А САЛО РУССКОЕ ЕДЯТ!

№02 (686) от 10 января 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Савва Ямщиков
А САЛО РУССКОЕ ЕДЯТ!

Последние "времена" игрушечный телегуру Познер сбавил обороты своей антигосударственной программы, переключившись на мелковатые вроде бы для него бытовые проблемы России. Хотя и при скучноватом обмусоливании болевых точек далёкой от здоровья отечественной экономики не забывает главный академик нашего экрана об интересах США, гражданином которых он является. А мелкая провокативность выпуска, рекламирующего очередную кинохалтуру "Первого канала" — англофранцузскую версию "Тихого Дона", сотворённую загнанным в угол советским режиссёром Бондарчуком, кроме справедливого возмущения и стыда за отсветившихся родственников покойного мастера, подчеркнула умение Познера играть краплёными картами под "круглым столом". На совести одного из крупных наших режиссёров останется добровольное согласие пойти на заведомую неудачу, вверив экранизацию далёким от духовной сути классического русского романа западным кредиторам и гламурным исполнителям главных ролей. Даже годами вынашиваемая Тарковским "Ностальгия" обернулась эклектичным фильмом, выглядящим беспомощно после блистательного "Иванова детства", философски раздумчивого "Андрея Рублёва" и выстраданного всей жизнью режиссёра "Зеркала". Но Эрнсту и Познеру подлинные ценности отечественного кино чужды: была бы мошна набита да рейтинги искусственно завышены.
Открутили псевдоказачий сериал на "Первом" под канонаду зубодробительной критики и слёзные причитания донских станичников, и вот уже Познер, совмещающий в одном флаконе многолетний опыт секретаря парторганизации — обличителя американского образа жизни — с беззаветной нынешней преданностью родной демократической "империи зла", попотчевал зрителя экскурсом в столь любимую им область взаимоотношений России и Запада. Чтобы далеко не ходить в поисках истины и первопричин отнюдь не безболезненной для нас проблемы, в качестве лакмусовой бумажки для обсуждавших её вместе с ним крутых мудрецов Познер, конечно же, впарил один из грязнейших русофобских образчиков западной графоманской "клюквы" — "Записки маркиза де Кюстина". И какой словесный канкан оттопотали единомышленники злобного и нечистоплотного французского туриста, даже не мечтавшего пару веков назад о таких благодарных читателях, какими предстали в познеровских "Временах" господа Аксёнов и Кончаловский. Маркизу его измышления можно отчасти простить, учитывая поверхностность суждений, абсолютное незнание России, увиденной из мутноватого окошка кареты, во время светских раутов или кратковременных остановок на почтовых станциях.
Аксенов и Кончаловский Россию знают не понаслышке, а потому обязаны отвечать за свои слова. Преклонение первого господина перед Западом закономерно и обоснованно. Родители его — крупные партийные функционеры первого большевистского призыва, коминтерновцы по определению — стали сакральными жертвами хитроумного кремлёвского хозяина, быстро понявшего, что от просвещённых западных соседей добра ждать не приходится. Ненависть к подельникам пострадавших предков Аксёнов затаил глубоко, хотя в лучшие годы свои хорошо маскировал её, пользуясь всеми благами советской власти — от постоянных загранпоездок до миллионных тиражей книг и пышных киноэкранизаций. А потом, исчерпав отнюдь не божественный литературный дар, сварганил вместе с глядящими ему в рот ерофеевыми и поповыми убогий по содержанию, но вполне пришедшийся к столу западных борцов с советской идеологией "Метрополь" — и комфортабельно отбыл в добровольный диссидентский вояж за океан, "прикарменив" жену известного коммунистического кинодокументалиста. Написать в чужеземстве "Мёртвые души" или "Идиота" не вышло, обернулось всё третьесортными "сагами", "грустными бэби" и патологической завистью к нобелисту Бродскому. Когда горбачёвско-ельцинская команда развалила империю и расстреляла среди бела московского дня сотни невинных защитников демократии, Аксёнов и иже с ним быстро смекнули, что пора возвращаться к открытым для них кормушкам в "немытой" России. Подсевший на иглу постмодернизма постаревший плейбой, копаясь в останках вольтерьянства и упиваясь формализмом Джойса, получая гонорары в осмеянной маркизом стране, заседает в жюри многочисленных рыночных книжных премий, принимает жалкую лесть выдающих себя за писательниц особ типа Толстой Тани и Смирновой Дуни и неистово проповедует западный образ жизни, без которого, как он поведал Познеру, России полный кирдык.
Сначала Андрей Михалков, а потом Андрон Кончаловский — представитель рода, чьи корни уходят в славное прошлое России, и в жилах его течёт кровь дворянская, обогащённая мощной примесью кровей великого сибиряка Сурикова и созидательной русской семьи Кончаловских. Но не всякое яблоко падает рядом с плодоносящим древом, а "бархатная книга" — не панацея от измены основным принципам потомственного благородства. Уехав на вольные хлеба в вожделенный Голливуд, отпрыск придворного советского писателя родителю обедни не испортил (тот и сейчас на коне), зато сам добился того, к чему стремился. Тогдашние лидеры не особенно тепло приняли его пасквиль на разваленную ими русскую деревню и историю Аси-Хромоножки. А чтобы снять "Летят журавли", "Иваново детство", "Сорок первый", "Июльский дождь" или "Балладу о солдате", надо было обладать талантом и высокими человеческими достоинствами, которыми Бог Андрюшу обделил. Зато книжонки грязноватые, где пообтесавшийся на Западе режиссёр в особо извращённой форме поведал о своих сексуальных подвигах, покопался с удовольствием в грязном постельном белье и оплевал своих одураченных партнёрш, художнику-интернационалисту удались на славу. И противно слушать, когда он, поддакивая Познеру, приводит в пример Салтыкова-Щедрина и Чехова, высмеивавших, по его словам, самые низкие и грязные стороны русской жизни. Забыл говорун о том, что значит "смех сквозь слёзы" и что дозволенное Юпитеру недоступно быку-производителю. И, конечно же, не удосужился прочитать барин сокрушённые строки Солженицына о чрезмерном осуждении русского образа жизни искренними в своих разочарованиях классиками, приведшем к поруганию Отечества нынешними злопыхателями. Не вспомнили познеровские единомышленники и о трудах великих славянофилов XIX века — Аксаковых, Хомякова, Леонтьева и Достоевского. Не читали они блестящие исторические сочинения Льва Гумилёва, Бориса Рыбакова и Вадима Кожинова, посвящённые великим столетиям древней Руси, сумевшей противостоять постоянным козням западных "просветителей", ненавидевших народ, славящийся могучей культурой и способностью постоять за себя. Не пришли им на ум тургеневские слова о великом русском языке, поддерживающем писателя на чужбине; не интересен им подвиг блестящего художника Александра Иванова, большую часть жизни проведшего за границей во имя создания манифеста русского православия — картины "Явление Христа народу"; постарались они забыть о разочаровании, которое испытал непримиримый критик монархической России Герцен с первых же дней западного своего бытования. Эти примеры не для нынешних доморощенных философов-интернационалистов, о которых отец одного из них давно ещё написал: "Я знаю, есть ещё семейки, где наше хают и бранят, где с умилением глядят на заграничные наклейки, а сало русское едят".
Мастер хитроумных разводок Познер не пригласил в оппоненты Аксёнову и Кончаловскому откровенных русофобов типа иностранной библиотекарши, поклонницы Сороса мадам Гениевой или госпожи Кобринской. Обнажив картонные мечи, русскую идею пафосно и голословно отстаивали современные "былинные" герои — мэр Лужков и депутат Говорухин. К сожалению, ушли недавно из жизни такие просветители, как Лев Гумилёв, Дмитрий Балашов, Вадим Кожинов, Владимир Максимов и Александр Панарин. Но ведь могли бы сказать о подлинной интернациональности русской истории и культуры Игорь Золотусский, Дмитрий Львов, Валентин Фалин, Валентин Распутин, Валентин Курбатов. Но они для Познера страшнее касторки! Ему сподручнее дурачить миллионы зрителей с помощью "голов второй свежести" — писателя Ерофеева, композитора Журбина, режиссёра Митты. Как говорится, "своя от своих".
P.S. Президент на днях наградил Познера орденом "За заслуги перед отечеством". Каким Отечеством? Только Штирлиц может сравниться с нашей Матильдой.