь, а если сходились трое, ритмология вспенивала жизнь, и песни пронзали страну, как метеоры. Тексты стали новым футуризмом, а над всем — реликтовое излучение вокала. Крутой карнавал любви…
Стал ли русский рок социально значимым явлением? О, наивняк: с семидесятых он воспламенял сердца и до сей поры выворачивает наизнанку. "Разжирел, остепенился и сдох" не рок, а его продюсеры и разбогатевшие блудные сыны. Едва "Солнцеворот" развернул "Алису" курсом на русское национальное начало, как все радиостанции взвыли: не формат, не политкорректно и закрыли доступ в эфир. С "ГО" поныне в тупике — упоминать нельзя, не крутить глупо, цедят по песенке и стремаются по уши. Чёрного Лукича устроитель "Максидрома" не пустил на фест даже после трехкратного одобрения слушателем песен по радио. "Родине" в декабре 2004 г. свинтили концерт в Белгороде в поддержку политзека Анны Петренко. Личный запрет губернатора.
ПОДВИЖНИКИ ЧЕСТИ
Говорить об учениках старцев рока можно в разрезе начала девяностых: смотрели в основном на Сибирь. "ГО", Янка, "Инструкция", "Лукич", "Коммунизм", "Цыганята" — что компас для младых шкиперов гитары. От них подались на сцену "Чернозем", "Виртуозы" и Подорожный, "День Победы" и "Летучие рыбы", Умка и Рада, "Министерство любви" и Непомнящий, "Банда четырех" и "Беловодье", "Дочь Монро и Кеннеди" и "Я-Ха", "Еноты" и "Посторонние". "Церковь детства" и "Запрещенные барабанщики" тоже испытали влияние, хоть вышли из "Зазеркалья". Акция "Русский прорыв" всколыхнула пласт рока: биток залов, полный фурор и круги по России. Первый концерт акции в 93-м: 3 тысячи народа, стрельба из АКМ, угнанный трамвай, винтилово, разбитые стекла ДК. В Белоруссии родились — "Красные звезды", в Барнауле — Театр состояний "Свет", в Казахстане — "Адаптация". Даже в Израиле хлопали на всю Палестину.
Обычно говорят — "Так было раньше, а в ХХI веке что есть, где новые янки, ромычи, лукичи и егорки?". Вопрос не в кассу. Россия с 96-го по сути — пропиаренный нефтью политпроект олигархов, воняющий коррупцией, сдобренный либеральным авторитаризмом, лицемерием, мафией и вещизмом. Дорогая Москва подмяла страну от финансов и гипермаркетов до ТВ и радио: диктует, что думать, чего желать, где работать и как отдыхать. Мало того, в плане переиначить молодежь — приучить к пиву на акциях, заточить под гламур мозги, и направить в ВИП-клубы и кресла топ-менеджеров, а остальных — под раздачу.
Народ наш или ослеп, или выдохся: его детей водят по разврату всех этажей социума, а он на цены пялится. Сначала памперс, затем колледж-инет-мобила-первый трах, после — проповедь фактурного мачо и сексапильно-лоснящейся стервы, много дорогих побрякушек и вампирский зов: приди и всоси. Как известно, человек — существо, которое ко всему привыкает. За пятнадцать лет приучили целое поколение — мозги курицы, гонор звезды и наполеоновские амбиции. Я, мне, моё. Псевдо-люди и лживые ловцы человеков. Орудуют здесь и сейчас, а если не так, то глумливей.
Для жрецов демо-веры независимый рок — отрезвин: пугает душевностью, мешает правдой, задирает здравостью. Сразу поднимают вой: "Вытеснить, закрыть доступ, предать забвению! О, ужас — они думают сами! Скорее попс, много попса — из всех щелей, газелей, офисов, рупоров и кабин. Срочно тащите шприцы, нужна еще одна доза". Мозговой наркотик власти. Полноцвет газеты "Не дай Бог" под Ельцина-96 стал лейтмотивом блудливой политики. Такая у них задача.
Рокеры (не путать с поперами) здесь как подвижники-пророки — юродивые наших дней. Не за живот, а за Правду. Мизер гонорара, дешевые записи, днём тюрьма работы, на вечер — побег. Честь, вера, альтруизм и длинная воля пассионариев. Солдаты рок-н-ролла отбивают свои пяди каждый день, поперек общественного мнения, через омут стакана, натыкаясь на штык иглы, спрыгивая и вновь поднимая гитару, как автомат. Кто видит за этим грязь — обыватели или торчки сокровищ земных. Таких не исправишь, пока из Кремля не укажут — поднимите себе веки. Ох! — всхлипнут, — мы думали, это пацаны глупое орут, жили по-правильному, как учили: чтобы мир, полная чаша и стокиловаттный искусственный камин в коттедже…
Истина не бывает узнаваемой, русский рок не вгонишь в костюм из бутика. Да, мало народу на концертах, порой плавает вокал, барахлит аппарат, но и здравых челов — один на сто. И что? Чтобы слышать, мало иметь уши, нужно живое под кожей, а откуда оно возьмется, когда шею косят на мачо, а музон для фона тусовки, съема дамы и оттяга на ночь? Чтобы двигать попой, нужен сладкий зад на сцене — MTV-ишный сакрал или шаманизм глобализма. Какая жизнь, такой и народ, нечего на рокеров пенять, когда рожу кривишь под хозяина. Но мы все-таки верим в сотого, мы говорим — попробуй разобраться, не тупи, старичок, или дави себя сам, но признай это честно. Чего красоваться, ты никому не нужен, тебя давно скинули в тираж.
КОГДА ПОМЕРКНУТ ЗВЕЗДЫ
Либеральный критик не унимается, он тотчас выпалит: хорошо, вы под колпаком СБ олигархов, над вами заговор продюсеров, вас блокировали СМИ, выдавливает официоз, просвети, что у вас в багаже, какой позитив по року? В 2002-м "Чудо-человечество" Подорожного стало вехой социальной позиции, а "Мария" Лукича очаровала светом добра. В 2006-м Ромыч пробил встречу рокеров с митрополитом Кириллом, и РПЦ осенила союз веры и ноты. Через "Звездопад" "ГО" пожала мозолистую руку труженика-бойца Союза. Умка из концерта делает спектакль, ненавязчиво соскребая налипшую слизь социума. "Адаптация", раздирая коросты бытия, словно умирает на сцене. Лирика и ирония "Чернозёма", что говорящий лес. Наши ряды редеют, мы не всегда ладим, о нас сочиняют байки и тычут завистники, но все в строю, личность против шоу-машины, сердце против выгоды, жизнь поперек существования.
Среди рокеров было несколько странных людей. Их талант настолько выпирал, что приписать к рок-н-ролльному цеху не хватает духу — Высоцкий и Курехин. Загнать Владимира Семеновича в шансонье, авторскую песню или барды — полная глупость. Тогда кто он? Любой рокер любит его песни, цитирует наизусть, а тон волнения — знакомый по року. Поэзия как барельеф, подкладка другого смысла, надрыв вспухшего нерва и ударный стиль исполнения. Он был старше Саши Башлачева, опередил свое время, буквальный предвестник всей нашей братии. Чего теряться, Высоцкий — единственный и безоговорочный патриарх русского рока.
Сергей Курехин — феномен и умница. Доступно всё — от концепта до инструментала классики. Почти на грани понимания, дар Божий во плоти. Помню, по молодости решил испытать Сергея на знание — спросил о "Jentle Giant", он просто напел пару песен. Вежливо срезал под корень, но беззлобно и улыбчиво. Я слегка остолбенел, словно заглянул за горизонт: много еще чудного впереди. Он подмигнул, мол, ничего парень, это опыт жизни, успеешь ещё порезвиться.
Были и другие "пограничники рока" — Шилклопер и Сергей Летов. Оба из "Три О", асы и кудесники выдоха. Ну, чистый джаз ведь. Ага, а по молодости — авангард и тот еще рочара. Судьбы разошлись — один знаменит до мыса Горн, другой известен повсюду. Присмотришься, а Шилклопер такие коленца выкидывает на валторне, будьте-нате, хулиганит почем зря, и всё в кассу. Смачно, лихо, задорно. Прошлое не вытрешь, может оно и шлифануло талант до блеска. "King Crimson" творил на стыке арта и джаза, а всё же рок. И Сергей шагнул поперек — играл на саксе в "ГО". Тандем получился неожиданный, но ведь трогало. Циклиться на привычном не стоит, иначе зашоришься до фанатизма.
Вот "Каста" — русский рэп, но тоже рок. Все атрибуты в тему — поэтика, пронзительность, широта охвата, свой бунт и смелый текст. Со сленгом, нагло, но не вульгарно. Это другая линия, из урбанизма мегаполиса, от поколения, не знавшего привкус советизма. Сам я не адепт рэпа: негры, криминал, понты, но и панков раньше за фашистов держали. Помню, едем в автобусе к Селиванову, у меня бритые виски, гребень, булавки. Полдороги косился один офицер, я обратился — Что-то не так? Не так, — говорит — как можешь под фаши? Пустое, — отвечаю, — тебя ввели в заблуждение. Не может быть, — выдыхает, — в части замполит говорил, увидишь гребень, бей его! Вышли в пригороде Н-ска (г. Обь), покурили, я позвал его на концерт. Пришел с женой, а после вошел в гримёрку — извини, ты прав, вы — другие и делаете нужное дело. Пожал руку, жена улыбнулась, и они ушли. Чего мне на "Касту" щуриться? Напев речитатива от скоморохов идет. Традиция ожила, с другого бока парни зашли, почти чужие, но свои…
Мы знаем, что "огненная стена" матрицы виртуально-реальной РФ будет нещадно отрезать наш посыл, врубать сигналы опасности, программировать мозги сограждан, провоцировать на срыв и пользовать административный ресурс, почуяв русских дух. Мы перешагнем приглаженный "саунд" баксовых студий и перемахнём через квелый мастеринг, перекосив его суровым рифом фонящего комбика. Это досадные мелочи, плата за право быть трезвым. Надежда на счастье иллюзорна, но сотый не плюнет в нашу память, понимая в роке последний редут, за которым перерождение, сатанизм и безличие человеков, нумерованных под обязанность исполнять нечеловеческую роль.