№26 (710) от 27 июня 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Елена Антонова
МИР ГАРМОНИИ
Картинки с выставки
"И всё-таки русская школа пианизма существует!" Эти слова, произнесенные профессором Московской консерватории, народным артистом России, Аркадием Гавриловичем Севидовым, который на XIII Международном конкурсе имени П.И. Чайковского взял на себя роль независимого эксперта по фортепиано, по сути, имеет тот же полемический задор, что и знаменитая фраза Галилео Галилея: "И все-таки она вертится". Думается, за этим стоит и несогласие с нередкими сегодня заявлениями о наличии некоей интернациональной школы пианизма, и констатация факта доминирующего влияния русской школы на Конкурсе. Действительно, из 20 пианистов, отобранных во II тур, Россия дала 14, Республика Корея — 2, Германия — 1, Украина — 1, Эстония — 1, Япония — 1. В заветной шестерке финалистов, участников III тура, оказались 4 человека из России и по одному из Германии и Кореи. Это — лишь сухая статистика. Важнее и поучительнее -полный драматических коллизий путь, приведший к этим результатам. Путь этот сложен и драматичен не только для участников этого труднейшего соревнования. Он создает прецеденты последующим конкурсам. Наконец, выбор призеров в конечном счете диктует стиль, манеру, т.е. моду игры на фортепиано, которая окажется популярной в течение нескольких следующих лет. С учетом всего сказанного попробуем пунктирно проследить этот путь.
Николай Петров, председатель жюри конкурса пианистов, на пресс-конференции, посвященной открытию, сказал: "Надеюсь, что на Конкурсе восторжествует порядочность и объективность. Эти два понятия должны вернуть реноме Конкурсу". Слова о торжестве порядочности прозвучали как-то неловко, что тут же не преминул отметить "старожил" жюри Сергей Доренский: "Реноме Конкурса никогда не был потерян, не хватало пороху для его организации". Что же касается понятия объективности, то позволю себе заметить, что при оценке субъектом субъекта, объективности не может быть. Тем более, когда предмет оценки — искусство. Объективность — мечта ученого, а не художника. Еще в начале прошлого века об этом очень емко сказал Бернард Шоу: "Способность воспринимать хорошие и дурные образцы искусства как нечто, касающееся тебя лично, и делают человека критиком". Другое дело, что судить надо "по правде", по справедливости. И важно, чтобы не было заведомых ангажированности и сговора.
Конкурс начался многообещающе. Один из весьма молодых по годам, но не по опыту, мастерству и разумению — Андрей Коробейников (№2) приступил к делу так, что не прошло и минуты, а он уже полностью владел залом. Вслед за Сонатой №8 Скрябина, пьес Чайковского он исполнил в собственном переложении "Гопак" Мусоргского, затем "Аппассионату" Бетховена. Все это — с заставляющей размышлять новизной. За роялем я увидела умного сдержанного пианиста, чем-то напомнившего молодого Плетнева. Глянула в буклет — и глазам своим не поверила: ему нет еще и 21! Узнала, что он одновременно учится в аспирантурах консерваторий Москвы (А. Диев) и Лондона (В. Латарш), много концертирует на Западе (уже во время конкурса принял участие в лондонском фестивале памяти Рихтера), и, кроме того, только что закончил написание своей диссертации на юрфаке МГУ, которая посвящена правовым аспектам музыканта-исполнителя. Вот так-то! Тем не менее, его выступление на Конкурсе победным назвать нельзя. Программу II тура он планировал завершить 24 прелюдиями Шостаковича, но этого ему сделать не позволили. В конце 22 прелюдии председатель жюри, постучав по циферблату часов, прервал его, сказав, что он превысил время, т.к. играет 63 минуты. Это был шок и для исполнителя, и для публики в зале, и для аудитории, слушающей прямую трансляцию в Интернете. 2-е последние прелюдии, длящиеся всего около 1,5 минут, не прозвучали. Вердикт жюри таков: на III тур не пускать, наградить дипломом. После этого случая жюри больше никого не остановило, хотя превышения времени бывали и того более. Все порядочно и объективно! Возникает вопрос: неужели члены жюри испытывают к неординарным конкурсантам нечто, похожее на "сальеризм"? Как иначе объяснить их почти единодушное неприятие Андрея Коробейникова, словечко "занудство", вырвавшееся в его адрес из уст одного из известных членов?
По составу участников Конкурс пианистов был на сей раз куда более сильным и различающимся по манере игры, чем предыдущий. Это в первую очередь относится к нашим музыкантам. Радует, что некая группа ребят имеет "лица не общее выражение". Весьма цельной в плане мастерства оказалась "питерская" группа, хотя самый самобытный из них с редкой пластикой рук, цепкими пальцами и чистым прозрачным звуком — Николай Мажара, победитель Конкурса пианистов им. Прокофьева в 2004 г., оказался не допущенным на второй тур. Жаль, что жюри не объявляет причин своего недовольства исполнением. Три других пианиста из Петербурга оказались во II туре, а два из них — Мирослав Култышев и Александр Лубянцев — даже в третьем. В плане пианизма — у них все в порядке, но в плане собственного видения — работы много. Да и придет ли оно — Бог весть. Какие-то они еще юные, хотя Култышев почти на год старше Коробейникова.
С московскими пианистами — тоже вопросов много. Елисей Бабанов — один из бесспорных фаворитов I тура, так сыгравший свою конкурсную программу, что она превратилась в сыгранный на едином дыхании концерт. Его выступление II тура не было таким блестящим, как предыдущее, но тем не менее вызвало неподдельный интерес зала. Однако при объявлении результатов мы с удивлением услыхали, что на III тур прошел не он, а другой ученик Сергея Доренского — Федор Амиров — манерный, неестественный пианист, скорее любящий себя в музыке, чем наоборот, который вряд ли способен потрясти своей игрой, разве что агрессией и высоким темпом. Также в финале будет играть ученик Михаила Воскресенского Сергей Соболев, ровно отыгравший оба тура.
Пару слов о наших девушках, прошедших во II тур. Интересную игру продемонстрировала Ольга Козлова. Ее си-минорная Соната Листа заставила полностью принять разворачиваемую пред нами картину душевного ада и рая, рядом с которой некоторые огрехи ее имиджа казались малозначимыми. Совершенно иной, умной и женственной, предстала в исполняемых ею сочинениях Татьяна Колесова. Играя, она постоянно размышляет, заставляя и слушателей идти за собой. Эта гармония чувств, мыслей и звуков, творимая у вас на глазах, рождает ни с чем не сравнимое эстетическое наслаждение.
В финал вышли также два иностранца. Один — Лим Донг-Хек с его взволнованным одухотворенным романтическим видением мира давно, с тех времен как он был учеником Льва Наумова, стал у нас своим человеком. Второй — Бенджамин Мозер из Германии — покорил публику тонкой филигранной игрой и своим артистизмом. Итак, впереди — III тур, где финалисты продемонстрируют свое умение играть с оркестром крупные формы.
1.0x
