НАПАДУТ ЛИ США НА ИРАН?

№33 (665) от 16 августа 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Руслан Саидов, Антон Суриков
НАПАДУТ ЛИ США НА ИРАН?

Через месяц после начала ливанского "блицкрига" стало очевидно, что Израиль, начав нынешнюю агрессию, переоценил свои силы, в результате чего его военная акция зашла в тупик. В результате Ливан грозит на долгое время превратиться в "горячую точку" на карте Среднего Востока, встав в один ряд с Ираком и Афганистаном, что означает самый серьезный кризис политики не только Тель-Авива, но и Вашингтона в столь важном регионе. В данной связи не исключено, что, оказавшись загнанными в угол, радикальные элементы в администрации Буша, возглавляемые вице-президентом Чейни и министром обороны Рамсфельдом, с еще большим, чем прежде, упорством захотят разрубить "гордиев узел" одним махом и втянут США в новую военную авантюру — на этот раз против Ирана. Анализируя соотношение сил двух стран, следует сказать, что у Ирана есть несколько очевидных плюсов. Во-первых, сейчас для США просто невозможно провести масштабную операцию на его территории с применением сухопутных сил. То есть в случае войны Пентагону придется ограничиться воздушными ударами по югославскому сценарию и операциями спецназа локального характера. Во-вторых, в иранском арсенале есть такие рычаги, как прекращение экспорта собственной нефти, долгосрочное блокирование Ормузского пролива путем его минирования и применения против танкерного флота ракетных и торпедных вооружений, а также организация антиамериканского восстания в шиитских районах Ирака.
Вместе с тем, эффективность перечисленных мер не очевидна и носит вероятностный характер. Так, прекращение экспорта иранской нефти ударит не столько по США, сколько по Китаю и Индии. Правда, блокирование судоходства через Ормузский пролив, будь оно реализовано, нанесло бы сильнейший удар по всей мировой экономике, подняв цены на нефть до 150-200 долларов за баррель. Однако не ясно, сможет ли Иран эту меру реализовать. Ведь для этого недостаточно иметь в арсенале соответствующие системы вооружений (они у Ирана есть), но их нужно грамотно применить. Способно ли на это нынешнее иранское военное командование, неясно. Наконец, неясно также, насколько успешными могут быть усилия по организации восстания иракских шиитов. Не вызывает сомнений, что в Ираке имеются вооруженные группы, управляемые из Тегерана. Они способны при получении приказа предпринять диверсионные акции против войск США.
Однако диверсии — это одно, а всеобщее народное восстание — совсем другое. Здесь важно понять, что в критической ситуации предпримет верхушка иракских шиитов во главе с аль-Систани. На сегодняшний день она ведет собственную игру, торгуясь как с Вашингтоном, который посетил премьер аль-Малики, так и с Тегераном. Не исключено, что лидеры шиитов Ирака могут и не захотеть ввязываться в американо-иранский конфликт, а постараются выбить из американцев новые уступки. Не так уж невероятно, кстати, выглядит и такой сценарий, в рамках которого Вашингтон предложит аль-Систани передать ему богатую нефтью иранскую провинцию Хузестан, населенную этническими арабами, и создать тем самым некое новое "арабское шиитское государство" под протекторатом США.
В целом, стратегия на территориальное расчленение Ирана может быть взята Вашингтоном в качестве основной. Ведь Иран — многонациональная страна, в которой персы составляют лишь половину населения, как это было с русскими в СССР. Исторически Иран всегда существовал как империя, сначала шахская, а сейчас управляемая шиитским духовенством. При умелом подходе в ряде иранских провинций вполне могут быть спровоцированы кровавые межнациональные конфликты и вооруженные выступления этнических меньшинств. В первую очередь речь, конечно, идет об Курдистане с его суннитским населением и полномасштабной поддержкой со стороны фактически независимых иракских курдов.
Еще более болезненными могли бы стать мятеж в Хузестане, а также восстание азербайджанцев на северо-западе Ирана. Правда, организовать их будет для США несоизмеримо сложнее, чем в Курдистане. Ведь, например, Саддам Хусейн в ходе ирано-иракской войны так и не смог поднять иранских арабов на восстание против центральной власти. Не увенчались пока успехом и попытки разных сил спровоцировать столкновения между персами и тюрками в иранском Азербайджане. Хотя на бытовом уровне предпосылки для конфликта там, безусловно, имеются. На этой ключевой теме остановимся особо, рассмотрев ее с учетом такого важного фактора, как роль Турции.
Со времен Ататюрка эта страна, как известно, базирует свое государственное устройство на двух основных принципах. Во-первых, это светский характер государства, утвердившийся в 20-е годы. Во-вторых, принцип сохранения территориальной целостности в ныне существующих границах. Гарантом светского режима и территориальной целостности Турции является её армия, что до недавнего времени было записано в Конституции. Фактически эта норма действует и сейчас, хотя формально она под нажимом Евросоюза и была изъята. Именно армия не позволяет умеренным исламистам, формирующим турецкое правительство, и сепаратистам из Курдской рабочей партии посягать на основы государственного устройства.
Экономика Турции развивается весьма динамично. При этом государство видит в поддержании благоприятных условий для развития основную задачу своей политики, включая внешнюю. Другой приоритет турок — вступление в Евросоюз, где их вообще-то не ждут. Тем не менее, Турция предпринимает максимум усилий для интеграции, выражая готовность идти на беспрецедентные уступки, в том числе по такому болезненному для нее вопросу, как судьба Северного Кипра. В жертву евроинтеграции приносятся и другие направления внешней политики. В частности, касающиеся России и стран СНГ, отношения с которыми ограничены соображениями экономического прагматизма. Это выглядит разительным контрастом по сравнению с первой половиной 90-х годов, когда турки стремились играть роль лидеров на пространстве, населенном мусульманскими народами, предлагали им свою модель государственного устройства и экономической системы в качестве образца. Но финансовая слабость Турции, снижение интереса к Кавказу и Средней Азии в середине 90-х годов из-за падения цен на нефть, а также вектор евроинтеграции привели к тому, что турки постепенно прекратили свое политическое присутствие в бывшем СССР, продолжив, однако, присутствие экономическое. Единственным проектом с политической составляющей остался лишь трубопровод Баку—Тбилиси— Джейхан, ввод которого состоялся в этом году.
Характерная черта современной Турции — это ярко выраженные антиамериканские настроения ее населения и элиты. Это проявляется не только при опросах общественного мнения, но при принятии принципиальных государственных решений. Так, турецкие власти отказались предоставить свою территорию для агрессии США против Ирака в 2003 году. Аналогично, не желает Турция даже косвенно участвовать в военном нападении американцев на Иран. Между тем, приближающаяся война даже вопреки воле турок вряд ли минует их стороной. И это, как раз, связано с планами Пентагона в отношении иранского Азербайджана. В настоящее время там проживают до 25 миллионов этнических азербайджанцев (еще 8 миллионов азербайджанцев проживают в Азербайджанской Республике и до 2 миллионов — в России). По большому счету, как известно, азербайджанцы и турки — это почти один народ. Разница лишь в том, что по вероисповеданию азербайджанцы — шииты, а турки — сунниты. Между тем, если США смогут организовать восстание азербайджанцев против теократического режима в Иране, это восстание будет возможно лишь под националистическими и в то же время антиклерикальными лозунгами. То есть разделяющий азербайджанцев и турок религиозный фактор отойдет на задний план, а объединяющий национальный фактор выйдет на передний.
Уместно задаться вопросом: насколько вообще реально восстание? Видимо, с учетом непростых межнациональных отношений, оно, в принципе, может произойти, но при выполнении длинного перечня обязательных условий. Во-первых, оказание со стороны США прямой военной помощи повстанцам, особенно боевой авиацией, включая вертолетную поддержку. Во-вторых, посылка на помощь мятежникам подразделений спецназа США, а также отправка туда американских и израильских военных советников. В-третьих, поставки для повстанцев всех видов вооружений и боеприпасов, продовольствия, медикаментов в достаточном количестве, предоставлением им значительных денежных средств. В-четвертых, вербовка и отправка в район боевых действий опытных добровольцев из Турции, Азербайджана, Центральной Азии, Крыма, Поволжья, а также представителей народов Северного Кавказа. Наконец, многомесячное методичное уничтожением с воздуха военных целей, инфраструктуры и экономического потенциала Ирана.
Еще один важный вопрос состоит в том, каковы будут геополитические последствия предполагаемого восстания в южном Азербайджане? Очевидно, что, если это произойдет, то единственной стабилизирующей силой в регионе станет Турцию. При этом турки, даже вопреки их явному нежеланию ввязываться в американскую военную авантюру, в ситуации межнационального конфликта с участием их соплеменников не смогут избежать вмешательства. Они будут вынуждены взять на себя военно-политический контроль над южным Азербайджаном. Тем самым, вне зависимости от того, как это будет оформлено юридически, на националистических, светских принципах будет сформировано единое военно-политическое пространство в составе Турции, Северного Кипра, южного Азербайджана и Азербайджанской Республики с суммарным населением в 110 миллионов человек. Причем в орбите такого пространства неизбежно окажется богатая углеводородными ресурсами Туркмения, включая территории Ирана и Афганистана, населенные туркменами, а также, отчасти, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и населенный узбеками район вокруг Мазари-Шариф в Афганистане. Иными словами, вектор внешней политики Турции будет резко смещен с европейского направления в сторону Каспия, Кавказа и Центральной Азии. А в таких условиях о вступлении в Евросоюз туркам, конечно, придется забыть.
Наоборот, тогда их ждет участь стать, выражаясь словами Путина, "великой энергетической державой", обращенной на северо-восток. При этом, особый интерес в описанном сценарии вызывает то, как его реализация повлияет на мусульманское население России. Ведь увеличенная в размерах, динамично развивающаяся Турция с режимом, жестко подавляющим проявления радикального исламизма, видимо, станет более серьезным конкурентом России в борьбе за симпатии народов Северного Кавказа и Поволжья, чем ваххабизм, экспортируемый и из арабских стран и из Лондона. России же, в отличие от СССР 60-80-х годов, сегодня по сути нечего предложить своим гражданам мусульманского вероисповедания, кроме дикого капитализма и чудовищной коррупции.
Так или иначе, надвигающаяся американская агрессия против Ирана чревата непредсказуемыми последствиями глобального масштаба, с трудом поддающимся прогнозу. Теоретически здесь возможно все: от позорного изгнания войск США из Ирака и всего региона и прекращения на продолжительный период экспорта нефти из Персидского залива с соответствующим ростом мировых цен до 150-200 долларов за баррель, до расчленения Ирана и полного переформатирования политической карты всего Среднего Востока. Наконец, нельзя дать гарантии против того, что в ходе конфликта ситуация настолько не выйдет из-под всякого контроля и не погрузится в хаос, что на каком-то этапе не будет применено оружие массового поражения. Иными словами, угроза надвигающейся "Четвертой мировой войны" явно налицо.
Однако из истории мировых войн хорошо известно, что сторона-инициатор, первой начинавшая боевые действия, всегда в конечном итоге терпела военное и геостратегическое поражение. Не исключено, что и на этот раз американские "неоконсерваторы", ратующие за "Четвертую мировую", исходят лишь из собственного понимания глобальной динамики и собственного, порой весьма специфического, политического опыта. В реальности тот внутренний "запас прочности", которым сегодня располагает Америка, делает весьма вероятным и даже практически неизбежным её крах и распад из-за "военного перенапряжения".