АПОСТРОФ

№22 (706) от 30 мая 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Руслан Бычков
АПОСТРОФ

Император Юлиан. Сочинения / пер. с древнегр., коммент. Т.Г.Сидаша. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. — 428с.
Император Юлиан, философ на троне Римской Империи, вошедший в христианскую историю с именем "Отступника" за предпринятую им попытку "языческой реставрации" в Империи, — личность далеко не ординарная и вовсе не столь уж однозначная. Опубликованный впервые на русском языке в рассматриваемом издании корпус основных собственно философских сочинений императора Юлиана много способствует пониманию побудительных мотивов к его "отступничеству"… Ежели отрешиться от множества привходящих моментов (военных, экономических, социальных… таких, например, как состояние почтового ведомства Империи — о приведении его в надлежащий порядок переводчик и редактор настоящего издания г-н Сидаш — поклонник Юлианов, пожалуй, что и чересчур пылкий — повествует, прямо захлёбываясь от восторга), то основной религиозно-политической задачей, вставшей пред св. Константином Великим — первым христианским Императором Рима — а равно и пред его ближайшими преемниками (в их число входит и женатый на дочери св. Константина Юлиан Отступник), было осуществить органический синтез меж христианством и эллинизмом. Начало сему синтезу было положено деяниями св. Константина Великого, но ко времени правления Юлиана (360-363) Империя не вполне прониклась стихиями Христианства (дело осложняли, к тому же, вспыхнувшие распри посреди самих христиан — арианская смута). И, говоря кстати, значительнейший вклад в создание означенного эллино-христианского синтеза привнесён соучениками Юлиана по Афинской Академии — святыми Василием Великим и Григорием Богословом. Они, как философы и богословы, смогли непротиворечиво соединить то, что оказалось для Юлиана несовместимым и невместимым: новоплатонизм (как высший и зрелейший плод всей эллинской культуры) с началами Христианства (понимаемого не как ниспровержение эллинской (и шире — арийской) древности, но как выявление и приятие всего того, что в эллинизме отмечено печатью предвечного Логоса). Строго говоря, Юлиан как философ-новоплатоник (как то явствует из сего собрания его трудов) не столь уж неприемлем в своих философемах для любомудрия христианского: во всяком случае центральный пункт философии Юлиана о Солнце как центре духовного мiра, "живом, разумном и благодетельном образе Небесного Отца" (см. его гимн "К Царю Солнцу"), звучит чем-то своим, родным, для нас, преданных почитателей Солнца Правды (Мал. 4, 2)… Напомним, что на монетах св. равноапостольного Константина чеканилось: "Soli invicto comiti" (сиречь, "Солнцу — непобедимому спутнику"), что вполне закономерно, имея в виду нарочитый солярный символизм арио-христианства. Типологически, та "религия", что исповедовалась Юлианом, довольно схожа с христианством. Их общие черты — это "философия спасения", фундаментальный солярный миф, "стремление к спасению души и соответственно с сим стремлением, урегулирование общественной и государственной жизни в соответствии с требованиями религии, восхождение по пути духа, зиждущееся на символической инициации" и т.п. Да и теургические построения новоплатоников имеют некий "коррелят" в христианстве, ибо теургия в новоплатоническом понимании не есть попытка людей к чему-либо понудить богов (т.е. не колдовство и не магия), а есть воздействие богов на людей посредством божественных символов. В своей речи "К Матери богов" (вошедшей в настоящий сборник) император Юлиан "трактует теургию как символические действия, установленные богами; таким образом, теург следует по божественному пути, а не создаёт его, подражает невидимому, а не воздействует на него" (Б.Дешарне, Л.Нефонтен). Все сие весьма схоже с трактовкой Богослужебных священнодействий и Таинств в христианстве… Единственное, на чём преткнулся Юлиан, что не удовлетворило его в современном ему христианстве, — это отсутствие элитарных форм Богопочитания. Будучи, как известно, крещёным и даже посвящённым в сан чтеца, император Юлиан не обрёл удовлетворения возвышенным порывам своей благородной души в эмпирическом Христианстве и ринулся искать сего удовлетворения в мистериях Элевсина и Митры… То, что Юлиан не обрёл искомого "духовного аристократизма" в христианстве отнюдь не значит, что в христианстве его нет. Как раз наоборот, в христианстве есть всё, что благопотребно не токмо для "духовных плебеев", но и для наиутончённейших аристократов духа, просто, на тот момент, на который пришлось царствование Юлиана, имперское христианство ещё не откристаллизовалось в более-менее чёткие формы (это произойдёт позднее), к тому же принятие Христианства на государственном уровне св. Константином повлекло за собой большой приток в Церковь номинальных "христиан", движимых соображениями социального конформизма, что не могло не отразиться на общецерковной атмосфере (а подобный наплыв масс профанов и полупрофанов оскорблял вкус не только Юлиана, но и, например, такого столпа церковности как св. Григорий Богослов).
Как бы то ни было, не найдя себя в христианстве, Юлиан стал "Отступником", принялся проводить в жизнь Империи свой проект "языческой реставрации", одновременно заумный и наивный, трагический и гротескный… Такие распоряжения, как запрет имени "христианин" с заменой его на "галилеянин", выдают тайный страх императора- отступника пред именем Христа, чья магическая мощь для позднеантичного, греко-римского мира была очевидной токмо из "Деяний Апостолов", но и из, например, многочисленных магических заклинаний, дошедших до нас от первых веков по Р.Х. (а происходили они в основном из нехристианской среды), видно, что заклинание злых духов именем Христа получило распространение . А такая инициатива, как покровительство иудеям и помощь им в восстановлении их Храма в Иерусалиме, свидетельствует либо о полной наивности императора-философа именно как державного деятеля (ибо даже и недолюбливая христиан, с точки зрения имперских интересов очевидно, что христиане — опора Империи, тогда как иудеи и тогда и присно — фермент разложения любого арийского государственного образования), либо о такой ослеплённости антихристианскими эмоциями, что равно нетерпима как для императора, так и в особенности — для философа… Всё сие не могло не закончиться трагедией — и трагедия произошла: Юлиан был убит в ходе неудачного персидского похода. По преданию, последними словами Отступника были: "Ты победил, Галилеянин!".. Предоставим же окончательный Суд о сей мятущейся душе победившему его Великому Солнцу… Для нас же довлеет внимательное вчитывание в труды Юлиана-философа. Они стоят того. Больше того, это чтение — преимущественно для христиан. Ознакомление с ними позволяет нам крепче утвердиться в выводе, сделанном некогда Дмитрием Мережковским, автором, наверное, одной из лучших книг об императоре Юлиане: "…вся сила Рима, вся мудрость Эллады только путь к учению Христа; только предзнаменования, предчувствия, намёки; широкие ступени, Пропилеи, ведущие в Царствие Божие. Платон — предтеча Иисуса Галилеянина".
Благосклонность Царя-Солнца да пребудет со всеми нами. Да будет Он нашим Непобедимым Спутником.