ШЕВАЛЬЕ ПОД ПОЛТАВОЙ

№12 (696) от 21 марта 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Борис Белокуров
ШЕВАЛЬЕ ПОД ПОЛТАВОЙ

"Слуга государев", Россия, 2007. Режиссер — Олег Рясков. В ролях — Валерий Маликов, Дмитрий Миллер, Александр Бухаров, Дарья Семенова, Ксения Князева, Алексей Чадов.
Первые пять минут картины, представляющие собой хаотичное сочетание крупных планов, заставляют предположить, что хотя мы и смотрим фильм в жанре "плаща и шпаги", но по странному стечению обстоятельств он создан кем-то из второго эшелона мастеров итальянского вестерна. Не Серджио Леоне, но Фернандо Бальди или, скажем, Леоном Климовски. Затем "крупняки" мало-помалу сходят на нет и вырисовывается довольно-таки занятный коллизийный расклад. Версаль, 1709-й год. Двое французских шевалье, Шарль де Брезе (Маликов) и Антуан Ла Буш (Миллер), затеяли дуэль и чуть не поубивали друг друга насмерть, что сильно не понравилось королю. Людовик XIV и без того, как известно, не был большим поклонником этически оправданного кровопролития, а вдобавок испытывал личный интерес в устранении одного из соперников с глаз долой. Поэтому апологет абсолютной власти, недолго думая, отправил обоих недругов на "восточный фронт", в Полтавские леса, туда, где петровские молодцы в очень скором времени "сделают" войско шведов. Отправил якобы с хитрыми секретными миссиями, каждого — к разным монархам. В действительности же, он надеялся, что его вассалы неминуемо сложат в этой глухомани свои неуемные головы. Дальнейшие события фильма разворачиваются в стремительном темпе.
Едва ли кто-то, прочитав подобную аннотацию, решит, что перед нами идеальное историко-приключенческое кинополотно. Действительно, в блокбастере дебютанта в большом кино Олега Ряскова (наткнувшегося на историю странствий француза во время работы над одним из своих телепроектов) наличествует своя несуразность: это не "Скарамуш" и не "Тайны бургундского двора". Если сцены фехтования поставлены вполне достойно, то, скажем, эпизоды батальные — диковаты, сумбурны и живо напоминают описание другой битвы, состоявшейся не тогда и не там: "Смешались в кучу кони, люди". И протяжный вой, в который слились залпы тысячи орудий, служит достойным саундтреком для этой неразберихи — то ли дело строгий и выдержанный Сергей Бондарчук. Особенно откровенной карикатурой выглядит трактовка фигуры Петра Первого (актер Андрей Сухов), вобравшая в себя все штампы, которые когда-либо бытовали в описании популярного исторического лица: здесь и грозный взгляд, и удальски закрученный ус, и "Быть посему", и постоянно суетящийся где-то на заднем плане Алексашка Меншиков. Невольно хочется крикнуть: "Царь-то не настоящий!" И тем не менее — парадокс. Картину можно считать однозначно положительным фактом российского кино. Вероятно, следует объяснить такую жесткую позицию.
Жанр, прославленный в литературе именами Дюма, Поля Феваля, Мишеля Зевако, в России никогда не существовал в принципе. Этой традиции попросту не было, поле развлекательной беллетристики было сужено до нуля. В XIX веке, когда в Европе авантюрный роман-фельетон расцвел махровым цветом, литераторы-россияне, вместо того чтобы зачитываться похождениями какого-нибудь маркиза де Лагардера, рассуждали о загадочной русской душе. А всего вероятнее, и зачитывались, но лишь переводными зарубежными образцами. Если бы в XIX веке вдруг существовало русское кино, то это было бы "кино не для всех", никто кроме самых упертых интеллектуалов смотреть бы его не стал, и даже фильмы Сокурова выглядели бы на его фоне "убойными" боевичками.
Естественно, что не имея никаких корней, жанр не смог привиться и в следующем "золотом" киновеке. Пока обитатели Старого Света Андрэ Юннебель и Бернар Бордери на свой страх и риск осваивали широкую гладь экрана, здесь в этом плане царил полный покой. Даже когда они уже давно стали классиками, у нас "плащ и шпага" присутствовали лишь в редких экранизациях Стивенсона и Вальтера Скотта. Отдельные, сделанные на отечественном материале произведения рижских ("Слуги дьявола на чертовой мельнице") и молдавских ("У чертова логова") кинематографистов не берутся в расчет, ибо находятся по ту сторону добра и зла. Плюс "Д`Артаньян и три мушкетера", буквально выворачивающий героику первоисточника наизнанку и блестяще спародированный в свое время митьковским гением Владимиром Шинкаревым: "А потом Д`Артаньян шпагой своей его проткнул и веселую песню об этом спел. Тьфу ты! "Что за рыцарь без удачи!" Короче говоря, Анна и Серж Голон (Серж, к слову, по происхождению — русский) Анжелику в Россию не направили. А своей Анжелики у России отродясь не было.
Может быть, именно в этом кроется бешеный успех многосерийных "Гардемаринов" Светланы Дружининой; при всем безумии постановка хоть как-то компенси- ровала тоску по благородству, романтике и чистоте помыслов. Волны подражаний "Гардемарины", однако, не вызвали. А между тем, любое воспитание чувств, в том числе и чувства любви к родной истории, как известно, начинается с детства. Ребенок устроен так, что постигает жизнь через игровое, занимательное начало. В этом ему здорово помогают приключенческие книги и фильмы — не Карамзина же с Ключевским поглощать этому младенцу?! Как результат — любой начитанный школьник моего поколения гораздо лучше разбирался в хитросплетениях интриг Генрихов и Людовиков, чем в том, что происходило когда-то здесь, на этой земле. Нынешние же семилетние порой не знают даже о том, кем были Ленин, Хрущев или Горбачев, что уж тут говорить о временах более давних? И с этой точки зрения (даже если и не любить сам жанр, а не любить его не за что) любой русский авантюрный фильм льет воду на правильную мельницу. И отвозит туда запасы зерна здравого смысла.
Столь же правильным, к слову, представляется и стремление переносить на экран прозу Бориса Акунина. Одни из этих лент хороши ("Турецкий гамбит", и особенно — "Азазель"), другие просто чудовищны ("Статский советник"), но все они призваны заполнить некую очень важную лакуну в нашем кино. Прозу Акунина я не стал бы читать и своей собаке, однако история масскульта знает много примеров, когда "макулатурные" книжки (Чейз, Микки Спиллейн, Уильям Айриш) ложились в основу киноклассики. Достаточно вспомнить канву многих сценариев Роберта Олдрича или Франсуа Трюффо! В нашем кино таких примеров пока и с огнем не сыщешь, но "Слуга государев" показывает, что (в отличие, скажем, от не столь давних псевдогангстерских и квазимафиозных изысков "Поцелуя бабочки" и "Боя с тенью") опыт спекуляции на делах дней минувших может быть вполне захватывающим, внятным, удачным.
Что же еще, однако, можно сказать о самом "Слуге"? В основе фильма — биография реально существовавшего шевалье Шарля де Брезе, оставившего в назидание потомкам свои записки, к которым когда-то подбирался сам Пушкин, намеревавшийся создать повесть по мотивам его дневника. Наверное, хорошо, что он забросил свой замысел, иначе история заблудившегося в России дуэлянта давно уже не несла бы для нас никакой новизны, выглядела бы замшелой окаменелостью. Сюжетная линия его соперника, впрочем, выдумана из головы, равно как и многие другие ситуации фильма — это принцип того же Дюма. Есть у нашей ленты и качества, которые невозможно однозначно определить как недостатки или достоинства. Гамма цвета в основном темная, затягивающая в себя — изба, лес, вплоть до могилы. Тотально отсутствует ирония, загадочно минимален романтический пафос. При этом попадаются филигранно выписанные (и тоже достаточно мрачные) диалоги: "Чуется мне неладное, словно медом тебя намазали, и вьется вокруг тебя мошка в черном плаще". Слова эти не напрасны, ошалелая смерть по пятам преследует всех персонажей. Большинство погибают, и их уход подается как-то непривычно жестко, как обычная данность. Здесь опять вспоминаются спагетти-вестерны, не случайно упомянутые в начале статьи: та же правда о том, с какой легкостью один человек способен забрать жизнь другого. И если подвести итог, "Слуга государев" со всякой точки зрения — явление любопытное. Отнюдь не шедевр, да и на "Оскар", прямо скажем, не претендует, но любители подобных зрелищ посмотрят его охотно. И, возможно, провожая взглядом уплывающий в финальную даль корабль, извлекут из фильма важный для россиянина урок: не всякий государь заслуживает преданного служения: в некоторых случаях просто необходимо быть господином самому себе.