№22 (706) от 30 мая 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Иван Ленцев
КОГДА ОДНА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДВЕ
Казалось бы, тягучий процесс воссоединения "красной" и "белой" церквей в единое целое должен был сопровождаться если не всемирным ликованием, то, по крайней мере, молчаливым невмешательством со стороны тех, кого принято называть "международными кругами". И правда, какое может быть дело "мировому сообществу" до богословских и юридических тонкостей слияния двух частей русского православного Тела?
Однако в комментариях некоторых церковных иерархов и экспертов-религиоведов, высказавшихся в эти недели на тему исторического воссоединения РПЦ и РПЦЗ, постоянным лейтмотивом звучала беспокойная и даже возмущенная мысль: обе церкви пришли в объятия друг друга вопреки гигантскому давлению извне; целый сонм врагов Православия и России сделал максимум, чтобы подобное единение не состоялось. Подчеркивалось, что источники такого сопротивления находились вовсе не в лоне обеих церквей и вообще имели малое отношение к мировому религиозному сообществу. Утверждалось, что это политический и геостратегический вопрос, к решению которого вынужден был подключиться лично президент России — настолько все "буксовало".
Ряд экспертов связали с кампанией против исторического воссоединения и нечестивые слухи о смерти патриарха Алексия II, взбудоражившие общество в конце апреля. Отдельные комментаторы вообще сравнивали этот процесс чуть ли не с экономической войной транснациональных компаний, трактуя отношение ряда западных правительств к представительствам РПЦЗ как к собственным корпорациям, переход которых в "чужие руки" сродни геополитическому поражению. А самые восторженные эксперты вообще назвали объединение двух православных церквей "русским реваншем за поражение в "холодной войне".
Насколько точны подобные сравнения? Действительно ли воссоединение Православного мира выходит далеко за рамки религиозной тематики? И можно ли утверждать, что происшедшее событие является своеобразным, асимметричным ответом, "организационным оружием" Кремля и, шире, Русского мира в новой необъявленной "холодной войне", в которую Россия и Запад фактически вкатились в начале XXI века?
Еще в ноябре прошлого года по информационным каналам прошло сенсационное выступление одного из иерархов РПЦЗ, британского священника храма святого Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского отца Андрея Филлипса. Комментируя состоявшийся весной 2006 года в Сан-Франциско IV Всезарубежный собор, на котором решался вопрос о воссоединении, отец Андрей отмечал, что Собор этот входил "в поле интересов правительства США" и что "ЦРУ финансировало пропаганду, проводимую через Интернет против процесса единства двух частей Русской церкви". Священник обвинил американские спецслужбы в прослушивании зала заседаний Собора. Он прямо назвал Соединенные Штаты "противником воссоединения Русской православной церкви за границей и Церкви в Отечестве", фактически приравняв Америку к дьяволу.
Во время Всезарубежного собора против воссоединения церквей активно выступал не кто иной, как сотрудник Госдепа, бывший посол США в Украине Дж. Хербст — кадровый разведчик и по совместительству… едва не состоявшийся делегат Собора от Одесской и Запорожской епархии РПЦЗ. Другим яростным противником объединения все последнее время являлся бывший агент КГБ К. Преображенский, перебежавший на Запад в 80-х и посвятивший себя "бичеванию предательской позиции РПЦ". Еще одной ключевой фигурой из числа тех, кто немало потрудился против воссоединения церквей, является Е. Магеровский, полковник военной разведки армии США с 35-летним стажем: он и подпавшие под его влияние члены Зарубежной церкви активно шантажировали Синод РПЦЗ громким уходом в раскол в случае воссоединения. Практически всеми сегодня признается ключевая роль американской внешней разведки и в создании неканонической "Русской православной церкви в изгнании" (РПЦИ) из числа тех иерархов РПЦЗ, кто наотрез отказался идти на сближение с РПЦ. Тогда же, когда активные противники объединения церквей из числа священнослужителей РПЦЗ не были связаны с ЦРУ, среди их контактов находились не менее одиозные личности — например, бывший российский медиамагнат Гусинский, представляющий Всемирный еврейский конгресс.
"Divide" никогда не обходится без последующего "impera", и не удивительно, что этот древний как мир принцип был сполна использован и применительно к православному миру. Вряд ли можно спорить с тем, что почти столетний раскол РПЦ и РПЦЗ был, так или иначе, использован западными "центрами интеллектуального влияния" в качестве одной из важнейших площадок для применения "организационного оружия" против России и Русской цивилизации. Причем оружие это применялось сразу на нескольких уровнях воздействия.
Самый простой уровень обычно включал в себя "полевую" работу разведок с агентурой внутри меньшей, наиболее уязвимой для воздействия части, вербовку ее ключевых фигур, создание "каналов влияния" и "тоннелей трансляции" целых массивов идеологических концепций и установок. И обычно результатом применения оргоружия на этом "низовом" уровне оказывается ситуация, когда "оторванная часть целого" становится едва ли не главным идеологическим и даже метафизическим противником своей "прародительницы". Например, благословляет тотальную войну со своим бывшим Отечеством, окормляет врагов Родины, молится за ее оккупацию и фактический геноцид ее народа как носителей "неправильного, ветхого миропорядка".
Однако наиболее разрушительному воздействию при такой классической схеме "противопоставления части и целого" традиционно подвергается большая, исходная, "более цельная" часть. Это тоже "классика" организационного оружия: создание или всяческое поощрение к жизни второго, параллельного, "теневого" центра силы практически всегда, рано или поздно, дискредитирует, ломает и уничтожает первый, "изначальный" центр. Наличие двух режимов власти в стране ведет в лучшем случае к гражданской войне, как в 17-м и 93-м, а в худшем — к распаду всей системы государственности и гибели цивилизации. Существование сразу двух "почти одинаковых" Православных церквей гораздо сильнее било по Православию, чем любое соседство с сильной, но четко отделенной в теологической и геополитической сферах инославной конфессией. Стоявшие за РПЦ и РПЦЗ два русских мира — тот, что населял Большую Россию, и тот, что эмигрировал и образовал "русскую диаспору" в дальнем зарубежье, — также были настроены друг против друга, и нескончаемая гражданская война продолжалась к торжеству наших общих врагов.
В такой ситуации ошибочно считать "отпавшую часть" неким "проводником идей" или даже "представителем" "большей части" когда-то единого целого. Напротив, они, словно одинаковые полюса магнитов, лишь отталкивались друг от друга, передавая сумятицу и разброд всей системе, делая ее крайне неустойчивой и обреченной на развал. Подобное "отторжение частей" особенно болезненно, когда оно происходит в мире "коллективного бессознательного", в областях метафизического, сокровенного и архетипического знания и опыта — то есть в сфере религии.
Неудивительно поэтому, что эксперты, комментирующие слияние церквей, единодушно сходятся во мнении: подписание "Акта о каноническом общении" между РПЦ и РПЦЗ является одной из самых крупных побед Русского мира за последние десятилетия. Эта "спецоперация", проведенная всего за какие-то 3-4 года, сломившая внешнее и внутреннее сопротивление и преодолевшее раскол единого церковного Тела, — блестящий пример русского организационного оружия, нейтрализовавшего почти столетнее разрушительное воздействие враждебных "центров влияния" на русскую цивилизацию.
1.0x
