Авторский блог Шамиль Султанов 03:00 17 апреля 2007

ПОЧЕМУ ОНИ НЕНАВИДЯТ ПУТИНА?

№16 (700) от 18 апреля 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Шамиль Султанов
ПОЧЕМУ ОНИ НЕНАВИДЯТ ПУТИНА?

Публичные и околопубличные дебаты о возможном третьем президентском сроке В.В.Путина, еще более острые дискуссии на эту тему во всех властных группах отражают, возможно, важнейшую тему не только в нынешней российской политической ситуации, но и для внешнеполитического окружения нашей страны. Проблема эта отражается в многочисленных, высказываемых открыто или подспудно, вопросах, связанных с темой "третьего срока".
Может ли сохраниться путинский режим без Президента Путина? Кто из его потенциальных преемников может гарантировать сохранение этого режима и его курса? В случае ухода В.В.Путина с поста Президента, в каком направлении, как и с какой скоростью начнет трансформироваться путинский режим? Сможет ли Путин на некой иной должности контролировать действия своего преемника, если нынешний политический режим выстраивался под Президента Путина? Каким образом судьба скандального министра Зурабова связана с темой "третьего срока"? Если же Путин, ради сохранения сомнительной девственности ельцинской Конституции, откажется от "третьего срока", то как и в каком направлении будет изменяться баланс сил на международной арене и внутри страны в послепутинский период? Какова вероятность "оранжевой революции" в период после Путина? И это только некоторые вопросы…
Мы, в России, живем в условиях политического режима, который отстраивался лично В.В.Путиным и, скрывать здесь особо нечего, для Президента В.В.Путина. Крайне важно, что на сегодняшний день этот режим окончательно и полностью так и не сформировался, в нем сосуществуют и борются достаточно сильные внутренние противоречия (речь идет не только и не столько о противоречиях между "кремлевскими башнями" или между группировками внутри собственно президентского окружения). Проблема даже не в персоналиях, а в объективных тенденциях.
Где-то со второй половины прошлого, 2006 года, страна в очередной раз оказалась у развилки, суть которой предельно проста. Либо режим В.В.Путина закономерно будет трансформироваться, развиваться, преобразуясь в новую российскую государственную систему и одновременно оказывая воздействие на формирование новой модели общества. Либо этот режим, после ухода Путина, будет постепенно демонтирован и Россию пинками вернут в 90-е годы, когда происходило поэтапное вмонтирование страны в глобальный западный экономический механизм.
"НО ЭТО ТОЛЬКО ПЕРВЫЙ РАУНД!"
События в нашей стране тесно переплетены с драматическими событиями, происходящими в мире, — глобальным системным кризисом. Не секрет, что Россия по-прежнему не самодостаточна: она крайне зависима от многих, открытых и скрытых факторов и трендов, происходящих в международной системе. Поэтому закономерно, что для Президента Путина с самого начала на первом месте стояла задача существенно снизить эту геоэкономическую и геостратегическую зависимость страны. Без возможной минимизации такой зависимости выбор суверенного курса во внутренней политике становился бы некой виртуальностью, целенаправленным самообманом и сознательным обманом российского общества. Собственно говоря, в 90-е годы так и происходило.
Принципиальный вызов уже в том, что мы переходим, хотим мы того или нет, в совершенно особый исторический этап.
Попытки неоконовских стратегов за прошедшие 5-7 лет форсированно, в сжатые сроки, смонтировать, под эгидой Вашингтона, используя жесткие идеологические, политические и силовые технологии, однополярный мир провалились. Но это отнюдь не означает, что мир в результате этого американского провала вдруг стал в одночасье многополярным. Как любил повторять Наполеон: "Все решают большие батальоны". Соединенные Штаты по-прежнему остаются самой могущественной экономической, политической, военной державой мира. И закономерно, что американский политический истеблишмент настойчиво пытается консолидироваться и на двухпартийной основе найти новые каналы материализации американского могущества, согласованно выработать новые подходы к установлению однополярного мира.
Сегодня безусловным фундаментом такого однополярного мира может быть только многогранный, жесткий, силовой контроль над источниками природных углеводородных энергоресурсов. В условиях постепенно растущего дефицита таких энергоресурсов характер глобальной власти в мире будет определяться достаточно простой формулой: кто контролирует добычу нефти и газа, тот в ближайшие 10-15 лет будет контролировать ситуацию на планете.
Многие аналитики и эксперты подчеркивают две главные причины стратегических неудач внешнеполитической стратегии администрации Буша.
Во-первых, попытки США создать однополярный мир "а-ля Чейни—Буш-младший" были поставлены под сомнение мусульманскими повстанцами на афганских плоскогорьях, пыльных улицах Кабула, Багдада и Тикрити, в Газе и Южном Ливане. Ведь что такое тот же Ирак? Это не только крупнейшие запасы нефти в мире. Ирак — это и ключевая страна всего Ближнего Востока, региона, где сосредоточено более половины всех нефтяных и газовых ресурсов мира.
Под лозунгом борьбы "с международным терроризмом" американцы хотели быстрым победным маршем пройти сначала Афганистан, а потом Ирак. После этого должна была наступить очередь Сирии и Ирана. Затем планировалось начать целенаправленный и комплексный процесс трансформации Большого Ближнего Востока в соответствии с программой, подготовленной "Рэнд корпорейшн", для постепенной интеграции ББВ в западную цивилизацию. Но все получилось не так, как представляли себе в комфортабельных, кондиционированных неоконовских кабинетах в Нью-Йорке и Вашингтоне.
В результате уже в ближайшие год-полтора американцы будут вынуждены бежать из Ирака, за которым неминуемо последует стратегическое отступление США со всего Большого Ближнего Востока. А к 2010 году Запад, скорее всего, окончательно признает ошибочность и безуспешность попыток оккупировать и удержать Афганистан.
Во-вторых — и, возможно, это главная причина, — препятствием к установлению американского однополярного мира стала позиция России, или точнее, позиция и стратегия Президента Путина. Один мой знакомый американец, блестящий аналитик и футуролог, прокомментировал это просто и ясно: "Путин безжалостно и цинично обыграл Буша на политическом татами. Сегодня в 2007 году Россия сильнее, чем в 2000 году. Это факт. И наоборот, Штаты сегодня слабее, чем семь лет назад. Это тоже факт. Вот и всё. Хотя игра еще не закончилась, а только начинается".
За эти несколько лет Путин, хотел он этого или нет, на международной арене фактически возглавил формирующуюся коалицию газо- и нефтедобывающих стран, кардинальным образом изменив правила геополитической игры, навязанные после развала Советского Союза. Именно в последние четыре года произошла кардинальная и существенная по своим долгосрочным последствиям геоэкономическая метаморфоза: производители энергоресурсов стали все более и более определять поведение потребителей и диктовать ситуацию на рынке энергоресурсов. Неслучайно, мировые цены на нефть и газ возросли именно в этот период. Страны-экспортеры нефти и газа становятся новой важной силой в мире, охваченном глобальным системным кризисом. И это во многом результат личной стратегии Путина.
Поэтому вряд ли высший американский истеблишмент испытывает особую политическую любовь к В.В.Путину. Скорее наоборот…
С другой стороны, нынешний российский Президент становится культовой фигурой в различных частях мира. Например, во многих ближневосточных странах после известной мюнхенской речи В.В.Путина возник даже своего рода культ личности российского Президента. Сегодня ключевая по своему влиянию страна на Ближнем Востоке, по оценке самих американцев, это именно Россия.
Нефтью и газом не исчерпывается список претензий американцев к Путину. Они считают, что в последние несколько лет военно-политическая ось Москва — Пекин благодаря российскому Президенту становится стратегической реальностью на международной арене и серьезным фактором, угрожающим долгосрочным интересам США.
Путин начал широкомасштабное перевооружение Российской армии. Военный бюджет при нем возрос на сотни миллиардов рублей. Путинская Россия вышла на первое место в мире по темпам роста экспорта вооружений.
Путин, используя возможности российского нефтяного и газового экспорта, пытается все более и более расширить свое экономическое и политическое влияние на Европу. Некоторые специалисты из ЕС считают, что, несмотря на то, что нынешняя Россия существенно слабее Советского Союза, тем не менее, путинский Кремль более эффективно влияет на ключевые европейские страны, чем это делали последние советские генсеки.
Можно перечислять и многие другие факторы, которые вызывают "особое отношение" высшего американского истеблишмента лично к В.В.Путину как Президенту России. Суммируя же, можно сказать, что именно путинский политический режим сегодня является главным препятствием установления однополюсного мира. И не случайно, что многие руководители самых различных стран, недовольных американской наглостью и некомпетентностью, в той или иной форме ставят перед В.В.Путиным вопрос о необходимости третьего срока.
"РЕФЛЕКСИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КРИЗИСОМ"
Одним из важнейших компонентов внешнеполитической тактики Соединенных Штатов является целенаправленное управление внешнеполитическими кризисами и конфликтами.
Этот подход возник и сформировался как результат анализа итогов и результатов вьетнамской катастрофы США. Суть его в следующем: в любом международном кризисе и конфликте главное даже не достижение победы (военная, политическая, идеологическая и т.д.) как таковой, а способность как можно дольше и эффективно управлять данным кризисом. Технология эта за последние тридцать лет неоднократно применялась — иногда очень эффективно (например, с 1984 по 1991 г. в период заката СССР), иногда не очень (Иран с 1978 по 1988 г.). Но опыт в любом случае накапливался.
Что касается начавшегося системного наступления против России, против путинского политического режима, то можно уверенно утверждать, что, с одной стороны, постепенно задействуются практически все классические "подрывные" методы и направления — развязывание гонки вооружений, формирование геополитического санитарного кордона вокруг России, широкомасштабное использование в психологической войне доктрины "прав человека" и т.д.
С другой стороны, уже используются или будут использованы и достаточно новые формы оргоружия — стимулирование раскола элитных групп, активизация внутри России скрытых сетей влияния, доводка кадровых структур, целенаправленное финансирование для создания необходимых предпосылок "оранжевой революции" и т.д.
Главная цель заключается в том, чтобы привести "своего" представителя и "свою" команду к победе на выборах 2012 года.
Стратегический противник ясно отдает себе отчет в том, что на выборах 2007-08 гг. путинский режим еще нельзя будет переиграть. Необходимо провести целый ряд системных, в том числе и отвлекающих мероприятий в ближайшие два-три года по политической, информационной и психологической дискредитации путинского режима, по подготовке соответствующих организационно-интеллектуальных проектов, формированию соответствующих оппозиционных внутренних коалиций и т.д. Все эти оргпроцедуры и сетевые мероприятия необходимо провести таким образом, чтобы гарантировать в дальнейшем эффективный демонтаж путинского режима.
Отказ Запада, и прежде всего Вашингтона, признавать итоги и российских президентских выборов (вне зависимости от того, будет там участвовать в третий раз Путин или нет) и выборов в Государственную думу (2007 год) будет сигналом для начала уже подготовленной долговременной кампании по управляемой дестабилизации внутриполитической ситуации в России.
Касьяновы, каспаровы, рыжковы и т.д. в рамках этой стратегической игры "Цыпленок" — всего лишь временные фигуры прикрытия. Предполагается и планируется, что на волне растущего российского кризиса к 2011 году на внутриполитической арене будет выдвинута совершенно новая фигура, способная стать центром притяжения всех потенциальных противников путинского режима.
Представим себе, что в условиях начала такого тотального наступления на Россию Путин добровольно уходит (или его, так или иначе, заставят отказаться от третьего срока). Возникает совсем не тривиальный вопрос: а кто из нынешних возможных преемников — Медведев, Иванов, Якунин и т.д. — сможет удержать ухудшающуюся ситуацию? В конечном счете эффективный политик тот, кто заранее готовится к самым худшим возможным сценариям.
Ответ предельно простой — никто. И тому, как минимум, три причины.
Во-первых, Путин играет уникальную роль в современной истории России. При всем уважении к его потенциальным наследникам, никого из них нельзя сопоставить по политическому потенциалу с нынешним российским Президентом. Все возможные наследники — представители команды, которую подбирал лично Путин. Но даже с самыми ближайшими членами своей команды Путин практически не бывает до конца откровенен. Поэтому любой наследник в потенциально острой кризисной ситуации будет заведомо слабее, чем Путин.
Во-вторых, повторюсь, нынешний политический режим отлаживался лично Путиным и для Путина. Владимиру Владимировичу понадобились, по крайней мере, три года и совершенно экстраординарные методы, чтобы видоизменить ельцинский режим (точнее режим т.н. ельцинских "младотурков") в личный режим. Трудно представить, чтобы этот механизм вдруг продолжил эффективно работать без ушедшего в отставку Путина. Иванов, Медведев, Якунин или любой другой наследник-"триумфатор" должны будут подгонять под себя всю эту властную систему. Насколько эффективно и как быстро удастся это сделать, сегодня не знает никто.
Наконец, в-третьих, полноценно и в полной мере нынешний режим Путин не смог отстроить до конца. На сегодняшний день это по-прежнему несовершенная и не самодостаточная властная машина. Приведу только два примера.
Путин приложил серьезные усилия, чтобы вместо опасной болтовни по поводу "преимуществ" свободного рынка начала реально формироваться своя российская модель государственного капитализма. По этой логике ядром всей российской экономики должна стать целостная система государственного сектора, которая будет не только включать в себя порядка 30-40% всех экономических мощностей страны, но и обладать потенциалом определяющего влияния на стратегическое развитие всей национальной экономики.
В свою очередь, ядром такого сектора (по примеру других экономически развитых стран) должны стать ВПК и инновационные, высокотехнологические отрасли.
Путин сделал достаточно многое для создания соответствующих предпосылок, но на сегодняшний день целостной системы госсектора по-прежнему нет, так же как и ВПК в виде инновационного компонента госсектора.
Второй момент. В стране существует и функционирует развитая, мощная коррупционная система. Более того, можно даже утверждать, что Россия находится в ситуации фактического двоевластия: есть путинский режим и есть коррупционная система, которые где-то пересекаются, а где-то кардинально конфронтируют друг с другом. Коррупционная система в ее нынешнем виде возникла еще в позднем в горбачёвские времена, стала правящей в ельцинский период и продолжает успешно во властном поле конкурировать с режимом В.В.Путина. И объективно именно российская коррупционная система является ключевым внутренним противником режима.
Если даже сейчас при Путине баланс между этими двумя силами скорее в пользу отлаженной коррупционной системы, то что может произойти, если нынешний конструктор и лидер политического режима уйдет со своего поста? Ответ однозначен: если не будет третьего срока, то по уровню коррупции Россия быстро перегонит даже все африканские страны.
ВНУТРЕННИЕ ПАРАДОКСЫ ИЛИ КОАЛИЦИОННАЯ ЛОГИКА
На первый взгляд, путинский режим странно двойственен. С одной стороны, абсолютное большинство людей в стране поддерживают внешнюю политику Путина. И это главная причина его высокого личного рейтинга. С другой стороны, растет недовольство значительной части населения своим жизненным уровнем, в стране усиливаются классовые противоречия, углубляются социальные и региональные разрывы в уровне социально-экономического развития и т.д.
Нынешняя Россия — это и почти сто тысяч валютных миллионеров, и около десяти миллионов ежедневно недоедающих людей. В стране существует массовое недовольство, и это недовольство будет расти, а следовательно, будет усиливаться и возможность того, что это недовольство будет кем-то использоваться. Реальная стабильность существует тогда, когда у людей есть уверенность в завтрашнем дне, и эта уверенность воплощается в определенные массовые идеологические установки.
Хотя не правы те, которые утверждают, что сегодня в стране нет идеологии. Наоборот, у нас есть несколько конкурирующих друг с другом идеологических картин мира, и на уровне истеблишмента, и на уровне населения. Но правило гласит, что та страна, которая более консолидирована в идеологическом плане, исторически более эффективна и конкурентоспособна.
У В.В.Путина (а, возможно, и у его окружения) есть своя идеологическая составляющая, и если попробовать выразить ее максимально кратко, то это прагматическая ответственность.
Где-то еще в начале своего первого президентского срока В.В.Путин встретился с Г.А.Зюгановым. Коммунистический лидер начал с воодушевлением перечислять идеологические установки КПРФ: "государство должно сделать то-то и то-то", "государство должно удовлетворить такие-то и такие-то социальные требования трудящихся", "государство обязано" и т.д. и т.п. Путин слушал это "идеологически выдержанное" выступление с растущим раздражением, а потом неожиданно прервал Зюганова и сказал, чуть наклонившись: "А вы знаете, что государства нет. Нет!"
Традиционный идеологический подход постоянно и нудно талдычит о том, что надо сделать. Как практически это сделать в данной конкретной обстановке, чтобы не напортачить — для таких "идеологов" это уже не важно. Суть же идеологии прагматической ответственности заключается в определении того, как, каким образом сделать нечто именно в этот момент, чтобы выжить и начать развиваться.
Только когда Путин пришел к власти, он по-настоящему осознал, что реального субъекта выживания и развития в стране нет. Нет силы, которая могла бы стать ядром консолидации общества. Т.н. "демократы" настолько дискредитировали себя, что по определению не могли стать движущей силой в стране, даже несмотря на мощную западную поддержку. Самоорганизующееся гражданское общество оставалось красивой, туманной мечтой. Некомпетентные попытки крупного олигархического капитала стать локомотивом развития также провалились. Так и не появилась мощная политическая партия, адекватная реалиям развивающегося российского системного кризиса. Влиятельные социальные движения, реально объединяющие миллионы, также отсутствовали. На кого же опираться?
В этой ситуации у Путина как апологета прагматической ответственности оставался только один выход — любыми способами, используя любые приемлемые компромиссы начать воссоздавать традиционный для России субъект выживания и развития — государство, которое де-факто находилось в конце двадцатого века на последнем издыхании.
Путин как прагматик ("конкретный анализ конкретной ситуации") в этом тяжелом положении должен был сформировать властную коалицию, на которую можно было бы опереться, чтобы начать воссоздание российского государства. В эту коалицию вошли три силы, которые были тесно взаимосвязаны друг с другом и обладали реальной полнотой власти в стране на тот период: крупный олигархический капитал, руководители регионов и верхушка федеральной бюрократии. По мере того как Путин и его ближайшее окружение усиливали свой контроль над государственными институтами, в эту коалицию постепенно вводились и силовые структуры,
В политическом плане символом такой коалиции стало сначала "Единство", а затем и "Единая Россия". Символично, что "Единая Россия" оказалась последним крупным совместным политическим проектом Путина и "семьи". Причем его главным менеджером стал глава президентской администрации А.С.Волошин, который конфиденциально провел переговоры с тогдашним министром внутренних дел Грызловым и, пообещав ему в будущем пост премьера, именно его предложил на пост лидера Едросии.
То, что в этой "коалиции четырех" силовики в тот период были слабым звеном, показывает и история подспудной борьбы за контроль над аппаратом "Единой России". Даже многие люди, лично близкие к В.В.Путину, были, в конечном счете, выброшены из сферы реального контроля над партией (хотя надо прямо сказать, что к крупным партстроителям их вряд ли можно было отнести). Но постепенно баланс сил в этой коалиции менялся в пользу "силовиков".
Некоторых олигархов выслали, других посадили, третьих — завербовали, четвертых "выстроили". Значимость крупного олигархического капитала в рамках властной коалиции резко снизилась, прежде всего, потому что они не смогли выполнить стратегическое задание В.В.Путина — избавить страну от сырьевой зависимости, реально диверсифицировать российскую экономику. Более того, даже практические подходы к решению этой важнейшей задачи олигархи не смогли наработать. Одновременно резко укрепилась экономическая власть "силовиков", представители которых возглавили мощные государственные корпорации, объединения и холдинги.
Серьезно потесниться пришлось и федеральной бюрократической элите. Крупнейшие министерства и федеральные агентства возглавили люди из ближайшего "чекистского" окружения Путина, во все остальные министерства и учреждения были назначены "силовые смотрящие". Однако среднее, ключевое звено федеральной бюрократии, прежде всего пораженное коррупционным вирусом, практически, по сравнению с 90-ми годами, не изменилось. Более того, по мере выстраивания общегосударственной "вертикали власти" влияние среднего бюрократического компонента даже существенно возросло.
Отмена выборности глав регионов, концентрация власти у Кремля резко ослабили в "коалиции четырех" позиции "региональных баронов", поставив их в прямую зависимость от Президента России.
Можно констатировать, что если в 2002-03 годах в рамках "коалиции четырех" баланс сил явно был не в пользу силовиков, общий уровень влияния которых не превышал 10%, то ко второй половине 2006 года ситуация кардинально изменилась. По совокупным системным показателям, силовая составляющая "коалиции четырех" не только стала лидирующей, но и по своей мощи фактически догнала совокупную мощь остальных участников коалиции.
"КТО КОГО?"
Классическая политическая дилемма "кто кого?" вновь стала на повестку дня. И дискуссии по поводу третьего срока отражение этой скрытой борьбы внутри правящего класса, который фактически оказался на грани закономерного раскола.
Однако нельзя упрощать ситуацию и сводить ее к плоским противопоставлениям (героические "силовики" — "либералы-гады") не только нельзя, но и опасно. Как говорил классик, "политика — это не гладкий тротуар Невского проспекта".
Взаимодействие различных компонентов "коалиции четырех" в реальности оказывается сложным, взаимным и противоречивым. Эти процессы, в конечном счете, влияли и влияют на эффективность путинского режима. Я приведу только два примера, хотя…
Многие силовые структуры, важнейший компонент путинского режима, получая все больше и больше властных полномочий в экономической сфере, не только испытывали растущее влияние общенационального коррупционного механизма, но и на определенном этапе закономерно начали интегрироваться в этот механизм, становясь его частью.
Где-то в 2001 году тогдашний Генеральный прокурор Устинов оценил уровень коррупции в стране в 1 триллион рублей. По тогдашнему валютному курсу это составляло около 40 миллиардов долларов. В конце прошлого года один из заместителей нового Генерального прокурора страны назвал новую сумму коррупционного оборота, характеризующую возросший уровень коррупции: 240-260 миллиардов долларов. Даже с учетом разного рода смягчающих нюансов можно утверждать, что коррупция на качественно новом уровне осуществляет экспансию в силовые институты. А что это означает с политической точки зрения? Чем сильнее коррупция в данном властном институте, тем менее эффективен этот институт, особенно в кризисный период. Смотри советский пример 1989-91 гг.
Второй момент. У нас уже был наглядный пример, когда определенные олигархические группировки пытались интегрироваться в спецслужбы, чтобы провести там вербовочные мероприятия, создать свои форпосты, усилить в этих институтах свое влияние. В коррупционно-уязвимой среде такие попытки обязательно раз за разом повторяются и будут повторяться.
Я считаю, что если Путин откажется от третьего срока, то "коалиция четырех" скорее всего сама развалится, по собственным своим внутренним причинам плюс под воздействием растущего внешнего влияния. А это, с очень большой вероятностью, повлечет за собой неуправляемую внутреннюю дестабилизацию. Если же Путин останется, то одной из его главных задач будет переформатирование этой коалиции, которая фактически уже себя изжила.
А ЕСЛИ….?
А если Путин уйдет, чтобы остаться? Может же он теоретически переместиться в кресло премьера, или Председателя Госдумы, или возглавить Конституционный суд и влиять на страну? А потом, через четыре года, опять быть избранным на пост Президента России?
Во-первых, даже в суперстабильной обстановке такой гипотетический вариант именно для России непроходной. Помимо других причин, еще и потому, что в истории страны этого никогда не было.
Во-вторых, если даже Путин откажется от третьего срока, то именно он, а не новый Президент будет оставаться главной мишенью для внешних и внутренних противников, которые все сделают, чтобы максимально его дискредитировать и не допустить до выборов 2012 года.
В-третьих, и, возможно, это самое главное. Отказ от третьего срока в рамках различных стратегических игр будет рассматриваться не как признак демократичности Путина, или его верности ельцинской Конституции, а как признак его политической слабости. А правило гласит: слабых всегда надо дожимать.
Автор — депутат Государственной думы РФ, фракция «Справедливая Россия»
1.0x