ЛИВАН. ВОЙНА

№32 (664) от 09 августа 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Владислав Шурыгин
ЛИВАН. ВОЙНА

НОЧЬ НАД БЕЙРУТОМ
Ночь — самое мучительное время Бейрута. Налёт обычно начинается после часа ночи. Удары следуют с интервалом в полчаса-час. И так до пяти утра.
Когда сидишь в подвале дома, то удары бомб и ракет напоминают маленькие землетрясения, короткий толчок земли под ногами, дрожь стен, лёгкое головокружение и далёкий глухой удар, словно невидимый землекоп стукнул кувалдой по земле. И так каждые полчаса…
Сидеть в душном бетонном ящике подвала невыносимо, и я, несмотря на энергичные протесты пожилой хозяйки, которой меня до утра вручили сопровождающие: "Ля! Ля!" — что значит по-арабски "нет", показываю жестом, что мне трудно дышать и поднимаюсь в дом, выхожу во двор.
Счастливая арабка! Бетонный куб подвала под домом ей кажется надёжным убежищем. Увы, я лишён этого спасительного ощущения знанием "тэтэха" бомб и ракет. Те калибры бомб, которыми сносится Бейрут, от этого дома с подвалом оставят лишь громадную воронку и в лучшем случае обрекут на мучительную смерть под грудой бетонных обломов и развороченной земли. Хотя, какой уж это "лучший случай"? Это худший случай…
На улице не по-ночному душно.
Ухо тотчас улавливает знакомый гул скользящего на боевом курсе в вышине самолёта — и тут же тяжело ухает разрыв где-то на окраине. Земля под ногами ощутимо вздрагивает. На мгновение огненный сноп искр и сполох пламени вычерчивает зубцы домов на горизонте в стороне взрыва, словно там полыхнул низкий китайский салют — и тотчас всё тонет в угольной черноте арабской ночи. Звук турбин штурмовика стихает, и я слышу, как где-то высоко майским жуком тихо жужжит "беспилотник", нарезая круги и змейки над истерзанным городом.
Они работают в паре. Холодный бездушный робот-"беспилотник", часами кружась над городом, разыскивает цели на земле. Его оптические, радиолокационные и инфракрасные поисковые каналы сканируют город под ним, выделяют, классифицируют цели, определяют координаты, передают потоки данных на пункты управления, где они обрабатываются и тут же вводятся в бортовые компьютеры бомбардировщиков, которые через разъёмы "заливают" исполнительными командами головки самонаведения ракет. И очень скоро, донесённые движками F-16 до рубежа пуска, будут одним нажатием кнопки отправлены к земле, чтобы впиться в каменную плоть цели, и там, в её глубине, рвануть всей мощью заложенной в неё высококачественной американской взрывчатки. После чего крылатый "дроид" тут же вновь воткнёт свои объективы в курящуюся дымом воронку, стараясь оценить нанесённый ущерб, определить: нужен ли ещё один удар или цель можно перевести в раздел "target is destroyed".
И, возможно, сейчас в его линзах и на его электронных матрицах микроскопическим электрическим сигналом пульсирует этот двор и тёплое пятно человека посреди него.
И мне становится зябко от этого холодного бесстрастного взгляда летающего прицела. По плечам пробегает изморозь, и я сердито осаживаю воображение. Успокаиваю себя тем, что двор находится в той части Бейрута, которую Израиль почти не бомбит, и что на матрицах БПЛА сейчас сотни таких, как я, тёплых пятнышек, и я ничем не выделяюсь среди них.
Но это ощущение себя мишенью в чужом прицеле вдруг возвращает меня памятью в Белград, и, как когда-то в открытой кофейне на берегу Дуная, над которой протарахтела тяжёлая чушка "томагавка", меня охватывает чувство безнадёжности и какой-то унизительной незащищённости.
Нет ничего хуже, когда небо над тобой безраздельно принадлежит противнику. Когда ты лишь с бессильной злостью можешь сопровождать взглядом маленькую серую зарубку в небе, которая несколько минут назад метнула из-под своих крыльев огненные гарпуны ракет в деревню за хребтом и вздыбила её к небесам грязными клубами разрывов.
Впрочем, слово "противник" сейчас очень условно.
Кто я на этой войне? На чьей я стороне?
Я не боец "Хезбаллы", но меня, как и всех людей этого города, бомбит Израиль. Значит, он мой враг?
В Сербии было проще. Я точно знал, что "НАТО-авионы" — мои враги. Я ненавидел НАТО. Я был среди тех, кого понимал и чувствовал. А сейчас?
Я ни слова не понимаю по-арабски. Я ни слова не знаю на иврите. Я могу только смотреть и слушать эту войну…
ЛИВАНСКИЙ КАПКАН
Собственно, конспирология войны сегодня уже не является секретом.
Тень войны нависла над Ливаном, когда 14 февраля 2005 года в Бейруте был взорван бывший премьер-министр Рафик Харири. За неделю до убийства Харири встретился с одним из ведущих российских арабистов Евгением Примаковым и попросил Примакова и Россию об организации встречи с президентом Сирии Башаром Асадом.
О чём хотел говорить Харири с Асадом, так и осталось неизвестным, но, видимо, кому-то очень хотелось, чтобы этого разговора не было.
Ведь к этому моменту отношения Сирии и Ливана фактически были на грани "холодной войны". Часть ливанского истеблишмента откровенно тяготилась присутствием на своей территории сирийских войск и называла это не иначе как "оккупацией" Ливана. И лидером этой партии был Рафик Харири…
Напомним, что сирийцы вошли в Ливан в 1976 году, чтобы прекратить продолжавшуюся тут больше 15 лет гражданскую войну. Со своей задачей сирийцы не сразу, но справились. И в 1989 году пребывание сирийцев в Ливане было закреплено Таифскими соглашениями.
Мир вернулся в Ливан, а вместе с ним и целый узел экономических и политических проблем. Пребывание сирийцев, с одной стороны, служило гарантией мира и безопасности Ливана, с другой, очевидно ставило его элиту в зависимость от Дамаска. И по мере роста ливанской экономики, укрепления государственности это положение стало всё больше раздражать определённую часть ливанского общества. И уже с начала 90-х годов всё чаще стали раздаваться призывы вывести сирийские войска из Ливана и "освободиться от сирийского гнёта".
Но после того, как Сирия активно поддержала США и ООН в военной операции "Буря в пустыне", Америка довольно недвусмысленно дала понять Ливану, что не собирается поддерживать его в стремлении освободиться от сирийского протектората. И до середины 90-х этот вопрос был заморожен.
Но всё меняется в этом мире. И сменивший через два срока президентства Клинтона Буша-отца Буш-сын уже совершенно иначе оценивал роль и место Сирии в регионе.
К этому моменту США уже прочно заняли место мирового лидера и приступили к плану нового передела мира. В этом плане региону Персидского залива отводится ключевая роль как крупнейшему мировому "банку" нефти, контроль над которым должен был перейти к США. Америка к этому моменту уже имела здесь трёх стратегических союзников — Саудовскую Аравию, Кувейт и Израиль. Кроме того, позиции США были укреплены подхалимским "нейтралитетом" Египта и Иордании. Но на пути к полному контролю всё ещё стояли такие ключевые государства региона, как Ирак, Иран и Сирия, проводившие независимую от США политику. Без их "нейтрализации" или как минимум максимального ослабления говорить о полном контроле было бы бессмысленно.
И на пороге XXI века Америка взялась за регион вплотную.
Сначала "империей зла" был объявлен Ирак, после почти трёхлетнего непрерывного прессинга Саддама Хусейна в марте 2003 года Америка начала войну против Ирака, и в апреле американские танки вошли в Багдад. Тем самым первый этап плана был выполнен.
Можно было приступать ко второму и третьему. Согласно ему США уже летом 2003 года обвиняют Сирию в помощи иракскому сопротивлению и в ультимативной форме требуют от Сирии закрыть наглухо почти тысячекилометровый участок пустыни, по которому проходит граница между Ираком и Сирией.
Одновременно с этим начинается оголтелая критика Ирана и обвинение иранских лидеров во всех тяжких грехах, начиная от разработки оружия массового поражения до поддержки международного терроризма.
Летом-осенью 2003 года некоторые горячие головы в США даже призывали одним махом решить обе проблемы — Сирии и Ирана, повернув после Багдада войска сначала на Дамаск, а потом на Тегеран, но начавшаяся неожиданно для американцев масштабная партизанская война в Ираке несколько отрезвила Вашингтон. Америка увязла в кровавом болоте партизанской войны.
Но это совершенно не значило, что сам план передела ближнего Востока был отложен до лучших времён. В регионе оставался ещё ключевой стратегический союзник США — Израиль, чей военный потенциал давно уже стоял без дела, и чьими руками можно было бы воспользоваться. Тем более, что на северных границах Израиля тлел непрерывный конфликт с крупнейшей политической силой шиитского юга Ливана партией "Хезбалла", не признававшей оккупации части ливанской территории. Это было очень на руку Америке, тем более, что "Хезбаллу" открыто поддерживали оба перспективных врага США — Иран и Сирия.
И уже 11 декабря 2003 года президент Дж. Буш подписал закон о санкциях против Сирии. Затем, в середине июля 2004 года, американский конгрессмен Т. Лантос после встречи с министром иностранных дел Сирии заявил, что он "разочарован итогами этого визита, поскольку Сирия все еще не присоединилась к мировой войне против терроризма".
И 2 сентября 2004 года под нажимом США Советом Безопасности ООН была принята резолюция №1559, обязавшая Сирию вывести свои войска из Ливана, правительство Ливана разоружить военное крыло партии "Хезбалла".
И если первое ещё было возможно выполнить, то разоружить "Хезбаллу", не решив спорные вопросы между Ливаном и Израилем, было просто нереально.
Собственно, это хорошо понимал Рафик Харири, который почти сразу после принятия этой резолюции выступил с заявлением, в котором указал на недостатки резолюции.
Прессинг Сирии продолжился. В начале октября 2004 года глава Пентагона Д.Рамсфельд заявил, что сирийцы сотрудничают с Ираном в финансировании ливанской "Хезбаллы" и продолжают удерживать свои войска в Ливане.
США не признали смену власти в Ливане, в результате которого вместо Харири премьером Ливана стал Омар Караме, заместитель госсекретаря США Р. Армитадж заявил: "Новое ливанское правительство сформировано в Дамаске, что представляет собой нарушение резолюции СБ ООН №1559".
Сразу после убийства Р.Харири начали выдвигаться различные версии относительно тех сил, которые могли быть причастны к этому. Но ливанская оппозиция однозначно возложила ответственность за это преступление на сирийские власти и призвала мировое сообщество создать специальную международную комиссию для расследования этого преступления. В интервью французской газете "Либерасьон" бывший президент Ливана Амин Жмайель заявил: "Если Сирия не причастна к убийству Харири непосредственно, то она виновата в том, что не предотвратила это преступление, так как, имея на территории Ливана 15 тысяч солдат, она обязана была отвечать за безопасность нашей страны".
Оппозиция в категоричной форме потребовала отставки правительства и вывода сирийских войск. С самого начала эти требования поддержала Америка, и перед угрозой политической изоляции Сирия начала вывод своих войск, а правительство, обвинённое в "просирийских симпатиях", ушло в отставку.
При этом уже никого не волновало, что убитый Харири в последний год почти ежедневно встречался с лидером партии "Хезбалла" Хасаном Насраллой, и что последняя встреча состоялась всего за несколько дней до гибели Харири, где он заявил о необходимости придерживаться Таифских соглашений и укреплять отношения с Сирией. Как не волновало и то, что Харири лично убеждал Ж.Ширака не вносить ливанскую "Хезбаллу" в перечень террористических организаций и приложил много усилий для того, чтобы возобновить вещание в Париже телеканала "Хезбаллы" "Аль-Манар", который был закрыт три года назад.
Не волновали и данные комиссии, из которых следовало, что сорт взрывчатки, которой был взорван Харири, производят сегодня три страны: Россия, США и Израиль…
Убитый экс-премьер стал тараном, которым стремительно разрушалась стабильность в регионе. И за ударами этого тарана совершенно отчётливо проглядывали уши США…
Фактически войну спровоцировало грубое устранение Сирии с тончайших весов ближневосточного равновесия. Сегодня уже большинство ливанцев убеждены, что резолюция ООН №1559, смерть Харири, смена власти и вывод сирийских войск — всё это были детали единого плана дестабилизации ситуации в регионе, конечной целью которого является устранение с политического пространства главных противников США в регионе: Ирана и Сирии.
Ведь, получив в Ливане подконтрольное правительство, США тут же поставили его в тупиковую ситуацию, потребовав не только вывода сирийских войск, что оно смогло добиться, но и, поставив невыполнимую задачу разоружения военного крыла "Хезбаллы", на что у правительства не было ни сил, ни полномочий, а заодно озадачив немедленным решением "территориального вопроса" — отказа от ливанских претензий на захваченный Израилем район "ферм Шеба", который удерживается уже больше 20 лет, что всегда являлось крайне болезненной темой для переговоров Ливана и Израиля.
Выполнение последних двух пунктов было изначально невозможно, и этот запланированный паралич ливанского руководства развязывал Америке руки для прямого вооружённого вмешательства в Ливане и нужен был только удобный повод для него.
Есть все основания предполагать, что создание повода для такого вмешательства планировалось американцами на осень, но действия "Хезбаллы", захватившей израильских солдат, неожиданным образом развязали американцам руки раньше срока, и после чрезвычайно коротких консультаций с Израилем, обратившимся к США за поддержкой, Америка дала Израилю полный карт-бланш на масштабную военную операцию.
При этом совершенно очевидно, что у Израиля и у США были совершенно разные цели в этой войне. Для элиты Израиля было важно продемонстрировать арабам военную мощь страны, которая, по мнению части израильской политической элиты, слишком много в последние годы сделала уступок арабам. Разгромить приграничные силовые структуры "Хезбаллы" и уничтожить ракетные базы, с которых велись обстрелы севера Израиля. Ну и, конечно, вернуть своих пленных солдат.
США же в этой войне поставили перед собой куда более стратегические цели. Для них война Израиля против "Хезбаллы" являлась лишь крючком, на который они надеялись поймать Иран, а заодно и Сирию. Вмешайся хоть как-то эти страны в конфликт, и это полностью развязало бы руки администрации США в их стремлении наказать "страны зла", открыто подержавших "терроризм". Со всем последующим привычным набором "наказаний": международными санкциями, пропагандистской войной, созданием очередной антитеррористической коалиции, "ограниченными", "разоружающими" воздушными операциями и, в конечном итоге, — крупномасштабной войной, в ходе которой "страны зла" преобразовываются в "оплоты демократии" в американском понимании этого слова.
Первые две недели войны США настолько демонстративно помогали Израилю и явно подталкивали его к дальнейшей эскалации боевых действий, надеясь, что Иран не выдержит и открыто поддержит свою "дочернюю" партию или что Сирия вмешается в конфликт, что даже у видавших виды экспертов эта оголтелость вызвала откровенное удивление. Фактически именно США все эти недели вели неограниченную воздушную операцию против Ливана, организовав трансатлантический ракетно-бомбовый экспресс, ежедневно доставляя на израильские аэродромы воздушные транспорты с новейшим высокоточным оружием, которое тут же подвешивалось под крылья израильских бомбардировщиков и штурмовиков, чтобы уже через несколько часов обрушиться на ливанские города и деревни.
И именно в этой "неадекватности" масштабов применения силы и поставленных задач, главное бросающееся в глаза неприличие этой войны. Вместо оперативной и эффективной спецоперации, которой всегда славилась Израильская армия, Израиль был втянут в тотальную "зачистку" Ливана, превратившуюся в войну на разрушение, которая уже ни у кого, кроме самих израильтян, не вызывает ни понимания, ни поддержки.
Расчёт американцев был прост: вся жестокость и все разрушения Ливана легко были бы забыты, если бы в войну вмешались иранцы или сирийцы. На фоне такого разрастания конфликта трагедия Ливана стала бы уже локальна и незаметна.
Проблема только в одном. Ни Иран, ни Сирия так и не клюнули на ливанскую "наживку". А главное, оказалось, что "Хезбалла" далеко не бумажный тигр, каким её себе представляли некоторые американские и израильские стратеги, и не египетская армия образца 1972 года, а отлично подготовленная, хорошо обученная, имеющая высокий моральный дух армия, готовая сражаться до последнего. И вся задуманная в США комбинация начала стремительно проседать. Вместо стратегической ловушки для стран-изгоев США втолкнули в эту ловушку Израиль, который сегодня стремительно теряет с таким трудом наработанные позиции в мире.
Практически похоронен план "дорожная карта", сведены на нет все усилия Ариэля Шарона по выстраиванию отношений с соседями и выходу из многолетнего тупика, девальвировано наследство Исхака Рабина. Израиль рискует вновь оказаться в политической изоляции.
Фактически впервые настолько цинично и откровенно США "использовали" Израиль, как свой "иностранный легион", который был брошен на войну за американские интересы. И теперь в одиночку расплачивается за цинизм и просчёты своего "патрона".
НЕМОЙ НА ВОЙНЕ
…Чем ближе к ливанской границе, тем серьёзнее становятся лица моих спутников, всё чаще они разговаривают между собой на арабском и, вслушиваясь в незнакомую речь, до меня вдруг доходит простая и ясная мысль, что я влезаю в опасную авантюру.
Я еду на войну, не понимая ни слова ни на одном из языков народов, которые в ней участвуют.
Они кричат — я не понимаю, о чём они кричат. Они ругаются — я не понимаю, что они ругают. Они командуют — я не понимаю их команд. Они радуются — я не понимаю, чему они радуются.
Фактически я буду немым и почти глухим журналистом. И понимать смогу лишь тот универсальный язык войны, для которого не нужны слова. Но выстрелы и разрывы, хотя и понятны без слов, — слишком уж специфический язык, чтобы использовать его для понимания ситуации…
Вдоль дороги странный сосновый лес. Невысокие сосны растут под углом в сорок пять градусов — следствие сильнейших ветров, дующих с моря, но сегодня кажется, что даже лес стремится отшатнуться как можно дальше от войны.
…В Сирии я второй раз. Всего десять месяцев назад я был здесь. И теперь глаза ищут отличия той Сирии от сегодняшней. Внешне всё то же самое. Тот же говорливый, шумный, непрерывно клаксонящий Дамаск. Зелёные свечи сотен мечетей над ночным городом. Разноцветье товаров в лавках и вечная рыже-серая громада горы Касьюн над городом. Сладкий аромат кальянов на вечерних улицах старого города.
И всё же отличия есть.
Почти сразу бросается огромное количество машин с ливанскими кедрами на номерных знаках. Потом замечаешь, что изменилось что-то в глазах людей. Обычно оптимистичные, добродушные глаза сирийцев посуровели, в лицах появилась какая-то тревожность. Каждый выпуск новостей собирает у экранов телевизоров в лавках и кафе целые толпы зрителей. Все напряжённо всматриваются в экраны. Война стоит у самого порога Сирии…
Пограничный пропускной пункт.
На "нейтральной территории" неожиданное многолюдье. Множество палаток с знаками красного полумесяца, молодые ребята и девушки с фартуками, на которых изображён всё тот же полумесяц, то и дело выбегают на дорогу, по которой непрерывным потоком идут машины. И в каждой детский сад. В некоторых машинах дети сидят, как воробьи на ветке. В одном старом форде я насчитал девять детских головок.
Если, по официальным данным, Ливан покинула почти четверть населения, то теперь я понимаю, что это настоящий исход детей и женщин.
За полчаса, пока мы здесь стояли, мимо меня проехало никак не меньше ста машин, и в каждой дети. Неожиданно земля под ногами еле ощутимо вздрагивает, и через несколько секунд до слуха доносится отдалённый раскат взрыва. Это штурмовик нанес удар по какой-то цели на территории Ливана. Я смотрю на очередь автомобилей, в окнах которых вижу только детские головы. Сразу вспоминаю документальные кадры видеозаписи попадания ракеты в автомобиль с боевиками "Хезбаллы". Интересно, как лётчики в этом потоке определяют цели? И какова цена их ошибок?..
— Вы из России?
Молодой, кучерявый парень больше похожий на итальянца, чем на араба, в каком-то "лётном" комбинезоне с красным полумесяцем на груди обращается ко мне без всякого акцента.
Мгновенная радость звука родной речи и удивление.
— Откуда так хорошо знаешь язык?
— Моя мама с Украины. Из Донецка…
…Странный город Донецк опять врывается в мою жизнь…
Парня зовут Хасан. Фамилия его мамы Максименко. Хасан только что закончил 11-й класс. Первые шесть лет отучился в Донецке. Сейчас готовится поступать в университет на инженера. Мечтает уехать учиться в Россию…
Хасан состоит в местной молодёжной организации, которую, наверное, правильно будет назвать добровольческим отрядом спасателей. Шесть лет он ходит на занятия, где учат оказывать первую помощь, действовать в условиях чрезвычайных ситуаций, пожаров и катастроф. И вот теперь все силы этой организации брошены на границу.
Масштаб работы сирийского МЧС удивляет. Вдоль всей дороги до самого пропускного пункта непрерывной чредой стоят фургоны с водой, продуктами, горячими напитками и едой. К каждой въезжающей на территорию Сирии машине подходят ребята и девушки из добровольческой спасательной службы, передают бутыли с холодной водой, коробки с горячей едой, детским питанием, горячим какао. Тем, кому некуда ехать, тут же даются специальные схемы проезда в лагеря, развёрнутые для ливанских беженцев — это переоборудованные школы, лагеря отдыхов, студенческие городки.
Чуть в стороне от дороги — машины "скорой помощи". Прямо у проезжей части стена, на которой укреплено несколько телефонов. Все звонки бесплатны.
— Сейчас уже ничего, — рассказывает Хасан. — А вот первые дни здесь было настоящее столпотворение. Тысячи машин скопились у переезда. День и ночь шёл поток беженцев. Наши просто с ног падали от усталости…
…За две недели только официально в качестве беженцев в Сирии осталось и зарегистрировалось больше 250 000 человек. Ещё почти столько же осело у родственников и друзей. Полмиллиона беженцев для такой страны — громадный груз, учитывая, что здесь уже живут почти миллион беженцев из Ирака. Но Сирия не жалуется и продолжает гуманитарную операцию, принимая всё новые и новые тысячи беженцев…
— Привет России! — Хасан жмёт мою руку и напоследок суёт нам в кабину пару пластиковых баллонов с ледяной водой и пакет с местными хот-догами.
И отъезжая, я вдруг думаю о том, что моя страна отвечает за этого парня, что она должна защитить его и вернуть на эту землю мир. Что здесь, в Сирии, живут многие тысячи граждан России и ещё больше тех, кто считает её своей Родиной — детей смешанных браков или родившихся здесь. Как, впрочем, и на другой стороне ливанской границы — в Израиле, где тысячи людей с израильскими паспортами говорят и думают по-русски. И все они по обе стороны границы с надеждой смотрят на Россию…
Сразу за ливанским КПП начинается "ливанская рулетка" — дорога, по которой то и дело проскакивают в обе стороны от границы автомобили. Периодически их, как кегли, сносят с дороги, мозжат и рвут в клочья, как громадных жуков, ракеты израильских штурмовиков. Угадать, кого снесут, а кого пропустят, невозможно. Постичь логику еврейских лётчиков тем более. Можно лишь надеяться на Аллаха и собственное везение.
По словам спутников, "Хезбалла" без всяких проблем перебрасывает по Ливану оружие, подвозит в зону боёв боезапас и подкрепления. У неё свои тайные маршруты и тропы. При этом за окном нет-нет да и мелькнёт остов разбитого, разодранного трейлера, обгорелый скелет автобуса или "лепёшка" легковушки. Среди промелькнувших "целей", наверное, только один похож на военный транспортник — часть кабины грузовика на краю огромной ямы. Возможно, он вёз ракеты или снаряды. Остальные никак своей военной принадлежности не выдают. У одного разбитого грузовика разбросаны по дороге упаковки из-под конфет и печенья, другой явно вёз строительные материалы.
"Ливанская рулетка" — это игра в кошки-мышки со смертью на дорогах. Говорят, что днём шансов уцелеть больше. Израильтяне бомбят в основном ночью, и днём иногда можно успеть заметить пролетевший над тобой самолёт, чья ракета через несколько секунд ударит в машину.
Мне кажется, что это придумано для самоуспокоения. Заметить подлетающую ракету почти невозможно. А услышать её за шумом мотора тем более нереально.
По словам водителей, чем южнее, тем плотнее охота за машинами. Если на север в сторону Сирийского Тартуса свободно проезжают легковушки, с риском, но можно проехать на автобусе, и даже проскакивают грузовики, то южнее Бейрута ни одна машина крупнее легковой не рискнёт ехать открыто, а уж за Тиром любая машина автоматически становится мишенью.
Почти все мосты разрушены, и покорные судьбе арабы по каким-то настеленным шатким доскам, брёвнам и палкам буквально перетаскивают свои авто по останкам мостов на другой берег, ставят иногда машину на два колеса. Обычно у таких переправ людно. Арабы помогают друг другу перетаскивать машины через зияющие провалы настилов, кричат, суетятся. Арабы — вообще коллективистский народ. И в таких ситуациях это особенно видно.
В первые дни маршрут до границы с Сирией стоил 300 долларов. Поездка в Бейрут — 500. Но к сегодняшнему дню цены несколько упали. Теперь скучающие в тени деревьев пограничного КПП ливанские таксисты готовы довезти тебя до Бейрута всего за 200 долларов. До войны такая поездка укладывалась в 5 долларов…
Странным образом, но Бейрут постепенно привыкает к войне. Шок и ужас первых недель проходит. Одна за другой открываются закрывшиеся в первые дни войны лавочки. Окуриваются знакомым запахом кофе кафешки, тянет душистым кебабом и кальяном из дверей ресторанчиков, и даже супермаркеты распахивают свои двери. Видимо, начинает сказываться память, всего несколько лет назад здесь затихла война, которая шла без перерыва в городе почти пятнадцать лет. Разница только в ценах — они выросли на четверть…
ТАК ГОВОРИТ "ХЕЗБАЛЛА"
Мой собеседник улыбчив, часто оглаживает чёрную до воронёной синевы короткую бороду. На русском он говорит с акцентом, иногда подыскивая слова, но уверенно. На французском куда свободнее, а на английском вообще так, словно это его родной язык…
— Извини, но, после всего увиденного, не могу не спросить. Разве стоили те два израильтянина, которых вы захватили, этой бойни? Не слишком ли большая расплата за одну удачную вылазку? Зачем это было нужно? Зачем их было захватывать, нарушать перемирие?
— А кто тебе сказал, что война была закончена? Ты в газете прочитал? Что значит, война была закончена?
— Но ведь Израиль вывел свои войска из Ливана. Разве это не конец войны? Что ещё было нужно?
— Давай по порядку. Израиль вывел свои войска не потому, что вдруг проникся любовью к Ливану и арабам. Просто больше сил удерживать оккупированные земли чужой страны у него уже не было. Здесь шла война. Каждый день. Мы убивали израильтян, они убивали нас. Но мы боролись за свою землю, а они тут были оккупантами. И настал предел их выносливости. Они больше не могли выносить потери, которые здесь несли и не могли больше игнорировать мнение мирового сообщества.
Конечно, Израиль свой уход обставил как великое благодеяние и чуть ли не протянутую руку дружбы арабам. Только это обычный приём Израиля. Всё, что он больше не способен удерживать, он кидает миру как подачку: вот, мол, какой я добрый и гуманный. Но это ложь.
— Это твой взгляд. Но Израиль всё же ушёл. И разве это не был повод для окончания войны и мирных переговоров?
— Скажи, когда заканчивается война?
— Когда войска воюющих сторон возвращаются в свои границы, когда заключаются договора о мире, обмениваются послами…
— Ты забыл ещё один момент. Наполеон говорил, что война заканчивается лишь тогда, когда похоронен последний солдат. Израиль гордится тем, что даже мёртвых своих солдат, даже через десятилетия, но он возвращает домой. Что тут говорить про пленных? Любая война заканчивается тем, что воюющие обмениваются пленными, уходят с чужих захваченных территорий. Так вот, Израиль не ушёл с нашей земли и не вернул нам наших пленных. Поэтому ни о каком конце войны речи не идёт.
— Что, значит, Израиль не ушёл с территории Ливана и не вернул пленных?
— Это значит, что выведя войска с юга Ливана, Израиль продолжает оккупировать целый район Ливана, который принято называть "фермы Шеба" — стратегические высоты на юге, кроме того, Израиль до сих пор не вернул десятки ливанских граждан, которые сидят в израильских тюрьмах. Один находится там уже 28 лет! Поэтому о каком окончании войны ты говоришь? Израиль отлично знает наши условия — возвращение Ливану захваченных территорий и возвращение всех наших пленных.
Мы долго ждали, что Израиль выполнит эти условия, и не вели никаких боевых действий, но Израиль не собирался заканчивать эту войну. Он просто занял более выгодные для себя позиции и думал, что на них он легко будет диктовать свои условия. Но его генералы не смогли оценить наш потенциал и обманули сами себя.
— Значит, война без конца?
— Почему? Рано или поздно, но мы вынудим Израиль выполнить все наши условия. Но война — это не главное наше дело. "Хезбалла" это не боевик с автоматом. Такими нас пытаются представить американцы и израильтяне. Мы серьёзная политическая партия, которая, прежде всего, занимается социальными проектами.
Партия "Хезбалла" все эти годы строила школы и детские сады, больницы и клиники. В наших больницах могут лечиться все люди, независимо от сословия и богатства. В наших школах мы учим куда дешевле и лучше, чем в государственных. На юге даже христиане предпочитают учить детей в наших школах. Мы постоянно помогаем беднякам, мы платим пенсии семьям наших погибших соратников, мы бесплатно даём высшее образование их детям. Мы строим приюты для престарелых.
Если бы все эти деньги мы потратили на войну с Израилем, то сегодня на месте Тель-Авива была бы воронка. Но мы тратим большую часть деньги совсем на другое. Мы восстанавливаем нашу страну после очередных вылазок Израиля. После агрессии 1993 года мы отремонтировали 2000 зданий, пострадавших от обстрелов. После агрессии 1996 года мы уже построили 5000 домов, проложили больше 500 километров дорог и компенсировали ущерб 2500 крестьянских семей. И после этой войны "Хезбалла" займётся восстановлением разрушенного, и можешь поверить, мы восстановим ещё больше домов и отстроим ещё более красивые здания и дороги.
И люди верят нам. Они видят, что мы не воруем, не строим себе роскошные особняки и не вывозим деньги на Запад. И они идут за нами. Потому, что справедливость — наш девиз.
— Но США внесли вас в список международных террористических организаций.
— Прежде всего пусть в этот список Америка внесёт сама себя. Что значит "международный терроризм"? Террор по всему миру? Но разве военная оккупация Ирака, в ходе которой уже погибло больше ста тысяч иракцев, — это не международный терроризм? Может быть, США приведут хоть один пример того, что "Хезбалла" нанесла удар по территории какой-нибудь иной страны, кроме Израиля, который ведёт против нас войну уже больше 30 лет? Может быть, мы хоть одного нашего бойца отправили в другую страну сражаться за чьи-то интересы? На все эти вопросы я отвечаю — нет! Мы сражаемся за свободу на своей земле и никаких интересов за границей нашей страны не имеем и не поддерживаем. Вот и суди сам, кто же террорист.
— В этой войне вы несёте потери. Неизвестно, сколько ещё она продлится. Возможно, результатом её станет новая оккупация юга Ливана или ввод туда миротворческих сил ООН. Скажи, вы этого добивались?
— Если ты посмотришь на проекты всех обсуждаемых резолюций, то в любой из них ООН ставит перед Израилем требование освободить оккупированные им земли Ливана и возвратить ливанских граждан, томящихся в израильских тюрьмах. И это то, чего мы добиваемся и ради чего готовы сражаться до конца. Если итогом этой войны станет выполнение этих наших требований, то мы будем считать свою задачу выполненной, если же эти требования Израиль не выполнит, значит, война не закончится и никакая оккупация, никакие войска ООН не спасут его от наших ударов.
— Но сколько людей должно ещё погибнуть ради достижения этой цели? Вы готовы идти на жертвы?
— В сентябре 1997 года в столкновении с израильскими оккупантами в бою пал смертью храбрых Хади Насралла, старший из четырех детей нашего лидера Хасана Насраллы. Ему было всего 18 лет. Если наш лидер отдал на алтарь борьбы самое дорогое, что есть у него — жизнь собственного сына, неужели ты думаешь, что мы будем торговаться о цене победы? Русский народ в войне против Гитлера потерял почти тридцать миллионов убитыми. Неужели у кого-то из русских повернётся язык сказать, что победа над Гитлером не стоила таких жертв?
Я смотрю в глаза моего собеседника. В них нет никакого безумного фанатизма. Они холодны и спокойны. И на болтуна он не похож…
"НЕПРАВИЛЬНАЯ" ВОЙНА
Каждая из сторон ведёт свою информационную войну.
Израиль упорно открещивается от обвинений в жестокости и неадекватности применения силы. Израильские представители демонстрируют листовки, которые разбрасываются с их самолётов перед началом очередной серии бомбёжек. В Бейруте раздаются звонки городских телефонов и компьютерный голос на арабском призывает жителей покинуть город. Но в реале эта "забота" не более чем профанация, лукавство.
Бежать людям просто некуда. На территории Ливана нет безопасных дорог, нет гуманитарных коридоров, нет лагерей для беженцев и безопасных зон, куда люди могли бы выйти из районов, которые бомбятся. К этому прибавляется ещё одна проблема — больше не на чем эвакуироваться. В Ливане подходят к концу запасы бензина и солярки. Теперь каждый литр бензина здесь почти на вес золота.
Ещё более драматичная обстановка на юге, в полосе боевых действий. Беженцев отсюда почти нет. Все дороги разбиты, все мосты уничтожены, любая машина автоматически становится мишенью для штурмовиков. Света здесь нет, вся инфраструктура разрушена, уцелевшие жители просто прячутся по подвалам и бомбоубежищам. Они истощены, голодают и страдают от жажды. Их можно эвакуировать только с помощью специальных гуманитарных конвоев, но они в район боевых действий не допускаются.
Поэтому, когда израильтяне так горячо и азартно обвиняют "Хезбаллу", что та прячется за живым щитом из мирных жителей, они лукавят. На самом деле живой щит "Хезбаллы" создан и удерживается на месте израильскими бомбами, ракетами и снарядами.
"Хезбалла" каждый день пугает Израиль тем, что вот-вот нанесёт удар по Тель-Авиву и центру Израиля. По арабским каналам непрерывной лентой идут победные ролики "Хезбаллы", любая запись с линии боёв становится сверхновостью, которая часами крутится по телеэкранам. Поневоле складывается впечатление, что вся израильская армия давно разгромлена и победа уже в руках "Хезбаллы".
Понять в этих условиях, что же в реальности происходит на линии фронта чрезвычайно сложно.
Безусловно то, что военная операция с самого первого дня пошла не так, как предполагали израильские генералы. Вместо стремительной операции по "зачистке" района силами элитной бригады, поднаторевшей в полицейских и карательных операциях, Израиль втянулся в тяжелейшие сухопутные бои. Был допущен очевидный просчёт в оценке сил и возможностей "Хезбаллы".
Поначалу израильское командование считало, что сможет решить поставленные задачи силами боевой группы элитной бригады, усиленной подразделениями танков и артиллерией. Основная роль отводилась ВВС, которые должны были подавить военный потенциал "Хезбаллы". В итоге за десять суток непрерывных боёв израильские подразделения смогли вгрызться в оборону "Хезбаллы" на два-три километра, понеся при этом довольно ощутимые потери в людях и технике.
Апофеозом первого этапа войны стала неудачное наступление сводного отряда бригады "Голани" на городок Бинт Джбейль, один из приграничных опорных пунктов "Хезбаллы", до этого израильтяне в течение почти 10 дней штурмовали приграничные холмы Марун-Раса и лишь на десятые сутки подошли к Бинт Джбейлю.
Рано утром штурмовой отряд удивительно легко смог пробиться в глубину позиции "Хезбаллы" почти на два километра. До центра городка оставалось совсем немного, когда разразилась катастрофа. Лёгкость продвижения оказалась ловушкой, которая стремительно захлопнулась, и отряд неожиданно оказался в полном окружении. После чего на него обрушилась стена огня.
Надо отдать должное солдатам, они храбро сражались, но это не снимает ответственности с командования, которое не смогло вскрыть реальные силы противника и оценить обстановку, а когда до генералов, наконец, дошло, что произошло, было уже слишком поздно.
На протяжении почти семи часов израильские подразделения пытались пробиться к окружённому отряду и обеспечить его эвакуацию. И только с наступлением темноты удалось наконец полностью вытащить отряд из ловушки. Итог боя: по одним данным — 14 убитых и 12 раненых израильских солдат. По другим — 9 убитых и 22 раненых. При этом в бою погибли четыре офицера, в том числе подполковник. Несколько подбитых танков и повреждённый вертолёт.
Это одни из самых тяжёлых потерь "Голани" за всю её историю.
Неудачей закончился и глубинный рейд "спецназа" в Баальбек, где, по расчётам израильского командования, в местной больнице должен был находиться один из лидеров "Хезбаллы". Лидера не оказалось, а сам "спецназ" был обнаружен, вынужден вступить в бой и вести его почти 4 часа, пока с помощью авиации не удалось отбросить окруживших больницу боевиков и расчистить себе путь к площадке эвакуации. Четверо захваченных в больнице арабов, чья принадлежность к "Хезбалле" совершенно не очевидна — не самый почётный трофей. И только телевидение теперь должно было обратить неудачу в подвиг…
После таких провалов сухопутную операцию пришлось свернуть. И полностью пересмотреть планы войны.
Фактически Израиль проиграл первый этап. За две недели боёв его войска смогли углубиться в Ливан лишь на 3-4 километра.
"Блицкриг" провалился, и в течение последующих дней Израиль был вынужден стянуть к границам Ливана ещё две ударных бригады, танковые части и дополнительную артиллерию. Фактически сегодня боевые действия в Ливане ведёт основное ударное ядро ЦАХАЛа и все ударные подразделения ВВС. На сегодняшний день общая численность группировки, ведущей боевые действия против Ливана, составляет почти 30 000 человек, из которых около 10 000 — ударные части и максимальная глубина продвижения к исходу третьей недели боёв составила всего около 8 километров.
Стоит напомнить, что в 1982 году, во время прошлого израильского вторжения в Ливан, всего через две недели танковые батальоны Шарона уже стояли на дороге Бейрут—Дамаск…
Сегодня уже можно говорить о "феномене" "Хезбаллы".
Фактически впервые за всю свою военную историю ЦАХАЛ столкнулся с таким стойким сопротивлением отлично обученного и хорошо вооружённого противника. И в этих условиях эффективность израильской армии как силового рычага давления на арабов резко снизилась.
Собственно, в лице "Хезбаллы" Израиль впервые встретился с поколением арабов, фактически выросших на войне и впитавших с молоком матери ненависть к Израилю. Когда к этому добавилась отличная военная подготовка и хорошее вооружение, оказалось, что разгромить такого противника даже израильской армии крайне трудно. Фактически сегодня на холмах южного Ливана сгорает репутация израильской армии как "молниеносной" и "непобедимой". Это по-прежнему отличная и боеспособная армия, но чудеса заканчиваются.
Громить слабо обученные арабские армии, набранные из полуграмотных феллахов, никак не заинтересованных в войне, — это одно, а прогрызать оборону отлично обученных, фанатичных и хорошо вооружённых бойцов "Хезбаллы" — это совсем другое.
Теперь по израильскому телевидению никто не демонстрирует понурые колонны пленных, захваченную бронетехнику, убитых боевиков. Теперь каждый пленный — удача, а трофеи в лучшем случае ограничиваются изломанным взрывами стрелковым оружием.
В оставшиеся дни Израиль любой ценой должен если не разгромить "Хезбаллу", на что уже почти не остаётся времени, то хотя бы обеспечить себе максимально выгодные позиции для начала переговоров. И потому эти дни будут, наверное, самыми драматичными в этой войне. На карте стоит престиж Израиля как военной державы, и можно не сомневаться, что за него он будет сражаться изо всех сил…
ЦВЕТЫ ЗЛА
Дневной Бейрут напоминает парилку. Влажность у моря стопроцентная. Жара под сорок. Любое движение — и ты мокрый как мышь. В проёмах улиц то и дело мелькает море. Вот оно — изумрудное, манящее и… недоступное. Лучшая пляжная зона на юге, а юг города — это безлюдная зона сплошных разрушений.
Впрочем, "оспины" руин всё чаще вгрызаются и в центр города. Пока это редкость, но что будет завтра, когда на юге целей не останется?
Жизнь в Бейруте странная. Город фактически разделён на две зоны. Зону войны, которую каждый день курочат ракеты и бомбы, и мирную зону, где пытается течь обычная жизнь. Работают изрядно опустевшие отели. Роскошные сияющие позолотой и дорогим камнем лифты в мгновение ока доставят вас на верхние этажи, откуда из окон какого-нибудь бара можно будет, смакуя ледяной сок, "насладиться" созерцанием того, как после ночной бомбёжки курится белесым дымом юг.
Вернувшись со съёмок разборов очередного завала, в бетонной пыли и поту, можно, обмывшись в душе, от души поплавать в громадном гостиничном бассейне и упасть в объятия накрахмаленных прохладных простыней кровати, засыпая под диснеевские мультики одного из ста каналов гостиничного "тиви".
Пока здесь сохраняется иллюзия жизни.
Но месяц бомбёжек не принёс Израилю никакого результата. Каждую ночь север Израиля получает очередные сотни ракет, и каждую ночь его бомбардировщики ищут цели на территории Ливана. Война с боевым потенциалом "Хезбаллы" явно заходит в тупик. Всё что можно было разбомбить подозрительного — давно уничтожено, но зримого эффекта это не дало. И значит, скоро Израиль примется за инфраструктуру центра и севера. Пока он воздерживается от атак по электростанциям Бейрута и севера. Но это пока…
Сложно представить, что будет, если Бейрут останется без света. Под приморским зноем без электричества и воды он за считанные дни станет мёртвой зоной…
Впрочем, бейрутцы теперь мало задумываются над завтрашним днём. Жизнь здесь стала "однодневной". Прожит день — и слава Аллаху! А ночь ещё пережить надо. Ночью бомбят…
В маленькой кафешке мой спутник негромко переводит мне новости "Аль Джазиры":
— Почему такие жертвы?
— Потому что "Хезбалла" прикрывается мирными жителями! — в новостях депутат Кнессета парирует вопрос корреспондента "Аль Джазиры". — Мы вынуждены бомбить районы, откуда по нам запускаются ракеты.
За эти дни я слышал это уже десятки раз.
Но я знаю точно, что в Бейруте нет позиций ракет. У "Хезбаллы" вообще нет ничего, что могло бы долететь от Бейрута до границы с Израилем. За что же так бомбят Бейрут?
Израильтяне оправдываются, что позиции ракет располагаются среди жилых домов. В доказательство по каналам то и дело гоняют израильский ролик, в котором из какого-то дома с первого этажа вылетает ракета, и вскоре дом сносится бомбой. Мне немного стыдно за израильских комментаторов: ракета, вылетающая с первого этажа дома, да ещё по настильной траектории, никак не может "бить по Хайфе" — это, скорее всего, обычный ПТУР, причём, судя по скорости и факелу, довольно устаревший. И съёмки, скорее всего, сделаны во фронтовой полосе.
Вообще, используемые "Хезбаллой" ракеты запускаются в полосе 15-20 километров от линии границы. При чём тогда города? Уже из Тира эффективно запускать ракеты по Израилю практически невозможно.
— Странно, почему Израиль не задумается над очевидной вещью… — мой спутник отхлёбывает кофе и аккуратно ставит чашечку на блюдце — …Превратив Ливан в руины, он его фактически дарит "Хезбалле". Сейчас Ливан покинуло больше миллиона его жителей. Это в основном жители городов центра и севера — сунниты и христиане. Многие из них теперь долго не вернутся в Ливан. Его экономика разрушена, материальные потери огромны. Чтобы восстановить всё, потребуются многие-многие годы. А шиитам некуда бежать от войны. Их никто нигде не ждёт. Они остались. Вот и считай, в чью сторону изменился "электорат" Ливана. Прибавь теперь к этому обозлённых на правительство суннитов и христиан. Израильские бомбардировщики бомбили наши города, а по телевизору в это время премьер Фуад Синьёр целовался с прилетевшей Кондолизой Райс. Такое на Востоке не прощают. На следующих выборах "Хезбалла" возьмёт вдвое больше голосов…
ЕВРЕЙСКИЕ МИФЫ
По всем каналам новостей израильтяне твердят как заклинание: "Хезбалла" должна быть уничтожена! Это превратилось в заклятие. В гимн, в боевой клич. "Хезбалла" должна быть уничтожена!
Но я — военный человек, я привык мыслить вполне конкретными категориями, и в сотый раз выслушивая очередного комментатора, призывающего вести войну с "Хезбаллой" до победного конца, я хочу задать простой вопрос: "Как Израиль собирается это сделать?"
Мне кажется, что это лишь лозунг, самообман, оправдание того, что происходит сегодня в Ливане. Израиль хочет уничтожить "Хезбаллу", но за предыдущие пятьдесят девять лет он в куда более комфортных условиях не смог уничтожить ни одного своего противника. Ни ООП, на ФАТХ, ни ХАМАС, ни АМАЛЬ. Все эти организации уцелели, несмотря на несколько полномасштабных войн и десятки специальных операций. И нет никаких причин считать, что сегодня Израилю удастся "уничтожить "Хезбаллу".
Большинство произраильских комментаторов призывают к уничтожению "Хезбаллы", находясь за сотни и тысячи километров от района боевых действий. Возможно, им кажется, что "Хезбалла" — это несколько сотен злобных террористов, собранных джиннами на каких-то подземных заводах, перестреляв которых, можно со спокойной совестью отправиться домой и жить в мире и процветании. Но на самом деле всё совершенно не так. "Хезбалла" сегодня — это менталитет шиитского юга Ливана. И чтобы "уничтожить" "Хезбаллу", необходимо уничтожить всех шиитов на юге, что, конечно, нереально. Несколько реальнее "отодвинуть" "Хезбаллу", выдавить арабское шиитское население с юга Ливана, оккупировав на юге полосу земли достаточной глубины, чтобы ракеты "Хезбаллы" не доставали израильской территории. Но что будет через год или два, когда конструкторы "Хезбаллы" увеличат дальность своих ракет?
В какой-то мере спасением для Израиля в сегодняшней тупиковой ситуации может стать ввод миротворческих сил в полосу между Ливаном и Израилем. Фактически это будет та же самая попытка отодвинуть от границ Израиля районы пусков ракет, но под флагом ООН. Это, пожалуй, максимум, что сможет получить Израиль от этой войны. Но если Израилем не будут выполнены ключевые требования "Хезбаллы" — уход с захваченных территорий и возврат ливанских пленных, то очень скоро ракеты на головы израильтян полетят уже через головы миротворческого контингента ООН.
Сегодня Израиль обманывает себя идеей, что в его силах "раз и навсегда" покончить с "Хезбаллой", что уж в этот раз ему точно удастся её разгромить и уничтожить. Но для любого наблюдателя этот оптимизм очевидно беспочвенен.
За десятилетия противостояния Израиль стал мастером специальных операций, виртуозным фехтовальщиком в бесконечном поединке, но каждый раз, когда он выступает в роли Голиафа, пытаясь "окончательно" решить вопрос ООП, ХАМАСа или "Хезбаллы", он всё более чувствительно наступает на грабли.
Простых решений этих сложнейших вопросов просто не существует. И тотальной зачисткой юга Ливана проблему "Хезбаллы" не решишь.
"У вас Чечня, у нас Ливан. Россия и Израиль одинаково страдают от мусульманского террора. Вы должны понять и поддержать нас!" — такова основная мысль израильских форумов. Иногда она доходит до откровенного раздражения: "Как вы смеете обвинять Израиль в жестокости, если вы стёрли с лица земли Грозный? Вам, получается, можно уничтожать города, а нам нельзя?"
Но разрушенный Грозный и вся первая чеченская война — это пример того, как нельзя воевать, как преступно воевать. Первая чеченская война — это страшный урок того, что может натворить необученная, деморализованная и плохо управляемая армия, не имеющая даже конкретного плана.
Если Израиль сравнивает разрушение Грозного с тем, что творит сейчас в Ливане, значит, он фактически признаёт, что его армия воюет преступно неумело, варварски и жестоко.
У России есть Чечня, это так. Но Чечня — не Ливан. Чечня — это российская территория. И, борясь против террора, Россия не оккупирует чужую землю и не устраивает тотальные зачистки соседних стран, если там нашли убежище террористы. Нас тоже почти десять лет атаковали террористы, взрывали наши дома, убивали наших людей. От рук чеченских боевиков в Чечне погибло русских никак не меньше, чем израильтян от рук арабов, но при этом мы не бомбили Панкисси, не превратили Тбилиси в руины и не вводили войска в Грузию.
Но самое главное в том, что России смогла понять, что решить проблему Чечни силой — невозможно. И сегодняшняя остывающая Чечня — это не усмирённая железом и огнём, загнанная за колючую проволоку непокорная провинция, а полноправная часть России.
Чеченский вопрос уже давно решается не силой оружия, а тем, что чеченцам предоставлены все права, что запущены масштабные программы восстановления Чечни, что мирно жить и работать становится выгоднее, чем воевать…
Одна из главных проблем на пути любых переговоров в том, что сознание рядового израильтянина глубоко "крепостное". Это сознание солдата, который защищает осаждённую крепость. Все, кто с внешней стороны крепости, враги или их пособники, и нужно стоять насмерть, держать "периметр" — ничего другого в мире нет, и любой, кто предлагает что-либо иное, — преступник!
Израильтянина можно понять.
Вы пробовали жить, когда твой город среди бела дня пустеет так, словно в нём все вымерли?
Вы пробовали жить, когда при любом звуке, похожем на взрыв, телефонные сети "зависают" от перегрузки — люди спешат удостовериться, что с их родными ничего не случилось.
Вы пробовали жить, когда даже дети безошибочно определяют сторону, откуда летит очередная ракета?
Вы пробовали жить, когда в любую секунду рядом с вами может взорваться террорист-смертник?
Вы пробовали так жить?
Проблема только в одном — осада крепости с каждым годом всё яростнее, всё жёстче. И на смену одному поколению осаждающих приходит следующее — ещё более убеждённое в том, что "Карфаген должен быть разрушен!".
И можно сколько угодно успокаивать себя мифами, что "Хезбалла" заранее разместила ракетные склады под школами, а оружейные склады под больницами, что каждый дом на юге Ливана строился как позиция для ракетных установок, что злые боевики перед каждым залпом по Израилю сгоняют в район пуска мирных жителей, чтобы за их спинами замкнуть контакты пусковых устройств, что они сами взрывают подвалы с прячущимися от бомб женщинами и детьми. Так, конечно, спокойнее, и эта пропагандистская "терапия" избавляет от чувства стыда за эту неуклюжую войну, за превращённые в руины чужие школы, больницы и дома. Но каждая бомба, каждая ракета — это семя зла, которое, впившись в ливанскую землю и лопнув там огнём, бурно взрастёт ненавистью, и ненависть эта ударит по Израилю девятым валом.
Сегодня Израиль всё больше напоминает "периметр" из фантастического романа Гарри Гаррисона "Неукротимая планета" — война без конца с противником, которого невозможно победить.
РУССКИЙ ПУТЬ
— Вализы размещены. Вещи загружены. Можно выезжать... — доложил стоявшему у входа в посольство советнику посла один из загружавших машину мужчин.
— Тогда — с богом! — улыбнулся советник, обменялся крепким рукопожатием со старшим колонны. — Поаккуратнее там…
И колонна машин российского посольства выезжает за ворота. Маршрут: Дамаск — Тартус — Бейрут.
По пути я узнаю, что "вализой" на дипломатическом сленге называют зеленоватый мешок с дипломатической почтой. На утянутой горловине мешка замок с красной печатью. С французского "вализа" переводится как портфель. По виду дипломатический "портфель" напоминает упакованный в парашютную сумку парашют…
Колонна везёт в Бейрут возвращающихся из отпуска дипломатов и смену "заслона" — группы охраны посольства. "Заслоновцы" — крепкие, молодые, поджарые. За версту видно — бывшие военные. Интересно: то, что их так легко "вычислить" — это от их дипломатической неопытности, или наоборот — подчёркнутая демонстрация силы?
На обратном пути колонна заберёт нескольких беженцев — граждан России.
По словам большинства беженцев, с кем мне удалось поговорить, Россия показала пример чёткости и организованности эвакуации. Своих граждан, а заодно граждан Украины, Белоруссии, Казахстана, Россия эвакуировала за считанные дни.
Сразу после начала войны посольства в Сирии и Ливане перешли фактически на круглосуточный режим работы. Необходимо было быстро эвакуировать российских граждан.
Проблема была в том, что никто точно не знал, сколько россиян находится в Ливане. Далеко не все прибывающие в страну граждане России регистрируются в посольстве. И потому точных данных о числе наших сограждан не было.
По приблизительным оценкам считалось, что россиян в Ливане до пятисот человек — туристы и смешанные семьи. Но в реальности, когда посольство в Бейруте назначило место и время сбора для эвакуации, к посольству пришло больше полутора тысяч человек. В основном женщины и дети. Конечно, увидеть перед воротами посольства такое количество людей никто не ожидал. Не было и транспорта для эвакуации такого количества людей. Но и отправлять людей по домам было нельзя. Многие приехали с юга, где уже вовсю грохотала война. Поэтому, загрузив первую колонну и отправив её в Сирию, посольство приняло решение размещать людей на своей территории и в помещениях, принадлежавших посольству. Тех, кому не хватило места, посольские работники просто разобрали по домам.
Проблема осложнялась тем, что проход каждой колонны нужно было согласовывать по дипломатическим каналам, уведомлять Израиль о времени и маршруте, чтобы не попасть под бомбёжку. А это требовало времени.
Буквально за ночь все вопросы были согласованы, и утром очередная колонна ушла за беженцами…
В сирийской Латакии их уже ждали самолёты МЧС, "Аэрофлота" и "Атлант-Союз". Всего с 17 по 25 июля из Ливана шестью самолётами было эвакуировано 1805 человек. Из них граждан России 1313 человек.
В этой трудной ситуации очень профессионально проявило себя представительство "Аэрофлота" в Сирии, на которое легла основная нагрузка по организации и координированию работы воздушного моста. "Аэрофлот" теперь эвакуирует и тех немногих наших граждан, кто по тем или иным причинам не смог уехать с основной партией.
На фоне страшной неразберихи, которая царила в Бейруте в первые дни после начала войны, россияне действовали просто образцово. Посольство Канады собрало почти две тысячи своих граждан в порту, который к тому же периодически бомбили израильтяне. К пирсу подошёл канадский эсминец, который принял всего чуть больше трёхсот человек, и ушёл, оставив остальных на берегу фактически под обстрелом…
В посольстве мне назвали цифру, в которую обошлась России эвакуация каждого своего гражданина — почти две тысячи долларов. И то, что без всяких проволочек, без унизительной волокиты и позорного бездействия эти деньги нашлись, и было сделано и делается всё возможное для спасения каждого нашего гражданина — важный знак того, что Россия меняется.
Мир изменился. Старые подходы больше не работают. Сегодня просто стать здесь на чью-то сторону — значит, загнать себя в этом сложнейшем конфликте в угол. США уже четыре десятилетия грубо стоят на стороне Израиля, но это им не дало ничего, кроме ненависти всего арабского мира и дипломатического тупика.
У России есть интересы в этом ключевом регионе, у России есть союзники, у России есть уникальное положение страны, которая имеет возможность влиять на обе стороны конфликта.
И в этой войне Россия не на стороне Израиля и не на стороне "Хезбаллы", она на стороне здравого смысла. Смысл этот прост — четыре недели бессмысленной бойни в очередной раз показали то, что войной, насилием здесь ничего решить невозможно, и Америка, спровоцировавшая и раздувшая эту войну, потерпела в ней очевидное поражение.
Ближнему Востоку нужен мир.
И путь России — это делать всё, чтобы этот мир настал здесь как можно быстрее. Только мир позволит нам здесь в полной мере реализовывать наши интересы.
И чтобы этот мир наступил, мы должны помочь своим союзникам, выступить посредником на переговорах и добиться главного — остановить войну, прекратить огонь. И тот, кто принесёт в истерзанный Ливан мир, получит куда больше, чем просто лавры удачного переговорщика. Он получит признание и влияние…
"Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими".
На границе между Сирией и Ливаном колонна останавливается. Здесь её уже ждёт "караван" из Бейрута. Несколько минут на перегрузку "вализ", сумок и чемоданов, и вот уже бейрутская "смена" рассаживается по машинам с кедрами на номерах.
Я прощаюсь с моим спутником и собеседником. Он крепко жмёт мне руку.
— А может, с нами в Бейрут?
Я благодарю за предложение и дипломатично молчу, что второй раз мне туда уже ехать нет смысла…
Дамаск—Бейрут—Москва
P.S. Автор выражает особую признательность Эрику САМУРУ за работу в Бейруте.