№03 (687) от 17 января 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Владимир Бондаренко
РУССКИЙ ГЕНИЙ ПАВЕЛ ФИЛОНОВ
Уверен, что Павел Николаевич Филонов по праву может считаться гением отечественного искусства, абсолютной и недосягаемой вершиной мирового авангарда. Помню выставку "Москва — Париж", картины шли в параллель, на одной стороне — работы русских художников, на другой — французских. Напротив филоновских картин висели полотна его тезки Пабло Пикассо. И насколько же ярче, напряженнее: по цвету, по рисунку, по замыслу, — смотрелись полотна Павла Филонова. Здесь не требовалось лекций и пояснений: иди и смотри, всё было предельно ясно.
Филонов и до сих пор еще — загадка для многих, открытие даже для искушенного ценителя живописи. По сути, открывшаяся перед самым новым годом в зале личных коллекций Пушкинского музея персональная выставка художника — первая в нашей столице. Москва с опозданием как минимум на восемьдесят лет видит оригиналы таких шедевров мировой живописи, как "Крестьянская семья" (первоначальное название "Святое семейство"), "Пир королей", "Россия после 1905 года", "Запад и Восток", "Мужчина и женщина", "Формула мирового расцвета", "ГОЭЛРО".
Меня вовсе не удивила реакция многих наших "наипрогрессивнейших" критиков, угрюмо отвернувшихся от Филонова. Вроде бы аналитическое искусство, сложнейшие живописные формулы, несомненный живописный авангард, но наши рыночники носом чуют — чужой он им, чужой любой буржуазии и любому либерализму. Несомненный большевик от искусства, какими были и его друзья Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Андрей Платонов, Николай Заболоцкий…
Павел Филонов вел ожесточенные войны с чиновниками и от жизни и от искусства, но не во имя абстрактного индивидуализма, не во имя буржуазных рыночных ценностей, а во имя своего народа, во имя коллективистского единства, во имя мирового расцвета как последней стадии коммунизма. Даже голодая, он отказывался продавать на Запад свои работы, чтобы его творчество принадлежало нашему народу.
Я не знаю, каким образом часть его картин попала в частные коллекции, в западные музеи. Его сестра, Евдокия Николаевна Глебова, в годы, когда Русский музей категорически отказывался принимать в дар картины и рисунки Филонова, бережно хранила их у себя дома, в небольших комнатах на Невском проспекте, лишь несколько рисунков подарив верным ученикам Павла Филонова, и две работы — Михаилу Шевченко, который организовал ныне легендарную выставку работ великого мастера в 1967 году в новосибирском Академгородке.
В этой непонятной и загадочной утечке части картин на Запад есть лишь один плюс: западный мир искусства по достоинству оценил художественный дар Филонова. Там уже давно были признаны Василий Кандинский, большинство работ которого хранилось в Германии; Казимир Малевич — опять же благодаря персональной выставке в Германии в 20-е годы, где остались многие его известные полотна; Париж рукоплескал Шагалу, и лишь Павел Николаевич Филонов, революционный художник, прозревавший будущее всей планеты, оставался потаенной легендой даже в среде искусствоведов.
Я ходил по залам выставки, радостно встречаясь со знакомыми до мельчайших подробностей полотнами художника. Когда-то, в начале 60-х, мне приходилось часто бывать у сестры художника Евдокии Николаевны Глебовой. Помню, где висела картина "Крестьянская семья" с изумительно прорисованным петухом, а рядом находилась "Симфония Шостаковича", чуть в стороне — "Пир королей". Прямо у дверей размещался портрет самой Евдокии Николаевны… Помню, как помогал Мише Шевченко, тогда директору только что образованной художественной галереи Академгородка, грузить полотна для отправки в Новосибирск, затем помогал ему распространять по Питеру и Прибалтике чуть ли не самодельно сделанный каталог с плохо отпечатанными репродукциями работ и перепечатанной антивоенной поэмой Филонова "Пропевень о проросли мировой".
И вот сейчас держу в руках роскошно изданный, толстенный, на 375 страниц, — даже не каталог выставки, а приуроченный к открытию выставки альбом большинства его работ, отпечатанный в Италии в первоклассном издательстве "Palace editions", здесь же и восторженные статьи Джона Боулта, Евгении Петровой…
Увы, но на выставке в Москве многих работ, представленных в альбоме, нет. Первоначальный, питерский вариант выставки в Русском музее, был более полон. Что помешало привезти в Москву многие важные для понимания творчества художника полотна и рисунки — не знаю. Скорее всего, организаторы московской выставки были скованы скромными размерами предоставленных им залов музея. Такую бы выставку Павла Филонова да с гораздо большим информационным размахом устроить в Манеже! Это было бы куда достойнее. Но так и висит какая-то стена непонимания, отчуждения мастера от чиновников искусства — с давних 20-х годов, с развешанной, но так и не открытой персональной выставки в Государственном Русском музее в 1929 году.
Я бережно храню отпечатанный каталог той неоткрывшейся выставки, подаренный мне верным учеником Филонова Михаилом Цибасовым. И радуюсь любой вновь увиденной картине на выставке.
И тем не менее, пусть и в ограниченном размере, но творчество Павла Филонова дошло, наконец, до москвичей. Каждый до 11 февраля может придти и сам попытаться открыть для себя феномен великого русского мастера, по профессионализму ничуть не уступающего знаменитому Сальвадору Дали. Понять, не вчитываясь в абсолютно нефилоновские, тенденциозно и топорно сделанные политические антисоветские агитки, размещенные под наиболее значимыми картинами.
Им бы лучше "Манифест аналитического искусства" распечатать рядом с работами, его пояснения к "Формулам пролетариата", "Формулам буржуазии", а не превращать его в "могильщика революции", каким Павел Николаевич Филонов никогда не был, вплоть до своей голодной смерти в блокадном Ленинграде в декабре 1941 года.
Вот уж кто воспевал пролетарскую мировую державу, так это Филонов, даже от названий его работ шарахаются наши рыночные искусствоведы: "Первые Советы", "Формула империализма", "Формула комсомольца", "Пролетарий победит", "Ударники", "Колониальная политика", "Вселенский сдвиг через Русскую революцию в мировой расцвет", "Буржуй на извозчике", "Колхозник", "Ударницы фабрики "Красная Заря", "ГОЭЛРО", "Формула революции", "Портрет Сталина"…. И это всё работы, написанные в самые разные годы жизни, от 1910 до 1940.
Филонов — блестящий мастер детали, дотошно переписывающий любимые им цветы или животных по многу раз, но все детали он сводит воедино в глобальную систему вселенной и Космоса, которой должен править свободный пролетарий. Вот за победу этого пролетария он и бился всем своим творчеством. Смотрите и боритесь! Его "Поморские шхуны" покоряют Северный полюс, но там цветут розы, и на рыбаков удивленно поглядывает львица с детенышами.
Он объединяет воедино природу и человека, прорисовывает каждый сантиметр своих полотен. Его принцип — сделанность. И, переходя на выставке от одной картины к другой, от рисунков к акварелям, от мастерски сделанных почти натуралистических работ к вольным композициям, где он творил и форму и содержание — видишь мощный космический державный дух созидателя и мастера. Пожалуй, он в одиночку открыл все ведущие направления живописи ХХ века: от экспрессионизма до сюрреализма, от гиперреализма до беспредметности. Этакий Леонардо да Винчи русского авангарда. И как только искусствоведы умудряются в своих текстах превратить трагедию авангардистского в самом лучшем понимании этого слова художника, революционного пассионария, окруженного сытыми обывателями, в банальную "мыльную оперу" кающегося интеллигента?
И в своих реалистических работах и в многофигурных композициях он не похож ни на кого, его соборную одержимость, его вселенский русский характер абсолютно не с кем сравнивать. Разве что с его друзьями-поэтами Николаем Заболоцким и Велимиром Хлебниковым (впрочем, Председатель Земшара был и художником тоже). Его картины притягивают к себе, так же, как притягивал к себе людей сам художник. Не случайно даже в самые суровые 30-е годы вокруг него вырос целый коллектив мастеров аналитического искусства. Уходили и предавали слабые — Кибрик, Гурвич и им подобные приживалы. Вот и с выставки Филонова недовольными будут уходить слабые индивидуалисты, а даже самые последовательные ценители классического реализма увидят в его работах мир новой реальности, мир Русского расцвета.
Выставка Павла Филонова сегодня стала центром реальной художественной жизни столицы. Вместе с ним мы побеждаем и время, и разруху в собственных головах. Формулируем будущее…
1.0x
