НОВЫЕ ГРАНИЦЫ

№22 (706) от 30 мая 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Михаил Делягин
НОВЫЕ ГРАНИЦЫ
Заметки накануне германского саммита «G8»
Обозначенное апрельским визитом премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в Токио сближение КНР и Японии уже сегодня воспринимается как одно из важнейших событий мировой политики. Каковы перспективы этого сближения для России? Свою точку зрения на этот дискуссионный вопрос высказывают наши эксперты.
"БОЛЬШАЯ ВОСЬМЕРКА": БЕЗРЕЗУЛЬТАТНЫЙ КОМФОРТ
Главная тема саммита "большой восьмерки" 6-8 июня в Хайлингендамме (Германия) — "Экономический рост и ответственность". В частности, будет обсуждаться проблема глобальных хедж-фондов (фондов по страхованию рисков), контроль которых за крупными предприятиями часто дезорганизует рынки и наносит ущерб акционерам. Оборот 9 тыс. таких фондов в 2006 году — 1,4 трлн.долл..
В центре внимания саммита (да и следующего, который пройдет летом 2008 года в Японии) будет глобальное потепление. Чтобы климат не менялся быстрее политических систем, предполагается ввести правила, делающие коммерчески выгодным ограничение выбросов. Германия предложила стремиться к двукратному, по сравнению с 1990 годом, сокращению выбросов к 2050 году, но США выхолостят это предложение.
Помимо возврата нелегально вывезенных денег, будет обсуждаться поддержка Африки, включающая, возможно, 2 млрд. евро на борьбу со СПИДом.
Для России темы саммита не актуальны из-за слабости экономики и отказа руководства от глобального влияния. Поэтому задача, как и на саммите с ЕС, будет локальной: не допустить еще большего ухудшения отношений с Западом (теперь и из-за обвинения Луговому), а главными событиями станут встречи Путина с Бушем и Саркози.
Встраивание правящей бюрократии в Запад при небрежении Россией и за ее счет будет продолжено. Об укреплении влияния нашей страны и формировании собственного пространства (например, при помощи "зоны рубля") никто не заикнется.
РАЗДЕЛЕНИЕ МИРА
Протокольная идиллия саммита не должна заслонять глобальных проблем: либеральные грезы о "конце истории", о гармонии общего поступательного развития в результате свободного развития транснациональных корпораций не имеют отношения к реальности.
Поражение СССР, разрушив ограничения, сдерживавшие глобальные монополии Запада, открыло простор их загниванию. В 1997-99 годах кризис развивающихся экономик показал ограниченность новой модели "общего процветания", а в 2000 году с концом "новой экономики" в структурный кризис вошел и развитый мир.
Динамика этого кризиса — отдельная тема. В рамках данного материала важно иное: создав мир, две трети населения которого не имеют возможностей развития, глобальные монополии создали тем самым неизбежность его коренного изменения.
Объединение мира стало непосильным для его слабых элементов, как и в 20-е годы ХХ века. Началось новое разделение, облегчающее выживание слабых двух третей человечества.
На поверхности глобальная неустойчивость выражается в протесте ислама. Но глобальный ислам — лишь волны истории, размывающие Запад. В столкновении двоих диалектика учит нас искать третьего — в данном случае Китай, "возвышение" которого уже стало устойчивым термином.
Ислам слаб, так как отрицает Запад изнутри его системы понятий, протестуя против его несправедливости и аморальности на основе его же ценностей — вплоть до счетов в западных банках. Китай же объемлет Запад, используя и "переваривая" его механизмы, как когда-то Запад использовал и "переварил" его технические изобретения.
Мир возвращается к биполярному противостоянию — США против Китая, причем экономическая взаимозависимость (из-за которой Китай, например, долгие месяцы спасал доллар от обесценивания) лишь делает его более драматичным. Экспансия Китая, ставшая глобальной несколько лет назад, — не обреченное "догоняющее развитие": Китай, пронизав своих конкурентов массовой миграцией, начнет переваривать изнутри их самих, "не сходя с места", не подрывая формально их позиций, "без шума и пыли".
Он демонстрирует новую и потому не встречающую сопротивления логику экспансии, а США, приверженные устарелой и на глазах исчерпывающей себя модели, лишаются стратегических перспектив и моральной правоты, становясь аналогом обреченного брежневского СССР.
Этот процесс далек от завершения. Не ясно, когда и в какой катаклизм сорвется рост количественных изменений. Но ясно, что Запад будет "играть" за США, а Юго-Восточная Азия — за Китай. Глобальный ислам, при всей разнородности, будет считать врагом Запад и потому поневоле помогать Китаю.
Развивающиеся страны, способные на относительную самостоятельность, в первую очередь Индия, Бразилия и Россия, должны быть новым "движением неприсоединения", перерабатывая энергию чужого конфликта в потенциал своего развития.
Ключ к будущему — стратегия второй по экономической и третьей (после Великобритании) по технологической мощи страны мира — Японии. Ее ресурсы колоссальны, и участник нового противостояния, опирающийся на них, получит преимущество.
ТРАГЕДИЯ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ
В последние три года Япония начала выходить из стагнации, в которую обрушил ее кризис начала 90-х — прокол "спекулятивного пузыря" на рынке недвижимости, надутого массовым необеспеченным кредитованием.
Фундаментальная причина кризиса в модели "догоняющего развития" — не просто в применении рыночных схем и прорыве на рынок США, но и в заимствовании ценностей, отказе от части своей идентичности ради прибыли. Так, частичная замена иероглифов буквами — отказ от грандиозной части своей культуры ради освоения технологических достижений конкурентов.
Получив тактические преимущества в обмен на утрату стратегической конкурентоспособности, в начале 90-х японская элита обрушила свою страну в кризис из-за некритического заимствования западных стандартов (непосильных нормативов банковского резервирования). Оказавшись перед неявным выбором того, чей же спекулятивный "пузырь" прокалывать — свой или американский — японская элита предпочла проколоть свой в силу не только хозяйственной, но и ценностной, морально-психологической зависимости от США.
Не обладая значительным внутренним рынком, Япония ориентируется на рынки США и Евросоюза, на которых сталкивается со все более жесткой конкуренцией. Она переживает свое новое, подчиненное экономическое положение тем острее, что кризис в целом закончился, и решение сиюминутных проблем оттенило стратегическую бесперспективность.
Ряд аналитиков указывают, что "геоэкономический реваншизм" толкает Японию к сотрудничеству с Китаем, в союзе с которым она может образовать новый глобальный "центр силы". В 90-е годы японский глобальный бизнес сохранился во многом за счет переноса производства в Китай, став важным фактором его развития. Экономическая взаимообусловленность воспринимается как хороший фундамент будущей интеграции, вплоть до совместного создания общеазиатской валюты, уже получившей название АКЮ.
Этот подход грешит односторонностью.
Прежде всего, более тесные экономические связи объединяют Японию с Западом, в первую очередь США. Что же касается территориальной удаленности от него, то современные коммуникации, резко сократив расстояния, давно уже похоронили традиционную геополитику как науку о политической географии. Япония же зависит от доступа на рынки именно Запада, а отнюдь не Китая.
Экономические факторы — ничто без политической ситуации. С экономической точки зрения, как было показано аж в 1913 году, Первая мировая война невозможна в силу тесноты хозяйственных связей Германии и Великобритании.
Политическая мотивация должна рассматриваться с обязательным учетом японской политической психологии, для которой характерны по-восточному неявные механизмы, применяемые для достижения по-западному четко определяемых целей. Так, "проблема северных территорий" раздувалась в 70-е годы сознательно, для блокирования сотрудничества с СССР, которое было неприемлемо для японской элиты, так как могло использоваться СССР для "размывания" японского общества (при наличии сильной Социалистической партии Японии оно могло создать угрозу власти Либерально-демократической партии и, соответственно, всей правящей элите).
СОЮЗ ЯПОНИИ С КИТАЕМ НЕВОЗМОЖЕН
Япония и Китай — не Германия и Франция, примирившиеся после столетий кровопролитных войн.
Баланс сил в Азии меняется: Китай крепнет и берет под контроль АСЕАН, а США и Япония теряют влияние, погрязая в собственных внутренних проблемах.
Политически Япония остается частью Запада, "непотопляемым авианосцем" США — направленным сначала против СССР, а теперь против Китая. Память, оставленная японцами в 30-е и 40-е годы ХХ века в Юго-Восточной Азии, даже хуже памяти, оставленной немцами в Европе и даже СССР, и исключает сердечные отношения между народами еще минимум на поколение вперед.
Япония боится не Кореи. Ракеты КНДР (и особенно позиция южнокорейцев, по которой "Кореи когда-нибудь все равно объединятся, и тогда атомная бомба нам не помешает"), как и заметная роль корейской оргпреступности (вероятно, связанной со спецслужбами) в японской экономике лишь раздражают ее элиту. Подлинный страх вызывает Китай — ведь, как отметил японский аналитик С.Хакамада, "китайцы себя считают хозяевами Азии".
Превращение "сил самообороны", оснащаемых наступательным оружием, в полноценную армию и маячащий на горизонте призрак японской атомной бомбы направлены на защиту от КНДР так же, как американская ПРО в Европе — на защиту от Ирана. Реальный предполагаемый противник — Китай, и снижение значимости американских военных гарантий подстегивает страх японского руководства.
В этих условиях Япония не будет помогать Китаю в глобальной конкуренции против США, в том числе в создании зоны единой валюты. Кроме того, в новом интеграционном объединении она окажется в подчиненном положении.
Но если АКЮ все же будет создано, Япония поневоле окажется одним из его соавторов — по чисто экономическим причинам.
Появление АКЮ вырвет из "долларовой зоны" ключевой элемент и сбросит его на уровень региональной валюты. Для США это будет означать разрушительный катаклизм, так как большое количество долларов вернется в их экономику и временно дестабилизирует ее. Мировая же финансовая система перейдет от единственной мировой резервной валюты, минуя неустойчивую бивалютную систему, к опоре на три макрорегиональные валюты.
ЗАДАЧА РОССИИ: АКТИВНОЕ БАЛАНСИРОВАНИЕ
Россия должна активизировать сотрудничество с Японией, но без уступок. Им нужны не наши острова, а совместное сдерживание Китая. Даже если мы дадим им "северные территории" — мы отдадим им абсолютно не нужную для них вещь, отобрав у них необходимый им повод для обид на нас.
Поэтому передача Японии "северных территорий" будет недружественным по отношению к ней шагом, недопустимым с точки зрения двусторонних отношений.
Мы должны дать Японии то, что ей действительно нужно, — сдерживание Китая, — но с получением должной компенсации. Сдерживание Китая и в наших интересах, но ухудшение отношений с ним должно быть с лихвой компенсировано Западом и Японией.
Это сдерживание должно быть не отбрасыванием, нужным Западу, но поддержанием равновесия между Китаем и Западом, которое раздражает и тех, и других, но отвечает нашим интересам.
Реализация этой стратегии должна быть начата на саммите "большой восьмерки". Этот неформальный клуб, собранный для глобального регулирования в условиях конкуренции Запада с СССР, утратил свою цель и потому утрачивает значение. Недаром американские министры манкируют подготовкой к саммитам ради встреч с китайскими коллегами.
Задача российского руководства заключается в вовлечении его в состав "большой восьмерки" с ее превращением в аналог экономического Совбеза ООН. "Большая восьмерка" — это переходный инструмент от "большой семерки", представлявший интересы геополитического и геоэкономического "Запада" (включая Японию), к всемирному регулятору, каким станет "большая девятка", включающая Китай.
"Большая восьмерка" — не более чем "большая семерка и шестерка", поскольку Россия как единственная незападная страна объективно является посторонним и потому слабым элементом. Включение же Китая как сильного незападного элемента превращает Россию в инструмент сдерживания и балансирования различных интересов.
Индия, и тем более Бразилия и Саудовская Аравия, не должны быть членами мирового экономического клуба, так как не идут своим геополитическим путем, а включение в "большую восьмерку" Ирана, пока он не докажет способность защищать себя от США, невозможно по политическим причинам.