ИМПЕРИЯ: ПОПЫТКА РАЦИОНАЛЬНОЙ АПОЛОГИИ

№01 (685) от 03 января 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Игорь Игнатов
ИМПЕРИЯ: ПОПЫТКА РАЦИОНАЛЬНОЙ АПОЛОГИИ

Окончание. Начало — в № 52 (684)
СЕКРЕТ ПОЛИШИНЕЛЯ Российской цивилизации состоит в том, что ее элиты потенциально антисистемны. Об этом грустном медицинском факте у нас до недавнего времени было как-то не принято говорить: запросы-то у страны были ого-го (то обустройство Третьего Рима, то строительство коммунизма), а тут такая пошлость… В результате обществу приходилось переоткрывать для себя это невеселое обстоятельство каждый раз как бы заново — уже в ходе очередной смуты. А что можно осмыслить во время смуты? Ведь это почти моментальный фазовый переход в новое качество. Вот и трактуют господа-товарищи ситуацию, исходя из доступных их пониманию мифов. Одни полагают, что виной всему "буржуазное перерождение", — мол, "эксплуататорские классы" в свое время не додавили. Другие клянут "жидо-масонов". Третьи жалуются на ослабление православного духа. В общем, тяжелая ситуация.
Но еще тяжелее ситуация на либеральном фланге. Самодержавие у нас ведь часто противопоставляется западным формам общественно-политической организации, в которых многие в России видели и продолжают видеть образец для подражания. Но существовала ли когда-либо на нашей почве реальная дилемма между самодержавием и "западной демократией"? Как насчет критериев подобия?
Подобно широкому известному принципу "разделения властей", самодержавие является социально-политическим алгоритмом, приспособленным к обеспечению определенного уровня общественного гомеостаза. Принцип разделения властей хорошо работает в западных социумах, которые эволюционизировали и развивались в условиях относительного материального изобилия (избыточный прибавочный продукт плюс ресурсы колоний). В этих социумах сформировались культурно-развитые, осознающие свои долговременные стратегические интересы и способные к самоорганизации и самоконтролю элиты, которые прошли через горнило Ренессанса, Просвещения, Рационализма и орденско-масонской дисциплинарной школы. Очень хорошо, когда у общества имеется в наличии достаточный объем ресурсов и прибавочного продукта, чтобы содержать сложный и цветущий общественно-политический организм, а его элиты достаточно рациональны и интеллектуально состоятельны, чтобы разработать и неукоснительно поддерживать систему жесткого классового самоконтроля и корпоративной дисциплины. Америка, например, — это зрелый "олигархат", который контролируют примерно 500 семейств, объединенных в три-четыре взаимно пересекающихся элитно-сетевые структуры, условно называемые "клубами". Любой сигнал о состоянии дел в Америке и мире, как электрический разряд моментально пробегает по этим сетям и становится предметом хорошо поставленного системного анализа, на базе которого американская элита генерирует корпоративно выверенный ответ. Вот пример дисциплины и выучки "природной" имперской элиты, которая находится на высоте поставленной перед ней историей задачи. Эта элита мыслит системно, рационально и долгосрочно. Она понимает необходимость принесения краткосрочных выгод в жертву долгосрочным интересам. Она осознает необходимость нейтрализации и купирования эгоистических поползновений своих членов в пользу корпоративным интересам всего элитного сословия. Американская элита, наконец, отдает себе отчет в том, что выжить и сохранить свое господство она может только как корпорация и только при условии сохранения и усовершенствования среды своего обитания и машины своего господства (т. е. Соединенных Штатов). Для функционирования такой империи уже не нужен ни грозный дядька в шапке Мономаха, ни институт "опричного террора". А для отправления представительских функций и пиар-акций особой важности Американскому олигархату вполне хватает почетного зиц-председателя в лице президента.
А что делать обществам, которые эволюционизировали в условиях недостатка прибавочного продукта и ресурсов, в стороне от великих торговых путей, в "маргинальной" географической среде где-то на периферии обитаемой ойкумены? Для развития и вызревания "природной" имперской элиты здесь просто нет ресурса. А тут еще и православие налагает ряд ограничений: нет, видите ли, рыцарских и церковных орденов, в которых веками формировалась дисциплина, ковалась воля, и оттачивался интеллект западных элитных сословий. Что делать, если на момент становления централизованного государства наличная элита представляет собой совокупность феодальных вотчинников, рациональность которых не простирается за границы их местечек и краткосрочных семейственных интересов? Единственное рациональное (хотя, конечно, и несколько грубоватое) решение — это самодержавие. Элитное сословие выделяет из себя некоего "породистого" (чтобы не было обидно) товарища с реальной или вымышленной родословной, восходящей желательно к "Рюриковичам", а еще лучше — к Августам. А чтобы у этого высокородного потомка "гаев юлиев" не было искуса уклонения в свои "частные интересы", ему дана вся полнота власти, ему отдано все государство. Как можно запасть в "частный интерес", если ты и есть государство? В такой системе твое "частное" по необходимости становится всеобщим и всецело общественным. А иначе нельзя — просто не получается. В условиях, когда имеешь дело с "недоразвитой" местечковой элитой, в массе своей неспособной к проявлению имперского ума и державной воли, — это единственный рациональный формат, в котором может происходить становление и развитие национальной государственности.
Существует еще один объективный фактор, который на протяжении последних восемьсот с лишним лет "купировал" культурную эволюцию российских элит, удерживая их в "недоразвитом" состоянии. Дело тут в цикличности нашей истории. Преемственность в историческом развитии западных элит прослеживается, по крайней мере, со времен раннего средневековья, а то и поздней Римской империи. Конечно, и на Западе были войны и резня, пресекались династии, имела место инкорпорация новых элементов, но, в общем и целом, развитие западноевропейских элит (а американские элиты, как вы понимаете, есть генеалогическое продолжение европейских) было более-менее континуальным. Жесткий культурно-антропологический отбор работал здесь на протяжении многих веков, даже тысячилетий. История же российского элитного сословия катастрофична и дискретна. Как таковой единой в историческом времени элиты Россия не знает. Элита Киевской Руси почти полностью выгорела в огне Батыева нашествия и усобиц монгольского периода. Остатки этих древних русских элит, по большей части, были додавлены Иваном Грозным в ходе опричнины. На протяжении второй половины 16 и начала 17 веков произошла почти полная замена состава элитного сословия — на "историческую площадку" вышли поднятые опричниной и смутой пассионарные элементы из "лихих людей", беглых татарских мурз, казаков, русских, немецких, польских и литовских авантюристов. Эти позднефеодальные элиты пережили очередную перетряску и массовую отбраковку во время Петровской модернизации, когда в элитное сословие хлынула новая волна разношерстных пассионариев. Возникшие на базе этого синтеза "русско-немецкие" элиты романовской эпохи были, в свою очередь, "отбракованы" большевиками "ленинского призыва", ну а тех, как вы помните, поставила к стенке "сталинская гвардия".
Одним словом, история российских элит — это сплошная череда массовых разборок, "отбраковок" и "вымираний" — что-то вроде геологической летописи нашей планеты в миниатюре. Получилось так, что наше элитное сословие исторически сложилось как "проходной двор". Новые элиты приходилось каждый раз "клепать" из черт знает кого, часто — из патологически антисистемных элементов (взять хотя бы опричников, троцкистов или "ельцинистов"). Ни у одной из этих малосвязанных друг с другом элитных генераций просто не было времени, чтобы пройти адекватный культурно-антропологический отбор и выработать какую-либо долгоиграющую историческую традицию. Проходило всего несколько поколений после очередной смуты или модернизационного "толчка" — и новая элита "скисала", теряя способность контролировать ситуацию внутри империи и адекватно реагировать на изменения мировой геополитической конъюнктуры. А на смену им приходила очередная гоп-компания "пассионариев в пыльных шлемах" — каждый раз со своим набором "фирменных" заморочек, "цацек" и примочек.
Анализируя нашу историю, нетрудно видеть, что моторика Российской цивилизации почти всецело определяется соотношением сил и динамикой взаимоотношений системообразующего "самодержавного центра" и потенциально антисистемного элитного слоя. Пока на пасти последнего надет "намордник" самодержавия, система живет и развивается. Укрепление российской государственности и рывки в развитии наших производительных сил происходили главным образом при сильной "царской" власти, умело держащей элиту за нежные органы и способной, если нужно, сломать ее об колено. При обратном стечении обстоятельств — т.е. ослаблении или исчезновении самодержавной власти — мы имели смуту, распад и "танталовы муки".
КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ недоразвитость и эдиповы комплексы отечественных элит стоят не только за провалами России, но и за "напрягами", через которые ей пришлось пройти. По причине вязкого сопротивления элитного слоя, СМЦ был не в состоянии осуществлять адекватный мониторинг жизнеспособности Российского государства и равномерно распределять мобилизационную нагрузку по временной шкале. Петру I не пришлось бы напрягать и насиловать Россию в начале 18 веке, если бы элиты Московского царства были должным образом отмобилизованы на преодоление технологического, экономического и культурного отставания от европейских государств. А если бы романовские элиты после Петра и Екатерины нашли бы разумный способ провести аграрную реформу и запустить постепенную индустриализацию, Россия, скорее всего, избежала бы сталинской коллективизации, индустриализации и злополучного ГУЛАГа. Да и самих революций могло бы не произойти — ни февральской, ни октябрьской. Но, к сожалению, господа хорошие фактически саботировали экономическое и военно-промышленное развитие страны, в массовом порядке спуская добытый кровью и потом крестьян прибавочный продукт в борделях Парижа и игорных домах Монте-Карло. Россия потеряла золотое время, данное ей историей для своевременной промышленно-технологической революции. К началу 20 века капитализм в России начал-таки развиваться, но это был, увы, зависимый и полуколониальный капитализм, формирование которого проходило, по большей части, за счет заимствованных на Западе средств (соответственно, и владельцы большей часть промышленных предприятий имели зарубежную прописку). Причем происходил этот процесс при нерешенной аграрной проблеме. Финансовая зависимость от банковских домов Франции, Бельгии и Англии сыграла свою роль в 1914 году, когда Николай II принял фатальное решение о вступлении России в I Мировую войну, в ходе которой у неподготовленной к затяжным военным действиям Империи "развязался пупок", и она получила смуту 1917 года.
В общем, если взглянуть на нашу историю, так сказать, "с высоты птичьего полета", то повторяемость "рисунка" и стиля нашей цивилизационной патологии становится очевидной. Российская государственность живет и двигается в историческом континууме как бы рывками, словно раненая рыба. Рывок, за ним период инерционного развития, затем инерционное "провисание", в ходе которого позиции элитного слоя постепенно усиливаются, а качество его плавно ухудшается. Хорошо, если система успевает выйти из этого затяжного пикe за счет появления нового сильного лидера, вроде Петра, который резко ломает баланс сил в пользу "самодержавного центра" и прерывает процессы увядания. Если же в один из моментов этого "провисания" на политическую сцену приходит кто-нибудь типа царя Федора, императора Ники или генсека Горби, "элита" совершает переворот и устраняет удерживающие ее в рамках приличия механизмы контроля. После этого, разумеется, с системой случается карачун и, подрыгав ножками, она испускает дух. Вот так и бегает Россия кругами от вселенских побед к вселенскому же паскудству.
Нестабильная система? К сожалению, да. Уязвимая? Да, уязвимая. Так может, попробовать излечить ее путем имплантации "западной демократии"? Ну, не было ее в исторической России — так построим! Это решение казалось таким очевидным большей части нашей интеллигенции в конце 80-х — начале 90-х. Но, увы, это тоже не вариант. Строй, основанный на принципах "западной демократии" не подходит России постольку, поскольку это не что иное, как "демократия элит" — точнее "элитократия". Развитые элиты Запада способны эффективно поддерживать высокую степень жизнеспособности своих социумов и достаточно "мудры" для того, чтобы щедро жертвовать от барского плеча на нужды подмандатного населения. Можно сказать, что эти элиты цивилизационно-состоятельны. А наши недоноски, будучи предоставленными самим себе, неизбежно соскальзывают в "отрицаловку" и "распальцовку", начиная жить по "понятиям", от которых вымирает по миллиону человек в год. Что тут поделаешь? Ну не доносила их мать-история в своем чреве. По-другому у них "мозги устроены". Это, собственно, не элита в классическом смысле слова, а замещающий ее "люмпен-элитариат", который разумеет лишь веский язык "государева кнута".
Любая попытка имплантации "демократии западного типа" в российском обществе — даже если производится она "из лучших побуждений" — неизменно ведет к установлению диктатуры элитного сословия, а это в среднесрочной перспективе "несовместимо с жизнью" российского государства, как такового. Ведь в случае демонтажа "самодержавного центра", проводящих его линию институтов и работающих на него общественно-политических, правовых и идеологических механизмов, контролировать элиты в российском социуме будет просто некому. Своей имперской культуры у отечественного "люмпен-элитариата" нет (есть, правда, иерархии и "понятия", в соответствии с которыми и ведется распальцовка, но это совсем другое). А посему предаваться самоограничению или хотя бы как-то купировать свои порочные комплексы и инстинкты это сословие, в целом, не способно. Ну а "народ" или, если вам угодно, "общество" политическим субъектом в России никогда не были. Этими травоядными и их вегетарианскими интересами вполне можно пренебречь. А то можно и дехлофосиком обработать, если "международное сообщество" не против.
Вот поэтому "демократическая революция" и устранение "тоталитаризма", случись такое в 1605, 1917 или 1991 годах, и равносильны цивилизационной катастрофе. Покончив с институтами контроля и превратившись в неподотчетного распорядителя страны, элита моментально "идет вразнос", учиняет анархию и возводит "антисистему". Выполнение последнего пункта, правда, в полной мере было еще недоступно феодальным вотчинникам XVII века — не тот кругозор, не тот масштаб, а самое главное, — не те ресурсы и производительные силы. Для возведения антисистемы нужна колоссальная материальная база, на которой можно было бы безбедно паразитировать. Кроме того, эта база должна быть достаточно мощной, чтобы некоторое время выдерживать титанические злоупотребления, буйство и алчность овладевших ею "люмпен-элитариев", антропология которых подразумевает стойкую верность правилу: "заработал на рубль, нагадил на сто сорок". Короче говоря, для того, чтобы антисистема состоялась во всей своей красе, нужен был советский период с его индустриально-технологическим рывком. Не подумайте только, что я тут копаю под советский строй, — речь идет о "медицинском факте" без всяких примесей идеологии.
Феномен россиянской антисистемы в широком смысле можно определить как совокупность умышленно созданных условий и институтов, целенаправленных действий и намеренно взращиваемых культурных норм, способствующих удержанию России (вернее огрызка России) в состоянии "вялотекущей катастрофы" с целью извлечения гешефта, сохранения власти и, возможно, выполнения определенных обязательств перед некими внешними силами. "Нормальное", то есть системное государство, вне зависимости от его устройства и политического характера, является структурой, обеспечивающей безопасность общественного организма. Защищенное этой структурой общество растет, накапливает свой ресурс, усложняется. А инсталлированное ельцинской кликой в РФ эрзац-государство делает все наоборот — оно целенаправленно спонсирует процессы разложения, умирания, архаизации и расхищения накопленных активов, но при этом старается действовать "плавно", избегая, по возможности, крупных эксцессов и резких движений, которые могли бы повлечь за собой социальный взрыв. С запуском антисистемы стартует активное "выжирание ресурса", сопровождаемое глубокими деформациями во всех измерениях общественной жизни. Процессы системной деградации идут везде — в экономике, в социальной сфере, в политике и управлении, в сфере культуры и нравов. Причем все они взаимосвязаны: лечить каждый отдельно взятый процесс по отдельности бесполезно — объектом воздействия может быть только вся система. От всех этих напастей пациент не умирает сразу, как от инфаркта: он становится заложником постепенного распада и прогрессирующих мутаций.
И в николаевские, и в брежневские времена работники отечественного агитпропа прикрывали от нас антисистемный потенциал России позолотой великодержавного благолепия. Эту тему мы не проходили в школе, ее не развивали с высоких трибун партийных съездов. Ее не эксплуатировали даже "радикальные демократы" конца 80-х — начала 90-х. По вполне понятным причинам, разумеется, — ибо наняты они были именно теми товарищами, которые грезили об устранении механизмов самодержавно-корпоративного контроля и утилизации "ничейной собственности" (а на деле нашего коллективного капитала), возведенной на просторах СССР тружениками ГУЛАГа и героями пятилеток. Однако, пришло, наконец, время познать и переварить очевидное. То, что происходит в России с 1991 года (или, точнее, с конца 80-х) — это не "аномалия" и не происки "внешних врагов", а закономерная и вполне аутентичная фаза российского цивилизационного пути. Хватит искать крайних — российская цивилизационная система успешно вырабатывает свои собственные эндемичные токсины, от которых можно загнуться за милую душу, не прибегая к услугам Бильдербергского клуба. Когда органы, ответственные за слив и нейтрализацию этих токсинов, заболевают или перестают работать, начинается отравление организма, которое ведет к тяжелым болезням и мутациям. Сейчас мы как раз и переживаем такой экзистенциальный этап: у пациента отказали печень, почки и другие "тоталитарные" органы, продукты распада хлынули кровь, отравили все клетки организма, ударили в голову. Чтобы научиться лечить эту болезнь, нужно точное знание об устройстве организма, его наследственности и свойственных ему патологиях. А для этого русскому патриоту надо отрешиться от столетиями пленявших его сознание "розовых" мифов о России.
Мы подошли к такому парадоксальному моменту, когда "цивилизационные" мифы перестали работать на русских. Чтобы выжить в оккупированной стране, нам жизненно нужно рациональное, "холодное" знание о своей стране, а мифы такого знания дать не могут. Они лишь подпитывают несбыточные иллюзии и заманивают нас все дальше вглубь трясины. Каждый русский, которому дорога его жизнь, семья и будущее детей, обязан отдавать себе отчет в том, что Россия — это хронический раковый больной, который никогда не сможет выздороветь. Чтобы как-то жить и функционировать, этому больному, как минимум, нужна постоянная химотерапия. А запустишь болезнь — так и без операции не обойтись. Удалил скальпелем слишком разросшуюся злокачественную ткань — и опять под "химку". Вот по этой прозаической причине у нас до сей поры и "проканывала" только самодержавная монархия: как лечить наш "цивилизационный рак", господа и товарищи монархисты не знали, но они, по крайней мере, на уровне опытных акушеров могли подавать раствор и имели какие-то навыки владения скальпелем. Конечно, можно и нужно осуждать их за то, что они вместе со злокачественной порой и здоровую ткань прихватывали, но надо видеть и обратную сторону медали: ведь те, кто взялись лечить нашего больного "перестройкой", "рынком" и "швабодой", в конечном итоге, перерезали и сгноили куда больше здоровых тканей. А сколько им еще предстоит сгноить и догноить, и где та яма, на дне которой мы кончим, суждено будет в полной мере узнать лишь нашим потомкам.
Каковы выводы? Во-первых, "имперский вопрос" не настолько прост, каким его пытаются представить. "Спор" "имперцев" и "националистов" носит нарочито иррациональный характер, а в самом его предмете содержится подлог, ибо в своей основе "имперский вопрос" имеет не геополитическое, а институционально-политическое содержание. Исключаем ли мы Чечню из состава России, сохраняем ли мы за ней право оставаться в составе оной — нашей главной проблемы это не решает. Воссоздание системы жесткого контроля за деятельностью элит и их мобилизация на выполнение русских национальных задач — вот основное (но, видимо, не подлежащее озвучиванию) содержание "имперского вопроса". Целесообразность же пребывания или включения в состав России тех или иных территорий можно решить в частном порядке, исходя из соображений исторической справедливости и геополитической целесообразности.
Второе. Когда общаешься с господами "имперцами", разговор, так или иначе, соскальзывает к одной и той же сакраментальной теме более частного характера: возможно ли возведение "Пятой Империи" на базе нынешней РФ? Раз подобный вопрос возникает, то, значит, у товарищей нет четкого представления ни о сути самодержавия, ни о фундаментальных закономерностях отечественной истории. Вот рациональный "наводящий" ответ без всякой тени "злопыхательства": ни один из успешных имперских периодов в истории России не начинался без слива протухшей элиты и радикального переформатирования ее дееспособного "сухого остатка". Та элита, что сдала "Четвертую Империю" и покуралесила на банкете "переходного периода", не может стать элитой новой имперской эпохи. Очередной имперский проект (уж, коль скоро "имперцы" настаивают на оном) может быть запущен лишь при условии решительной смены элитного сословия и разрыва всякой преемственности "с 1991 годом". Это не мой каприз — таковы исторические закономерности, которые надо учитывать и выразителям имперских смыслов, и кремлевским мудрецам, пытающихся зарезервировать для себя сразу две путевки в "светлое будущее".