№01 (685) от 03 января 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Владислав Шурыгин
ПАМЯТИ СЕРГЕЯ БОГАЧЕВА
В начале февраля 1995 года вышел мой очерк "Сорок четвертое декабря", где был небольшой кусок о русском наёмнике, убитом в Грозном:
"Мертвый наемник лежит на спине, запрокинув руки за голову. Первое, что бросается в глаза, — русское молодое лицо.
— Кто такой? — спрашиваю у офицера, стоящего рядом. Тот держит в руках автомат убитого.
— Спроси вон у десантника. У него, кажется, его документы.
Спрашиваю. Усатый крепкий майор в камуфляже до/по шарит по карманам, наконец, вытаскивает паспорт.
Богачев Сергей Владимирович. В паспорте фото молодой женщины — наверное, жена. И точно, отметка о браке: 5 ноября 1994 года. Месяц только и прожили. Что погнало его сюда? Почему он тут оказался, зачем взял в руки оружие, чтобы стрелять по своим, по русским?
Наемника уже не спросишь. Его удел теперь — безвестная могила. Но горечь остается. Потом вспоминаю интервью месячной давности. На площади Грозного какой-то мордатый чеченец с автоматом:
— Я — директор малого предприятия из Сибири. Мебель делал. Как тут все началось, закрыл цех и сюда со всей техникой и моими рабочими...
Не из этих ли "рабов" убитый? Кто теперь ответит..."
К огромному сожалению, спустя годы я узнал, что документы принадлежали не убитому боевику, а погибшему в начале января здесь же, в городе, лейтенанту 276-го полка Сергею Богачёву.
Его история трагична, как вся та война.
Перед самым начало первой чеченской войны лейтенант Сергей Богачёв был переведён в разведроту 276-го мотострелкового полка, и уже в декабре 1994-го оказался в Чечне.
Об обстоятельствах гибели рассказал в своих воспоминаниях начштаба 276-го мсп подполковник Долгов: "5 января 1995 года погиб командир взвода разведроты Серёжа Богачев. <...>. Погиб он страшно. Есть сведения, что его сначала взяли в плен, связали колючей проволокой, привязали ноги к автомобилю и таскали по улицам, пока он не умер. Боевики над ним глумились. Когда мы его нашли через пару дней, на теле обнаружили семь пулевых ранений. Опознали Богачева легко. Тело не успело разложиться. Ясно, что это — он, но документов при нем не нашли...
Накануне, перед отправкой в Грозный, Сергей ездил в отпуск на родину, на Алтай, по семейным обстоятельствам — жениться. А когда пошел в ЗАГС расписываться, оказалось, что при нем нет никаких документов. Он пошел, взял свой гражданский документ — паспорт, куда и поставил штемпель загса. С этим паспортом и приехал в часть. А тут как раз отправка в Чечню. Короче, Богачеву не успели выписать удостоверение личности. Уезжали, собирались в десятидневный срок... строевой части было не до того. Поэтому Сергей и уехал воевать с паспортом. Надо сказать, и его самого, и нас — Сережиных командиров — это в тот момент не особенно волновало. Мы все знали, что он наш офицер. И когда Богачев погиб, отсутствию документов на теле мы значения не придали. Все сопроводительные бумаги, справки оформили, как положено. Вместе с сопровождающими отправили тело Сергея на родину".
Обстоятельства этой ошибки я хорошо помню.
Документы Богачёва мне показал один из офицеров 45-го полка. Документы были найдены в нагрудном кармане убитого боевика. Боевик был славянином. И у ме-ня, и у тех, кто боевика уничтожил, была полная уверенность, что документы принадлежат этому самому боевику.
Честно говоря, у меня не было никакого сомнения, что передо мной лежал убитый наёмник. К сожалению, на той войне с нашей стороны были и дезертиры и перебежчики. Были и просто наёмники.
Помню задержанного в марте офицера-связиста из ЗабВО, который свой "отпуск" провёл у боевиков, помню историю с каким-то артиллерийским майором из
Прибалтики, который когда-то служил с Масхадовым и приехал ему "помогать". А просто русских, которые воевали за боевиков, были десятки. Увы…
Истины ради скажу, что здесь я не был первым. Паспорт погибшего многократно демонстрировался в штабе группировки журналистам как официальное подтверждение наличия "наёмников".
Так, в том числе и с моей помощью, пошла гулять эта горькая ошибка.
Первый раз информация о том, что в очерке может быть ошибка, появилась у меня где-то весной 1997 года.
Какой-то ветеран позвонил в редакцию и стал объяснять, что лично знал Богачёва и что тот не мог быть наёмником. Что Богачёв воевал и погиб в Чечне. К сожалению, никаких других данных он не привёл. А на вопрос, как у офицера появился паспорт и что этот паспорт делал в кармане убитого, он ничего ответить не смог.
Напомню, что тогда ещё основным документом офицера было удостоверение личности, и получить общегражданский паспорт офицер мог лишь по увольнению в запас. Поэтому я остался при полной уверенности, что звонивший человек просто не в курсе подробностей и говорит лишь по своей личной памяти о человеке. Паспорта у офицера быть не может и, следовательно, никакой ошибки нет.
Я на всякий случай уточнил обстоятельства того случая. По словам участников того боя, сомневаться в том, что убитый был наёмником, не было никаких причин. Он был уничтожен в засаде группой и отстреливался до конца.
К сожалению, тогда не существовало никаких единых списков погибших, никаких открытых баз данных и возможностей проверить всё точно. Тем более, повторюсь, что речь шла о паспорте. Никаких данных, кроме фамилии, имени, отчества, даты и места рождения, не было. Привязки к армии никакой.
И впервые о том, что Сергей Богачёв действительно был офицером и погиб в Грозном в январе 1994 года, я узнал лишь после выхода книги "Солдатская правда" в 2005 году. Я получил письмо, в котором была изложена вся история, и тогда же написал, что готов лично извиниться перед родителями Богачёва. Но по горячим следам их адрес я найти не смог.
За эти месяцы я списался со всеми сайтами, где мог найти этот очерк и попросил удалить его как содержащий ошибку. Это почти всеми было сделано. И теперь в сети его быть не должно.
Мне горько, что имя лейтенанта разведроты 276-го мотострелкового полка Сергея Богачёва оказалось незаслуженно предано анафеме. Он честно сражался и честно погиб.
От себя лично я хочу попросить прощения у родителей Сергея Богачёва за ту невольную боль, которую им причинил, и выразить своё глубокое к ним уважение. Мне искренне жаль, что так получилось.
Всё, что я смогу сделать для возвращения его светлого имени, — я сделаю.
1.0x
