ВАМПИРЫ НА СЛУЖБЕ ПЯТОЙ ИМПЕРИИ

№12 (696) от 21 марта 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Владимир Бондаренко
ВАМПИРЫ НА СЛУЖБЕ ПЯТОЙ ИМПЕРИИ

Для меня загадка, как относиться к этим книгам, ставшим бестселлерами минувшего года. Конечно, можно привычно назвать их антирусской антиутопией — и дело с концом. Но, во-первых, такие ли они антирусские? И, во-вторых, такие ли это антиутопии? А если это утопии, то радоваться ли подобным будущим свершениям?
Сегодня о нынешнем времени писать рискуют лишь Александр Проханов, Юрий Поляков и Захар Прилепин. Все остальные устремились в будущее. Ольга Славникова — в 2017 год, ожидая в нем будущую революцию. Сергей Доренко — в 2008 год, в почти наступившее будущее. Павел Крусанов предвещает катастрофу США в "Американской дырке". Даже Сергей Минаев, больше журналист, чем художник, в своем новом романе "Media sapiens" хоть на год, но опережает события, повествуя о борьбе за третий срок президента.
Но главные сказочники минувшего года — Владимир Сорокин с "Днем опричника", Дмитрий Быков с провокационными "ЖиДами" и Виктор Пелевин с как всегда путаным-перепутанным заглавием, то ли "Ампир В", то ли "Империя V" — от конкретности будущего времени благополучно отстранились. Будет в будущем, и вся сказка. Или совсем не сказка, а прогноз публициста и футуролога. Не случайно все свои гипотезы, ставшие сюжетом его книги, тот же Дмитрий Быков еще до выхода романа "ЖД" публиковал в "Русском журнале" как публицистические статьи. Не случайно и чисто политическое объяснение своего романа Владимиром Сорокиным: "Наверно, потому что время пришло. Идея опричнины, она в современной России довольно ярко приживается. В этом, собственно, и сила этой идеи, что параноик Иван Грозный сумел заразить ею российскую власть… У неё, конечно, бывают латентные периоды и бывают обострения. Последние десять лет — период обострения…" И пусть, добавляет Владимир Сорокин, что, мол, он как гражданин не хотел бы жить в изображенном им обществе, в книге своей он его публицистически предвидит и рисует не такими уж черными красками.
У всех наших ведущих постмодернистов наметилось какое-то раздвоение личности. Душой они вроде бы за тот же протухший либерализм. (Вот загадка для многих: почему в России либерализм протухает, даже не дойдя до своей победы? Даже когда у власти стоят одни либералы, от Гайдара до Немцова и Хакамады? Не они ли сами — виновники смерти русского либерализма?!) Реально же писатели в книгах своих идут от ощущений жизни. Напитываясь воздухом эпохи, следуя за своими читателями, они этот же либерализм изничтожают дотла. По сути, это трилогия трех разных авторов о гибели и либерализма, и демократии, а также — о торжестве имперской идеи. Жаль, все трое дружно не справились с финалами, ибо победно провозгласить торжество Пятой Империи им их идеология не позволяла, останавливались как бы на бегу, уповая на выдержку своих героев: мол, сами найдут свой финал. Разве что Владимир Сорокин пропел в финале свою песнь России: "Поживем, поживем. Да и другим дадим пожить. Жизнь горячая, героическая, государственная. Ответственная. Надо служить делу великому. Надобно жить сволочам назло, России на радость… А покуда жива опричнина, жива и Россия. И слава Богу." Пусть самый изощренный текстолог из либерального лагеря найдет в этом финале хоть тень иронии или скрытой издевки над текстом или героем. Читатель ведь всегда простодушнее писателя.
Наши культовые постмодернисты в прозе своей уже далеко не постмодернисты, и уж совсем не либералы. Ни в коем случае не собираюсь их защищать, по-человечески они по-прежнему мои оппоненты. Скорее я пишу о часто случающемся в литературе феномене, когда авторы задумывают одно, мыслят одно, а пишут (по велению Свыше) совсем другое. Чего и сами не ожидали. Герои явно победили своих авторов. Их новые романы, ругай их или хвали, но явно антилиберальные романы. Как пишет Дмитрий Быков о своем романе: "ЖД" — поэма о таинственном коренном населении России, которое не борется против двух своих главных захватчиков (хазаров и варягов. — В.Б.), а добродушно позволяет им вечно захватывать себя и истреблять друг друга. Кто-то наверняка увидит в этой сказке антисемитизм, кто-то — русофобию. Таким интерпретаторам нет дела ни до Родины, ни до правды". Дмитрий Быков, конечно, лукавит, ибо насыщен этот роман и антисемитизмом, и русофобией, но смешивая их в одном флаконе, поневоле Быков выдает имперский вариант развития России. Вот и Виктор Пелевин, казалось бы, более всех отстраненный от реалий современного общества и от социальной критики в своих романах, на этот раз в самом названии нового романа повторяет мысль Александра Проханова о грядущей Пятой Империи.
То ли боясь будущих репрессий властей и иных могущественных сил, то ли запутывая непросвещенных читателей, эти авторы из самих названий устраивают загадочный лабиринт, из которого не каждый находит выход. К примеру, что такое "ЖД" у Быкова: железные дороги, жёлтый дьявол, живые души, жирный Дима? Или всё-таки откровенные ЖиДы? Сам автор согласен на любой вариант кроме последнего, он лукаво и амбициозно склоняется к "Живым Душам", считая себя достойным наследником Николая Гоголя. Я бы и рад согласиться с ним, но, читатель, предлагаю на выбор прочитать хоть добрую сотню цитат с употреблением этой аббревиатуры, и поставить в эти цитаты любую расшифровку, ничего не получается, цитаты осмысливаются лишь с появлением все тех же злополучных ЖиДов. К примеру: "В иных деревнях их проклинали, в других сдержанно радовались, успевши настрадаться… под ЖДовской властью…", "Наглые ЖД в разлагающих листовках кричали о чудовищных фактах — солдаты русской армии гибли главным образом от рук соплеменников…", "Активно действовали ЖДы, отлично понимающие, что после воссоединения арийских сущностей им окончательно не жить…" (Почему бы Живым Душам или Железным Дорогам так бояться арийских сущностей?), и, наконец, "Это явно было подлое хазарское изобретение, и конспирологическая теория выходила на диво стройной; оставалось понять, как на этой грандиозной ЖДовской лжи крутятся моторы…" Если в самом романе откровенно хазары и ЖДы означают один и тот же народ, не надо быть зацикленным жидоедом, чтобы догадаться об исключительно однозначной расшифровке заголовка быковского романа. Вот и либеральную литературную богему Дмитрий Быков ехидно выставляет всего лишь продавшейся с потрохами ЖиДам: "К ЖДам и так перебежало слишком много мелкой литературной сволочи, купившейся на посулы свободы. Никакой свободы не дали, да и вообще к этнически чуждому элементу в ЖДовской армии относились недоверчиво… Однако бытовал среди писателей миф о хазарской вольности…" Он утверждает и обосновывает хазарщину христианской веры, тут же называя её "ЖДовской верой…, ЖДовским бредом, к которому сами ЖДы относились с нескрываемым пренебрежением…". Нет, никакие Живые Души, а тем более Жидкое Дерьмо к возникновению христианства никакого отношения не имеют.
Кстати, также скептически об иудеохристианстве пишет и Виктор Пелевин: "Христос — это Яхве для бедных…", и еще более отчетливо: "Каждый народ в обязательном порядке должен разрабатывать свою религию сам, а не донашивать тряпье, кишащее чужими вшами — от них все болезни… Народы, которые в наше время на подъеме — Индия, Китай и так далее — ввозят только технологии и капитал, а религии у них местного производства… Но иудеохристиане очень хитры… нагадить в далеком будущем из поддельной задницы, оставшейся в далеком прошлом — вот, пожалуй, самое впечатляющее из чудес иудеохристианства".
Не согласовывая друг с другом свои тексты и замыслы, наши культовые писатели выходят на одни и те же темы. Завоеватели и покоренные на пространстве Российской Империи. Низовой народ и верхний народ. Впрочем, так примерно и было тысячелетиями на пространстве Руси: варяжские дружины и славянские пахари, монгольские завоеватели и русский народ, крепостные крестьяне и дворянство, продававшее их, как скот, немецкая династия Романовых и храбрые славянские воины, еврейские комиссары и реальные рядовые строители великих строек ХХ века — в лагерях ли, в шарашках, или по комсомольским путевкам, но сооружавшие ту громадную супердержаву мира, которую никак не могут уже за двадцать лет разрушить наши ненавистники. Парадокс — и о нем повествуют эти романы, — что в итоге и завоеватели и покоренные сообща, но делали одно имперское дело. Назовем наш "верхний народец" даже вампирами, как это сделал Виктор Пелевин, но и вампиры нынешние, присосавшись не столько к красной крови, сколько к черной жидкости, к русским энергоресурсам, вынуждены оберегать и возвеличивать свое пространство.
Не менее искусно, чем Дмитрий Быков, зашифровывает Виктор Пелевин свое название романа. На обложке "Empire V", что-то вроде "Ампир В", но внутри текста автор дает свое более подробное и убедительное толкование, да и звучит это толкование в главе под знакомым для читателей "Завтра" знаковым названием "Солдаты Империи", где и объясняется, что все действие романа происходит не где-нибудь, а в Пятой Империи:
" — Отрадно слышать, что такое ещё случается в Пятой Империи. Обычно всё бывает наоборот.
— В Пятой Империи? — удивился я. — А что это?..
— Это всемирный режим анонимной диктатуры, который называют "Пятым", чтобы не путать с Третьим рейхом нацизма и Четвертым Римом глобализма. Эта диктатура анонимна, как ты понимаешь, только для людей. На деле это гуманная эпоха Vampire Rule, вселенской империи вампиров, или, как мы пишем в тайной символической форме, Empire V…"
Так что, как выясняется из текста самих авторов, подлинные названия романов у Дмитрия Быкова "ЖиДы", у Виктора Пелевина "Пятая Империя"…
Не думаю, чтобы они согласовывали свои усилия, сверяли черновики, но замысел оказался загадочно схожим. Удивительно, что при самом разном отношении к развитию будущей России и Быков, и Сорокин, и Пелевин явно отталкиваются от прозы Александра Проханова, от егго стиля, формулировок и концепций. Впрочем, особенно свои заимствования и не скрывают. Откуда еще взял Пелевин свою Пятую Империю, пусть и организованную у него элитой вампиров? Вообще-то, смелое сравнение путинской системы с высшей расой вампиров, активно отсасываю- щей красную жидкость из вен русского народа и черную жидкость из энергетики пространств. Не случайно писатель так замаскировал своё название. Пусть его вампиры, как высшая раса, умело организовывают всё пространство Пятой Империи, по-своему служат ей, да и с народом обращаются более-менее гуманно, отсасывая лишь такое количество энергетики у нации, какое им необходимо для "достойного существования". Но не знаю, согласится ли тот же Путин со своей трактовкой то ли вампира, то ли халдея, управленца из людей на службе у вампиров.
Впрочем, любые прямые сопоставления художественных персонажей с реальными людьми юридически абсолютно беспочвенны, речь скорее идет об общих болевых точках реального общества и пелевинского воображаемого мира. Но Пятая-то Империя явно прохановская. Напрямую пишет о прохановцах и Дмитрий Быков в "ЖиДах", тут и ирония о бардах из газеты "Позавчера", тут и заимствования из прохановских передовиц. Коренной волхв Волохов спрашивает у одного из ЖиДовских лидеров Эверштейна:
"— Что, приписывая хазарам либертианскую доктрину, вы смешиваете национальность с идеологией? То есть пользуетесь, по сути, уже готовой концепцией прохановцев?
— Но прохановцы абсолютно правы, — изумленно произнес Эверштейн, часто моргая. — Разве это для вас не очевидно? Они в одном врут, в главном — что это их земля. А что существует непримиримый антагонизм между хазарами и русами — с этим у нас никто не спорит. Какая может быть дружба у захватчика с захваченным?.."
О явном влиянии нынешней прохановской имперской концепции на роман Владимира Сорокина пишет даже Алла Латынина в "Новом мире": "К словам Власть и Евразия, с которыми Сорокин ведет в романе свою игру, следует добавить еще слова : Государство, Империя. Тут на сцену просится Александр Проханов, совсем недавно считавшийся редактором маргинальной газеты, энергично и небесталанно метавший громы и молнии на голову растленной и продажной власти. Ныне он становится чем-то вроде теневого идеолога власти новой… Не берусь утверждать, что Сорокин внимательно читал Холмогорова, Дугина или Проханова, но обмолвки Дугина насчет опричной роли, которую могло бы сыграть возглавляемое им движение, сладкие грезы Проханова об "империи углеводородов" и холмогоровская идея реставрации всего утраченного будущего России словно специально предназначены для зловредного пера Сорокина. Пародийный коктейль из всех этих идей и наличествует в небольшой книге."
Я бы только оспорил утверждение пародийности сорокинского коктейля. Также как оспорил бы и немзеровскую защиту русского народа от якобы издевки Пелевина. "При такой интерпретации, — пишет Андрей Немзер, — мы получим "абличительный" опус, раскрывающий недотепам (халдеям? дойным людишкам?) глаза на изначальную мерзость человека, фальшь мировой культуры (гламура-дискурса), идиотизм русского народа и скотство сегодняшней житухи…"
Вернее, может быть, всё так и задумывалось и Дмитрием Быковым, загоняющим русское коренное население под власть тех самых ЖиДов; и Владимиром Сорокиным, ужасающимся будущим православно-самодержавным режимом всё той же Империи; и Виктором Пелевиным, явно не доверяющим простым согражданам своей страны. Но, к счастью, талантливый художник не всегда волен управлять своими героями и своими замыслами. Читатель настроен уже по-другому и явно вычитывает в книгах своих кумиров совсем иной смысл, о котором, может быть, авторы и не задумывались. Оппонируя Александру Проханову и его Пятой Империи, они поневоле стали в чем-то и продолжателями его концепции. Вампиры и халдеи, опричники и ЖиДы вынуждены были хранить и развивать завоёванное ими государство, делая упор на то самое коренное население, которым они же и подпитываются. Об этом парадоксе совсем иного восприятия романов читателями пишет в газете "День литературы" Елена Павлова в статье "Путь опричника". "Выступая как-то в аудитории продвинутых молодых людей, юристов-экономистов, еще недавно в большинстве своем читавших и почитавших Вудхауза, я подняла тему православного фашизма: пугает ли она кого-нибудь? Слушатели сами набрели на "День опричника" в своих ответах, и я узнала много забавного. Например, очень многим это произведение кажется реально пропагандирующим высокий положительный патриотический идеал. А один будущий топ-менеджер так прямо и заявил, что у него в машине над приборной доской уже давно висят и песья голова, и маленькая метла. В одну шестую натуральной величины. И Сорокину эти люди благодарны за правильное направление их мыслей… Так что, выходит, писатель Сорокин, потерпев поражение на "Пути Бро", кажется, нашел многочисленных и незаурядных последователей, предложив нашей думающей патриотической молодежи "Путь опричника"…"
Я бы также настойчиво посоветовал нашей думающей патриотической молодежи внимательно прочитать "ЖиДы" Дмитрия Быкова. Такого откровенного русско-еврейского диалога вы не найдете даже у Юрия Петухова в его ярких фэнтези, ныне запрещенных решением судебных властей. Может быть, тот же суд запретит и Дмитрия Быкова, добавив к его славе и популярности еще хотя бы условный тюремный срок. Тогда уж точно, Дмитрий Быков будет претендовать и на Нобеля.
…Русским народом, то ли совсем уже ни на что не пригодным, то ли затаившимся на время, до будущего бунта, кровавого и справедливо беспощадного, управляют, направляют и возглавляют его те или иные избранные касты. Опричники у Владимира Сорокина, ЖиДы и варяги у Дмитрия Быкова, всамделишные вампиры и халдеи у Виктора Пелевина. Но служат эти опричники, ЖиДы с варягами и вампиры с халдеями не каким-то заморским силам, а родной Пятой Империи. Пользуются ею вовсю, но и служат тоже. Может быть, эти культовые писатели вынужденно подыгрывают своему многочисленному читателю, и у того же Дмитрия Быкова в романе появляются законспирированные идеологи русского коренного населения, лидеры русского сопротивления, умело стравливающие своих врагов, южных евреев и европейских варягов, дабы продлить более-менее спокойную и мирную жизнь своих сограждан, крепнущую Подземную Русь, у того же Владимира Сорокина прорываются самые восторженные слова о величии русской империи. "Рык медведя русского на весь мир слышен". А разве не радует читателя то кольцо, которым "…стянул Государь больную и разваливающуюся страну, стянул, словно медведя раненого,.. и окреп медведь." Да и быковское вечное замкнутое кольцо внеисторического развития коренного русского народа не так уж пессимистично. Скорее, оно перекликается со строчками из великой книги Лао Цзы "Дао дэ цзин": "Пусть люди до конца своей жизни не уходят далеко от своих мест. Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма. Пусть его пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь радостной. Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не посещают другие государства…" Вечная жизнь в вечном спокойном ритме уже пятитысячелетней Китайской империи, которая тоже, как и русские, спокойно перетерпливала и перемалывала по своему десятки своих завоевателей. Кто только не владел Китаем: и чжурчжени, и манчжуры, и кидани, а где они теперь? Растворились среди покоренного им народа. Вот так и вампиры, варяги, ЖиДы и другие правители растворятся в нашем русском море, дай нам Бог силы самим только выжить!
Писали наши авторы — кто сатиру, кто антиутопию, кто ужастик о вампирах, написали этакую трилогию о неизбежном имперском развитии, и прорыве из замкнутого кольца русской саморазвивающейся нации. Вот уж воистину, оказались вампиры на службе у Пятой Империи, и, оказывается, русский народ, что у Быкова, что у Пелевина, вполне может стряхнуть с себя власть оседлавших их инородцев и иных страшилищ, но русский народ ждёт пока полной отработки этими захватчиками своего пассионарного ресурса. Народ, поначалу показанный прежде всего в романах Быкова и Пелевина лишь в рабском и жалком состоянии, оказывается во многом независим от своих поработителей, и скорее использует их немалые возможности для развития Пятой Империи.
Предчувствую, как на меня заточатся перья и справа и слева за якобы восхваление столь ненавистных всем писателей. Я даже согласен с новоявленным русофилом и почвенником Андреем Немзером, что для самих авторов книг и дегустаторов пелевинского ли, быковского ли гламурного дискурса понятия "добра" и "зла", "верха" и "низа", "высшего знания" и "абсолютного невежества" взаимозаменяемы. Но я, подобно ему самому, легко переворачиваю сковородку, и человечество в его русском и шире — православном варианте, вроде бы от веку способное лишь зарабатывать и тратить — вдруг находит достойного выразителя своих интересов, того же профессора теологии из Кишинева, и из якобы вампирской тюрьмы человечество переезжает в большой дом, волшебный дом, над которым — Бог, а вот те комнаты дома, где Бога не бывает, откуда он, увы, выброшен людьми, и заполняются всякой нечистью, вроде вампиров. И в ужас приходит уже герой романа, молодой вампир Рома-Рама: "Понятно… Как всегда. Давайте всё валить на пархатых вампиров. Для этого много ума не надо. — Почему пархатых?.. — Мы ведь порхаем,.. А у вас,.. у людей, за это всегда в сортире мочили…"
И как итог: лишь в те комнаты Большого дома человечества, в которые из-за всех этих гламуров и дискурсов Бог уже никогда не зайдет, и поселяются вампиры.
"Вопрос заключается в том, что мы будем делать, когда Богу это окончательно надоест и он закроет проект". В результате чисто пелевинским дискурсным языком выстраивается христианская модель мира. И даже вампирам вход в эту христианскую модель мира не запрещен. По крайней мере, они лишь находят свое место на службе Пятой Империи, зашифрованной искусствоведческим словом Ампир. "Я люблю наш Ампир, — признается возмужавший Рама второй, — люблю его выстраданный в нищете гламур и выкованный в боях дискурс. Люблю его людей… Просто за то, что мы одной красной жидкости — хоть, конечно, и под разным углом. Смотрю на державные вышки, сосущие черную жидкость из сосудов планеты — и понимаю, что нашел свое место в строю. Превед, комарищ"!
Это уже финал романа Виктора Пелевина. И над ним можно насмехаться, и в нем можно видеть лишь глумление над этим самым "пиплом", который всё "хавает", и в нем можно, подобно Андрею Немзеру, мысля о природе "русского человека", видеть у Пелевина лишь стремление "срубить бабла и выйти в вампиры, тем самым "расширив зону внутренней свободы", противопоставляя подобному вампиризму тех писателей, которым "…есть что сказать, потому что писательство — их проклятье, счастье и судьба, потому что в гробу они видели дискурс, гламур, халдеев и вампиров, потому что они — при всех своих грехах, пороках и заблуждениях — действительно свободные и наделенные даром люди…" Замечательно сказано, в русской классической традиции Белинского и Чернышевского. Точно то же самое можно сказать по поводу сорокинской брезгливости по отношению к отечественной культуре, его, думаю, искреннего неприятия народности, его попытке написать сатирическую книгу, этакий современный щедринский город Глупов. А уж по поводу самонадеянного и амбициозного Дмитрия Быкова осталось бы только мне, как его давнему яростному оппоненту, согласиться с оценкой ещё одного продолжателя традиций критического реализма Льва Данилкина, назвавшего "ЖиДов" "…неполиткорректным, неостроумным, монотонным, многословным, нелепым, как всё чрезмерное, но боюсь, в русском языке нет того слова, которым описывалось бы это чудо в перьях. (Ах, как верно: и впрямь, весь Быков — это чудо в перьях. — В.Б.) Оно, однако, есть в английском — это bathetic: неожиданно переходящий от возвышенного стиля к вульгарному; ложнопатетический, напыщенный или чересчур сентиментальный. Это слово, между прочим, происходит от греческого bathos и означает "самое дно"; именно дна, похоже, дна собственного творчества, достиг Быков, всё пытавшийся упредить деградацию страны…"
Вполне может быть, что вся троица собиралась лишь вновь описать деградацию России и русского народа. Но читатель, судя про всему, перевернул сковородку, и увидел во всех этих фантазиях небывалое имперское будущее, отправил и вампиров, и ЖиДов, и тем более, опричников на службу Пятой Империи. Пусть послужат!