ГАЗ, НЕФТЬ И ТРУБЫ

№03 (687) от 17 января 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Сергей Глазьев
ГАЗ, НЕФТЬ И ТРУБЫ
Депутат Госдумы — о реальной подоплеке российско-белорусского конфликта
"ЗАВТРА". Уважаемый Сергей Юрьевич, пока мы не знаем результатов российско-белорусских переговоров на правительственном уровне — в этот момент они еще продолжаются, но уже можно с достаточной уверенностью предположить, что компромисс будет найден, поскольку в этом заинтересованы обе наши страны, а президенты Путин и Лукашенко дали соответствующие указания своим министрам. Более того, Минск уже отменил пошлины за транзит российской нефти через территорию Беларуси, тем самым выполнив "ультиматум Грефа". Как известно, министр экономического развития и торговли РФ категорически заявил, что без этого никакие переговоры не начнутся. И дважды несколько часов продержал в холле своего министерства правительственную делегацию Беларуси, так и не встретившись с нею…
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Я думаю, что Греф просто пытался таким образом "спасти честь мундира". Ведь именно на нем лежит ответственность за грубое нарушение Договора о Союзном государстве с Белоруссией, выразившееся во введении экспортных пошлин на поставляемую в Белоруссию нефть, вслед за которыми развернулась эскалация взаимных претензий между правительствами наших государств. Согласно Союзному Договору у нас должно существовать единое экономическое и таможенное пространство, исключающее взимание каких-либо таможенных пошлин. Первым на грубое нарушение своих обязательств пошло российское правительство, отказавшись вначале от выполнения соглашения по ценам и объявив в одностороннем порядке о повышении цен на поставляемый в Белоруссию газ, а затем введя экспортную пошлину на нефть. Белорусское правительство попыталось компенсировать возникшие в связи с этим потери, введя столь же противоречащую союзному договору транзитную пошлину. С точки зрения общепринятой в мире торговой практики эти действия выглядят весьма странно, так как в результате скандала ощутимо проиграли обе стороны, потеряв репутацию серьезных надежных партнеров. Я не думаю, что эту глупость можно целиком "списать" на невежество российского министра торговли. По-видимому, главную роль сыграли коммерческие интересы …
"ЗАВТРА". Вы имеете в виду взаимоотношения "властной вертикали" и крупного бизнеса? Или уже отмеченное нашей газетой удивительное совпадение даты введения экспортных пошлин на поставки российской нефти в Беларусь с датой принятия конгрессом США санкций против "диктаторского режима Лукашенко"?
С.Г. Я имею в виду соотношение национальных интересов России с корпоративными интересами российских "естественных монополий". Ни для кого не секрет, что "властная вертикаль" и крупный бизнес в современной России — это практически одно и то же. Однако внутри данного конгломерата отсутствует система приоритетов, что и приводит к необходимости постоянного авторитарного вмешательства со стороны российского президента — открытого или скрытого. Это мы видели и год назад в "газовой войне" с Украиной, и совсем недавно — в "газовой войне" с Беларусью, и вот теперь — в "нефтяном кризисе". При этом в центре внимания оказываются внешние конфликты, случающиеся когда коммерческие интересы руководителей российских нефтегазовых монополий наталкиваются на сопротивление суверенных государств, стремящихся защитить свои национальные интересы. Внутри России эти конфликты, как правило, тихо решаются в пользу монополистов за счет всего общества…
"ЗАВТРА". То есть, по-вашему, причиной нынешнего конфликта стала банальная несогласованность действий разных этажей, разных уровней российской власти и крупного бизнеса?
С.Г.Это не "банальная несогласованность", а системная ошибка, которая в идентичных формах проявляется в схожих ситуациях. И этим "окном уязвимости", разумеется, могут пользоваться и успешно пользуются разного рода "третьи силы", включая "центры внешнего управления". Последовательная политика Газпрома заключается в повышении цен на газ и монополизации этой отрасли на всем постсоветском пространстве, включая Россию.
Эта политика ведется весьма примитивно. Вначале заявляется известный принцип "дружба дружбой, а табачок врозь". Затем в качестве "естественного" ориентира в ценообразовании выбирается цена поставок газа в Евросоюз. Разница между этой и сложившейся на рынке СНГ объявляется нерыночными субсидиями, подлежащими устранению в связи с необходимостью перехода к "прозрачным рыночным отношениям". После чего руководство Газпрома проявляет "понимание трудностей партнеров" и предлагает рассчитываться по этой цене не только наличными, но и собственностью в газовой отрасли. В отношениях с Украиной платой за эту политику Газпрома стало выталкивание республики из планировавшегося Единого экономического пространства с Россией в объятия НАТО. В отношениях с Белоруссией ради коммерческих интересов газпромовских руководителей российское правительство решило пожертвовать таможенным союзом и поставило под угрозу Союзное государство. Следующей жертвой станет уже собственно Россия. Министр промышленности России — г-н Христенко, до неприличия открыто лоббируя коммерческие интересы Газпрома — в нарушение антимонопольного и бюджетного законодательства, объявил о переходе к свободным (то есть, произвольно устанавливаемым Газпромом) ценам на газ, поставляемым уже российским предприятиям. Одновременно правительством было объявлен четырехлетний план повышения цен на газ внутри России до европейского уровня. Еще до этого, под предлогом сокращения надуманных потерь от поставок газа на внутрен- ний рынок по регулируемым ценам, руководство Газпрома выбило из российской власти немыслимые привилегии, включая монопольное право поставлять газ на экспорт. Таким образом, коммерческие интересы руководителей Газпрома вступают в явное противоречие с интересами развития России. Ради 2-3 млрд. долл. сверхприбылей газовой монополии мы понесем в сотни раз большие убытки как страна вследствие развала единого экономического пространства с Украиной и Белоруссией, и обанкротим собственную обрабатывающую промышленность.
"ЗАВТРА". Да, наш путь усеян граблями, господа… Но давайте больше не будем наступать на них, а с вашей, Сергей Юрьевич, помощью попытаемся понять, что же произошло в "нефтяных" отношениях России и Беларуси, почему разгорелся такой пожар.
С.Г. Формальная канва этих событий достаточно проста и понятна. В апреле 1999 года было создано единое таможенное пространство Союза Беларуси и России, в рамках которого перемещение через российско-белорусскую границу любых товаров и услуг, происходящих с территории двух наших стран, объявлялось свободным и не облагаемым таможенными пошлинами. Не было сделано исключений и для российских энергоносителей, включая нефть. Тем самым возникла определенная юридическая лакуна, позволившая затем белорусской стороне в одностороннем порядке пересмотреть соглашение 1995 года, по которому российские экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты взимались на границах Беларуси. И лишь 85% из них поступали в российский федеральный бюджет, а 15% шли в бюджет Беларуси, тем самым компенсируя республике затраты на прокачку нефти по своей территории — плата с России за эти услуги не взималась.
Наверное, нет особой нужды напоминать читателям, что в те годы мировые цены на "черное золото" заметно отличались от нынешних. Так, в 1995-99 гг. среднегодовая цена нефти марки Brent колебалась в пределах от 12,7 до 20,9 долларов за баррель. Соответственно, для российской нефти марки Urals эти показатели были на 2-3 доллара ниже. Прибавьте к этому введенный 5 июля 1995 года "валютный коридор" и механизм ГКО, закончившийся дефолтом 19 августа 1998 года, — и вам станет понятно, насколько выгодным для России тогда было заключение указанных выше соглашений.
Однако в 2000 году начался рост мировых цен на энергоносители. Тогда среднегодовая цена барреля марки Brent составила 28,4 доллара, в 2001 — 24,5, в 2002 — 25,0, в 2003 — 28,8, в 2004 — 38,2, в 2005 — 54,4, а в 2006 достигла 68 долларов. Соответственно, правительство России постоянно поднимало экспортные пошлины на "черное золото". В 2001 году ставка была 20 долларов за тонну, а в 2005 году — уже около 140 долларов.
"ЗАВТРА". То есть, говоря о ежегодных многомиллиардных потерях российского бюджета на белорусском направлении, министры Христенко и Греф, мягко говоря, вводили президента Путина в заблуждение.
Сергей ГЛАЗЬЕВ. С.Г. Смотрите сами. В 2002 году объем поставленной из России в Белоруссию нефти составил около 14 миллионов тонн, а ставка экспортных таможенных пошлин в третьи страны была около 20 долларов за тонну. То есть возможные потери российского бюджета составили 280 миллионов долларов. Это тоже немалые деньги, но вовсе не "миллиарды долларов". Христенко просто "передернул карты", распространив ситуацию 2005-2006 годов на весь период начиная с 2001 года, когда руководство Беларуси и воспользовалось описанной выше юридической "дыркой", установив собственные, более низкие, чем в России, экспортные пошлины и привлекая тем самым дополнительные объемы транзитной российской нефти. Еще раз подчеркну, что это происходило в противоречии с межправительственным соглашением 1995 года, однако в полном соответствии с договором 1999 года о создании единого таможенного пространства Союза Беларуси и России.
"ЗАВТРА". Да, ситуация, можно сказать, неоднозначная. Был ли возможен какой-то неконфликтный, нетравматичный выход из нее?
С.Г.Разумеется, и такой выход был предусмотрен Союзным Договором. Согласно этому фундаментальному документу мы уже давно должны были создать единую систему таможенного контроля и проводить единую торговую политику. Это, в частности, означает и создание союзного таможенного комитета, который занимался бы взиманием таможенных пошлин на внешней границе таможенного союза. Но вместо подготовки необходимых для этого решений, российский министр торговли увлеченно тянул нас в ВТО без Белоруссии, прекрасно понимая, что вхождение России, Украины, Белоруссии и других предполагаемых партнеров по таможенному союзу на разных условиях сделает создание последнего практически невозможным. Кстати, согласно решениям глав государств в декабре прошлого года планировалось окончательное завершение всех переговоров по вопросу формирования ЕЭП и подписание всех необходимых для его функционирования межгосударственных документов. Но решения главы государства для Грефа, видимо, не указ. По-видимому, он считает, что ни ЕЭП, ни Союзное государство нам не нужно. Точнее, не нам, а тем внешним силам, на которые он ориентируется и о которых вы говорили. Неслучайно проведенный им подрыв таможенного союза с Белоруссией путем одностороннего введения экспортных пошлин совпал с завершением переговоров о присоединении России к ВТО.
"ЗАВТРА". Поэтому всё так резко изменилось в конце 2006 года?
С.Г.Вот это и есть тот самый сложный и многомерный вопрос, ответ на который мы с вами попытаемся выяснить в ходе нашей беседы. Но прежде мне хотелось бы всё-таки завершить изложение внешней канвы конфликта. Так вот, 8 декабря правительство Российской Федерации приняло постановление №753, которым в одностороннем порядке вводились таможенные пошлины на сырую нефть, пересекающую российско-белорусскую границу. Данное постановление прямо противоречило договору о создании единого таможенного пространства между Беларусью и Россией. Разумеется, Минск официально обратил внимание Москвы на это обстоятельство и потребовал отмены указанных пошлин. Ответа не последовало. Стало ясно, что белорусская сторона столкнулась с осознанной попыткой силового решения "нефтяной" проблемы. Напомню, что одновременно шли трудные переговоры с "Газпромом" вокруг цен на газ, которые, вдобавок, увязывались с переходом "Белтрансгаза" под контроль этой российской монополии.
Греф фактически спровоцировал белорусское правительство на ответные меры. 31 декабря 2006 года постановлением правительства Беларуси № 1791 были введены транзитные сборы за транспортировку нефти через территорию республики. Кстати, в тот же день, за несколько часов до Нового года, было достигнуто соглашение по газовой проблеме — благодаря тому, что Путин дал прямое указание руководству "Газпрома" завершить переговоры в уходящем году.
"ЗАВТРА". Похоже, в таком режиме "ручного управления" плюсов действительно намного меньше, чем минусов. Кстати, почему в "Газпроме" всё-таки сразу взяли "под козырёк", а в правительстве выполнять прямые указания президента некоторые министры считают для себя необязательным? Я имею в виду, например, того же Грефа, поступки которого порой не поддаются никакой логике. Взять хотя бы этот его "ультиматум" Беларуси и совершенно бесцеремонное обращение с правительственной делегацией Минска.
С.Г. Видимо, у Грефа есть и другие начальники, кроме руководителей Союзного государства, включая нашего президента. Помню, как он довел до инфаркта нашего главного санитарного врача, истерически требуя отмены введенных им ограничений на опасную для здоровья американскую курятину. Своим поведением Греф сознательно провоцировал срыв переговоров с Белоруссией, хотя сам же был прямым виновником возникшей на пустом месте "торговой войны".
Выяснив, наконец, канву и внутреннюю подоплеку событий, давайте перейдем к анализу того, что и почему могло измениться в позициях России на белорусском направлении в конце 2006 года, исходя из внешних условий. Нетрудно видеть, что в Вашингтоне и в других западных столицах отношение к Кремлю становится всё более прохладным. Похоже, столкнувшись с резким сопротивлением исламского мира, Запад не прочь перенести направление главного удара в "войне цивилизаций" на Россию. Как справедливо заметил наш же президент, "слабых всегда бьют", а формальное финансовое усиление Российской Федерации в 2000-2005 годах не сопровождалось адекватной модернизацией социально-экономической жизни и военно-политической мобилизацией страны. Богатая и слабая Россия — куда более привлекательный объект для глобальной экспроприации, чем Россия бедная и слабая.
В этих условиях "накачивать" и дальше наши финансовые запасы в форме Стабфонда и золотовалютных резервов Центробанка — просто самоубийственно, однако либерально-монетаристское крыло правительства в лице Кудрина, Грефа, Христенко продолжает заниматься именно этим. Но долго "над златом чахнуть" ни у кого не получалось — даже у Кощея Бессмертного. Так что здесь мы имеем дело или с явным непрофессионализмом, или с сознательным курсом на удушение нашей страны "золотой удавкой".
В этих условиях понятно, что финансово-экономические "протезы" Кремля, прежде всего "Газпром" и "Роснефть", стремятся всячески расширить зоны своего влияния и максимально снизить транзитные риски. Особенно это касается "Газпрома", поскольку он является обломком советской газовой промышленности, которая была структурирована таким образом, что, во-первых, сильно зависела от экспорта в Европу, а во-вторых, имела систему газовых хранилищ, расположенную в основном на Украине. Поэтому сегодня, стоит Киеву под тем или иным предлогом перекрыть газовый вентиль — и через три месяца добычу "Газпрома" придется сокращать примерно вдвое: хранить такие объемы газа нам просто негде, мы торгуем им практически "с колес". Поэтому "Газпром" так заинтересован в контроле над транзитной "трубой" Беларуси, который он частично получил, но особенно — над "трубой" Украины, который ему не давали, не дают и давать не собираются. Поэтому он вкладывает миллиарды долларов в обходные маршруты наподобие "Голубого потока" через Черное море и Североевропейского газопровода (СЕГ) — через Балтийское.
После реализации последнего проекта зависимость "Газпрома" от транзита резко снизится. Поэтому именно сейчас нашими противниками изыскиваются все способы разрушить российско-европейскую кооперацию, преградив поставки российских энергоносителей силами наших ближайших соседей. Собственно в этом и был смысл спровоцированной грефовскими экспортными пошлинами "торговой войны" с Белоруссией. Транзитная война, в которой Беларусь и Украина могут выступить совместным антигазпромовским фронтом, — это действительно серьезный удар по России и успех геополитики Вашингтона с его балто-черноморско-кавказским "санитарным кордоном", который заботливо выстраивали и демократы, и республиканцы, и где единственной брешью пока остается Беларусь.
Но не будем забывать о том, что "Газпром" и "Роснефть" активно готовятся к акционированию, что уже через несколько лет они могут превратиться в типичные транснациональные корпорации, управляемые иностранным финансовым капиталом и действующие в интересах иностранного финансового капитала. Уже сегодня внешний корпоративный долг "Газпрома" сопоставим с уровнем его доходов. Если сейчас перекрыть экспорт газа, "Газпром" окажется банкротом, и российскому руководству будет предложено либо расплатиться по его огромным долгам, или продать соответствующие пакеты акций зарубежным кредиторам. Чем это обернется для нашей экономики и для населения страны, сказать можно уже сегодня — потерей национального контроля над фундаментальными условиями собственного развития. Газ мы будем покупать у транснациональной монополии по мировой цене. Может быть, этого и добиваются некоторые высокопоставленные российские чиновники, спровоцировавшие позорный конфликт с Белоруссией — превратить всю нашу экономику в придаток к транснациональной газовой трубе?
Беседу вел Владимир Винников
ОТ РЕДАКЦИИ. Эта беседа состоялась еще до окончательного решения по "нефтяному вопросу". Однако и здесь Фрадков, Кудрин и Греф смогли внести свою ложку дёгтя: решение о возврате к договору 1995 года было "переработано в другую позицию" и заменено установлением экспортной пошлины для Беларуси с понижающим коэффициентом 0,293, что фактически ставит крест на союзном таможенном пространстве и идее Союзного государства России и Беларуси.