ОПЕРАЦИЯ «ВАВИЛОН»

№18 (702) от 02 мая 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Мария Мамиконян
ОПЕРАЦИЯ «ВАВИЛОН»
Нож третий: как порождают «хаос смыслов»
Речь идет, прежде всего, о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля.
План Даллеса
Когда в 1991 году распался СССР, для любого внешнего наблюдателя это было очевидным "русским поражением". И то ведь, развалилась гигантская страна, исчезло ее геополитическое влияние. Так это оценивалось извне. А изнутри?
Внутри говорили о чем угодно. О свободе от коммунизма, о происках злых сил, о возрождении, об упоительности новой жизни, о ценах на продукты. На первых порах это можно было объяснить шоком. Так человек, попавший в автомобильную аварию, какое-то время не ощущает травм. Но шок не должен и не может длиться вечно. Рано или поздно больной возвращается к адекватному восприятию случившегося.
Но представим себе, что существует штаб, получивший задание продлевать шоковое состояние и не давать больному выйти из него — то есть прийти в себя и начать исправлять ситуацию. Как будет действовать такой штаб?
Цель — продление шока. Средство?
Средств много. Все понимают, как создается управляемый хаос в толпе, вышедшей на митинг. Или на производстве. Но не все, увы, понимают, что возможен такой же управляемый когнитивный хаос — в мозгу противника. В общественном, групповом и индивидуальном сознании. Между тем, для оргоружейников это уже почти рутина.
Создается карта общественного сознания. На ней выделяются отдельные "территории". Каждая территория населяется "языком", враждебным языкам других территорий. Под языком имеется в виду матрица, описывающая мир (себя и других, добро и зло, прошлое и будущее и т.д.).
Если матрицы, размещенные на каждой из территорий общественного (и индивидуального!) сознания, не стыкуются с матрицами, находящимися на других территориях, — атакованный мозг погружается в хаос. Меняя элементы матриц и сохраняя их несовместимость друг с другом, можно управлять хаосом.
Это следовало бы назвать — спецоперация "Вавилон".
Так ли уж нова ситуация управляемого когнитивного хаоса? Новым здесь, скорее всего, является уровень технологизации.
Бог, создавший нечто подобное среди строителей Вавилонской башни, не описывал тех средств, которые он использовал. Да его и не спрашивали. Потому что было понятно, что ему доступны любые средства. Когда те же самые задачи ставит перед собой рассматриваемый штаб, то вопрос о средствах становится решающим. Потому что и впрямь-таки "трудно быть Богом".
После развала Союза прошло пятнадцать лет. Когнитивный хаос — если его не поддерживать — за такой срок не может не превратиться в какой-то космос. Само собой все обязательно "устаканится". А если этого не происходит — значит, хаос создают и подпитывают.
В конце 80-х годов меня поражало, как легко справедливое негодование по поводу тех или иных черт советской реальности превращалось в банальную "подрывную деятельность", направленную не на исправление реальности, а на её "снос". Причем такой снос, который не даст создать на месте разрушенного никакой достойной реальности. Позже стало понятно, что речь идет об определенном методе — методе "черной дыры".
Реальность всегда несовершенна. Если ее отдельные несовершенства нужным образом выделить и правильно соединить друг с другом, то в нашем сознании на месте реальности возникнет антиреальность. Дальше людей можно вести на бой с антиреальностью. А поскольку она одновременно является их реальностью, то такой "бой с тенью" гарантирует хаотизацию сознания.
"Антисоветская" тень конца 80-х годов была по преимуществу либеральной. Когда позже либеральные антисоветские мифы оказались дискредитированы крахом отечественного либерализма, возникла иная тень. При этом советский исторический период "оргоружейникам" нужно было любой ценой удержать в статусе антиреальности. Для подпитки этого статуса были использованы другие энергии — уже не вполне либеральные. Но задача сохранения советской "черной дыры" была решена. А заодно — и решена задача продления когнитивного хаоса.
А что тогда вообще реальность? Как должна функционировать система идентификаций, историческое самосознание, связь поколений, культура, наконец? Как — как? Как управляемый когнитивный хаос!
Создаются замкнутые языки описания, "монады", с их территориями. Организуется вражда между этими "монадами". И эта вражда постепенно трансформируется во взаимное усталое отвращение. Нельзя бесконечно болтать о наболевшем. Если слово не переходит в дело, то результат будет только один — нарастание социокультурной дистрофии и деградации.
Именно это и случилось. Вместо совместного строительства фундамента хоть какого-нибудь будущего, обществу помогли выстроить Вавилонскую башню несовместимых друг с другом косных "смысло-систем". Они и воюют между собой!
Холодная гражданская война? Нет, истребление всех смыслов! Тотальная "черная дыра" и отвращение к словам, проповедям, "говорящим головам" с их пресной смысловой жвачкой. Это не война! Это специально затягиваемая агония. Воронка хаоса, призванная поглотить все бытие, всю смысло-реальность. А то, что смысловой хаос воспроизводится по одному и тому же лекалу, — особенно тревожно и унизительно.
На "первом витке" была решена задача: трансформировать самоопределение "советский гражданин" в позорное — "совок". И с существенной частью населения это сделать удалось. Тем более что изменение параметров жизни — полные прилавки, пусть и не всем доступные, определенные свободы, в том числе свободный выезд за рубеж, бешеный рост возможностей у наиболее цепкого и не обремененного "предрассудками" меньшинства, — работало на переоценку советских представлений о благе. Как бы подтверждало тезис об изначальной порочности "уравнительной системы" и ее неконкурентоспособности рыночному Западу.
На следующем витке потребовалось углубление достигнутого. Ведь советское держалось на каком-то фундаменте. Не демонтируешь его — а ну как что-нибудь опять выстроится? А ведь нужен хаос.
Занялись фундаментом. Там оказались такие краеугольные вещи, как "солидарность" и "сострадание". Чтобы "прилавки не для всех" принять как пришествие "рая", недостаточно было просто дать их людям, настоявшимся в очередях. Надо было снять исторически присущий русским тип совестливости. То есть провести специальную работу по смене цивилизационных кодов.
Сам собою код не меняется. А он изменился! По свидетельству социопсихологов, у наиболее успешного слоя молодых топ-менеджеров в графе "сострадание и солидарность" — просто пробел… Но это не значит, что менее "успешные" не были тем или иным способом вовлечены в смену кодов.
Далее. Для перекодировки субъекту, ведущему оргвойну, необходимо было создавать и наращивать ценностно-ментальный разрыв между поколениями — конфликт "отцов и детей". Дескать, "постсоветские дети" не несут груза вины "коммунистических отцов", а значит, им открыты врата в капиталистический рай. Однако пьянящее: "Мы — не "совки", "совки" — не мы!" для молодежных масс сопровождалось вполне трезвым уточнением для исполнителей данного идеологического заказа: "Память о прошлом живуча, Моисей не зря водил по пустыне сорок лет!"
За прошедшие пятнадцать лет возникло "неслышание", непонимание как между стратами обеспеченных и необеспеченных, так и между поколениями. Это немалый результат в оргвойне. Агрессивная пропаганда "атомизированного" общества западного образца привела к тому, что, наследуемый тысячелетиями поведенческий код (задаваемый, скажем, такими присказками, как "сытый голодного не разумеет" или "Иван, родства не помнящий", в традиционном русском и советском обществе носившими отчетливо негативный смысл) — утерял свою актуальность. Новая "вера", как и новая жизнь, диктуют новые нормы поведения.
Эти нормы не совместимы ни с какой государственностью. А уж тем более, с имперско-мобилизационной. Но делается все для того, чтобы эти нормы стали социальным мейнстримом, а нормы тех, кто все еще держит на своих плечах страну — третировались. В этом — сохраняющаяся тенденция! А если ее не переломить, то о русском будущем говорить не приходится. Ни об имперском, ни о державном, ни о национальном в целом.
Наберемся мужества и скажем правду: нарастает массив молодых людей, которые по своему менталитету, культуре, несопричастности своей стране вот-вот перестанут быть русскими.
Скажут, что сам слом советского бытия и переход к другой модели устройства общества породили неизбежные трансформации в сфере общественной морали ("объективный процесс").
Увы, к этому объективному и неизбежному все не сводится.
Можно показать тенденции, которые должны бы были сформироваться, если бы Россия — через это самое "объективное-неизбежное" — вводилась в "семью западных народов". Но все, что мы видим, — поперек этих тенденций. Бывшие соцстраны Восточной Европы — те действительно нужны в "семье", и их туда втягивают, бережно пропуская через "объективное-неизбежное".
С Россией всё иначе. То, что происходит с нашей страной, — процесс не "объективно-необходимый", а "оргоружейный". Штабу был заказан монстр — заказ выполняется. Сотни фактов кричат о том, что монструозность выращивают и пестуют, чтобы "явить" Россию миру в обличии "криминального государства, опасного для человечества", "новой империи зла".
Цель во многом достигнута. Но штаб наращивает деятельность. Предыдущие манипуляции строились вокруг ценностей — тех или иных. Сначала — улучшенного социализма. Потом — демократии. К моменту прихода Путина эти пласты ценностей были уже полностью исчерпаны.
Остался последний слой — стихийного, аморфного патриотизма. Если "черная дыра" поработает и здесь (а дело идет к тому), то дальше — бездна бесценностной жизни. Какое государство? Какая Россия?
В 1992 году советник президента Ельцина философ А.Ракитов настойчиво говорил о необходимости изменения нашего цивилизационного ядра. О смене всех социокультурных кодов. О модернизации через катастрофу (ибо другой якобы уже быть не может). Катастрофа налицо. Где модернизация? Вытравляя традиционные коды, вместо них вбивают вовсе не коды модернизации, а коды национально-государственной ликвидации.
В 2005 году всё тот же Ракитов, воитель против русского цивилизационного ядра, разродился новым посланием в "Новой газете". В нем — ни слова о национальной модернизации. В нем — о том, что русской идеей должны стать чистые и теплые сортиры. Что Родина — это, где "удобно". И что Родина, чтобы было удобно, может и даже должна быть маленькой.
Ракитов, умудренный специалист по цивилизационным диверсиям, сегодня откровенен. И ясно свидетельствует о рукотворности нынешнего русского понятийного и ценностно-нормативного хаоса. И мы ему поаплодируем за прямоту. А то ведь и по сей день многие фыркают, когда слышат про "семантическую диверсию" и оргоружие.
Кто и где в мире — при самых глубоких переменах — ставил под сомнение фундаментальные константы человечности? Честность, самоотверженность, жертвенность, солидарность? Всегда и везде конкурирующие силы боролись за тип идеального и свое место в нем. А также за вытеснение противника из завоеванного для себя идеального. У нас — всё иначе.
Кто где в мире так воевал со своей историей? Да, воевали — иногда безжалостно. Но не так, чтобы, превращая в пепелище разные этапы истории, дискредитировать историческое вообще. Какая после этого идентификация? Какой консенсус? Какой народ?
Кто, где в мире так старательно и массированно насаждал криминальную моду? В таком масштабе и с таким продуманным надрывом — никто и нигде. Кто где в мире так боролся против микросоциальных норм? Чем другим является пропаганда — именно пропаганда — распутства, порока?
Что особенно настораживает, так это явное "дежа вю": старые темы прокручиваются сегодня с чуть ли не новой страстью. Например, опять зазвучал призыв к "покаянию"! Опять, как пятнадцать лет назад, русским надо каяться — за пакт "Молотова — Риббентропа", за сталинизм вообще, за Прибалтику, за Восточную Европу, фактически — за победу над фашизмом…
Истлевшие слова и семантические мантры снова введены в оборот. Истлевшие фигуранты, поработавшие над развалом Союза, снова ворожат. Учат самоотрицанию и ненависти к прошлому. Эта ворожба — не случайна. За нею стоят и воля, и технологии. Они намерены соорудить из виртуальной России многокамерную семантическую тюрьму. А из реальной России — распадающееся "дикое поле".
На противодействие смысловой деструкции нам отведены считанные годы. Дальше — точка невозврата. И полный успех спецоперации "Вавилон". Штаб получит премию, а мы — унизительную возможность жить в "не-России".