ФИГУРЫ ВЫСШЕГО УМОЛЧАНИЯ

№20 (652) от 17 мая 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Иван Ленцев
ФИГУРЫ ВЫСШЕГО УМОЛЧАНИЯ

Анализируя документы столь высокого ранга, как послание президента народу, всегда важно не только оценивать то, что в нем было сказано, но и обращать внимание на те идеи, которым в тексте не нашлось места. В таких вот документах фигура умолчания в отношении вопроса, который у всех на устах, никогда не бывает случайной и нередко оказывается более красноречивой, нежели традиционное повторение приевшихся истин. Упрек "тема не раскрыта" здесь не проходит: отсутствие той или иной идеи в президентском послании столь же информативно, как и ее проговаривание вслух.
С такой точки зрения выступление Путина перед нацией 10 мая является не просто любопытным, но даже сенсационным. В нем не нашлось места всему тому, о чем, по предсказаниям, Путин просто обязан был долго и многословно говорить.
Прежде всего в президентское послание не попала тема "русского фашизма", хотя еще буквально за день до этого, вещая с парада на Красной площади, Путин настаивал, делая строгое лицо: "те, кто вновь пытается поднять повергнутые стяги нацизма, кто сеет расовую вражду, экстремизм, ксенофобию, ведут мир в тупик, к бессмысленным кровопролитиям и жестокости". Все это прогнившее риторическое мясо, от ежедневного прослушивания которого по всем общефедеральным каналам уже болели уши, на следующий день было безжалостно выброшено Путиным за борт.
Для тех, кто "в теме", это — достаточно ясный знак того, что время "охоты на экстремистских ведьм" окончено, лавочка прикрывается, и "гешефт" — по крайней мере, со стороны государства — отменяется. Странным образом, "в пролете" оказались не только расплодившиеся "неправительственные фонды" по борьбе с "фашизмом" и составлению "черных списков", но и само детище Путина, Общественная палата, чьи полугодовые потуги по "обузданию экстремизма" пропали втуне.
Еще один комплекс идей, который Путин изящно обошел молчанием, — это когда-то традиционная для первых лиц постсоветской России риторика об "общечеловеческих ценностях", "либеральных свободах" и "правах человека". Как правило, в прошлые годы президентские реверансы по этой тематике предназначались прежде всего для западной публики, а также для узкой группы лиц внутри России, считающихся проводниками западной либеральной идеологии. На этот раз, однако, привычное озвучивание либертарианских идей в устах президента выглядело бы как жалкая попытка оправдания перед вице-президентом США Ричардом Чейни, который буквально за неделю до путинского послания обрушился с резкой критикой на Россию за "недостаток свобод и демократии". Путин предпочел избрать ассиметричный вариант ответа и упреки Чейни оставил без всякого внимания.
Еще две традиционно "знаковые" для "молодой российской демократии" темы были также намеренно затушеваны в путинском послании. Прежде всего, это весь блок "либерально-монетаристской" экономической философии, на смену которой пришла какая-никакая концепция "инновационной экономики". А также тематика "борьбы с международным терроризмом", которая хоть и была озвучена, но явно оказалась лишена привычной смысловой артикуляции и смещена на второй план по сравнению с принципами национальных интересов, "прагматизма и верховенства международного права", которые отныне, по словам президента, собирается отстаивать Россия.
Наконец явное "опускание" Путиным места и роли США в международных отношениях России, когда единственная сверхдержава была перечислена им через запятую в разряде государств "третьестепенной важности", выглядит не менее сильной фигурой умолчания — даже на фоне уже упомянутой речи на параде 9 мая, в которой, впервые за многие годы, не было сказано ни слова ни о "коалиции союзников", ни о "втором фронте", ни о "совместной победе".
Конечно, выступление Путина 10 мая все еще слишком далеко от лучших образцов речей великих общенациональных лидеров и вождей, однако на первый раз вполне достаточно того, что слово "русский" присутствовало в нем аж целых два раза, тогда как слово "либерализм" и его производные — ни разу.
От кого следует ждать явного неодобрения подобных лакун в президентском послании, очевидно. В ближайшие два месяца — вплоть до саммита "Большой Восьмерки" в Санкт-Петербурге — будет интересно наблюдать, кто и как будет раскручивать все те темы, что не нашли отражения в послании Путина. Кто именно будет гоняться за призраком "русского фашизма", кто громче всех будет жаловаться на "ущемление свобод человека в тоталитарной России" и кто окажется главным поборником "монетаристской идеологии", столь показательно попранной своим вчерашним адептом.