«ХЕЗБАЛЛА» ПРОТИВ «АЛЬ-КАИДЫ»

№35 (667) от 30 августа 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Исраэль Шамир
«ХЕЗБАЛЛА» ПРОТИВ «АЛЬ-КАИДЫ»

В комедии Мэла Брукса "Продюсеры" (на ее основе был сделан и популярный мюзикл наших дней) побежденный Гитлер весной 1945 года готовится бежать, но надеется вернуться: "Тогда я уже не буду таким добряком", — ворчит он. Это сейчас говорят и израильские солдаты, вернувшиеся из Ливана. Всегда приятно объяснить поражение своими достоинствами, а ливанская авантюра Израиля окончилась позорным поражением. Сначала Израиль собирался сломить противника одними бомбардировками с воздуха. Таков был спецзаказ, данный правительству Ольмерта американскими военными — провести генеральную репетицию удара по Ирану. Концепция не сработала: несмотря на массивные бомбардировки, тысячу убитых мирных жителей (из них треть — дети), разрушенную инфраструктуру, пятнадцать тысяч стертых с лица земли домов, "Хезбалла" держалась и продолжала слать ракеты в израильский тыл.
В Вашингтоне этот результат произвел тяжелое впечатление: миф о несокрушимом Израиле рухнул, а вместе с ним — и миф о всепобеждающей авиации. Опора Израиля в США — группа воинственных неоконсерваторов-евреев, имеющих огромное влияние на президента Буша, вице-президента Чейни и Доналда Рамсфелда — требовали немедленной победы: без израильской победы в Ливане они не решались нанести удар по Ирану. Ольмерт бросил три дивизии пехоты и танки на прорыв к реке Литани — но танки напоролись на противотанковый заслон в ущелье Салуки, часть сгорела, а прочие отступили. Бойцы "Хезбаллы" нырнули в тоннели и пещеры, и рассредоточились, не потерпев потерь. На этом этапе в силу вошло соглашение о прекращении огня.
Трудно поверить, что нынешнее прекращение огня стабилизируется, хотя бы потому, что израильскому военному и гражданскому руководству хочется отыграться. Да и в израильском народе слишком сильно чувство ерша из "Конька-Горбунка": "Дайте чуточку додраться!" Это чувство уже нашло свое выражение в попытке похищения одного из лидеров "Хезбаллы" — но и этот налет окончился неудачей: бдительные ливанцы обнаружили незадачливых похитителей, дали им бой, и те с трудом бежали, оставляя оборудование на поле брани. В войне наступил перерыв, после того как первый раунд завершился победой "Хезбаллы".
Хотя эта победа имела множество последствий — она разрушила концепцию воздушной войны, показала преимущество "партизанской армии четвертого поколения", вооруженной точными противотанковыми ракетами, перед мастодонтом регулярной армии — еще более важными оказались политические последствия на Ближнем Востоке. Чтобы их понять, надо вернуться на несколько лет назад.
До 1993 года на Западе не говорили об "исламской угрозе" или о политическом исламе. Главным врагом были русские коммунисты, а мусульмане возникали как малый побочный фактор в борьбе с ними — в Афганистане. Конечно, еврейские СМИ и Голливуд чернили, как могли, палестинское сопротивление и раньше — но его связывали с коммунистами (в том числе с немецкой и японской "Красной Армией") или нацистами.
В 1993 году русский коммунизм был окончательно разбит танками Ельцина. У Соединенных Штатов возникла потребность в новом враге. Сначала этим предполагаемым врагом вырисовывалась Япония, и вышло в свет немало книг (зачастую написанных американскими евреями), в которых Япония выглядела как страшный враг, стремящийся захватить весь мир. Затем заговорили о "желтой угрозе" Китая. Книга С. Хантингтона озвучила этот тезис, говоря о противостоянии Западу — "исламско-конфуцианской" (то есть китайско-ближневосточной) цивилизации и русской православной антизападной тенденции, но произраильские СМИ упростили его картину и свели к образу мусульманина — врага свободы, в частности, свободы нравов.
У этого тезиса была проблема — реальные мусульмане не искали конфликта. Они сидели у себя дома, жили спокойно, и даже на войну с Израилем выходили с большой неохотой. Но ведь то же самое можно было сказать и о русских — Советская Россия тоже никуда не рвалась, строила себе свою светлую жизнь и войн не искала — однако все те же хозяева западных СМИ смогли создать образ кровожадного большевика и его Империи Зла.
Наконец, в 2001 году грянуло 9/11 (одиннадцатое сентября). По сей день мы не знаем, кто это сделал. Все доказательства американских властей развеялись как дым. Из 19 "летчиков-самоубийц" шестеро оказались живы, ни один из них не был в манифесте пассажиров, ни одно тело найдено не было, ни один "черный ящик" не был обнаружен, а козырный туз — найденный на месте страшного пожара целенький необгорелый паспорт Мухаммада Атты — вызывал больше сомнений, чем рассеивал их. Несмотря на захват Афганистана и пленение тысяч боевиков, никаких серьезных доказательств их причастности к 9/11 так и не было обнародовано.
Американское руководство и влиятельное еврейское лобби решили приписать этот акт мусульманам. И не мусульманам вообще, а организации своего агента и союзника Усамы бен Ладена, когда-то воевавшей с русскими в Афганистане. За десятилетие со времени вывода русских войск эта организация, "Каеда" (или "Каида"), почти исчезла, и от нее оставался только костяк — несколько ветеранов, тесно связанных с американскими спецслужбами. Бен Ладен часто встречался с работниками госдепа и спецслужб. Слава бен Ладена и его "Каеды" была раздута невероятно, и после 9/11 к нему и к его организации потянулись молодые удальцы со всего обиженного мусульманского мира. Так выращивают жемчужину — кладут в раковину шарик, и он обрастает отложениями моллюска, становясь дорогой жемчужиной.
От "Каеды" была польза только для ее организатора и заказчика — американской разведки. Ни одного серьезного удара по американским интервентам она не нанесла, но множество замечательных пассионарных мусульман запутались в ее паутине. Одни погибли, взорвав себя для уничтожения маловажного объекта, другие занялись исполнением главного американского плана — раздуванием розни между суннитами и шиитами. Они бомбили мечети и вместе со своими американскими наставниками привели Ирак к порогу гражданской войны. Казалось, что главный американский план сработал — энергичные мусульмане шли в "Каеду" и там погибали, подрывая мусульманский мир.
На этом фоне победа шейха Насруллы стала кардинальным поворотным событием. Насрулла — прямая противоположность американскому агенту бен Ладену: он стоит за демократию, религиозную веротерпимость и плюрализм, он пользуется поддержкой всех общин страны, он осудил 9/11, он и его люди не сыплют угрозами на видеолентах, не рубят головы иностранным журналистам. Насрулла стоит за объединение всех сил: шиитов, суннитов, христиан, — против общего врага.
Если Усама призывает к теократии и Халифату, Насрулла предпочитает демократию и не выдвигает лозунга "исламского государства". "Хизбалла" участвует в выборах, ее представители сидят в парламенте и в правительстве. "Хезбалла" отказалась и от террора — за последние 7, а то и 10 лет ее бойцы не произвели ни одного теракта. Это сближает ее с такими движениями, как Африканский Национальный Конгресс Манделы, занимавшимися террором, пока не было возможности включиться в демократическое управление.
Насрулла и его "Хезбалла" — шииты, но они воюют не с суннитами и не с христианами, и не с далекой Америкой, а с евреями-сионистами. Христианский и, в частности, православный Восток — от Палестины до Греции — объединен в своей поддержке шейха. Насрулла заключил договор с лидером ливанских маронитов генералом Ауном. Этот договор был подписан в церкви св. Михаила, знаменуя собой уважение к христианским позициям, и Насрулла обещал поддержать Ауна на выборах на пост президента. "Хезбалла" не навязывает законы шариата — в самом центре Южного Ливана, на территории "Хезбаллы" стоят христианские города Марджаюн и Тир, и в них люди спокойно пьют вино, ходят в дискотеки, загорают у плавательных бассейнов — и поддерживают шейха Насруллу. Поэтому израильским стратегам не удалось поссорить "Хезбаллу" с христианами.
Если Усама бен Ладен и его "Каеда" — "троцкисты-космополиты" и стоят за громадьё планов "исламской уммы" во всем мире, Насрулла действует в пределах одной страны и выступает как ливанский националист. В его "Ливанские бригады" вошло несколько тысяч бойцов — не-шиитов. Его требования — освободить ливанских пленных из еврейских тюрем (а там сидят под пытками десятки ливанцев десятками лет), прекратить еврейскую оккупацию района Шаба — также вполне локальны, понятны и разделяются всеми ливанцами.
Внушительная победа Насруллы над сионистским врагом привлекла к нему суннитов-мусульман, большинство арабского Ближнего Востока. Вот наконец появился лидер с реальными лозунгами, реальными задачами, и умением их исполнять — в отличие от "Каеды". Боевая молодежь Востока разочаровалась в бин Ладене и его "Каеде" еще и потому, что ее лидеры Заркауи и Завахири выступили против ливанского сопротивления и даже призвали американцев разоружить "Хезбаллу".
Если в начале кампании правители "Оси (американского) Добра" — Египта, Саудовской Аравии, Иордании — выступили с осуждением "Хизбаллы" и даже не слишком украдкой одобряли Израиль, сейчас, под давлением своего народа, они резко сменили курс. Конечно, в этих странах нет демократии (в отличие от Палестины и Ливана), но и там правители понимают, что их власть не беспредельна.
Появление таких подлинных лидеров, как шейх Насрулла на Ближнем Востоке, — это конец затянувшейся провокации "Каеды", конец пустым разговорам о халифате и исламском государстве и переход к реальной политике и реальному сопротивлению иудео-американской агрессии в регионе.